Наш конвой остановился примерно в полумиле от деревни, и мы ничего не делали. Капитан был где-то там, отдавал приказы, но я едва ли слушал. Я нашел Колчестера в толпе мужчин и оттащил его в сторону.
— Морган здесь, — сказал я.
Он отступил назад и посмотрел мне в глаза.
— Что?
— Она здесь. В деревне.
— Зачем? — Голос Колчестера был резким.
По какой-то причине это меня разозлило.
— Она устала ждать тебя, поэтому пошла на экскурсию в церковь в этой деревне.
Я понизил голос до шёпота, отчасти надеясь, что он не услышит, отчасти надеясь, что все же услышит.
— Возможно, если бы ты просто поговорил с ней, вместо того чтобы игнорировать, она бы отправилась домой или куда-то еще. Она была бы в безопасности. — Это было несправедливо, я знал, что это было несправедливо, но мне нужно было кого-то обвинить. Причинить кому-то боль.
И я дерьмово себя почувствовал, как только это сделал, потому что в этом не было вины Колчестера, он не был ни в чем виноват.
— Мы сделаем все, что в наших силах, — пообещал он спокойным и доброжелательным голосом, несмотря на мою дерьмовую вспышку ярости. Его глаза осматривали мое лицо. — Я серьезно, Эмбри. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ее спасти.
Из-за того, что он использовал мое имя, я остановился, успокоился достаточно, чтобы отступить и притвориться, что слушал стратегию капитана. Эмбри. Мое имя странно звучало на его губах, два теплых слога, прерванные треском и ревом деревни, горящей позади нас.
Был ли я плохим братом, потому что в этот момент я был готов повременить с тем, чтобы отправиться за Морган ради того, чтобы услышать, как Колчестер снова произнесет мое имя?
Собственно, лучше не знать ответ.
Капитан закончил отдавать приказы; три наших взвода разделились и начали под разными углами прокладывать себе путь в деревню. Я сказал «деревня», хотя в тот момент ее нельзя было узнать. Улицы были настолько сильно завалены камнями, что трудно было сказать, где дорога, а где ряд домов. Повсюду все горело, энергично, почти весело, в то время как мы шли в зону счастливого гиперподвижного языческого обряда, а не в зону военных действий. Со всех сторон летели пули. Быстро и хаотично взрываясь.
Мы были там меньше пяти минут, когда по рации послышался голос капитана.
— У меня новые сведения, — крикнул он. — В озере находится лодка, подожженная лодка с детьми. Кто ближе?
— Я, — ответил Колчестер. — Мы туда отправимся прямо сейчас.
— И церковь, — сказал капитан. — Взрослые жители города окружены, они в церкви. Позаботьтесь о лодке как можно быстрее и отправляйтесь к церкви, Колчестер. Думаю, лодка — отвлекающий маневр.
Церковь. Морган.
Я отправил своих людей за угол, и мы обменялись выстрелами с несколькими сепаратистами на другой стороне улицы. Я рассматривал близстоящие здания в поисках церкви, и, когда ее нашел, раздался громкий взрыв, взрыв настолько сильный, что почти сбил меня с ног. Взрыв раздался со стороны нашего конвоя, где находился капитан. Я с опустившимся сердцем смотрел на облако пыли и дыма на краю деревни.
И в этот момент Колчестер громко выругался по рации.
— Четверо моих полегло. Лодка горит. Я вижу на ней детей, они машут и зовут на помощь. Капитан, мы пойдем туда, но нам может понадобиться дополнительная помощь. Капитан? Капитан?
Ответа не было.
— Кто-нибудь? — спросил Колчестер. — Нам здесь нужна помощь, немедленно!
Ответа не было, словно никого не осталось. Никого, кроме меня и моих людей. Но как же Морган…
Я слишком сильно сжал рацию и нажал кнопку вызова.
— Мы здесь, лейтенант Колчестер. Мы можем прийти к вам… но церковь тоже важна.
Пауза.
— Я знаю, лейтенант.
Я закрыл глаза, вздохнул.
— Что именно нам делать?
— Сейчас не до выбора. И ни одно решение не будет хорошим, вы это понимаете?
Казалось, что он спрашивал о чем-то другом, пытаясь сказать мне что-то еще, и я понял. Я это ненавидел, но понял. Нам всем придется потрудиться, мы занимались одним делом, нам нужно было защитить гражданских лиц в деревне, и на сложной шкале человеческой жизни дети были важнее. Даже я это видел.
— Я понимаю, Колчестер.
— Хорошо. Вы ближе всего к церкви. Отправь туда четыре человека, а остальных сюда. Я продержусь до тех пор, пока вы не подойдете.
Бросив последний взгляд на улицу, я нажал на кнопку рации.
— Я иду к тебе.
***
Я никогда не сожалел о своем выборе. Те дети умерли бы, если бы не мы. Нас было девять человек, и потребовались все девять, чтобы отстоять две лодки и вырвать детей из лап их будущих крематориев. Какими бы ни были последствия, я знал, что сделал правильный выбор кармически. Логически. Морально.
Но эмоционально? В том пустом месте у меня в груди, жили мои демоны, именно там они гнездились и рассказывали мне порочную злую правду обо мне. Эти демоны сказали, что я выбрал Колчестера вместо Морган, отправился на его сторону, а не на ее спасение. И хотя я никогда не раскаивался о том, что сделал, я подошел очень близко к сожалению, когда мы мчались по деревне к церкви, и я увидел возле горящего здания четверых моих погибшими. Затем я выбил пылающие двери церкви и нашел Морган, истекавшую кровью, и почти задохнувшуюся под двумя другими телами. Затем стащил с нее трупы, а Колчестер легко поднял с пола ее худенькое тело и вытащил ее на пропитанный дымом воздух. Затем я сидел рядом с ней в больнице во Львове и слушал речи врачей, о том, что она больше не сможет полноценно двигать плечом.
В те моменты я почувствовал, как ко мне прижималось сожаление, словно чувство вины могло обрести плоть и физически протянуть ко мне руку со своими заостренными пальцами.
А в последний вечер во Львове, до того как Морган выписали, и она смогла отправиться домой, она посмотрела мне прямо в глаза и сказала:
— Я никогда тебя не прощу. Как и Максена.
— Ты можешь ненавидеть меня, если хочешь, — устало сказал я. — Но не Колчестера. Он этого не заслуживает.
— Я не ненавижу его, — сказала она, отводя взгляд на потрескавшуюся бежевую стену напротив ее кровати. Через тонкую занавеску, отделяющую ее часть комнаты от человека, с которым она ее делила, я услышал кашель, а затем бормотание на украинском. — Я могу отказаться простить его и все же не ненавижу.
— Морган, знаешь, когда ты проснулась, врачи не рассказали тебе всю историю. Дети…
— Да, — внезапно процедила она. — Дети. Тебе не нужно мне снова рассказывать.