А значит остаются только интеллектуальные системы. ЦРУ. Спецназ. Тайные вещи, которых никогда не видело и никогда не знало большинство американцев. Вещи слишком непонятные даже для меня, чтобы можно было на них рассчитывать.
Поэтому ответ ясен. Отставить сопли. Мне нужно спастись самой.
Я сажусь прямо и снова оглядываю салон самолета, присматривая, что мне может помочь. У меня шумит в ушах, а это значит, что мы снижаемся, но я рискую и встаю.
— Мне нужно пописать, — объявляю я «Не-Дэрилу».
— Садись, — пренебрежительно говорит он. — Мы скоро приземлимся.
— Мне нужно пописать прямо сейчас, — говорю я, повышая для эффекта голос. Я имею в виду, мне действительно нужно пописать, так что это — не ложь… не то, что я лгала прямо сейчас. — Я описаю не только себя, но и этот самолет, если я не смогу пойти в уборную.
«Не-Дэрил» ругается, встает и пихает меня в плечо к задней части самолета. Он заталкивает меня в крошечную уборную, но когда я пытаюсь закрыть дверь, ставит ногу, легко блокируя хрупкую складную дверь.
Я уже знаю ответ, но все равно спрашиваю.
— Я могу получить немного уединения?
Он не отвечает, просто удерживает ногу в дверном проеме и одаривает меня таким же тяжелым взглядом со сжатой челюстью. Я вздыхаю и проделываю большую работу по сохранению своего халата, чтобы скрыть нижнюю половину тела, когда сажусь на туалет. Полный злобы взгляд проходит по обнаженной линии моих ног, оценивая. Я чувствую, что в любой другой ситуации на карту было бы поставлено гораздо больше телесных повреждений, но здесь что-то не то.
— Мелвас хочет меня только для себя, не так ли? — спрашиваю я, когда глаза «Не-Дэрила» поднимаются с моих голых ног к моему лицу. — Тебе не разрешено прикасаться ко мне.
— Я могу прикоснуться тебе так, как захочу, — говорит «Не-Дэрил». — Президент Кокур только сказал, чтобы тебя доставил к нему без «отметин». Хотя… — на его лице появляется зловещая улыбка. Не сексуально-зловещая. А выворачивающая-на-изнанку-желудок злая. — …я заметил, что тебя уже очень хорошо пометил твой собственный президент.
Я почти ощущаю вес его надменности по отношению ко мне, из-за моего тела, из-за того, что я позволяю делать, из-за того, что терплю, или, чем наслаждаюсь.
Я смотрю на него. Я смотрю на него так холодно, как только могу, действуя, как дедушка Лео, когда сражался со своими политическими оппонентами одной лишь силой воли. Я вкладываю в свой взгляд каждую унцию моего необычного воспитания принцессы Демократической партии, своей личности, в качестве маленькой принцессы Эша, в качестве королевы. И хотя я сижу на туалете с голой задницей и в халате, хотя по всем видимым метрикам он контролирует здесь всю власть, улыбка «Не-Дэрила» исчезает, и он отводит взгляд. Он убирает ногу и с громким хлопком закрывает дверь в ванную.
Я выигрываю.
На данный момент. Потому что я не могу силой воздействовать на этих людей. Не могу от них сбежать. И после того как заканчиваю писать, мою руки, возвращаюсь на свое место, смотрю в окно и вижу, куда они меня доставили, то осознаю, что не смогу убежать.
Ладно.
Я найду другой путь.
***
Самолет улетает от массивных коттеджей в близлежащую долину, где приземляется на маленькую взлетно-посадочную полосу. И вот меня снова связывают и пихают в покрытый грязью «Range Rover», и мы поднимаемся в горы. Коттедж, массивный и черный, появляется в поле зрения, мелькает сквозь деревья во время поворотов на дороге. Он похож на замок графа Дракулы, зловеще возвышаясь над каменными зубцами Карпатских гор, и я понимаю, что мы, вероятно, недалеко от исторических земель Трансильвании.
Я бы предпочла встретиться с вампиром.
Но это больше, чем коттедж; мы проезжаем периметр за периметром мимо чрезвычайно современной системы безопасности. Мимо заборов, ворот, патрулей и камер, установленных повсюду. Над головой летают дроны. Это место так же защищено, как и загородная резиденция президента США Кэмп-Дэвид. И внутри меня все сжимается еще больше, хотя я отказываюсь отпускать флаг своей решимости. Я буду притворяться, что я — королева Гвиневра, переживающая все то, о чем я рассказываю на лекциях, которая недостижима, величественна и сдержанно спокойна, даже когда ее похищают снова и снова.
Сам коттедж был менее утилитарный, чем казался на большом расстоянии: вдоль стен, выходящих на долину, выстроились большие окна, и когда меня затаскивают внутрь, я замечаю толстые деревянные балки, массивный камин и много кожаной мебели. Дом определенно мужественный, но, учитывая интерьер, это место, явно предназначено для наслаждения, а не для плена. Это впечатление еще больше подкрепляется той комнатой, в которую меня приводят. Просторная, с прекрасным видом на долину, с кроватью с балдахином, словно из Версаля, и с ванной комнатой, которая кажется больше, чем сама комната, с глубокой ванной и душевой кабиной. Меня освобождают и приказывают принять душ. «Не-Дэрил» указывает на шкаф в дальнем углу комнаты.
— Там есть новая одежда.
— Новая одежда?
Прежде чем у меня получается его остановить, он стаскивает мой халат. Я не забочусь о том, чтобы прикрыться, отчасти потому, что он уже видел меня голой, а отчасти потому, что не хочу приносить ему удовлетворение от мысли, что он меня расстроил.
Он снова улыбается, и вдали от унизительных обстоятельств самолета я, наконец-то, могу нащупать связь, которой не замечала раньше. Я знала, что он был на Карпатском дипломатическом ужине, но эта улыбка… он также был тем мужчиной, с которым Абилин провела остаток выходных.
Абилин. Именно из-за ее смс-сообщения я отправилась в вестибюль. Неужели каким-то образом этот человек использовал ее в своих интересах? Из-за ее связи со мной? Или же она — соучастница всего этого?
Неужели моя лучшая подруга меня предала?
Не могу думать об этом прямо сейчас. Я не думаю об этом. Я ухожу от «Не-Дэрила» в ванную и делаю то, что было приказано, не потому, что мне приказали, а потому, что душ — это комфортные условия, которых сейчас я очень жажду. И пока принимаю душ, собираюсь с мыслями и все обдумываю, разбираю эту ситуацию, словно читаю средневековый текст, разыскивая разгадку, значение и подтекст. Словно я сейчас вместе с дедушкой Лео на вечере по сбору средств, и он просит меня шпионить для него, чтобы разузнать все тайны, скрывающиеся в словах и в лицах политических деятелей.
Прежде всего, оставив меня без контроля и несвязанной, они уверены в том, что я не причиню себе вред. Я не уверена, Мелвас считает все это чрезмерно рискованной авантюрой, или же оверит, что если я причиню себе вред или убью себя, то это все равно послужит его целям. Самоубийство не является моей целью, но угроза совершить самоубийство может стать хорошим рычагом давления.
Во-вторых, мне выделили комнату с окнами, где я могу наблюдать за дорогой и дронами, а еще смогу отмечать прошедшие дни. Они предоставляют мне много информации, которую я могу использовать… К тому же, Мелвас высокомерно полагает, что я не смогу убежать? Или, что меня не смогут увидеть те, кто может попытаться меня спасти? Или же, и мой побег, и мое спасение послужат его целям?
В-третьих, когда я заворачиваюсь в полотенце и иду исследовать шкаф, то понимаю, что есть только очевидные причины, почему Мелвас хотел бы, чтобы я была чистой и нарядной. Чтобы сделать меня привлекательной для него, чтобы заставить меня чувствовать себя комфортно, возможно, чтобы создать для меня иллюзию, что я, своего рода, гость…
Итак, какие же причины менее очевидны? Мелвас не казался мне хитрым человеком, но он, все же, использовал Абилин и тщательно подготовился к моему похищению, так что он, безусловно, умный. Здесь переплетены случайности и планы, которые не могу понять, и пока нет ясности, лучше всего действовать осторожно.
Я тщательно прихорашиваюсь, учитывая ограниченные инструменты, которые мне дали (расческа, фен, а также лак для волос). Губная помада и тушь для ресниц. Здесь нет никаких заколок для волос или ножничек для ногтей, или чего-то подобного — ничего, что я могла бы использовать в качестве оружия.
В шкафу висит какое-то возмутительно кружевное женское белье, все именно моего размера, и тут на меня накатывает. Я опускаюсь по стенке шкафа и стараюсь унять свой дрожащий подбородок.
Сейчас я должна находиться в медовом месяце. Рядом с Эшем. С Эмбри. Мы должны были наслаждаться друг другом, пить вкусные коктейли из высоких стаканов, которые запрещаем себе пить в другое время. Но этот стакан вырвали из моих рук. Все, что у меня есть, это — холодные, грозные горы и потенциальный насильник.
ГЛАВА 9
Эмбри
Прошлое
Это сделал Мелвас Кокур. Конечно же, я узнал это гораздо позже, но точно знаю, что он был в той деревне. Но я осознал его присутствие до того, как я узнал его имя, осознал, что это его рук дело, до того, как узнал о нем что-то еще.
Сейчас все понимают, что там произошло. Как Мелвас согнал детей из деревни на лодку и поджег ее. Как он окружил взрослых горожан, загнал их в церковь и расстрелял, а после поджег церковь. Все знают, что это было первой из многих побед Колчестера.
Но в то время я знал только об одном.
Там была Морган.
Я мог думать только лишь о Морган пока наши «Хаммеры» мчались по долине, о Морган, об этой дурацкой церкви, и о том, что я был настолько глуп, чтобы предложить ей отправиться туда на экскурсию. Зачем я это сделал? Почему не настоял на том, чтобы она осталась в безопасности в деревне недалеко от базы? Или еще лучше, чтобы отправилась домой?
— Ты в порядке? — тихо спросил Даг, когда мы подошли к деревне Глейн.
Черный дым валил столбом, со слабыми «хлоп» и «бум» лопались окна. Местная милиция пыталась отбиваться от сепаратистов и терпела неудачу.
— Там моя сестра, — сказал я, глядя на свои руки. Они тряслись. — Она в том месте.
Даг кивнул. Он не пытался меня успокоить. Не искал причин, почему все могло быть хорошо.