Несмотря на все эти преимущества, в следующем морском бою у Тассафаронга 30 ноября американский флот оказался на грани катастрофы.
«Только один из 5 американских крейсеров, участвовавших в деле, — пишет лейтенант Броди, —.. не получил повреждений. К счастью, однако, японские корабли, участвовавшие в сражении: эсминцы и, возможно, легкие крейсеры, — не сумели прибыть в свои порты и сообщить о нанесенном ущербе. Это сражение, возможно, станет классическим примером того, насколько осмотрительно молчать о полученных повреждениях. По существу, противник отказался от продолжения кампании в результате сражения, которое мы расценивали как поражение»[235]
Возможно, дело обстояло именно так, однако более важной причиной была критическая обстановка, сложившаяся для японцев в начале декабря в Папуа. В результате войска, собранные в Рабауле для подкрепления гарнизона Гуадалканала, 1 февраля были направлены в Папуа. В ночь с 7 на 8 февраля, потеряв около 10 тыс. убитыми и столько же умершими от болезней и голода, японцы эвакуировали остатки гарнизона Гуадалканала. Таким образом была сорвана половина японского плана продвинуть клин. А как обстояло дело с другой половиной плана?
Другая половина плана касалась Папуа, где проводились три отдельные операции. Во—первых, японцы планировали наступление от Гона на порт Морсби по дороге через джунгли, австралийский правительственный пост в Кокоде и хребет Оуэн—Стенли с целью заманить австралийские войска от порта Морсби на север в горы и джунгли. Во—вторых, одновременно с этим наступлением намечалось высадить десант для занятия залива Милн и аэродрома вблизи. Здесь создавалась военно—воздушная база. С этой базы и базы, которая тогда сооружалась на Гуадалканале, японская авиация захватывала контроль над северным входом в Коралловое море. В—третьих, установив контроль, японцы планировали перебросить десант из Рабаула в порт Морсби с двумя целями: ударить в тыл австралийцам, ведущим бои в горах против колонны из Гона, и перерезать австралийские коммуникации между портом Морсби и Дарвином.[236]
21–22 июля началось осуществление первой части изложенного плана: японцы высадились в деревне Гона на северном побережье Папуа, примерно па полпути между Лаэ и заливом Милн. Побережье охранялось немногочисленными австралийскими патрулями от батальона милиции в Кокоде. Батальон энергично сопротивлялся, но был оттеснен к порту Морсби. В начале августа японцы заняли Кокоду и начали медленное продвижение на юг через джунгли.
26 августа японцы приступили к выполнению второй части плана, высадив севернее залива Милн примерно 2 тыс. солдат, которые немедленно приступили к захвату аэродрома. Японцы ожидали встретить незначительное сопротивление, этим и объясняется малочисленность десанта. Однако они натолкнулись на упорное сопротивление и подверглись таким сильным налетам с воздуха, что, потеряв большую часть снаряжения и 700 человек убитыми, 29 августа погрузились на суда и отказались от проведения операции. Тот факт, что не было предпринято новых попыток устроить военно—воздушную базу в этом жизненно важном пункте, можно объяснить только тем, что бои на Гуадалканале отвлекали слишком много сил и с оставшимися немногими частями нельзя было идти на риск повторной операции.
Таким образом, все бремя кампании легло на плечи колонны войск, продвигавшейся по суше. При отсутствии господства в воздухе на месте действия колонна не могла защитить ни своих баз, ни дороги через джунгли в Кокоду. В результате продвижение японцев становилось все медленней и медленней. Десятки людей умирали ежедневно от голода. Колонна настолько ослабела, что, когда 15 сентября она столкнулась с противником между деревнями Элфоги и Иорибайва (примерно 30 миль севернее порта Морсби), японское командование приказало отступить к Науро, 10 миль севернее главного хребта Оуэн—Стенли. Австралийцы, тесня колонну, 3 ноября снова вступили в Кокоду.
Особенно интересно то, что австралийцы во время наступления почти целиком снабжались при помощи самолетов. Военный корреспондент Куртенай, находившийся тогда с войсками, писал:
«В этих горных районах не было посадочных площадок, но кое—где в джунглях на склонах крутых гор природа как бы случайно оставила заросшие травой открытые площадки, похожие на наш деревенский луг. Армейские тыловые части превратили эти площадки в пункты сбрасывания грузов. Австралийские пилоты на невооруженных транспортных самолетах под прикрытием истребителей, господствовавших в воздухе, летали по извилистым ущельям и сбрасывали грузы во время нашего продвижения по горным дорогам. Грузы большей частью сбрасывались без парашютов; 80 % грузов попадало в джунгли и терялось навсегда, однако остальные 20 % падали на площадки, и войска имели возможность подкрепляться на марше»[237]
Японцы надеялись задержать противника у Науро до подхода подкреплений. Однако, когда они пытались сделать это, американцы внезапно высадили в их тылу авиадесант. Об этом блистательном маневре командующий американскими военно—воздушными силами генерал Арнольд пишет:
«Все попытки японцев подбросить подкрепления в район Буна, Гона были сорваны нашими тяжелыми бомбардировщиками дальнего действия. Наши транспортные самолеты перебросили в этот район полностью оснащенную ударную группу: войска, снаряжение и продовольствие. В течение одной операции 3600 человек было переброшено из Австралии в порт Морсби и 15 тыс. — из порта Морсби через высокий горный хребет Оуэн—Стенли к посадочным площадкам в районе Буна. Эти войска не только сами были переброшены по воздуху, но и снабжались по воздуху, получая в неделю грузов более чем на 2 млн. фунтов стерлингов. Инженерное оборудование, стальные маты и асфальт были также перевезены на самолетах. Четырехорудийная 105–лш гаубичная батарея была доставлена на самолетах В–17. Обратными рейсами эвакуировали больных и раненых. Вся операция имела далеко идущие тактические последствия»[238]
Цель этого нападения с тыла заключалась в том, чтобы нарушить линии коммуникаций японцев и, если окажется возможным, занять японские базы на побережье. Для защиты своих баз японцы были вынуждены сделать то, на что когда—то пошел генерал Хукер у Чанслорсвилля, а именно совершенно отказаться от наступления, быстро отступить. Японцы отошли к побережью, чтобы укрепить Гону, Санананду и Буну. Тогда австралийская сухопутная колонна соединилась с американскими авиадесантными частями и базы были окружены. Гона пала 9 декабря, Буна — 3 января 1943 г. и Санананда — 19 января; японцы сражались до последнего солдата.
Японское командование, глубоко обеспокоенное поражениями, направило подкрепления, которые предназначались для гарнизонов Гуадалканала, Финш—Харбора, Лаэ и Саламоа. Затем японцы двинулись из деревни Мубо, примерно 15 миль южнее Саламоа, на Уау — главную воздушную базу союзников в золотоносном районе на северо—востоке Новой Гвинеи. В июне 1942 г. здесь высадился большой австралийский десантно—диверсионный отряд, однако болезни сократили личный состав до 300 человек. Против этого, крохотного отряда японцы бросили войска численностью 3300 человек, которые несомненно раздавили бы австралийцев, если бы генерал Макартур[239] не подбросил по воздуху на помощь 600 австралийских солдат. Японцы, обнаружив горную дорогу, неизвестную австралийцам, на этот раз внезапно напали на противника с тыла и 29 января, подойдя на 400 ярдов к Уау, были готовы взять пост штурмом. Тут на выручку австралийцам прибыло еще 1200 австралийских солдат, переброшенных самолетами. На следующий день было доставлено некоторое количество 25–фунтовых орудий, которые открыли огонь через полчаса после высадки. Японцы были вынуждены отступить.
Наконец, 3–4 марта произошел морской бой в Ново—Гвинейском море. В этом бою морской конвой японцев, отплывший из Рабаула, чтобы подвезти грузы и подкрепления в Лаэ, был почти целиком уничтожен налетом авиации союзников. «Во время сражения в Ново—Гвинейском море, — указывает начальник штаба американской армии генерал Д. Маршалл, — союзники потеряли 1 бомбардировщик, 3 истребителя и 13 человек. Японцы же, насколько известно, потеряли 61 самолет, 22 судна и целую дивизию — 15 тыс. человек.[240]
Таким образом, вторая половина японской кампании, целью которой было продвинуть клин дальше в Тихий океан, закончилась катастрофой, как и первая половина. Со стратегической точки зрения, союзники действовали в обеих этих операциях оборонительно. Однако занятие Гуадалканала и Папуа ясно показало, что стратегическая инициатива начинает переходить от японцев к союзникам. Этот процесс значительно ускорился в двух последующих кампаниях.
После сражения в Ново—Гвинейском море потребовалось несколько месяцев, чтобы очистить район от японских отрядов и усилить союзные войска как в северном Папуа, так и в южной части Соломоновых островов. Численность войск в северном Папуа была доведена до 4 американских и 6 австралийских дивизий. Только в середине июня на обоих этих второстепенных театрах военных действий на Тихом океане союзники были готовы к следующей кампании: нейтрализации главной японской базы — Рабаула.
22 и 23 июня войска генерала Макартура заняли острова Вудларк и Киривина в группе островов Тробриан к востоку от юго—восточной оконечности Новой Гвинеи. Эти острова были ценны, так как после постройки на них аэродромов истребители могли перелетать с Гуадалканала на Новую Гвинею и, следовательно, устанавливался контроль над главным северным входом в Коралловое морс. Через семь дней части американского 14–го корпуса, находившиеся под командованием генерал—майора О. Грисуолда, заняли остров Рендова, откуда немедленно начали артиллерийский обстрел аэродрома противника в Мунда на Нью—Джорджии. Затем американские войска высадились на островах Нью—Джорджия и 5 мая заняли аэродром в Мунда; бои на островах закончились 25 августа. Сильно укрепленный остров Коломбангарей был обойден; 9 октября был занят остров Велья Лавелья, а 26 октября — два острова в группе островов Трежери.
Чтобы получить базу, необходимую для высадки на остров Новая Британия, на северном конце которого находится Рабаул, Макартур приступил к занятию полуострова Юон (Новая Гвинея). Для начала 29–30 июня высадились войска в заливе Насау, что в 11 милях к югу от Саламауа — города, расположенного на южном берегу реки Маркхем. Продвинувшиеся войска окружили Саламауа с юга. Чтобы блокировать город с севера, Макартур решил взять Лаэ, находящийся к северу от Саламауа на северном берегу реки Маркхем. Занятие этого города автоматически перерезало бы путь снабжения Саламауа. Для выполнения этой задачи на японцев оказывалось давление с юга, а австралийские войска 4 сентября высадились к востоку от Лаэ. На следующий день был сброшен американский парашютный полк для захвата аэродрома Наджаба, 19 миль северо—западнее Лаэ. Генерал Арнольд так описывает этот смелый маневр, увенчавшийся блистательным успехом.
«Десант в Наджабе положил конец язвительным замечаниям насчет нашего прежнего наступления «от пальмы до пальмы». Здесь военные действия велись бросками по 200 миль в час. За время, меньшее чем требуется для прочтения этой страницы, наша 5–я воздушная армия сбросила 1700 американских парашютистов в полном вооружении и снаряжении и 36 австралийских артиллеристов с орудиями.
Операция в долине реки Маркхем достойна быть отмеченной. Сначала 48 самолетов В–25 обстреляли японские позиции и засыпали их осколочными бомбами. Затем 6 самолетов А–20 поставили дымовую завесу, чтобы скрыть высадку десанта парашютистов с 96 самолетов С–47. Над этими машинами летели 5 бомбардировщиков В–17, которые перевозили грузы, и 3 бомбардировщика В–17 с генералами Макартуром, Кеннеди и их штабами на борту. Г46 истребителей Р–38 и Р–47 на разных высотах обеспечивали прикрытие, а в районе Хиас—Плантейшн, на полпути между Наджабом и Лаэ, 4 бомбардировщика В–17 и 24 бомбардировщика В–24 бомбили и обстреливали японские позиции»[241]
Саламауа пал 11 сентября, австралийские войска вступили в Лаэ 16 сентября. Через неделю после занятия Лаэ генерал Макартур, используя главным образом австралийские войска, высадил десант к северу от Финш—Харбора и занял его 2 октября. К концу января войска Макартура взяли Сайдор и заняли весь полуостров Юон, укрепляя свои позиции для дальнейшего продвижения. В эти месяцы сильные воздушные налеты совершались на японские линии снабжения и военно—воздушные базы.
Между тем на Соломоновых островах сначала была произведена отвлекающая высадка на остров Шуазель, а 1 ноября американская морская пехота высадилась на западном берегу острова Бугенвиль.[242] Это дало возможность создать морскую базу и построить 3 аэродрома; Рабаул оказался в радиусе действия истребителей. Четыре дня спустя американская ударная группа, действовавшая с авианосцев, произвела дневной воздушный налет на Рабаул. Аналогичный налет последовал через неделю. Наконец, 14 февраля беспрепятственно высадился десант в атолле Грин—Айланд, в 150 милях к востоку от Рабаула. С точки зрения стратегии, последняя высадка завершила кампанию на Соломоновых островах. Оставалось только добить японские войска численностью примерно 20 тыс. человек на обойденных и теперь окруженных островах.
Пока захватывались острова, генерал Макартур закончил подготовку и решил начать наступление на восточную оконечность острова Новая Британия, чтобы установить контроль над проливами Витязя и Дампира и создать воздушные базы в непосредственной близости от Рабаула. Для начала 15 декабря был нейтрализован бомбардировкой японский аэродром на мысе Глостер; на южном берегу острова в Арабе высадился десант. К 26 декабря американская морская пехота заняла аэродром. Было сочтено нецелесообразным пробираться вдоль побережья через густые джунгли и горы к Рабаулу, да это и не входило в план Макартура, даже если бы условия местности благоприятствовали. Макартур не стремился занять Рабаул. Он намеревался нейтрализовать его воздушными бомбардировками, лишить поддержки. С этого момента «и днем и ночью на Рабаул совершались налеты, в том числе налеты на бреющем полете на суда и береговые сооружения».[243] 29 января 1944 г. токийское радио сообщило:
«Положение в Рабауле стало весьма серьезным, и мы не можем проявлять ни малейшего оптимизма… Противник ежедневно совершает налеты на Рабаул группами в среднем по 100 бомбардировщиков и истребителей»[244]
К 10 марта был высажен десант на полуострове Вийоме у северного побережья Новой Британии и захвачена посадочная площадка возле деревни Таласа. Американские самолеты получили возможность действовать на расстоянии 160 миль от Рабаула.
Японцы несли серьезные потери в судах, и теперь становилось все более и более очевидным, что у японцев не хватало тоннажа для снабжения многочисленных отрядов, разбросанных на Новой Гвинее и соседних островах. План генерала Макартура, как указывает У. Куртенай, заключался в следующем:
«Не продвигаться шаг за шагом через джунгли и не перепрыгивать с острова на остров среди мириада атоллов и островков, а сделать ряд крупных прыжков по нескольку сот миль каждый, ограниченных в то время тактическим радиусом действия истребителей, базировавшихся на суше. Для того чтобы делать более длинные прыжки, нужно было бы действовать с авианосцев. Генерал Макартур стремился захватить важные для него пункты на долгом западном пути к Филиппинам, оставив остальные японские войска позади себя стратегически изолированными и бессильными. Таким образом можно было избежать фронтального наступления на пункты, занятые крупными силами противника, где нельзя было достичь тактической внезапности и где мы могли понести тяжелые потери»[245]
Прежде всего был сделан прыжок на острова Адмиралтейства, к западу от архипелага Бисмарка, в 250 милях севернее Новой Гвинеи. Острова Адмиралтейства были важны, так как там имелись аэродромы и якорные стоянки. Передовой эшелон Техасской кавалерийской (моторизованной) дивизии, прибывший на быстроходных транспортах для разведки острова Лос—Негрос, высадился 29 февраля, не встретив серьезного сопротивления. 6 марта на остров высадилась остальная часть дивизии. Был занят аэродром в Момоте и создан плацдарм, несмотря на ряд сильнейших контратак японцев. В течение оставшейся части марта и первой половины апреля оккупация острова Мануса и соседних островов закончилась. Американцы заняли пригодный для устройства посадочных площадок остров Эмирау, в 690 милях от островов Трук. Следовательно, острова Трук теперь находились в пределах досягаемости для бомбардировщиков, действующих с юга.
Занятие островов Адмиралтейства еще более ухудшило положение Рабаула. На этих островах скрещивались две главные воздушные линии из Японии. Первая из них шла через подмандатные острова, включая Трук, вторая — через Филиппины, Вевак и Маданг на Новой Гвинее. Японцы, поняв, что оставлять штаб в Рабауле бессмысленно, думали перенести его на восток, в Холландию, в голландской части Новой Гвинеи. Однако генерал Макартур предугадал их намерение и решил помешать им в этом; он сделал следующий прыжок от долины реки Маркхем в Холландию, то есть на расстояние 600 миль к западу. Таким образом была обойдена японская 18–я армия, разместившаяся на побережье. Японцы никак не ожидали прыжка на такое расстояние. Они полагали, что следующими целями противника будут Маданг и Вевак, куда и перебросили часть сил из района Холландии. Таким образом, японцы сами помогли врагу в проведении смелой операции. Вновь подтвердилось изречение Наполеона:
«Кто ничем не рискует, тот ничего не достигает».
Генерал Макартур, пойдя на риск, выиграл следующий раунд.
В районе Холландии находились три хороших японских аэродрома, а близлежащий залив Гумбольдта подходил для устройства морской базы снабжения. Однако истребители сухопутных сил не могли покрыть расстояние до Холландии, и прикрытие с воздуха обеспечивали авианосцы.
22 апреля последовал новый прыжок — были заняты Айтапе, залив Гумбольдта и залив Тана—Мера к западу от него. Высадка оказалась полнейшей неожиданностью для японцев. К 30 апреля все аэродромы находились в руках союзников; восточнее была отрезана японская армия численностью больше 50 тыс. человек, 12 июля союзные силы в Айтапе подверглись сильным атакам, однако к 2 августа все атаки японцев были окончательно отбиты.
В середине мая наступление в западном направлении возобновилось. 17 мая беспрепятственно высадился десант у Араре. Через несколько дней был занят остров Вакде, где имелись посадочная площадка и залив Маффин. Десять дней спустя американская 41–я дивизия высадилась на остров Биак, в 330 милях далее к западу. Биак был важен, так как обеспечивал контроль в заливе Гельвинк. Остров защищало около 8 тыс. японцев, которые оказали такое упорное сопротивление, что только 22 июня удалось окончательно занять его и ввести в действие имевшиеся там три аэродрома. После занятия острова Биак был занят без особого труда и остров Номфор.
30 июля американские войска совершили последний прыжок в западном направлении на Новой Гвинее, высадившись в Сансапоре, на полуострове Вогелкоп, для занятия устроенных там воздушных и морских баз. Хотя японский гарнизон был значительным, высадка была настолько внезапной, что японцы оказали слабое сопротивление. Сансапор расположен в 120 милях к западу от Маноквари, где находились штаб 2–й японской армии и войска численностью около 15 тыс. человек. Однако они не могли ничего поделать, так как от Сансапора их отделяли болота и джунгли; Сансапор отстоит не далее 600 миль от юго—восточной оконечности Филиппин.
Таким образом, за 12 с лишним месяцев союзники продвинулись на 1300 миль и отрезали японские войска численностью не менее 135 тыс. человек, которые остались без всякой надежды на спасение. «Действия велись, — пишет генерал Маршалл, — в условиях неблагоприятной погоды и труднопроходимой местности. Дороги отсутствовали почти во всех занятых районах, что создавало чрезвычайные трудности для перевозки войск и грузов. Малярия представляла серьезную опасность, однако в результате интенсивного лечения и тщательного предохранения от москитов она серьезно не мешала действиям войск».[246]
Занятие Сансапора положило конец кампании на Новой Гвинее. Уместно, однако, рассмотреть еще одну операцию, хотя и происходившую тактически вне пределов Новой Гвинеи, но стратегически завершившую кампанию на ней. Речь идет о занятии 15 сентября самого северного острова в Хальмахерской группе островов — острова Моротай.
«Здесь опять, — пишет Куртенай, — японцев обвели вокруг пальца. Они ожидали, что наша следующая цель — основной остров, где стоял гарнизон численностью 30 тыс. Однако генерал Макартур ударил по острову Моротай, где было от 200 до 500 японцев. При взятии острова мы потеряли только 5 человек. Гарнизон на основном острове Халь—махера оказался в невыносимом положении: он не мог выбраться с острова, и туда нельзя было доставить припасы. Мы захватили большое количество аэродромов, и японцы не могли ни получить подкрепления, ни спастись».[247]
Заняв Моротай, войска генерала Макартура приблизились на 300 миль к Филиппинам. Не менее важным было и то обстоятельство, что остров Моротай находился в центре района, в котором велась вторая важная кампания на Тихом океане под руководством адмирала Ч. Нимица. Эта кампания началась весной 1942 г. и должна была слиться с первой в едином наступлении против Филиппин. О второй кампании мы и расскажем.
Мы проследили ход действий генерала Макартура против южной стороны клина океанской крепости японцев до захвата позиций на внутреннем поясе обороны. Теперь рассмотрим действия адмирала Нимица против северной стороны клина.
Задача, стоявшая перед адмиралом Нимицем, была сходна с задачей генерала Макартура: завоевать местное господство в воздухе захватом и нейтрализацией воздушных баз противника. Однако в отличие от Макартура, который действовал на суше, адмиралу Нимицу нужно было передвигать базы с собой. Следовательно, флот Нимица был одновременно базой и ударной силой — средством, при помощи которого он должен был захватывать господство в воздухе, вести морские сражения, штурмовать и занимать вражеские острова. Это был комплекс, включающий четыре элемента: плавучая база, флот, военно—воздушные силы и армия. Тот факт, что флот Нимица был спланирован и создан за 18 месяцев после сражения у острова Мидуэй, возможно, является величавшим организационным достижением в истории морской войны. Создание такого комплекса стало возможным только в результате огромной производственной мощи Соединенных Штатов, которая решала исход всей войны.
В течение 18 месяцев был построен флот, превосходивший все, что могли выставить против него японцы. Авианосцы в небывалом количестве были в руках Нимица оружием большой ударной силы. К осени 1943 г. в распоряжении флота было до 800 самолетов, базировавшихся на авианосцы, а на следующий год — 1000. Не менее важной была подвижная база, которая, дав возможность пересекать огромные водные просторы Тихого океана, совершенно опрокинула основы японской стратегии. Японцы думали, что противник не сможет сделать этого. Каждый класс военных кораблей — линкоры, крейсеры, эсминцы, авианосцы и подводные лодки — имел свои собственные специальные типы судов для снабжения и ремонта; каждое такое судно по стоимости равнялось линкору и также долго строилось. Специальные суда представляли собой плавучие мастерские с литейными цехами; на них находились сотни квалифицированных рабочих. При помощи таких судов можно было «производить любой ремонт, включая сварку под водой».[248] Следовательно, после боя корабли, получившие повреждения, исключая самые тяжелые, можно было ремонтировать на месте. Были также созданы новые части, например американские десантные инженерно—строительные батальоны, прозванные «сиби».[249] Они двигались следом за десантными войсками и строили причалы, казармы, дороги, госпитали, сооружали и ремонтировали аэродромы, устанавливали радиосвязь. Кроме того, значительное число морских пехотинцев и солдат следовало обучить ведению боя в джунглях и на островах.
Эта мощная военная машина дала возможность Нимицу и подчиненным ему адмиралам действовать на широком фронте. Японское верховное командование было вынуждено рассредоточить свои и без того слабые силы, особенно авиацию, на таком большом пространстве, что редко удавалось сосредоточить, если вообще это оказывалось возможным, достаточные силы на угрожаемом участке. В результате, поскольку небольшие размеры большинства тихоокеанских островов не дают возможности превратить их в сильные позиции и сосредоточить там большие гарнизоны, способные к продолжительному сопротивлению, острова можно было захватить до того, как им будет оказана помощь. Кроме того, занятие и использование одной или нескольких воздушных баз в группе островов давали возможность полностью изолировать остальные острова, обрекая их гарнизоны на голодную смерть. Таким образом, эта военная машина была не только очень мощной, но и совершенно независимой во всем, включая снабжение и ремонт техники. Она имела неограниченный радиус действий и, как мы увидим, быстро подорвала основу оборонительной стратегии японцев, превратив просторы Тихого океана из союзника Японии в ее смертельного врага.
Летом 1943 г. наступление на северную сторону клина океанской крепости японцев началось серией подготовительных действий. 24 и 27 июля самолеты с авианосцев совершили налеты на остров Уэйк, а 31 августа — на остров Маркус, важную японскую воздушную базу, служившую перевалочным пунктом на линии снабжения японских подмандатных островов на ключевые пункты в группе Маршалловых островов. Остров Бейкера в группе островов Феникс, острова Нуку, Фетау и Нанумеа в группе островов Эллис были заняты в начале сентября. 4 и 6 октября остров Уэйк вновь подвергся сильной бомбардировке.
На первом этапе кампании предусматривалась высадка на остров Макин, на атоллы Тарава (Бетио) и атолл Абемама в группе островов Гилберта. Десанты успешно высадились на первых двух островах 1 ноября, а на третий — в следующий день. Макин был взят 23 ноября, Тарава — 24 ноября, десант, высадившийся на Абемаме, не встретил сопротивления.
На острове Тарава произошел самый кровопролитный бой из всех небольших боев за время войны на Тихом океане. Японский гарнизон насчитывал только 2700 солдат регулярной армии и 1200 вооруженных рабочих, но они так отчаянно сопротивлялись, что американцы потеряли 1026 человек убитыми и 2556 ранеными.[250]
Цель этих военных действий заключалась в том, чтобы обезопасить острова Эллис от всякой угрозы до начала генерального наступления в центре. Бои ввели в заблуждение японцев, которые подумали, что противник собирается нанести главный удар в направлении Соломоновых островов и Новой Гвинеи с целью поддержать действия против Рабаула. Только после следующего удара адмирала Нимица японцы поняли свою ошибку.
Удар был нанесен по Маршалловым островам, 500 миль северо—западнее островов Гилберта. Теперь уже не стоял вопрос о занятии всех островов, захватывались только некоторые, с хорошими аэродромами. 1 января 1944 г. после двухдневной интенсивной бомбардировки без боя был занят остров Майуро с превосходной гаванью, однако гарнизон атолла Кваджелейн упорно сопротивлялся до 8 февраля. 2 февраля 4–я дивизия морской пехоты высадилась на Наму и Руа, которые были также заняты 8 февраля. Между 19 и 22 февраля был взят атолл Эниветок.
Генерал Ричардсон пишет об этих операциях: