Отправлены в отставку, восемь: (строчки в скобках: за что? чьими усилиями?).
Фон Браухич — подал в отставку 6.12.1941 (на следующий день после удара под Москвой) и 19.12.1941 уволен.
Фон Бок — уволен 15.07.1942 (в момент сражения под Воронежем).
Фон Бломберг — уволен 25.01.1938 (сексуальный скандал, жена оказалась проституткой и порноактрисой).
Фон Кюхлер — уволен 31.01.1944 (командующий группой армий «Север», поражение под Ленинградом).
Манштейн — уволен 30.03.1944 (после сражений по Черкассами).
Фон Лееб — уволен 16.01.1942 (корпус из состава его Группы армий. «Север» попал в окружение под Демянском).
Лист — уволен 9.09.1942 (в момент наступления на Северный Кавказ).
Фон Рунштедт — уволен 9.03.1945 (в момент боев на Рейне).
Убитые, взятые в плен, три:
Фон Рейхенау— 12.01.1942 (командующий группой армий «Центр», инфаркт в Полтаве, в Германию доставлен мертвым).
Модель— покончил с собой 21.04.1945 (войска окружены союзниками).
Паулюс — взят в плен 31.01.1943 в Сталинграде.
Выбитые немецким Сопротивлением: Фон Клейст — арестован 20.07.1944 за «недонесение о заговоре».
Фон Вицлебен — казнен 08.08.1944.
Фон Клюге — покончил с собой 18.08.1944.
Роммель— покончил с собой 14.10.1944.
Как видим, немецкое Сопротивление вывело из строя четырех фельдмаршалов, что больше их потерь на поле боя (трое).
А еще к результатам Сопротивления следует добавить:
Адмирал Канарис, шеф абвера — казнен в 1945 году.
Начгенштаба 30-х годов, генерал-полковник фон Хаммерштайн-Экворд, командир 4-й танковой группы Гепнер, военный советник Гитлера Вильгельм Шейдт (неоднократно передавал союзникам секретнейшие планы), Эдуард Вагнер — обер-квартирмейстер, начальник отдела снабжения генштаба, посол в Риме Хассель, глава военной администрации Франции Штюльпнагель…
Единственный великий успех чешского Сопротивления, но зато и вызвавший самые грандиозные похороны за всю историю рейха — это убийство рейхспротектора Чехии и Моравии, шефа СД Рейнгарда Гейдриха. Семь чешских парашютистов десантировались с британского самолета «Галифакс» («тезка» одного из главных «мюнхенцев») и 27 мая 1942 года обстреляли машину Гейдриха, направлявшегося в аэропорт, чтобы лететь в Берлин, Рейхспротектор ехал один с водителем в своем темно-зеленом, всей Чехии известном, открытом мерседесе. (Что косвенно говорит о спокойствии в его протекторате.) Собственно, стрелявшие не попали, но Гейдрих приказал остановить машину, он хотел лично перестрелять диверсантов. Один из них бросил гранату. Смертельно раненный Гейдрих долго корчился на улице, на него с ужасом смотрели, прохожие, пассажиры трамвая. Когда Гейдриха все же доставили в госпиталь, агония продолжалась еще 8 часов. Что, возможно, добавило ярости фюреру, так это странное и спорное заявление врачей, что осколки гранаты были еще и отравлены. Гейдрих был изрешечен этими осколками, селезенку пришлось удалить, и часть врачей объясняют некоторые химические изменения в крови именно этой ампутацией, а не «неизвестными бактериями». В Берлине прошла, как вспоминает дипломат Гизевиус, самая «грандиозная и жуткая вавилонская похоронная церемония». Всю Чехию заставили соблюдать траур, а шахтерский поселок Лидице (у нас почему-то чаше называемый деревней) был в отместку полностью разрушен, все мужчины старше 15 лет расстреляны, женшины и дети отправлены в концлагеря.
Но настоящим чешским Сопротивлением, возрождением национального духа, первым моментом, когда вооруженный, в национальной военной форме чех открыто встал против вооруженного немца. Это действия Первого чехословацкого корпуса, сформированного в СССР и занявшего свое место в строю в боях на Дуклинском перевале.
Действительно, давайте задумаемся обо всех трех категориях сопротивлявшихся в той войне: Солдат, Партизан, Подпольщик. То, что две последних обычно идут одним чохом, что сложился устойчивый словесный штамп: «Партизаны-Подпольщики в оккупированных странах» — это упрощение замазывает одну принципиальную разницу. Партизаны, пусть и в самых глухих лесах, горах — это все же более открытый, «полугосударственный» вызов, иная психология, чем у подпольщика.
Подпольщик — это, наверное, высочайший взлет личного героизма — но именно личного. Среда жизни подпольщика — море покоренного народа, обывателей. Форма жизни — мимикрия под обывателя. Его сопротивление — еще не возрождение массового национального духа. Он Мститель, но еще не Защитник. Философически говоря, чего ждет сознание народа оккупированной страны? Восстановления ситуации: «до войны», «до поражения». А ситуация была такова: Защитник (Солдат) — точно известно, что он есть, но его Деятельность должна быть не здесь, а ближе к границам (воюют, готовятся, стоят на страже). Здесь же, в столице, в мирных городах Защитник может быть только в качестве: Участника парадов, Ухаживающего за девушками… И еще, Защитник носит Оружие открыто. И вообще говоря, Защитить, (Заслонить, встать между защищаемым и Врагом) можно только открыто. Мстить — как угодно.
А деятельность Подпольщика, наоборот, рядом, в соседнем доме (взрывы, убийства предателей). Он не носит Оружия открыто. С точки зрения Обывателя, Подпольщик — такой же Обыватель, только более отчаянный. Еще варианты восприятия: маргинал, злой, не имеющий чего терять, безжалостный, безответственный, дерзкий.
Партизан, по этой логике, — все же почти Защитник, почти Солдат.
Цель сего «философического отступления» о различии Воина и Подпольщика, Защитника и Мстителя — подчеркнуть, что Первые Чешские Защитники Чехии, возродившие ее дух, ее национальную гордость — это показавшиеся в 44-ом году на Дуклинском перевале бойцы сформированного в СССР Первого чехословацкого корпуса.
А убившие Гейдриха — это, безусловно, выдающиеся герои, но именно Мстители. И еще добавление: это ведь были только отчасти чешские подпольщики, а отчасти — английский диверсионный отряд, парашютисты.
Линия выбора расколола Югославию. На первых этапах ведущую роль в сопротивлении играли сербские четники генерала Драже Михайловича.
Когда Сталин 4 сентября 1941 года потребовал открытия западными союзниками фронта на Балканах, для «отвлечения 30–40 дивизий с Восточного фронта», Черчиль представлял восстание четников как замену этого балканского фронта. Советскому руководству он говорил, что английские союзники сербы по английскому требованию уже сковывают несколько десятков дивизий государств Оси. Кроме того, они организовали партизанскую армию, которая, несмотря на сложные отношения с четниками (доходило и до прямых боестолкновений), насчитывала к осени 1944 года до 650 000 тысяч человек и притягивала на себя три армейские германские группировки численностью 400 тысяч человек, на вооружении которых были 2130 орудий и минометов, 125 танков и штурмовых орудий, 352 боевых самолета. Плюс к этому действия Тито сковывали 190 тысяч немецких союзников. А в Югославии немецкими союзниками были хорваты и мусульмане.
10 апреля 1941 года в Загребе было провозглашено Независимое Государство Хорватия (НГХ), в состав которого были включены собственно хорватские земли Босния и Герцеговина. Поглавником (вождем) Хорватии стал Анте Павелич, в правительство независимой Хорватии вошли два представителя боснийских мусульман. 11 апреля на основании закона об армии и флоте начали создаваться вооруженные силы НГХ.
«В застольных беседах фюрера» от 13 октября 1941 года записаны впечатления Гитлера от встречи с хорватским военным министром Кватерником: «И когда я вижу его — я вижу тот самый расовый тип, преданный, непоколебимо верный своему слову. Они (хорваты) утверждают, что на самом деле они потомки готов, то, что они говорят по-славянски — это какое-то недоразумение». И непонятно с чего фюрер добавляет: «Если бы Хорватия была в составе рейха, мы бы им поручили охрану болот(!)».
По высказыванию Черчилля, война сербов с хорватами превратилась «в кровавую вендетту со взаимными расстрелами». Но главные злодеяния той поры, вроде бочек вырванных глаз, принадлежат им, несостоявшимся германским «болотным стражам».
«Мусульманские добровольческие формирования» на Балканах включали в себя четыре албанских стрелковых полка, четыре фашистских милицейских батальона и жандармерию, под командованием генерала Пренка Превеси. Кроме того, в число албанских коллаборационистов следует включить вооруженные формирования организации «Balli Koombitar», созданной в конце 1942 года на юге Албании, полк «Реджимент Косова», сформированный в 1943 году в Косовска-Митровице. Немецким властям подчинялась и албанская милиция.
В феврале 1943 года Гиммлер отдал приказ о создании дивизий войск СС из боснийских мусульман-добровольцев для ведения антипартизанских действий в Югославии. Была сформирована 13-я горнострелковая дивизия СС «Хандшар», которая первоначально имела название «Босния-Герцеговина». Уровень подготовки добровольцев был низок, и в сентябре 1943 года дивизию отправили на переподготовку во Францию. Немецкие офицеры относились к своим мусульманским подопечным с презрением. Те в результате взбунтовались и убили нескольких немецких офицеров. Мятеж был подавлен, зачинщики казнены, однако дивизия — единственное эсэсовское формирование, которое когда-либо взбунтовалось — не была расформирована. В феврале 1944 года дивизия была отправлена в Югославию, где приняла участие в боях с партизанами в районе Брчко (весна 1944 г.) и где приобрела зловещую репутацию своими жестокостями.
В январе 1944 года был объявлен набор боснийских мусульман в 23-ю горно-стрелковую дивизию «Кама». В апреле 1944 года Гиммлер отдал приказ о формировании еще одной дивизии, на этот раз из косовских албанцев, — 21-й горно-стрелковой дивизии «Скандербег». К августу 1944 года дивизия была полностью сформирована в составе 6,5 тысяч человек. Дивизия считалась пригодной лишь к полицейским акциям.
Дивизиям было дано много привилегий, таких, например, как особые пайки и разрешение отправлять религиозные обряды. Эта привилегия противоречила антирелигиозной идеологии СС, но Гиммлер заявил Геббельсу, что «не имеет ничего против ислама, потому что он обещает мусульманам рай, если они погибнут в бою, — религия очень прагматичная и привлекательная для солдат!»
В конце 1944 года началось отступление немецких войск с Балкан. Добровольцев-мусульман сочли бесполезными для боев на передовой, и в сентябре 1944 года мусульманские подразделения дивизии были расформированы.
А почему так подробно именно о югославских делах?
А просто невозможно не заметить потрясающее сходство, да что там! — стопроцентное совпадение симпатий и антипатий «Объединенной (Гитлером) Европы» в 1941–1944 годах и «Объединенной (Клинтоном) Европы» в 1992–1999 годах. Этнические чистки (общепризнанно) проводились всеми тремя сторонами, но выбор был сделан однозначный. У хорватов и мусульман осудили дюжину полевых командиров, у сербов — все государство. Будто в генах сидит — у одних решимость подняться, пойти против мнения всей Европы, как в марте 1941-го. Удругих… сложная, тягуче-тяжелая смесь чувств, но, рискну предположить, и некое раздражение, и тайная зависть к «решившимся», «не посчитавшимся с мнением и выбором всей Европы», короче, к «другим». Может, эта раздраженная память француза о том, что «он-то в 1941-м исправно кормил немца (помните ту ежегодную повинность: 750 000 тонн пшеницы, 140 000 тонн мяса, 650 млн литров молока, 220 млн литров вина), когда эти бесшабашные сербы…», и привела Францию к участию в антиюгославской войне 1999 года?
Думаю, читателям уже давно ясно, что главная мишень моего памфлета — так называемая «политика двойных стандартов». Тема эта сейчас, безусловно, одна из самых популярных на устах у президентов, депутатов, дипломатов, историков, политологов. Борьба за справедливость в оценке истории XX века. Хотя применительно к оценкам войн существует определенный терминологический парадокс: тут источник всей несправедливости — как раз в… «политике одного стандарта». Звучит непривычно, даже диковато, но вдумайтесь: к воевавшей России применяют и прилагают тот же стандарт, что и к поведению Франции, Чехии, бывших уже в состоянии мира в 1941 году.
Суть, конечно, остается — несправедливость. К одним (одинаковым) деяниям прикладывают двойные (разные) стандарты, к другим действиям, событиям (принципиально различным), — наоборот, применяют один и тот же… С огромным трудом признание этого вырвали у президента США Джорджа Буша в одном интервью 2005 года. К шестидесятилетию окончанию Второй мировой войны был приурочен большой его тур по Европе. 6—10 мая президент посетил Латвию и Грузию «…приняв участие в церемониях, посвященных вновь обретенной независимости Латвии и успеху мирной «революции роз» в Грузии».
Серьезность затронутой темы, уровень лица, давшего оценки, требуют соответствующего отношения к данному тексту. Поэтому интервью приводится в версии, выверенной Бюро международных информационных программ (БМИП) Государственного департамента США. Вопросы в основном принадлежат корреспонденту телекомпании НТВ.
ВОПРОС: Доброе утро, г-н президент, хотя для российской аудитории это добрый вечер из-за разницы во времени. Ваш отец — герой Второй мировой войны, самый молодой пилот ВМС. Насколько важен День Победы лично для вас и для вашей семьи?
ПРЕЗИДЕНТ: Спасибо, что спросили о моем папе. Как многие в Америке и в России, он был среди тех, кто был призван защитить мир от нацизма. И, к счастью, он вернулся домой. И сегодня праздник в России напомнит всем нам о жертвах, принесенных в моем случае человеком, которого я люблю, но также и целым поколением мужчин и женщин, которые приложили необыкновенные усилия, чтобы в случае России защитить свою родину, в случае Америки — работать с союзниками, чтобы разгромить Адольфа Гитлера, а также японцев. Лично для меня это особый день, потому что он напоминает мне о готовности молодого парня сражаться. Но он также напоминает мне о долге моего поколения работать сообща, чтобы в мире стало лучше.
ВОПРОС: Контуры послевоенной Европы изменились в соответствии с итогами Ялтинской конференции 1943 года, решением, принятым тремя очень важными личностями того времени — г-ном Рузвельтом, г-ном Черчиллем и г-ном Сталиным. Насколько справедливо возлагать только на Россию ответственность за все несчастья Восточной Европы и балтийских государств?
ПРЕЗИДЕНТ: Очень справедливый вопрос. Это решение было принято в конце войны. Думаю, главная претензия заключается в том, что форма власти, при которой пришлось жить балтийским странам, не была ими выбрана. Но нет сомнений в том, что решение приняли три лидера.
ВОПРОС: Значит, не только Россия — отрицательный персонаж истории?