Плюг знал, что его Вселенная — пузырь.
Еще он точно знал, что живет в 13 501 471 993 году от рождества Вселенной и ни на секунду не сомневался в том, что ему нет места на планете, на которой он скоротал последние пять лет. Почему? Давайте вместе и разберемся в этом. Итак!
Он с треском провалил свое последнее задание. Раньше бы он плюнул на все: не впервой, однако задание было связано с безопасностью его планеты. И вот его уютного гнездышка больше нет. Раз — и нет. Распылили его мерзкие ублюдки из соседней галактики, а он был не в силах этому помешать, так как находился в это время под действием сильнейшей психотропной таблетки, раздобытой накануне и тут же им освоенной. Короче говоря, прозевал он этот самый: «раз — и нет».
И что он имеет сейчас? Раздолбанный звездолет из предпоследней строчки вселенского рейтинга надежности, пятьдесят лет назад насильственно снятых с производства под давлением возмущенных потребителей. Хотя именного этого транспортного средства и достоин такой отчаянный придурок, каковым он сейчас являлся. Вооружения — нет. Как так? Такое крутое ржавое корыто и без пушек? Были пушки, но он их давно загнал на небольшой барахолке на окраине галактики, названия которой уже не помнил. И что поимел взамен? Горстку монеток, которые тут же просадил в местном казино, кишащем хвостатыми рептилоидками и мерзкими рожами таких же хвостатых местных бандитов. Здорово проигравшись, он поспешил домой, неожиданно вспомнив о своем задании.
«Вот мое оправдание случившегося с незадачливой планетой! — подумал он, успокаивая себя из-за навек потерянного крова. — Не было у меня оружия в тот момент. Имеется в виду момент: «раз — и нет». А если бы оно и было, так я все равно тогда находился под таблеткой».
Он поковырялся в носу.
«Твою ж! Руки!» — он оглядел со всех сторон свои конечности и растерялся, потрясенный зрелищем.
«Две», — сосчитал он их и, наверное, улыбнулся. Хотя, может быть, это был просто нервный спазм.
«И ноги. Две. Хвоста не видно, может быть и есть», — сделал он промежуточный вывод, прекратив через пару минут тщетные попытки заглянуть себе за спину.
«Ноги есть, руки есть, значит, я — гуманоид. Правда осталась неопределенность в отношении хвоста, но это мы быстро выясним», — подумал он.
Чертова таблетка не давала сосредоточиться.
С трудом отыскав в куче хлама какой-то отполированный предмет, в котором можно было увидеть свое отражение, он чуть не упал в обморок. На него смотрела сизая от небритости удивленная рожа с мешками под глазами. Придя немного в себя, он догадался, что смотрит на свое отражение в круглом блестящем чайнике.
«Ёшкин кот! — обрадовался он нужной железяке. — Вот ты и нашелся, не прошло и полгода. Теперь можно горячей водички с ароматной травкой похлебать. Вместо этого опротивевшего спива с планеты…», — он ее не вспомнил и с отвращением пнул початый бочонок с выдохшимся пойлом.
«Как же мне поступить с хвостом?» — Плюг попытался настроить чайник на изображение своего зада. Он смутно помнил, что тот должен быть у него в наличии.
«Ну и пес с ним. Пусть болтается, если есть», — эксперимент с чайником не удался.
Таблетка начала со страшной силой закруглять свою работу. По всей видимости, заканчивались пять часов гарантированного в инструкции беспробудного кайфа.
«Зря я тогда так легкомысленно выбросил в мусорный бак объемистый том с приложением к инструкции, подробно описывающий побочные действия таблетки», — мелькнула в гудящей голове трезвая мысль.
Вместе с недобрым событием, вызванным окончанием его пребывания в чудной отключке, вызванной действием запрещенного закон средства, начали всплывать воспоминания. Почему-то совсем неприятные. Нет, не о потерянной планете, а что-то совсем зловещее.
«Вот же я попал! — воспоминания возникли вдруг, застав его врасплох.
— Черт, — выругался Плюг вслух.
Хотя, возможно это слово звучало и не совсем так, но смысл вполне соответствовал ситуации. А ситуация заключалась в том, что он слинял, сбежал втихаря с планеты, где накануне проигрался в дым. Да еще и задолжал кругленькую сумму местным бандюгам.
— Плюг, ты где? — раздался вкрадчивый голос в его коммуникаторе.
Плюг вздрогнул от неожиданности, поздно сообразив, что накануне не отключил его.
— Я здесь, — ответил он, стараясь изобразить шум местного кабака со ставшей ему противной планеты, на которой он только что проигрался.
— А мы понимаем так, что ты совсем не здесь и морочишь нам голову. Это же очень просто: вычислить твое местоположение. Согласись, было бы намного лучше, если бы ты сам к нам пришел.
— Скоро буду, — соврал он, спешно отключил коммуникатор и начинал лихорадочно рыться в кипе бумажных носителей информации.
«Вот никогда я не думаю наперед, — с досадой думал он, — вот на кой хрен я продал свой супер букинг! Сейчас бы кнопочки понажимал и быстро сообразил, в какую тихую норку можно залезть и пересидеть в ней недельку другую. Искать меня по предыдущему месту жительства, куда они могут нагрянуть — бесполезно. Одна пыль осталась. Остается у них лишь одно — выпотрошить информацию из моих приятелей».
Он перебрал их всех по памяти и понял, что это — дохлый номер. Не получится узнать от них ничего дельного. Такие же конченые дебилы, как и он. Плюг немного успокоился.
«Эх, надо было взять с них аванс за сверхурочную работу!» — запоздало подумал он о нанимателях с его уже бывшей планеты.
«Нашел!!! — радости его не было предела. — Нашел я эту чертову карту».
Когда-то очень давно, во время очередного приступа клептомании, он спер ее в лавке старьевщика, торговавшего никому не нужным товаром. И вот она неожиданно пригодилась. Бортовой капутор сразу во всем разобрался и выбрал самое подходящее для Плюга местечко в одной из периферийных галактик, название которой он так и не смог перевести. Что-то про «путь» куда-то.
«Хрен с ним, «путь» так «путь», не все ли равно. Так, — деловито подумал он, — надо, как принято, и имя свое сменить. Что-то нынешнее мне неожиданно разонравилось. Что же придумать?»
Мыслительный процесс сейчас его сильно напрягал.
«Точно контрафактную таблетку подсунули, — возмущался он про себя, потирая гудящий от напряжения лоб. — А назовусь-ка я, пожалуй,…Чайник», — подумал он, не найдя другого подходящего имени и с любовью погладил свой затерявшийся во времени блестящий трофей.
***
Совместное их со звездолетом перемещение в космическом пространстве прошло без приключений.
«Синенькая», — с удовлетворением подумал он, подлетая к своему временному убежищу. И тут же, как водится, местные обстреляли его корабль допотопными снарядами большой дальности. Как ни странно, но они попали. Защита выдержала, но что-то пошло не так.
— Конец, — в последний раз проскрипел умный капутор, отключаясь навеки. Хотя Чайник мог поклясться, что первая буква его приговора звучала как «п».
«Пальнуть бы им в ответку пару раз, мало бы не показалось», — мелькнула мысль о мщении, но он тут же вспомнил, что нечем.
Слегка раздосадованный непредвиденными обстоятельствами, Чайник начал вручную уводить свою посудину вдаль от беспокойного места, похожего на кривые песочные часы. Внутри аппарата что-то противно задребезжало, запахло горелыми проводами. Он кинул взгляд на приборную доску и сильно расстроился:
«Керосин на исходе, вот дьявол!»
Как же ему повезло, что он не подал руль направо. Иначе бы его ждала бесконечная пустыня и полупустая бочка со спивом. Но пронесло, и еще немного пролетев, потрепанное корыто Чайника грациозно плюхнулось на другом континенте, недалеко от небольшого поселения аборигенов.
Привычным движением он приладил к уху незаменимый в бесконечных странствиях переводчик-транслятор языка, способный переводить любую чушь, когда-либо выпускаемую по ветру разумными существами. Вылез наружу и направился к населенному пункту.
— Вась, ты глянь, че это он себе на ухо нацепил, серьгу что ли? Может голубой?
Слова исходили от одного из двух странно одетых особей мужского пола, подходящих сейчас к нему.
— Да не, голубые так не одеваются. Москвич, наверное, — возразил второй.
— Ты рожу его видишь? — спросил первый у второго, с трудом фокусируя резкость. — Кого-то он мне напоминает.
— Агронома нашего?
— Да нет. По телеку я этого третьего дня видел. Друг, это не твой трактор за околицей валяется?
— Мой, — честно признался Чайник, а про себя подумал: «Как же я мог забыть включить маскировку!»
— Вспомнил! Гена, точно Гена. Привет Гена, а я — Вася. А этот дебил — мой товарищ Федя.
«Ну, Гена, так Гена, — подумал Чайник. — Вот и разобрался я с одной шарадой. Местное мнение надо уважать, аборигенам виднее».
О событиях нескольких последующих дней Гена не помнил ничего. То есть почти ничего, поскольку обрывки воспоминаний иногда мелькали у него в голове. Но уж больно фантастические.
Вспомнилось, как он вместе со своими новыми приятелями сидел на завалинке и пел тягучие песни о главном. Пели, конечно, они, а он, не зная слов, протяжно подвывал в такт красивым мелодиям.
И еще вспомнилось, но уже совсем непотребное: как полуголые деревенские девки без трусов прыгали через костер возле его дома. Гена вечерами сильно мерз, поэтому был вынужден, если позволяли силы, палить его каждый вечер. Грелся он так.
Очень скоро в местном сельпо закончилось вкусное земное пойло. Видя страдания братьев по разуму, Гена попробовал на свой страх и риск угостить их чистейшим керосином из бака с горючим. Керосин пришелся всем по вкусу.
— Отличный самогон, — сделал авторитетное заключение абориген Вася, — забирает!
К концу второй недели Гена перезнакомился уже со всей деревней. Затем с соседней и еще несколькими в округе. Народ шел к нему толпой, звеня трехлитровыми банками. Многие, не в силах донести ценнейший груз до дома, оставались тут же. Подтягивались люди и из местного райцентра. Таким образом, к концу первого месяца своего пребывания в этом диком мире, он стал местной достопримечательностью.
Да, вспомнилось, вдруг. Хвост свой Гена к концу второй недели на Земле обнаружил. Как оказалось, тот все время торчал у него именно оттуда, откуда и должен был торчать: из его жопы.
«Значит не судьба, — философски подумал он, — буду теперь рептилоидом. — Тем более, у людей такая высокая толерантность, что им пофиг и на мой хвост, и на морду. Впрочем, я здесь и не на такие рожи насмотреться. Странно лишь то, что никто не поинтересовался, откуда я здесь появился».
Все бы ничего, но местная детвора под угрозой отсечения хвоста, настойчиво требовала у него построить качели. Странная просьба, но под давлением их угроз, пришлось уступить. В качестве культурного обмена.
Однако все хорошее когда-то заканчивается. Закончился самогон и у Гены. И вот тут у всех началась ломка. С приходом ломки на рептилоида накатили беспокойные мысли о своей дальнейшей судьбе. Дело в том, что звездолет его вскоре обнаружили местные сборщики металлолома и успешно утилизировали. Любимый чайник тоже свистнули.
Общение с местной публикой складывалась как нельзя лучше. Небогатый и легко запоминающийся язык. На первых порах его немного смущало то, что его переводчик очень часто глючил. Лишь немного погодя он понял, что глюки были связаны отнюдь не с болезнью электронного партнера. Как оказалось, это — всего-навсего непереводимые идиомы, которые людям полагалось вставлять в свой разговор. Как для связки слов, так и по отдельности. При желании можно было вообще заменить одним словом целое предложение или эмоцию. Как положительную, так и отрицательную.
«Нужная и практичная придумка. Надо их выучить и правильно применять», — подумал тогда Гена и вскоре начал их грамотно вставлять в серьезных разговорах, после чего весь народ его окончательно зауважал.
Хочется заметить, что его и до этого уважали. Ведь как иначе расценить тот факт, что буквально на второй день его пребывания на Земле, ему выделили ничейный сарай на окраине села. Как две капли воды похожий на те, в которых жили его новые друзья.
Однако отвлеклись. По причине накатившей ломки, частичного просветления в мозгах и безделья, Гена решил сделать доброе дело: починил единственную колхозную молотилку. И тут началось! Поутру к нему заявилась целая толпа относительно трезвых односельчан и предложила должность председателя колхоза.
— Наш-то второй квартал не просыхает, сволочь. Трудодни никто не отмечает, отчеты наверх не сдает. Оттого и премии нет. Выручай, ты же технически грамотный, справишься.
Гена тогда был безмерно удивлен тем фактом, что этот длиннющий монолог произнес друг его Василий, который даже трезвый больше трех слов в минуту не выговаривал. Правда, дополнительные «связки» звучали из его уст как барабанная дробь через каждое слово, а иногда и чаще.
— Что за работа такая? — спросил он с подозрением на подвох.
— За девками незамужними бегать, хвоста всем крутить за невыполнение плана, отчитываться за это перед начальством.
— А можно сразу в начальство податься, чтобы хвосты не крутить? — с надеждой задал он вопрос.
— Можно, но нужно, чтобы тебя заметили, — ответил мудрый Вася, сворачивая самокрутку с махоркой.
«За девками бегать — это еще туда-сюда, но хвосты крутить! Нет, эта работа не по мне, да и что это за такое — «хвосты крутить» я не знаю. Наверное, очень непрестижное занятие. Да и больно, — он с любовью посмотрел на свой. — Нет, точно откажусь. Лучше, пока лето, грамотой овладею».
Училка ему попалась добрая, единственная незамужняя в их большом селе и никем не обласканная.
«Никаких тесных отношений до тех пор, пока не разберусь что здесь к чему», — подумал он тогда, и ухаживать за полной дамой повременил.
— В город хочешь податься? — обиделась та. — Ну да, там, таких как я, хоть пруд пруди, а у меня сытно и осень уже не за горами. Не передумаешь?
Гена не передумал, но в город не подался.
«Засвечусь я там, как пить дать, — подумал он и остался на селе.
— Слышь, Вась, а что у вас начальники делают? — спросил как-то Гена своего приятеля.
— А ничего не делают. Сидят в своих кабинетах и посылают всех на …
«Вот такая работа мне по душе», — размечтался практичный рептилоид.
— Паспорт тебе надо новый справить, — заметил его друг Василий, когда они оформляли трудодни у второго его друга — Феди, нового председателя. — Твой-то вместе с трактором утерян. Зараза, вот встречу я как-нибудь этого Макара и ноги ему пообломаю. Позарился, хрен собачий на чужое добро!
Долго слово сказывается, да быстро дело делается.
— Получите и распишитесь, — произнес вскоре Вася, смотавшись на пару часов в местную шарагу, изготавливающую визитки. — Вот тебе сразу два: отечественный и заморский.
— На хрена мне заморский? — спросил Гена, вертя в руках красные книжицы паспортов с крупными надписями «СССР» на обложках.
— Старые образцы, согласен, — виновато сказал ему друг, — но новые даже Гознак еще не напечатал. Бери, бери, — добавил он, видя, как его друг с сомнением вертит в руках иностранный паспорт. — Дурной, а вдруг за границу захочется? Сейчас все туда едут, особенно в Штаты. Бери, мне все равно его в нагрузку всучили.
За границу Гене совсем не хотелось, а тем более в Штаты, поскольку именно над ними помяли его звездолет. Поэтому, он разорвал заморский и затоптал обрывки в осеннюю грязь.
***
В Смирновке устаканилась осень. От трудодней его вскоре освободили. Дело в том, что собирая в мешки выкопанную трактором картошку, он так интенсивно работал своим хвостом, что засыпал соседние грядки.
— Да отрежь ты его на хрен, — советовали ему сердобольные сельчанки, — мешается же. Что за мода у вас в столице пошла. Сесть, не встать!
«Нет, хвост свой я точно не отрежу, — отвечал он им мысленно, — дорог он мне как память. И вообще».
И тогда Гена от тоски и праздности начал чинить всяческую деревенскую утварь. К работе руками он был привычен, да и похвалы осчастливленных сельчан даже рептилии по душе.
***
Дни бежали, бежали по окрестным деревням и слухи о чудесном мастере, поселившимся в соседней деревне. Бежали они, бежали, пока не добежали до райцентра.
— Гена, выходи, — раздался как-то взволнованный крик Васи под окном, — в сельсовет тебя требуют. Начальство из райцентра звонит.
— Хорошие кадры нам нужны, — сказал ему человек в трубке. — Слышал я, что ты и с людьми умеешь разговаривать, и руки у тебя торчат оттуда, откуда надо. Приезжай завтра к нам. Ровно в двенадцать будь в администрации.
«Будь так будь, — подумал он с воодушевлением. — Наверное, в начальники зовут».
И вот он сидит на деревянной скамейке в здании с серьезной вывеской — «Администрация» и заполняет анкету о приеме на работу.
С фамилией, именем и отчеством проблем не возникло: достал новенький паспорт и аккуратно переписал все как есть.
Но чем дальше, тем сложнее. Он надолго задумался над тем, как ему втиснуть в узкую и короткую графу «год рождения» одиннадцатизначное число.
— А ты пиши только последние две цифры, — помог ему детина в приемной. С синими татуировками по всем незакрытым футболкой и джинсами частям тела. Помолчал немного, разглядывая Гену, а затем спросил:
— Слышь, ты где такую пластику делал? Круто! В Москве, наверное, да? Дорого обошлась? Пиндосы, небось, технологию завезли, они могут. Вот бы тебя братве показать, закачаются. Натуральненько! Можно потрогать?
— Не стоит. Ты сам то, что здесь делаешь? — спросил Гена вежливо, не забывая вставлять в нужных местах междометия.
— Братки забашляли мне должность хлебную, вот и торчу здесь два часа как шпала.
В графе «национальность», Гена, недолго думая, написал «рептилоид», а в графе «место жительство» — «сарай на окраине села Смирновка». Подумал немного и дописал — «комфортабельный».
В графе «служба в армии» он поставил прочерк. Еще бы. Если бы он начал перечислять все места, планеты и галактики, где он когда-то служил наемником…«Да уж, лучше не заполнять», — трезвая мысль пришла вовремя.
За два часа, проведенные Геной в приемной, детина успел ему основательно надоесть. Хотя, при заполнении последней графы с текущей датой, Гена слегка замешкался.
— Забыл, братан? Случается. Пиши — 93, месяц сентябрь, число сам придумай какое-нибудь. Я вот не знаю, на кой оно мне. Знаю только, что понедельник, поскольку только по понедельникам у меня голова болит. Меня, кстати, Николай зовут. А для друзей я — Колян. Если что пойдет не так, обращайся.
Анкету секретарша приняла, даже не взглянув на нее, и кивком головы указала на дверь с табличкой «Глава».
— Вот именно такого работника нам и не хватало, — заявил Глава, разглядывая Гену со всех сторон. — А то все думают, что у нас одни лишь ангелы работают. Совсем обнаглели со своими бесконечными просьбами.
Глава улыбнулся, а Гена стал главным по приему жалоб. В предвкушении ответственной работы, рептилоид грозно сдвинул надбровные дуги, изобразив на лице сиюминутную готовность ставить обнаглевших ходоков на место, а Глава вытащил из-под стола большую четверть самогона.
— А теперь давай пока по маленькой, за знакомство, — сказал он, разливая с верхом мутную жидкость по граненым стаканам, — а уже потом ты за первую зарплату по всем правилам проставишься. Я же все понимаю. Теперь давай на посошок, и я кабинет твой покажу.
Предыдущее священнодействие повторилось буквально через минуту.
Кабинет Гене очень понравился. Стол, стул, телевизор, полка. На полке пылилась тощая папка с надписью «Входящие».
«Вот здесь я буду сидеть, и посылать всех на …, — подумал он с нескрываемым удовлетворением и с любопытством приступил к изучению хитроумной земной техники, о которой ему рассказывал Василий.
— Работает, не беспокойся. Я сейчас вот о чем подумал, — бодренько произнес Глава, — а сгоняй ты прямо сейчас в нашу бухгалтерию и получи свою зарплату, что тянуть-то.
Народу в конторе работало немного: шеф, он, секретарша, бухгалтерша, дворник и его новый друг Колян. Полный энтузиазма, Гена быстро сгонял в местный магазин и, недолго думая, взял ящик спирта «Рояль». Шампанского для девчонок брать не стал, справедливо рассудив, что если оно понадобится, то он сгоняет снова. Кроме соленых огурцов, кильки в томате и ирисок на полках ничего не было, поэтому он взял все то, что предлагалось.
— А я вот от зарплаты отказался, на кой мне эти гроши. И без нее заработаю сколько надо, — сказал Колян, когда они всем трудовым коллективом выпили по первой.
— Ты молодец, — похвалил его Шеф за организованный Геной стол, — правильно мыслишь, по-пролетарски. Лучок вот только репчатый забыл.
Сказал он это и затеял длинный монолог о политике.
Бесконечные междометия не давали Гене сосредоточиться, чтобы понять о чем, собственно, идет речь. Одно он понял, что какие-то сволочи развалили его государство и убили к чертям всю экономику.
— Да, попали мы все! — в заключении сказал Шеф и тогда Гена понял, что попал на планету попаданцев. Или на крайняк в подобного рода государство.
Гуляли долго и шумно. Шампанское не пригодилось. Всех ходоков в этот день Гена, как и положено ему было по должности, отправлял в пеший сексуальный поход.
***
Работа в Администрации ему поначалу сильно понравилась. Сиди и посылай. Смущало только то, что он недавно увидел по служебному телевизору. А по нему показывали огромные толпы людей с лозунгами, а также других — с автоматами. Его столица гудела от недовольства. Горел главный дом страны, превращаясь из белого в черный. Полный хаос.
Очень скоро народные волнения докатились и до его родного села. Как-то к нему в кабинет ввалилась целая толпа не очень хорошо одетых и дурно пахнущих мужиков. Гена решил было предпринять очередной свой посыл, но неожиданно признал их вожака.
— Вась, какого…?
— Да ты что, ничего еще не знаешь? Переворот у нас наметился. Вот, пришли с тобой посоветоваться.
— Телек сдох, два дня ничего не знаю о политической ситуации в государстве.
— Да хрен с ним. Хотим направить тебя депутатом в Госдуму.
— А на…, — начал он, но быстро сообразил, что погорячился.
— Давай, давай, не ленись. Партию сделаем, я вот уже и голоса сейчас по деревням собираю. Все тебя хотят в главные. Название даже мужики придумали: «Вставай, деревня!»
— Хорошее название, креативное, — оценил Гена инициативу, — а в чем суть работы этой? Ох, чувствую я, что тяните вы меня в какое-то болото, родимые.
— Не дрейфь, прорвемся. Говори там как можно больше, выступай все время и критикуй всех подряд.
— А говорить-то чего?
— Говори что хочешь, что в жизни наболело. Можешь невпопад и не по делу. Ругайся в свое удовольствие. Если совсем невмоготу, то дерись. Хотя… Ну, ты сам разберешься по ситуации. Все, вперед, в Москву!
***
Не прошло и двух месяцев, и вот он уже полноправный член Парламента, руководитель комитета по межрегиональным связям. Работа ему эта понравилась даже больше, чем прежняя. Не надо было каждый день появляться на рабочем месте, а сказаться, например, в командировке по работе с электоратом. Что он честно и делал, раза два в неделю зависая дня по три с мужиками в родной Смирновке. Коляна он взял с собой в Москву. Правильный парень, хотя и бывший бандит.
Неудобств в Москве Гена не испытывал: ему выделили служебную квартиру и персональную машину с шофером, завтракал и обедал он в парламентской столовой почти на халяву. Сердобольные мужики починили в его сарае печку, чтобы не мерз их народный избранник на заслуженном отдыхе. Красота!
По рекомендации своих избирателей, выступал Гена много и подолгу. Очень скоро его морда вовсю замелькала в прессе. Пошли статьи и интервью с его участием. «Вот он — лидер новой формации, — кричала желтая пресса. — Настоящий мужик, правду матку в глаза так режет, что не горюй. Демократ!» Критиковал он все и вся часто и был за это неоднократно бит в Парламенте и в темных переулках Москвы.
Но сколько не говори правильные слова, а народ, почему-то, ждет от тебя реальных дел. И он начал думать.
— Фантастика, — сказали ему коллеги по фракции, когда он предложил идею интернета и мобильной связи, — денег на эти буржуазные фокусы в бюджете нет.
И тогда он придумал: в рамках своего комитета написал программу об оказании инопланетной помощи страдающему от нехватки денежных средств родному государству и отослал ее на утверждение. Деньги выделили на ура, предвидя скорый и неминуемый их распил. Как ни странно, но полуживые научно-исследовательские институты быстренько соорудили на коленке соответствующий цели аппарат и оперативно отправили радиосигнал в небо. Братьям по разуму.
«Как же я мог потерять свою бдительность?! Вот ведь попал, так попал!» — в отчаянии думал Гена, получив скорый ответ из Большого Космоса.
Сам ответ представлял собой звонок по вертушке и звучал он примерно так:
— Здравствуй, Плюг. Заждался? Куда нам можно подъехать?
И вот тут его охватила паника.
— Колян, выручай, друг!
— Моих звать?
— Зови всех. Да, и прихвати еще пару ветеринаров.
— Будет сделано, жди.
Дальнейшие действия выглядели как сцены из дешевого боевика. Нежданные «друзья» Гены подкатили на тачке к крутому кабаку в центре столицы, где их увлекла за собой внутрь расписная компания Коляна.
Пили много и шумно до тех пор, пока могучие тела пришельцев не оказались под столиками. Затем их очень аккуратно извлекли из-под них и со всевозможными почестями перевезли на пустырь под Бутово. Там компанию уже ждали ветеринары со своим незамысловатым оборудованием. Тщательно провели экспресс анализы на предмет отсутствия у клиентов вируса ящура и прочих вредных болезней. После чего, запихнув наполовину бесчувственные тела в уютную клетку, они огласили свои выводы:
— Здоровые крокодилы, упитанные, — дали компетентное заключение дипломированные ветеринары, — вот печень им немного подлечим, и можно определять. Из цирка они, говорите?
— А вот этого больше нельзя, — главный ветеринар вытащил сигарету из пасти одного из них, пытающегося закурить. — Нельзя!!! — он помахал пальцем возле его морды.
— Вы не будете возражать, если мы их разденем и приведем, так сказать, в естественный вид? — спросил второй специалист по крупным рептилиям.
— Делайте все, что считаете нужным, — ответил Колян, распихивая добытые трофеи бандитов по своим карманам.
— Слушай, — обратился он уже к Гене, — а куда их определить-то?
— Где у нас ближайший зоопарк?… Ага, вот туда и определи, только проверь, чтобы кормежка была хорошая, а то еще сдохнут с непривычки.
— А где она хорошая, кроме Думы вашей? Везде дерьмом кормят. Хорошо, я там поговорю, чтобы их не обижали. Добрый ты. Куда сейчас подашься?
— Хочу их трактор найти. Знаешь, такая железяка странная, не видел?
— Конечно, видел. Космический корабль, что ли? Мы его в Котельниках недавно приметили, собрались пиндосам толкнуть.
— Не надо пиндосам. Отдай его мне.
— Заметано, приятель. Забирай. Куда его тебе доставить?
— Куда, куда. В Смирновку, конечно.
— Слушай, я, как только получил от тебя сегодняшнее задание, услышал одну пренеприятнейшую новость.
— ?!
— Пасут тебя, Гена. Кто не знаю, но явно, какая-то секретная служба.
— Отечественная?
— Вряд ли, скорее наоборот. Ведь это местная мне наколку дала. Линять тебе надо, Гена. Срочно.
— Понятно. Встретимся на нашей родине через неделю. Ну, давай.
***
Затем была Смирновка и долгие проводы. Такого стечения народа еще никогда не видело маленькое сельское поселение землян на отшибе Московской области. Провожали Гену в долгий путь и жители соседних сел, а также большое начальство из райцентра. Пели грустные русские песни, пили вкусный деревенский самогон. Одним словом — печалились.
В разгар этого печального веселья подкатила съемочная группа из Москвы. С предложением к Гене.
— Хотим по следам одного популярного мультфильма художественный фильм снять, — сказали они. — Сейчас у нас идет кастинг. Не хотите на роль главного героя?
— А какой у фильма бюджет? — поинтересовался практичный Федор.
— Да пока никакого, спонсора подбираем, — ответил главный группы и хищно сверкнул глазом матерого разведчика.
— Тогда вы ошиблись адресом, но поскольку уже приехали, присоединяйтесь.
«Как же мне больно покидать своих новых друзей, — печально думал Гена, из глаз которого сочились
Простой деревенский люд вокруг плакал вместе с ним. Плакали все, даже первая его учительница по русскому языку.
«Я вернусь к вам, друзья», — Гена залез в звездолет межзвездных бандитов и дал по газам.
— Он улетел, но обещал вернуться! — из глаз аборигена Василия скатилась скупая мужская слеза.