Наступление началось 19 февраля движением 19–й дивизии с ее плацдарма. Два дня шли ожесточенные бои, и 19–я дивизия захватила возвышенность Мандалай—Хилл, с которой просматривается город, только 7 марта. Как только холм был очищен от противника, началось наступление на город и на Форт—Дафферин, который упорно обороняли японцы.
Пока 19–я дивизия вела эти действия, 2–я английская и 20–я индийская дивизии переправились через Иравади в Сагаингеи, наступая вверх по течению реки с запада, медленно продвигались по направлению к Мандалаю. 19 марта 2–я дивизия вступила в Аву, а через два дня обе дивизии соединились с 19–й дивизией и Мандалай был очищен от противника.
Между тем на юге, где предстояло нанести главный удар, 20 февраля 17–я индийская моторизованная дивизия двинулась с плацдарма в Ньяунгу и, встречая незначительное сопротивление, 24 февраля заняла Таунгту, лежащую в 40 милях северо—западнее Мейктилы. 27 февраля был захвачен один из 8 аэродромов, который немедленно стал действовать. За этим успехом последовали ожесточенные бои за остальные 7 аэродромов; бои продолжались до 5 марта, когда Мейктила, наконец, была занята 255–й индийской танковой бригадой. Кимура решил вернуть город и весь район Мейктилы, для того чтобы освободить свои коммуникации.
Нанеся удар по плацдарму в Ньяунгу с целью отрезать 17–ю дивизию от ее базы, Кимура вполне мог бы достичь цели. Однако, как указывает полковник Оуэн, «он не мог воспрепятствовать авиационному подвозу, и союзные транспортные самолеты, летая по 12 час в день, продолжали приземляться на аэродромах и выгружать грузы и солдат, в то время как японская артиллерия уже обстреливала машины, находящиеся на взлетной полосе».[470] Так устоял бокс Мейктила.
Оставление японцами Мандалая освободило 33–й корпус, который начал теперь наступать в южном направлении, в то время как 5–я индийская дивизия двинулась из Паккоку на запад и 31 марта расчистила себе путь в район действий 17–й дивизии. За день до этого 2–я дивизия захватила Кьяуксе и оказалась в 50 милях от Мейктилы. Это наступление поставило 15–ю японскую армию и часть 33–й армии (которые пытались взять обратно Мейктилу) между двух огней. К 5 апреля японцы отражали удары и с севера и с юга и к 10 апреля были так потрепаны, что, бросив орудия и транспорт, отступили в горы Шань, на восток от железной дороги Мандалай — Рангун.
Таким образом, дорога в Рангун была отвоевана. Но так как этот город находился более чем в 300 милях далее к югу, а период муссонов должен был наступить в середине мая, то теперь предстояло бороться с дождями. Эта борьба была бы невозможна, если бы союзники не захватили аэродромы в Аракане, что позволило переместить базы снабжения 14–й армии из Ассама на 500 миль южнее. Эту часть проблемы отвоевания Южной Бирмы решил 15–й корпус генерал—лейтенанта Ф. Крайстисона, состоявший из 2 индийских дивизий, 2 западноафриканских бригад, 1 восточноафриканской бригады и 1 танковой бригады. Корпус поддерживали 224–я группа английской авиации и эскадра контр—адмирала Б. Мартина. Корпусу противостояли 5–я и 6–я японские дивизии.
Операция началась 10 декабря наступлением по обе стороны хребта Майю. 25 декабря части корпуса заняли оконечность полуострова Майю. Японцы были слишком слабы, чтобы удерживать остров Акьяб. Они оставили его, и 3 января остров заняли части 15–го корпуса. Затем последовала серия морских десантов, состоявшая из семи отдельных высадок. Высадки были произведены в пунктах: Мьебон — 14 января, Кьяукпью на острове Рамри — 21 января, Кангав — 24 января, на острове Чедуба — 26 января, Руива — 17 февраля, Летпан — 20 февраля. 8 февраля остров Рамри был полностью очищен от противника. Тактическая важность его занятия состояла в том, что 15–й корпус расположился на расстоянии, позволявшем легко наносить удары по дороге, идущей из города Проме на Иравади в Таунгуп. По этой дороге отступали японцы.
В Кангаве и Мьебоне произошли жестокие бои. Но когда 30 января Кангав пал, японские войска, оборонявшиеся к северу от него, лишились своей единственной дороги. Они были вынуждены бросить артиллерию и транспорт и спасаться бегством через горы. К концу февраля удалось очистить всю береговую линию. Были созданы аэродромы, с которых стало возможным быстро и экономно снабжать 14–ю армию во время ее наступления на Рангун.
Когда наши войска окончательно сломили японское сопротивление вокруг Мейктилы, 33–й корпус получил приказ двинуться на противника, занимавшего нефтеносный район Чаук, Иенангьяунг, и затем наступать вниз по Иравади на Проме. В это время 4–й корпус должен был следовать по шоссе через Тоунгу и Пегу на Рангун.
Для того чтобы максимально ускорить продвижение своих войск, командир 4–го корпуса генерал—лейтенант Ф. Мессерви «реорганизовал его, включив в состав каждой дивизии одну воздушно—десантную и 2 моторизованные бригады».[471] Он поместил свою танковую бригаду в авангарде, за которым следовали 5–я и 17–я дивизии. Эти соединения пробивались вперед, предоставляя следовавшей за ними 19–й дивизии расправляться с небольшими японскими отрядами, остававшимися на флангах корпуса. После незначительных боев во время движения части корпуса 1 мая вступили в Пегу; расстояние в 300 миль они покрыли в 16 дней.
Тем временем 33–й корпус, преодолев серьезное сопротивление, 18 апреля взял Чаук, а 22 апреля — Иенангьяунг.
Отсюда он двинулся в южном направлении и 2 мая достиг Проме. На следующий день начал дуть муссон. Период дождей наступил на 14 дней раньше обычного. Однако это не задержало действий, и 15–й корпус в этот же день занял Рангун.
Захват Рангуна был поручен 26–й индийской дивизии. Она погрузилась на суда в Акьябе, и, хотя было известно, что японцы уходят из города, все же подход к нему вверх по реке Иравади был весьма рискованным, так как каналы не прочищались землечерпалками со времени японской оккупации, а устье реки у Элефант—Пойнта было защищено мощными батареями и минными полями.
Под прикрытием флота и авиации парашютисты гурки взяли Элефант—Пойнт; оказалось, что его занимали всего 37 японцев. Затем последовала главная высадка. При этом было обнаружено, что японцы уже ушли из Рангуна. 6 мая порт снова был открыт для судов.
Таким образом, если не считать очистки территории от значительного числа японских отрядов, Бирма была снова полностью завоевана в ходе самой замечательной кампании всей войны. Замечательной потому, что немногие из других театров войны представляли так много препятствий для проведения боевых действий. Жара, дожди, тропические болезни, горы, реки, болота и почти полное отсутствие дорог, казалось, делали Бирму одним из немногих районов мира, где сильная и хорошо вооруженная армия сражаться не может. Однако в этой последней кампании действовало полмиллиона человек, и, как мы видели, крупные армии свободно и довольно быстро двигались с севера на юг и с запада на восток через высокие горные хребты, широкие реки, густые леса и джунгли. Это стало возможным благодаря многим факторам, из которых важнейшими были, не считая полководческого искусства, следующие три фактора: мощь авиации, хорошее медицинское обслуживание и хорошая работа инженерных войск.
О первом из этих трех факторов мы писали много. Однако и два других фактора были не менее важны. О медицинской службе с изумлением читаешь, что в то время как в 1943 г. «на каждого госпитализированного раненого приходилось 120 выбывших из строя из—за… тропических болезней… К 1945 г. эта цифра снизилась до 10 человек больных на одного раненного в бою, а в течение последних шести недель войны — до 6 человек».[472] Касаясь третьего фактора, который обеспечил движение 14–й армии и 15–го корпуса, следует сказать, что для строительства дорог и аэродромов — этих средств поддержания подвижности — потребовались инженерные войска численностью 72 тыс., человек и 130 тыс. рабочих.
Как говорилось в гл. VI, действия на Новой Гвинее и на Марианских островах привели в середине сентября 1944 г. к соединению сил генерала Макартура и адмирала Нимица на внутренней линии японской обороны на островах Моротай и Пелелиу. На северо—запад и запад от них лежали Филиппинские острова, большой бастион, защищавший Южно—Китайское море, господство на котором было жизненно важным для обеспечения всех японских завоеваний к югу от острова Формозы.
В период, предшествовавший занятию Филиппин американцами, наступление на них проектировалось как серия коротких прыжков, каждый из которых совершается «в пределах радиуса действий поддерживающих истребителей, базирующихся на аэродромах, созданных на последней занятой позиции».[473] Первый прыжок предполагалось совершить на острова Талаур и затем на Минданао, самый южный остров из филиппинской группы. Но 13 сентября, то есть за два дня до того, как была совершена высадка на Моротай и Пелелиу, адмирал Хэлси, командовавший 3–м американским флотом,[474] соединение авианосцев которого действовало против Филиппин, Формозы и островов Рюкю, уничтожив большое число японских самолетов и встретив неожиданно слабое сопротивление со стороны японской авиации в районе островов Лейте и Самар из Филиппинской группы, предложил продвинуть дальше проектируемое наступление, совершив следующий прыжок с Моротая на Лейте, лежащий в центре Филиппинских островов. Это означало движение в обход Минданро.
Когда адмирал Нимиц сообщил об этом генералу Макартуру, оба они решили перенести срок наступления на Филиппины с 20 декабря на 20 октября и ударить прямо на Лейте. Далее было решено, что усиленную очистку Соломоновых островов, Новой Британии и Новой Гвинеи от оставшихся там японских отрядов должны будут проводить австралийские войска.
Тактически это было смелое решение, ибо авиационное прикрытие приходилось обеспечивать самолетами с авианосцев, а японский флот все еще существовал. Стратегически оно являлось блестящим, так как успешная высадка в центре Филиппин разрезала бы японские войска генерала Ямасита, численность которых оценивалась в 250 тыс. человек, на две главные группы, одну — на Лусоне и другую — на Минданао. Кроме того, раз остров Минданао был бы обойден американцами, его гарнизон оказался бы отрезанным от мира, а в случае попыток японцев восстановить «непрерывный фронт» они были бы вынуждены ввести в дело свой флот, а именно этого больше всего и хотел Нимиц. Если бы японцы поступили таким образом и если бы их флот потерпел поражение, тогда с японскими войсками на Лусоне и Минданао можно было расправиться постепенно, сметая их по частям. Фактически штурм Лейте весьма напоминал сухопутную блицатаку, в которой танковые войска заменял флот.
Чтобы подготовить штурм, 10 октября самолеты с авианосцев совершили сильные налеты на аэродромы, расположенные на островах Окинава и Формоза, являвшихся главными связующими звеньями между Японией и Филиппинами. Затем между 13 и 15 октября последовали такие же налеты на Лусон, при этом было уничтожено большое количество японских самолетов. Наконец, 18 и 19 октября ожесточенные налеты были произведены на аэродромы и суда на море Висаян.
19 октября, когда 3–й и 7–й флоты США под командованием адмирала Хэлси и вице—адмирала Т. Кинкейда эскортировали к острову Лейте 6–ю американскую армию генерал—лейтенанта В. Крюгера, японский разведывательный самолет обнаружил экспедицию и донес о ее приближении командующему объединенным японским флотом адмиралу Соэму Тоеда. Тоеда немедленно ввел в действие план «Сё». План предусматривал действия следующих флотов: 1) вице—адмирала Такэо Курита — 5 линкоров, 12 крейсеров и 15 эсминцев, базировавшихся» в Сингапуре; 2) вице—адмирала Токусабуро Одзава — 2 линкора, 3 крейсера и 10 эсминцев, базировавшихся в Японии; 3) вице—адмирала Седзи Нисимура — 2 линкора, 1 крейсер и 4 эсминца, базировавшихся в Сингапуре; 4) вице—адмирала Киехидэ Сима — 3 крейсера и 4 эсминца, базировавшихся на Пескадорских островах. Первый из этих флотов стал известен как центральное соединение, второй — как северное и последние два — как южное. План Тоеда явился одним из самых замечательных в военно—морской истории.
Северное соединение с очень небольшим количеством самолетов на авианосцах должно было идти в район севернее Лусона, повернуть на юг у мыса Энганьо и, действуя как «приманка», оттянуть на себя флот адмирала Хэлси. Тем временем центральное и южное соединения должны были выйти в море Сулу. При этом центральное соединение должно было пройти через пролив Сан—Бернардино, а южнее — через проливы Суригао. Предусматривалось, что оба соединения нанесут удар по северному и южному флангам экспедиции вторжения.
18 октября Курита и Нисимура выступили из Сингапура, а Одзава и Сима уже находились в пути. 22 октября американские разведывательные подводные лодки донесли о приближении эскадр Курита и Нисимура к острову Палаван. Получив это донесение, Хэлси отправил один из своих четырех отрядов (вице—адмирала Дж. Маккейна) назад в Улици (вблизи острова Яп) для пополнения запасов и двинулся с оставшимися тремя на восток от острова Лейте, чтобы завязать бой с кораблями противника, которые попытаются форсировать пролив Сан—Бернардино. 24 октября было получено донесение, что сильный японский флот движется на восток через море Сибуян. Авиация Хэлси яростно атаковала японский флот со своих авианосцев. Хотя в действительности был потоплен только один японский корабль и один поврежден, но донесения, полученные от летчиков, были такими преувеличенными, что у Хэлси сложилось впечатление, будто из строя выведен весь флот адмирала Курита. Пока шел этот бой, американские самолеты—разведчики, посланные на север, донесли в 4 часа 40 мин. вечера о движении крупных сил противника с авианосцами в 130 милях восточнее мыса Энгельс. Считая, что центральное соединение японцев теперь потеряло свое прежнее значение, Хэлси решил оставить пролив Сан—Бернэрдино без прикрытия, уничтожить северное соединение, а затем уже вернуться и вступить в бой с центральным соединением, если таковое будет продолжать движение своим прежним курсом. Однако он, очевидно, не поставил в известность адмирала Кинкейда об оставлении пролива Сан—Бернардино, ибо последний продолжал считать, что пролив блокирован.
Последовало три боя: один в проливе Суригао, другой — у мыса Энганьо и третий — у острова Самар. Вместе взятые они составили крупнейшее за век» войну морское сражение — сражение за залив Лейте.
Для боя с подходящими через пролив Суригао японскими кораблями адмирал Кинкейд, оставив позади свои авианосцы и эскортные корабли, приказал контр—адмиралу Дж. Ольдендорфу блокировать пролив остальными силами 7–го флота, состоявшими из 6 линкоров, 8 крейсеров, 26 эсминцев и 39 торпедных катеров. Для выполнения полученной задачи Ольдендорф развернул эсминцы и катера в самой узкой части пролива, а позади разместил линкоры и крейсеры. В полночь 24 октября флот Нисимуры был замечен наблюдателями, и 25 октября в 2 часа 30 мин. утра американцы провели против него серию торпедных атак. В 3 часа утра начались главные действия, а через полчаса, когда японцы углубились в пролив более чем на 20 миль, они были уничтожены шквалом огня 16–, 8–, и 6–дюймовых пушек».[475]
Во время боя в проливе Суригао 3–й флот США двигался на север, и в 8 час. 25 мин. утра 25 октября адмирал Хэлси получил от Кинкейда спешное донесение, в котором сообщалось, что японские линкоры ведут огонь по его авианосцам северо—восточнее залива Лейте. Донесение следовало за донесением, но, несмотря на это, Хэлси ограничился тем, что приказал отряду Маккейна вернуться назад, а сам продолжал идти прежним курсом до 11 час. 15 мин. утра. Затем он повернул свои линкоры, и 2–й отряд полным ходом двинулся на юг, оставив для действий против флота адмирала Одзава 3–й и 4–й отряды. Позднее эти отряды выполнили свою задачу, потопив 4 японских авианосца.
Как же развернулись события? Адмирал Курита, увидев, что пролив Сан—Бернардино не охраняется, прошел через него в ночь с 24 на 25 октября. Затем он повернул на юг и в 6 час. 53 мин. утра открыл огонь по авианосцам Кинкейда. Застигнутый врасплоу атакой, Кинкейд приказал Ольдендорфу, который с главными силами 7–го флота был все еще в глубине пролива Суригао и к тому же имел мало боеприпасов, повернуть назад. Одновременно Кинкейд послал свое первое спешное донесение адмиралу Хэлси. «Не имея возможности противопоставить что—либо орудиям японских линкоров и крейсеров, — пишет капитан Макмейн, — наши авианосцы стали уклоняться отбоя, прикрываясь дымовыми завесами, поставленными эскортными миноносцами и 2 эсминцами, храбро устремившимися затем в торпедную атаку на противника».[476] Курита потопил 2 американских эскортных авианосца и 3 эсминца и нанес серьезные повреждения еще 7 эскортным авианосцам и одному эсминцу. Затем, в 9 час. 25 мин. утра, когда поражение американцев казалось уже неизбежным, он неожиданно прекратил бой И ушел на север, невидимому вследствие недостатка топлива у эсминцев. Курита прошел обратно через пролив Сан—Бернардино, прежде чем адмирал Хэлси смог подойти.
Таким образом, сражение в заливе Лейте окончилось решительной победой американцев, Японские морские силы больше уже никогда не выходили в море как единый боевой флот. В этом сражении японцы потеряли 3 линкора, 4 авианосца, 10 крейсеров и 9 эсминцев, а американцы — 3 авианосца и 3 эсминца.
Между тем 20 октября высадились 10–й и 24–й корпуса 6–й американской армии. После этого генерал Крюгер двинулся внутрь острова и вскоре пробился в его центр к пунктам Дагами и Бурауэн. К середине ноября он приблизился к Лимону, который удерживала 1–я японская дивизия. Японцы до этого всячески старались перебросить подкрепления своим гарнизонам, но 11 декабря их потери на море стали такими тяжелыми, что они отказались от дальнейших попыток. К этому времени, однако, был нанесен решающий удар. 7 декабря 77–ю американскую дивизию подвезли морем вокруг южной оконечности острова и высадили в трех милях к югу от Ормока. Этот новый маневр ставил японские войска, действовавшие в районе Лимон, Ормок, между двух огней. 10 декабря американцы штурмом взяли Ормок, а к концу месяца очистили весь остров. Незадолго перед этим американцы высадились на острове Миндоро, очистили его от противника к 28 декабря и создали там на расстоянии 75 миль от Манильского залива базу истребительной авиации.
Как только на Лейте прекратилось организованное сопротивление, было подготовлено новое наступление для завоевания острова Лусона. Наступление намечалось со стороны залива Лингаен. В начале января 6–я американская армия, состоявшая в это время из 1–го и 14–го корпусов, на 850 судах проскользнула через пролив Суригао и, выйдя в море Сулу и море Минданао, повернула на север.
Американцы приложили все усилия, чтобы скрыть от японцев место нового вторжения. Их внимание отвлекалось демонстративными разведывательно—диверсионными действиями на южной оконечности острова, в то время как флот расчищал минные поля в заливах Балаян, Батангас и Таябас, а транспорты подходили и располагались недалеко от мест высадки. Для маскировки прибегали к ложной выброске парашютистов.
9 декабря при отсутствии сопротивления со стороны японской авиации была произведена высадка, которая прикрывалась сосредоточенными воздушными налетами на дороги, мосты и туннели с целью помешать генералу Ямасита своевременно двинуть войска для отражения наступающих.
В результате «японские сухопутные войска, которым не давали покоя партизаны и авиация, устремившись в беспорядке на север, юго—восток и запад, скапливались на дорогах и совсем упустили шанс, который они, может быть, имели, сбросить высаживающиеся части противника в море».[477] К ночи 9 января на берег высадились войска численностью 68 тыс. человек и был создан плацдарм протяжением 15 миль и глубиной более 3 миль.
В это время в распоряжении Ямасита были 10–я и 105–я дивизии в районе Манилы и 2–я дивизия в Кларк—Филде, севернее Батаанского полуострова. Американцы застигли Ямасита неподготовленным, и ему пришлось вводить свои войска в бой по частям. В результате к 15 января головные части 6–й армии продвигались быстрыми темпами.
Так как левый фланг американцев был наименее обеспеченным, генерал Макартур развернул свои главные силы на направлении Росарио и Урданеты и под их прикрытием ударил прямо через реку Аньо на Манилу. До подхода к Кларк—Филду сопротивление японцев было незначительным. Тем временем на левом фланге велись упорные бои, но 20 января японское сопротивление стало ослабевать, и через 5 дней американцы захватили Кларк—Филд — главную авиационную базу на Лусоне, 5 соседних аэродромов и город Анджелес.
29 января, чтобы обойти японские позиции с юга, в нескольких милях к северу от залива Субик высадился 11–й корпус. Встретив небольшое сопротивление, он быстро продвинулся вглубь острова и отрезал Батаанекий полуостров. Таким образом, противник уже не смог бы отойти на этот полуостров, как это сделал Макартур три года назад. Затем 31 января 11–я американская воздушно—десантная дивизия была высажена как обычный морской десант в Насугбу, южнее Манильского залива. Высадка происходила без сопротивления, и когда дивизия приблизилась к Маниле, 6–я армия продвинулась к городу с севера. Этот двусторонний охват ставил японские войска в Маниле в безнадежное положение, но они оказывали такое яростное сопротивление, что город был очищен только 23 февраля.
Тем временем, с конца января и до 13 февраля, военно—воздушные и военно—морские силы бомбардировали вход в Манильский залив и островную крепость Коррехидор, на которую было сброшено 3128 т бомб. 16 февраля на Коррехидор высадились с воздуха 503–й парашютный полк и с моря 34–й пехотный полк. За этим последовали бои в подземных галереях крепости, которые продолжались почти две недели. В конце концов японцы положили этим действиям конец. Они взорвали главные пороховые погреба, уничтожив галереи и себя вместе с ними.
После очищения района Манилы войска высадились в конце февраля на остров Палаван, а в течение первой половины марта — на острова Минданао, Панэй, Себу и Негрос. В это время 6–я армия встретила в центре Лусона фанатическое сопротивление между Багио и перевалом Балете. В конце концов была совершена высадка в Легаспи, на южной оконечности острова Лусон.
Затем продолжительное время шли иррегулярные боевые действия. Операция окончилась только в июле.
Возвращение Филиппинских островов стоило американкам 60 628 ^человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести; японцы потеряли 317 тыс. человек убитыми (данные, возможно, преувеличены) и 7236 человек пленными.
Отвоевание Филиппин не только расчистило дорогу для вторжения на японские острова, оно настолько истощило ресурсы Японии, что лишало ее надежды на возможность продолжения сопротивления.
Сопротивление стоило японцам более 9 тыс. самолетов и более половины оставшегося у нее флота. Ее промышленность и коммуникации бездействовали из—за блокады и разрушались авиационными бомбардировками. Япония лишилась угля, нефти, стали и другого сырья вследствие отсутствия транспорта, а ее города постепенно превращались в, развалины. В Бирме адмирал Маунтбеттен готовился к вторжению в Малайю. В Китае Чан Кай—ши перешел в наступление. В апреле Россия денонсировала пакт о нейтралитете, заключенный 4 года назад. Несмотря на все это, японцы решили сражаться не на живот, а на смерть. Требование безоговорочной капитуляции не оставляло им другого выхода.
Вот почему они, подобно Макбету, кричали:
И если пасть мне суждено,
Паду с мечом в руках.
Таким образом, бессмысленная война продолжалась.
В то время как бомбили и штурмовали Манилу, к Японским островам прокладывался более прямой путь подхода, нежели через Филиппины, чтобы захватить аэродромы, с которых можно было готовить окончательный штурм Японии. Уже оккупация в Марианском архипелаге островов Сайпан, Тжиан и Гуам позволила авиации, базирующейся на суше, бомбить Токио. Но расстояние от Гуама до Японии 1565 миль, а при полете в оба конца — 3130 миль. Ясно, что, будь расстояние меньше, можно было бы не только брать больший груз бомб, но и производить более регулярные налеты. Кроме того, многие из поврежденных самолетов на обратном пути могли бы дотягивать до базы.
Для создания передовых баз подходили три острова, а именно, Формоза, Окинава (самый большой в архипелаге Рюкю) и Иводзима в группе Волкано. Первый остров велик: его площадь составляет 13 500 кв. миль, горы возвышаются на 14 тыс. футов над уровнем моря. Остров занимали тогда многочисленные японские войска. Вот почему для его завоевания, вероятно, понадобилось бы много времени. Захват острова Окинава (длина 67 миль, ширина 7–8 миль) представлял собой менее трудную задачу. На Окинаве японцы располагали двумя хорошими аэродромами. Этот остров несравненно меньше Формозы, зато его положение гораздо выгоднее в стратегическом отношении. Остров лежит в центре между Формозой, Юго—Восточным Китаем, островом Кюсю и островом Иводзима. Поэтому следовало ожидать, что приближающаяся к нему с любого направления эскадра будет атакована из одного или из нескольких указанных районов. Кроме того, Окинава находится дальше от баз на Марианских островах, чем Иводзима, а создать базы ближе к Японии не представлялось возможным, пока аэродромы в северной части Лусона оставались в руках японцев.