— Мы можем встретиться просто поговорить? — пришло смс.
— Кодекс этики не позволяет мне встречаться с пациентами вне практики, так что извините.
— Я прошу тогда принять меня как клиента или пациента как вы выражаетесь.
Это переходило все границы, встречаться с ненормальной, в мои планы не входило.
— Я в полном отчаянии, вы единственный из всех специалистов который мне смог помочь, в конце концов если вы так чтите кодекс этики вы не можете отказать нуждающемуся! — прислала она.
Здесь она, конечно, была права, но и я не могу решить этический вопрос, волнующий меня, поэтому решил прислать, основные положения кодекса чтобы в дальнейшем оставить наш спор:
• Принцип не нанесения ущерба испытуемому.
• Принцип компетентности психолога.
• Принцип беспристрастности психолога.
• Принцип конфиденциальности.
• Принцип осведомленного согласия.
• Правило взаимоуважения психолога и испытуемого.
• Правило безопасности применяемых методик.
• Правило предупреждения неправильных действий заказчика.
• Правило сотрудничества психолога и заказчика.
• Правило профессионального общения психолога и испытуемого.
— Я не вижу здесь, что вы могли нарушить, если вы насчет ущерба испытуемому, то ущерба не было, и принцип безопасности вы соблюли.
— Я не готов говорить с вами на эту тему, и понимаю, что делаю что-то неправильное, не входящее в психологическую практику.
Я вышел из беседы нужно было с кем-то посоветоваться. Из знакомых психологов была только бывшая, с которой мы не общались уже почти год и преподаватель, у которого я писал дипломную работу по булимии.
Разговаривать о пикантной ситуации с бывшей не хотелось, а с профессором ответ был понятен.
Я решил выехать на природу с термосом чая и подумать, как мне отшить барышню.
Природа и вода в реке успокаивали, я сидел смотрел на воду распивая чай.
— Забавно что я решил поехать, значит я себе еще не сказал окончательное нет, — начал я интроспекцию.
— Хорошо, что меня влечет в этой ситуации? — задал я следующий вопрос.
Симпатия к клиенту отпадала, она меня раздражала.
— Деньги? — не скажу, что я был когда-то помешан на деньгах, я к ним относился как к инструменту позволяющему чувствовать себя более свободным и как награду за достижения или успехи в чем-то.
— Что мне действительно нравится жестокость? — я встал со стульчика от неожиданного откровения.
— Да нет, я всегда негодовал, когда кто-то обижает невинного или слабого, да и руку на барышень некогда не поднимал.
Вспомнив вид Елены на кушетке меня передернуло, машинально я потрогал ремень.
На мне были одеты джинсы с другим ремнем со сточенными заклепками.
— Хорошо, что я этим ее не отлупил! — подумал я.
Новость, до которой я дошел не отпускала, я вспомнил свои ощущения.
— Злость, — первое что я отметил.
— Был ли я возбужден? Нет!
Стал заходить дождь, и я решил, что лучше сесть в машину и выехать на трассу, бездорожье возле реки, нечего хорошего не сулило.
Выехав на асфальт, припарковался в безопасном месте и продолжил размышления.
— Злость, повторил я себе, а потом стыд!
Довольный что не каких других чувств я не испытал в тот момент, я завел двигатель и уже хотел ехать, как обратил внимание, что чувствовал некоторое возбуждение.
Заглушив мотор, я посмотрел на себя в зеркало.
Я решил вспомнить покадрово всю картину события.
Стою у нее за спиной — она смотрит в сторону, обхожу с лева, беру за подбородок — она закрывает глаза и поворачивает лицо подставляя левую щеку.
— На кушетку! — командую я, и она резко встает и ложится лицом вниз, сама приспуская штаны и только после этого я ей говорю приспустить их. Она поворачивает лицо вниз, я вижу ее черное белье в сетку.
— Я был возбужден! Я и сейчас возбужден!
Закурив, я стал вспоминать момент, когда появилось томное чувство.
— Нет, не могу вспомнить.
Выкинув недокуренную сигарету, я поехал домой.