— Возможно, было бы хорошо, если бы ты обдумала то, о чем мы говорили сегодня вечером.
Мелвас кивает «Не-Дэрилу» и двое мужчин оказываются в дверях, и, прежде чем я могу остановить, мне затыкают кляпом рот, связывают руки и небрежно бросают на кровать.
— Я не завяжу тебе глаза, — любезно говорит Мелвас, в порыве одного из молниеносных изменений его настроения. — Я выключу свет, чтобы ты могла смотреть через окно на звезды. Они очень хороши в горах. — Он проводит ладонью вверх по моему животу и обхватывает грудь. — Надеюсь вернуться сегодня вечером. Но если нет, то мы продолжим завтра.
А затем меня оставляют одну, и запирают снаружи дверь. И вот я, наконец, позволяю себе поплакать.
ГЛАВА 11
Эмбри
Настоящее
Я смотрю, как Мелвас сжимает в кулаке волосы Грир и дергает назад ее голову, обнажая бледную шею, и вскакиваю на ноги. Рычание зарождается в моей груди.
Ву с шипением тянет меня вниз.
— Не высовывайся или нас заметят.
Я приседаю рядом с Ву и Гарет, у меня закипает кровь. Я поднимаю бинокль и снова смотрю в сторону ее окна. Вижу, как ее нежный рот приоткрывается в крике боли, когда он снова тянет ее за волосы, а затем чувствую, как пальцы Ву впиваются в мою руку.
— Подожди, — говорит Ву, но я не хочу ждать. Достаточно сложно было сидеть в самолете, пока мы летели в Польшу, достаточно тяжело было оставаться в здравом уме по дороге в Карпатию… Мы ехали на арендованном джипе по холмам и по проселочным дорогам, избегая нововведенного и неэффективного пограничного контроля Карпатии. Трудно было неспеша наблюдать за коттеджем, трудно пробираться через крутые скалы и густой лес, преодолевая первое ограждение, трудно останавливаться и ждать каждый раз, когда над головой пролетали дроны. И вот, в ту самую минуту, когда мы непосредственно начали слежку за коттеджем, я вижу, как грубо этот монстр обращается с Грир.
Мое терпение на исходе.
К счастью, Мелвас отпускает Грир, и я снова могу дышать, снова могу думать.
— На первом этаже есть служебный вход, он ближе к нам, — говорит Гарет. — Просто закрытая дверь, никакой охраны.
— Там могут быть камеры или датчики движения, — предполагает Ву.
— Поэтому мы пойдем, когда будет еще какое-то движение, — говорю я, указывая биноклем вниз на дорогу. — Вторжение в дом может начаться в любую минуту.
По пути сюда Гарет организовала ловушку: кражу со взломом в президентском дворце в столице Карпатии, что находится в двух часах езды отсюда. Мы надеялись, что этого будет достаточно, чтобы выманить Мелваса или, по крайней мере, большую часть сотрудников его службы безопасности.
Шиканье Гарет, заставляет меня направить бинокль обратно на дом, и я вижу свет в комнате на втором этаже. Мелвас и Грир одни, и он снимает свой пиджак.
— Ублюдок, — ругаюсь я. Я его убью, клянусь, я его убью, если он действительно попытается ее изнасиловать.
Изнасилование.
Боже, это слово. Оно повисло, словно туман над Карпатами во время войны, это неизменное осквернение, разрывающее города и деревни, на которые Мелвас заявлял свои права. Помню лица тех женщин… некоторые из них едва переступили за порог своего детства… грязь, следы слез на лице и пустота в глазах. Мы приходили и предоставляли им медицинскую помощь, убеждали их, что они в безопасности, но они все равно сторонились нас, вздрагивая, когда слышали наши мужские голоса. Именно по этой причине мы с Эшем сделали упор на вопросы сексуального насилия во время его предвыборной кампании. Ради всех тех женщин, к которым мы не успели на помощь.
Но я успею к Грир.
Лицо Грир почти такое же пустое, как лица тех женщин, которые я помню со времен войны. Лбом она прижалась к стеклу, и я вижу, как она делает медленные и осознанные вдохи, словно ей приходится напоминать себе о том, как нужно дышать, как поддерживать работу своего тела.
А затем ублюдок снова ее трогает: одна рука на ее горле, а другая на киске. Его руки сильнее сжимают ее плоть, и из-под ее длинных темных ресниц катится слеза.
Я вскакиваю на ноги, прежде чем Ву удается меня остановить, выхожу из-за прикрывающих нас деревьев и направляюсь к коттеджу, и почти достигаю служебного выхода, когда он меня догоняет.
— Какого черта ты сейчас делаешь? — тихо спрашивает он. — Как насчет того, чтобы придерживаться плана?
— К черту план, — рычу я. — Я пойду туда, прежде чем он успеет причинить ей боль.
— Если тебя убьют, это ей не поможет…
— Мальчики, — слышится голос Гарет в наши наушники. — Мелвас уходит.
— Что? — спрашиваю я.
— Он выходит из комнаты. Они ее связали, заткнули рот и выключили свет. Теперь он и со своими людьми спускается вниз… похоже, они собираются выйти через парадную дверь. Наверное узнали о нашей маленькой диверсии в столице.
Мы слышим, как заводится двигатель автомобиля, затем второй, третий, и затем звук треска гравия и веток под шинами.
— Сколько человек осталось? Скольких ты видишь? — спрашиваю я Гарет.
— Один у входной двери, — отвечает она. — И, думаю, кто-то остался перед дверью комнаты миссис Колчестер.
Ву смотрит на меня.
— Два? Неужели, нам так повезло?
— Возможно, он думает, что периметр в достаточной безопасности… возможно, он думает, что мы не знаем об этом коттедже… — Я на секунду закрываю глаза, все обдумывая. — Я могу справиться с двумя мужчинами. Вы двое остаетесь здесь, за пределами видимости. Если от меня не будет вестей, или если мы с первой леди не выйдем в течение часа, значит, вам нужно пересмотреть план.
— Как и в старые времена, да? — говорит Ву, передавая мне пистолет. Прохладная тяжесть моей руке — и знакома, и непривычна, ее знал другой я, в другой жизни. И на мгновение, я задаюсь вопросом: неужели похищение и удерживание в плену Грир — это моя карма? Неужели я навсегда буду лишен счастья из-за всех тех ужасных вещей, которые совершил, из-за всех жизней, которые забрал во имя войны, свободы и верности.
— Прямо как в старые времена, — говорю я, пряча пистолет, а Ву передает мне винтовку. Я направляю ее на дверной замок и стреляю.
***
Я как можно тише «устраняю» первого человека у входной двери: применяю один удушающий захват и жду, пока он не обмякнет в моих руках. Я его не убил, хотя была часть меня, у которой руки чесались, как хотелось убить всех, кто принимал хоть какое-то участие в этом замысле причинения боли Грир. Я остановился, не потому что знал, что это неправильно, а потому что знал, что Эш бы этого не хотел. Нам не только было бы хуже, если бы нас поймали, но еще Эш ненавидел забирать жизни. Ужасно ненавидел.
А я ненавидел чувство, которое следовало за этим: вину, страдание после битвы; и у меня не было никакого желания снова испытывать эти чувства после стольких лет. Поэтому я просто придушил парня, а пока он был без сознания, связал стяжками, которые имел при себе для этой цели, и заткнул кляпом рот.
И теперь я выжидаю рядом с дверью в комнату Грир, когда подойдет второй человек… ближе… еще ближе… и вот я слышу его дыхание за углом, за которым я прячусь, и делаю с ним то, что сделал с первым. Меня так и подмывает направиться в комнату Грир после того, как я с ним закончил, но я заставляю себя быть более осмотрительным. Я обыскиваю другие этажи, другие комнаты и удостоверяюсь, что больше нигде не скрываются другие наемники.
— Дом чист, — говорю я Гарет и Ву через маленький микрофон, подключенный к динамику в моем ухе. — Оба охранника обезврежены. Я сейчас направляюсь за миссис Колчестер.
— Понял, — говорит Ву. — Мы с Гарет возвращаемся к воротам у входа во владения, чтобы обезвредить находящихся там охранников и отключить систему безопасности. Мы сообщим, когда будут какие-нибудь изменения или если Мелвас вернется, в противном случае мы будем ждать вас на обговоренном месте встречи недалеко от ограждения.
Я выключаю микрофон и возвращаюсь на второй этаж, в комнату, где находится Грир. И, когда я убираю засов и открываю дверь, замечаю, что мои руки трясутся. Трясутся, хотя чуть раньше, когда я держал винтовку и сражался с наемниками, они были под контролем.
Полагаю, это адреналин или облегчение. Наверное, это любовь.
Дверь открывается, отчего длинный прямоугольник света появляется в темной спальне. Для моих глаз требуется время, чтобы приспособиться, чтобы осмотреть большую комнату и кровать с балдахином, и лежащую на ней маленькую стройную фигурку. И как только я замечаю шелковые светлые волосы, Грир двигается, перемещаясь из темноты на свет.