Жизнь на Земле катилась размеренной чередой. Реальной работы у Гены не предвиделось, и этот факт его сильно раздражал. Попробовал он найти себе занятие на совместном российско-атлантическом предприятии, но скоро бросил. «Не мое это, — сказал он Василию, генеральному директору этой полезной для его страны конторы.
«Смотаться бы куда-нибудь, — думал он в отчаянии, — натворить бы чего».
Короче говоря, совсем закис наш герой от безделья. Развалившись на мягком диване, он начал считать мух, летающих по комнате. Однако скоро сбился со счета и пошарил рукой под диваном.
«Кажется, у меня что-то со вчерашнего оставалось», — подумал он с надеждой в душе.
Беспокойная его рука, не нащупав ничего мало-мальски напоминающего вожделенную емкость, наткнулась на прямоугольный предмет.
«Ага, кажется, это приборчик профессора Ктесибия», — бутылки под скамьей не оказалось.
Гена с теплотой вспомнил его и улыбнулся. Волосатый Эйнштейн преподавал сейчас в Москве теорию телепортации. Гена вытащил прибор на свет и оглядел его со всех сторон.
«Сильно смахивает на древний советский радиоприемник ВЭФ, — взглядом бывалого радиолюбителя оценил он устройство, — только вот этот блестящий переключатель слегка диссонирует на фоне остального раритетного внешнего вида.
В сенях жалобно скрипнула половица. Гена невольно вздрогнул, и резко обернулся. Так резко, что даже на секунду потерял сознание.
В строгом черном костюме, тщательно выглаженных брюках, черных лакированных ботинках и малиновом галстуке поверх черной рубашки, в избу вошел негр.
— Что мы, негров что ли не видели? Вон их сколько с легкой руки землян к нам насыпалось! Чего их бояться то?! — спросил новый слушатель, не знакомый пока со строгими Правилами рассказчика. Но на него шикнули, нашептали что-то на ухо и он испуганно затих.
— Можно подумать, что вы когда-нибудь видели в деревенской избе ранним утром негра при полном параде! — Автор строго посмотрел на нарушителя его повествования и продолжил.
— Иван, у нас что, похороны сегодня? — обалдев от неожиданности, спросил Гена своего телохранителя.
— Да нет, все как обычно, Геннадий Петрович. Все, слава богу, живы и здоровы. Пришел спросить: когда будем начинать митинг?
— Митинг? — не понял вопроса Гена. — Какой такой митинг?
— Как какой? Вы же вчера сами распорядились провести в деревне митинг по случаю открытия XXXI Съезда КПСС.
— ?!!!
— Весь народ уже собрался на площади, вас только ждут, — сказал темнокожий Иван, почуяв неладное.
— А какой у вас сейчас год?
— Такой же, как у вас — две тыщи пятый, — теперь уже обалдел негр.
— Слышь, Иван, ты Коляна позвать можешь? Что-то нездоровится мне сегодня.
— Так как же я его позову, если он три дня назад улетел с внеплановой ревизией за океан. Ну, о которой всю неделю газета Правда писала.
— С какой такой ревизией, блин? На кой?
— Так цифры они к Съезду предоставили сомнительные. По развитию промышленности и надоям скота. Сам Генеральный секретарь об этом распорядился. Что ему прикажете на Съезде — туфту гнать о выполнении пятилетнего плана?
— Можно мне тебя спросить по секрету, — Гена изобразил на лице виноватую мину человека, жалеющего о вчерашних возлияниях, — а я кто?
— Да, несладко вам вчера пришлось. Стаканчик анисовой не желаете? — догадался заботливый афроамериканец об утренних симптомах традиционной болезни всех руководителей его государства.
— Желаю. И еще рассолу принеси, мутит. Все же ответь на мой предыдущий вопрос.
— Так двадцать лет как вы — заместитель Генерального Секретаря нашей партии.
— Какой такой партии? — задал Гена резонный вопрос.
— КПСС, других у нас нет, — Иван поперхнулся и даже побледнел от крамольного вопроса и своего корявого ответа. — Коммунистической партии Советского Союза, руководящей и направляющей силы советского общества.
«Кажется, я потихоньку схожу с ума», — подумал Гена, потихоньку сходя с ума.
Он с удовольствием выпил рассолу, а затем с тем же чувством анисовую. Крякнул и сразу же во всем разобрался. Видимо, безотказно сработал целебный напиток.
С подозрением взглянул он на прибор волосатой обезьяны, и тут же понял, что случилось.
А случилась у него беда: приемник ВЭФ лежал на углу стола и его блестящий выключатель находился в положении «Вкл.»
«Вот ведь я попал, так попал! — горестно подумал он. — Отродясь такого не бывало, и опять то же самое!»
От перенесенного шока он нервно забегал по комнате.
— Слышь, Иван, ты скажи там всем, чтобы подождали. Дай мне немного прийти в себя. Да, скажи еще, чтобы буфет открыли, зачем простому народу мучиться. А я тут еще поработаю над торжественной речью.
«Все ясно, — осознал Гена случившееся, — это когда я, значит, обернулся при появлении Ивана, то нечаянно задел рукой приемник. Он повалился набок и переключатель переключился. Дела!»
Да, дела его были хуже некуда. Одно радовало, что сойти с ума ему сегодня точно уже не удастся. Он решительно позвал своего негра.
— Иван, давай поиграем с тобой в игру. Представь себе, как будто я память свою потерял. Я буду задавать тебе странные вопросы, а ты на них будешь отвечать. Хорошо?
— Давайте! — обрадовался преданный негр, любивший играть, особенно на деньги. Про себя же он подумал, что у руководителя случилась начальная стадия болезни, карающая практически всех великих людей Земли: Альцгеймера.
Тем не менее, вскоре Гена составил для себя полную картину того, куда он попал. А попал он в социалистическое общество, которое ни в какую не хотело превращаться в коммунистическое, а тем более в капиталистическое.
«Помощи ждать неоткуда, — жестокая правда развеяла все его иллюзии относительно будущего. — Профессора здесь нет, и он даже не появлялся в этой реальности. Что это значит? А значит это, что надеяться мне придется только на самого себя».
— А как ты здесь очутился? — задал он Ивану очередной странный вопрос. Просто так, ради любопытства.
— Так вы же меня сами к себе пригласили, когда большим начальником стали. Мы с вами в американской республике на одном курсе учились. В Йельском университете, — ответил преданный сокурсник, поняв, что ни рассол, ни анисовая его начальнику не помогли.
— Послушай, Ваня, еще один вопрос тебе задам и все. Вот ты говоришь, что Съезд сегодня открывается. Так? Так почему же я тогда здесь, а не там?
— Так вы же вчера послали всех на…, — деликатно ответил негр.
— Но зачем?!
— Обиделись, наверное, что вас в президиум не пригласили.
— Хорошо, иди. Я скоро буду.
— А как же его друг, Колян? — спросили притихшие слушатели, начавшие сильно переживать за своего героя.
— А что, Колян? Он, как говорится, ни ухом, ни рылом в Гениной ситуации. Одним словом — просто друг, не более того. К тому же он был чрезвычайно занят разборками в Советской социалистической республике Северной Америки, 17-й после Едино-Европейской в их Союзе, охватившим весь цивилизованный мир.
— Извините, а Генин звездолет в этой реальности присутствует? — спросил Автора пожилой слушатель, уже пофигистки настроенный к своему хвосту.
— Присутствует, — ответил Автор любезно, учитывая его возраст, — даже золотом сусальным покрыт в знак всеобщего уважения и почета. Однако вернемся к нашему герою.
Поняв, что деваться ему некуда, Гена задумал провести Эксперимент. Поскольку в злополучном устройстве присутствовали только чертов выключатель и два колесика настройки, он рассудил логически, и крутанул большее из них.
При первых словах «Хайль!», как пуля вылетевших из уст бравого негра в немецкой форме унтера, он тут же поспешил изменить настройку прибора. Французское приветствие, раздавшееся из того же места Ивана, также его не обрадовало.
«Хорошо, пойдем дальше», — эксперимент продолжился.
А дальше пошла целая череда реальностей, в которых присутствовали: монголы, китайцы, выходцы из Средней Азии, греки и еще куча непонятно откуда взявшихся персонажей из множества вариантов развития мировой истории. Некоторые миры ему однозначно понравились, а иные просто совсем наоборот.
«Чего я добиваюсь? — спросил сам себя Гена в перерывах между переключениями. — Чего я ищу? По-видимому, мой славный мир для меня навсегда потерян!»
Скоро у него устала рука от этого безнадежного занятия. Да и прибор уже начал заметно нагреваться.
«Надо поберечь батарейки», — логичная мысль пришла к нему неожиданно, и он завалился спать прямо там, где в это время находился.
— Встать, скотина, — властная рука бесцеремонно скинула с него одеяло. Перед ним стоял странно одетый человек в погонах.
— А я где, ваше благородие? — задал он по-русски нелепый в возникшей ситуации вопрос.
— Как ты разговариваешь со старшим офицером?! Вопросы здесь задаю я!
«Наши, — подумал Гена с небольшим облегчением, — ну, или почти наши».
Он огляделся. Шикарная комната, в которой его сейчас насильственно разбудили, была обставлена дорогой и добротной мебелью из карельской березы. В красном углу ее стоял плазменный телевизор фирмы Грюндиг. На стенах висели фотографии, ни о чем ему не говорившие. Здесь же прошел и первый его допрос, в ходе которого он выяснил, что обвиняется в тяжких грехах, связанных со стабильностью родного государства.
— Что это у тебя за побрякушка? — пошевелил офицер концом шашки боевую награду, сияющую у Гены на груди.
— Орден за взятие Нарвы, ваш бродь! — автоматически отрапортовал он, еще окончательно не проснувшись.
— Эх ты, а еще герой Отчизны! — сказал тот с укоризной. — Стыдно должно быть.
Гена не стал ему рассказывать о том, где и как он добыл сей славный орден. Поэтому он смолчал, справедливо полагая, что правда может довести его до психушки, а то и того хуже.
— Молчишь?! А между тем враги только и мечтают том, как бы им нас половчее одолеть, свалить лидера мировой экономики. А ты им в этом содействуешь! Да, видимо хороших слов ты не понимаешь. Придется тебя в отделение дознания определять.
Отделение дознания, расположенное в центре Москвы, Гена отлично знал еще по прошлой жизни в родной реальности. В перерывах между допросами он выяснил, что знакомый ему Царь не ограничился в свое время завоеванием одной только Нарвы и охватил своей экспансией всю Европу, а его потомки продолжили столь позитивный процесс. Несмотря на дискомфорт ситуации, Гена жутко загордился этим фактом. И еще он понял, что не является в России сколько-нибудь влиятельной личностью, в отличие от Запада, где его ценят как ярого диссидента, поборника демократических свобод.
В разгар этого неприятного времяпровождения в казематах, в камеру Гены ввалился Колян. Извините, генерал-лейтенант лейб-гвардии Особого подразделения, начальник штабов армии Центр, подчиняющийся исключительно его Императорскому Величеству, да хранит его бог в веках!
— Опять ты за свое! Ну что тебе спокойно не сидится? Ведь все у тебя есть, какого рожна еще надо? — по-дружески пожурил его Колян. — Вот на кой ты затеял это сраное мероприятие?
— Так мира хочу во всем Мире! — Гена не был уверен в этом лозунге, но в процессе допросов уловил главную суть своего диссидентства. — Свободы хочу для всех своих сограждан, демократии и гласности.
— Ишь куда тебя понесло, демократ доморощенный, — без надрыва сказал Колян, — а дальше что планируешь? Ну, придут к власти твои либеральные демократы, что они в первую очередь сделают? Молчишь? Разворуют они твою страну, Гена, за три копейки продадут с потрохами то, что мы с тобой веками собирали. По карманам все рассуют и туда же, за океан. И останешься ты, дорогой мой демократ, с голой жопой… Вот как ты можешь так поступить со своей великой страной? А еще орденоносец. Сукин сын ты, а не герой!
— Слушай, друг, а почему твоя армия называется Центр? — чувству Гениного любопытства не было предела.
— Шутить изволишь или дознаватели перестарались? Хорошо, отвечу. Это все потому, что есть у нас с тобой по жизни крупный конкурент. Нет, не Штаты, куда им до нас! Китай — вот наша головная боль. Ведь они тоже в свое время отбросили коммунистические иллюзии и назначили себе пожизненных императоров. Сразу поднялись, конечно. У них там сейчас развитой капитализм процветает. Ну, и амбиции растут, куда же без них. Опасаемся мы их сильно и в связи с этим непрерывно наращиваем свою боевую мощь.
— Я недавно слышал, что с освоением Космоса у нас беда, завалим же программу! — попытался Гена разузнать побольше, задав другу провокационный вопрос.
— Ты что, сдурел, вражеских голосов наслушался?! Мы ведь такую мощную промышленность с прошлого века построили, что мама не горюй! Марс уже полностью покорен, скоро первые урожаи яблок и пшеницы оттуда пойдут. Закостенел ты совсем у себя в Смирновке, наукой вообще перестал интересоваться, демократию тебе только подавай! А как сейчас простые люди живут, видел? И на кой им нужна твоя гребаная демократия? Расплодит она у нас голод и безработицу. А крепкие мужики наши, прости господи, за такими же мужиками бегать начнут, прося у них ласки и удовлетворения. Срамота!
Короче, сильно понравилась нашему герою эта реальность.
«А что, — подумал он, — отрекусь от нерациональных идей своего двойника и займусь здесь настоящим делом. Покорением, например, Венеры или Юпитера».
Однако чувство ответственности не позволило ему это сделать.
«Нет, буду в своей любимой реальности добиваться для Родины всеобщего процветания», — патриотические мысли сейчас очень будоражили его.
— Слушай, Колян, у меня с собой радиоприемник был. Так замыкали его у меня. Вернуть сможешь?
— Смогу, если ты пообещаешь мне не слушать по ночам вражьи голоса. Договорились?
Получил он свою вещицу, с глубочайшим сожалением крутанул настройку реальности и тут же попал туда, откуда пропал. Это он определил по унылому лицу черного Ивана, вошедшего к нему в избу поинтересоваться о том, сколько еще тот собирается маяться от безделья.
— Хватит! — сказал ему тогда Гена, взбодрившийся от долгих скитаний по чужим мирам. — Пора и нам великие дела вершить! Прекращаем повсеместно на мягких диванах валяться и мух считать!
Вот и все.
— Погодите, а на каком принципе этот занятный приборчик работал? — изнывали от любопытства слушатели.
— А кто его теперь разберет? Ведь нашего доброго профессора вскоре выкрали из московского университета, где он преподавал, и поместили под строгий арест в американскую шарагу, занимающуюся военными разработками для своей страны.
— Вот ведь гады, они нам с самого начала вашего рассказа не понравились!
— Говорят, что прибор этот после успешного возвращения Гены домой, пустили под пресс. А может быть, его сам Гена во дворе в сортире утопил. Я этого доподлинно не знаю. Но вот волосатого изобретателя чудо устройства не уберегли…Только он им ничего не рассказал, оставаясь преданным своему новому Отечеству. Начал только сильно пить вредный местный виски. А поскольку его еще пичкали психотропными веществами, чтобы он выдал им истину, вскоре и память свою потерял. Я в это, конечно, особо не верю. Скорее всего, он просто прикинулся шлангом, дожидаясь своего освобождения соотечественниками. Но факт остается фактом, тайну свою он врагам нашим не выдал.
А принцип работы прибора, как я сам догадался, был прост: включаешь блестящий выключатель и перемещаешься в себя же самого, только в параллельном мире. Причем никто не может доподлинно сказать в каком. Принцип такой же, как и в рулетке: ни хрена честно не выиграешь. Крутишь ручку настройки и меняешь окружающий тебя мир бытия. А иногда, как рассказывал Гена, он вообще возникал в полной темноте. О чем это нам с вами говорит? А о том, что он там попросту не был предусмотрен. Принцип замещения личности в этом случае не работал. Понятно?!!!