Вопреки сложившейся за несколько лет традиции, подзадержался Гена на Земле, здорово так подзадержался. На целых три года.
— И что, Земля устояла?! — спросили не дружащие с мозгами гуманоиды с планеты Земля, чудом затесавшиеся на лекцию.
— А где вы позавчера свою сивуху пили? И вообще, завязывайте здесь с самого утра набираться — у нас это давно не принято!
— Да ладно! А чего он задержался, зачем такой грех на душу взял? Случись чего, кто бы за это отвечал, уж не вы ли, Автор?
— Придумал бы чего-нибудь, — ответил Автор, — чай не впервой. — Итак, Гена попал.
— Опять?! Ему что, еще не надоело? Хорошо, хорошо, больше перебивать не будем.
— Все равно сбили… Так, Смирновка. Смекалистый Василий сопроводил нежданных гостей из далекого Космоса в туристическую поездку на Старый Арбат. Буквально через полдня они вернулись. Довольные, на двух грузовиках, доверху наполненных матрешками, расписными майками и шапками-ушанками. Запихали это добро в звездолет, попрощались на посошок и отчалили.
Проводив своих новых друзей восвояси и снабдив их на дорогу из чувства человеколюбия вкусным Смирновским напитком, Гена тоже потихоньку засобирался.
— Лететь куда собрался, непоседа? — посочувствовал загрустившему другу Колян.
— Пока не решил. Назад не хочу, хотя надо бы, — вспомнил он о своем должке местному руководству, которое его уже, наверное, вычеркнуло из своей жизни. — К новым знакомым вроде не с руки, только ведь расстались.
И тут на него накатила смертельная тоска.
«Космополит хренов, — подумал он о себе, — ни кола, ни двора у тебя нет, Гена. И никому ты в этой жизни не нужен!»
— Слышь, да ты никак приуныл, дружище, — Колян присел рядом с ним на завалинку.
— Знаешь, в первый раз в жизни не хочу никуда лететь, — признался рептилоид.
— Так не лети, оставайся. Денег у тебя навалом. Дом новый справим. Хочешь здесь, хочешь в Москве. Живи и радуйся.
— Так отвык я давно от этого. Делом бы каким заняться, что ли? Развеять грусть свою, печаль.
— Так давай гендиректором нашего совместного предприятия, а? Я уже и бумаги все оформил, берись.
— Бумажки, балансы, отчеты? Нет, не мое это. В этом деле тебе Василий помощник. Хорошо, недельку здесь отдохну, а там видно будет.
Однако судьба распорядилась иначе и вот он уже узник. Похищен, накачан наркотиками и заточен в деревянный ящик. Кто, что, зачем? Масса вопросов.
«Вот спрашивается, какого рожна я в одиночку поперся в соседнюю деревню? Ясно, вкусненькой Метаксы тебе захотелось, дебил», — переживал он, стараясь устроиться в ящике поудобнее.
— Сыды тихо, живой будэшь, — беззлобно сказали снаружи, когда он перестал вертеться и деликатно постучался изнутри.
Сидеть спокойно беспокойный Гена никогда не умел, тем более в неудобном и тесном помещении. Поэтому он выковырял в доске своей тюрьмы качающийся сучок и посмотрел на волю. На воле было темно, и громко шумел двигатель самолета. Взлет, долгий полет, посадка, кузов машины, тряска, не кормили ни разу.
«Привезли на место», — догадался он, когда его ящик сгрузили, а Гену бесцеремонно вывалили наружу.
С первого взгляда он понял, что угодил в очередную тюрьму, но более просторную.
***
— Так дальше дело не пойдет, — заявили тюремщики после месяца бесконечных допросов Гены с применением технических средств, — давайте мы его изолируем в нашем специальном боксе и применим психохимические методы дознания.
Как гайки разные крутить или корабль свой вовремя дозаправить Гена знал, но как устроен квантовый двигатель, нет. Поэтому еще через пару месяцев его отпустили:
— Посадите его, гада, лет на пять за решетку, пусть мозги свои подлечит. И кормежку давайте похуже, так он у нас быстрее все вспомнит, — порешили истязатели. — Ничего на него, паразита, не действует. Ни химия, ни электричество и с психикой у него не очень. Помните, что он учудил после очередных уколов?
— Помним, — ответили ассистенты главного инквизитора, поправив повязки, скрывающие следы свежих укусов.
Вот так стал Гена федеральным заключенным. Исправительное учреждение ему понравилась. Чистенько, опрятно и еда приличная. Сидел он в двухместной камере со здоровенным, чернея смоли, негром. Не буйным, с яркими голубыми глазами, белоснежным оскалом зубов и оттопыренными ушами. Впервые увидев его, Гена сперва сильно смутился, поскольку ни разу не видел их вживую, но скоро привык и даже сдружился. В тюрьме к нему относились уважительно и везде пропускали вне очереди, даже в туалете.
«Русский, — шептались заключенные, боязливо оглядываясь, когда он проходил мимо и вспоминали многочисленные комиксы и хорроры на эту тему и вообще, — ну разве можно нам с таким зверьем воевать? Вот ведь наши руководители козлы!»
— Ты меня при народе больше нигером не называй, пожалуйста, — попросил его негр.
— Чего так? — удивился Гена. — Но ведь…
— Да потому, что здесь я афроамериканец. Соотечественники мои не поймут, подумают, что ты расист и накажут тебя непременно… Хотя, все тебя боятся, но все равно не называй. И еще: не говори ты больше Пиндосия, а то обидно прямо. Называй Америка там или Штаты. Понял?
Гена понял, но называть привычными словами не перестал.
— Что будем делать, афроамериканец? — задал как-то Гена любимый на его родине риторический вопрос.
— Если мани есть, то линять. Почему раньше свой вопрос не задавал? — с лету понял тот намек.
— Найдем мани, надо только весточку другу отправить. Поможешь?
— Помогу, брат, — ответил ему добрый негр, укокошивший по неосторожности на воле двух копов.
— А вопрос этот я раньше не задавал потому, что отдыхал и думал. Где еще можно так славно сосредоточиться, как не в тюрьме? — ответил ему хвостатый брат.
— Надумал? — с надеждой на скорый побег поинтересовался добродушный негр, давно мечтавший свернуть на воле кому-нибудь шею.
— Надумал. Со мной на родину поедешь?
— В Рашу, что ли? Подумать надо. А как там у вас с криминалом, процветает?
— Процветает, — успокоил Гена цветного сотоварища, которого сейчас агитировал. — У нас вообще негров любят, я знаю. Иногда даже маски соответствующие надевают, чтобы быть на них похожими. Думаю, что от предложений у тебя просто отбоя не будет.
— Тогда поеду, уговорил. Стволы с собой будем брать?
— Не надо, у нас своих хватает. Давай только ты пойдешь не в криминал, а в ментуру. Послушай, какая разница, работа-то одна и та же, а там о тебе будут заботиться, оберегать. К тому же награды будешь получать, премии квартальные. Грамоту давно получал? Вот видишь! И оружие тебе легальное выдадут.
— Глок? — с надеждой спорил негр, так как с детства был неравнодушен к этому семейству пистолетов.
— Может быть и Глок, все зависит от того, как ты себя проявишь.
Сказано — сделано и вскоре от Коляна поступило бабло. Побег прошел успешно: Гена с негром просто вышли через проходную тюрьмы, предъявив на выходе квитанцию об оплате и все. Негра на выходе из тюрьмы уже поджидал кортеж из двух лимузинов и веселая компания таких же, как и он афроамериканцев.
— Плюг? — Гену перекосило от неожиданности. С заднего сиденья дорогой машины неуклюже вылезал субъект, абсолютно не похожий на афроамериканца, с хвостом и смутно знакомой ему зубастой улыбкой.
Не сразу, но он признал в этом вальяжном господине своего знакомого по прошлой жизни, когда-то опрометчиво прилетевшего за ним на Землю.
— Заматерел, брюшко появилось от долгой отсидки. Чего по тюрьмам-то чалишься?
Гена приготовился было врать и оправдываться, но собеседник его опередил:
— Расслабься, я на тебя не в обиде, сам таким был когда-то.
— Как ты здесь оказался? — задал он в растерянности деликатный вопрос.
— Долгая история. Знаешь, а я тебе даже благодарен. Ведь кем я был на родине? Простым вышибалой долгов. А здесь кто? Уважаемый всеми авторитет, свое дело имею.
Тем временем Гена со знакомым крокодилом и негром сели в машину и отчалили от места принудительного времяпровождения и раздумий до места обильного приема пищи. Удобно устроившись на диване в шикарном ресторане, рептилоид по своему обыкновению закурил трубку и приготовился слушать длинную историю.
— Стоп, Автор! Он же у тебя не курит!
— И то верно, тогда налил себе полстакана виски. Мне можно продолжать?
— Продолжай.
— Как ты успел догадаться, слинял я из московского зоопарка, — начал свой рассказ крокодил. — Чуть не погиб там от местной кормежки. Хорошо еще, что сторож мне попался покладистый, регулярно снабжал меня сникерсами, алкоголем и сигаретами. Я ему играл на гармошке, а он пьяный в стельку плясал около моей клетки… А напарник мой сдох от отравления, — печально добавил он, — обожрался просроченной тушенкой и сдох.
Ели, пили, говорили.
— Так вот, как только я унес ноги из зоопарка и границу переполз, так сразу в тюрьму немецкую напросился. Понимаешь, здоровье надо было свое поправить и отъесться вдоволь. Быстро вышел, поскольку сильно укусил своего стражника. Поверь, невмоготу стало есть их гребаные сосиски с солянкой, так он мне их, зараза, через силу впихивал! Вышел, смастерили мне новый паспорт, и махнул я в Штаты. Опять тюрьма, правда, здесь кормили тоже хорошо: пюрешка, говядинка, салатики разные, фрукты. Сил там слегка набрался и опять сбежал. Дело свое завел.
— На родину не тянет? — Гена понял, что опасности никакой не предвидится и расслабился.
— Ты знаешь, нет. Жизнь везде одинаковая. Каждый норовит урвать свой кусок, но если ошибся — садись, сам виноват. Зато кормят в тюрьмах сытно, не то, что у вас. Слушай, хочешь мне немного помочь? Я тут налаживаю трафик по сбыту сам знаешь чего. Так вот, твои связи в России мне бы очень пригодились. Откуда знаю? Добрые люди сказали, — он бросил быстрый взгляд на негра за их столиком, уплетающего сочный бифштекс.
Из чувства самосохранения Гена не стал дискутировать на эту тему, а при случае решил сбежать от опасного знакомого. Но не успел.
— Гена, ну разве так можно?! — с укоризной в голосе спросил один из двух амбалов, подошедших к их столику. Русоволосых, коротко стриженных и с оттопыренными от ПМов пиджаками, купленными в ГУМе.
«Наши, — с облегчением подумал он, — русские».
— Мы с ног сбились, разыскивая тебя, — произнес один, настороженно разглядывая Генину компанию, — а ты тут виски пьешь. Нехорошо.
— Не обижают? — спросил второй и зачем-то полез в боковой карман.
— Нет, нет, не беспокойтесь. Они мирные, — на всякий случай защитил своих собутыльников Гена.
— Друзья твои? — спросил встревоженный крокодил, когда Гена прощался. — Русские? К русским у меня никаких претензий нет, разве что к смотрителям московского зоопарка, которые мясо распределяют. Счастливо тебе, свидимся еще.
***
Недолгие сборы, долгий перелет, посадка, VIP зал Шереметьево, Смирновка. Короче, Америка Гене совсем не понравилась, разве что кормили неплохо.
— Негра пока мы при тебе оставим, — сказал встретивший их на родине Колян. — Будет у тебя телохранителем, только русский ему необходимо подтянуть. А там посмотрим.
— Так пусть в Смирновке его и подтягивает, — высказал дельную мысль Гена, — здесь учителя хорошие. И прошу тебя, дай ты ему уже Глок, все уши мне своей просьбой прожужжал. Без него, говорит, как без рук.
— Дам, отчего же не дать. Желаешь послушать о своих приключениях? — спросил Колян и начал рассказывать:
Если кратко, то похитили Гену под Москвой террористы по просьбе американской разведки, которая уже давно положила глаз на Гену и его транспортное средство. Но поскольку умыкнуть его звездолет, находящийся под неусыпным контролем смирновцев и регулярного войскового подразделения не представлялось возможным, похитили беспечного Гену. И предложили обменять его на грузовик с оружием.
— Не успели мы тогда прийти на помощь, извини. Пробки эти, чтоб им пусто было. Оружие перехватили, а вот тебя не уберегли, увезли Гену в ящике буржуины в свое проклятое буржуинство. Ничего, мочим мы их сейчас по сортирам вместе с руководством, — сказал он, не уточнив: кто, кого и зачем. — Много военных тайн сдал пиндосам, попаданец?
— Немного, так, по мелочам. Ты же знаешь, я в высоких технических материях не разбираюсь. Так что сдал им только родные рецепты приготовления курятины и способы ухаживания за хвостами рептилоидов в случае их насильственного отторжения.
— Да, я же тебе еще не все рассказал. Перед самым твоим отъездом в Штаты, я зарегистрировал межзвездное туристическое агентство. Будем теперь наших гостей Оттуда на постоянной основе принимать. Василий уже продумал соответствующий гешефт в виде лавки по торговле тематическими земными сувенирами: матрешки там, майки разные, кепки. Космодром организуем рядом со Смирновкой.
— Да здесь же все засрут, Колян! — возразил Гена, ратующий за сохранение родной природы.
— Согласен, тогда в Тимохово, что в Ногинском районе. Там самая большая в Подмосковье свалка, так за счет сбора налогов от торговли сувенирами, Василий ее заодно и рекультивирует.
— Возражать не будет? Он же у нас эстет.
— Этот эстет там еще нелегально лавку откроет по продаже спиртного водилам, сопровождающим ароматный груз. Ты еще не забыл, что он у нас акционер Белуги?
— Почему не своим напитком? — спросил рептилоид, почувствовав знакомый запах, исходящий из стоящих на столе бокалов.
— Сдурел! Он же только для своих! — собеседники слегка пригубили то, о чем только что говорили и Колян торжественно продолжил: — Я тут тебя к награде представил. Орден тебе полагается за самоотверженность, мужество и отвагу.
— Я бы и так им ничего не рассказал, — соврал Гена, умолчав о том, что под пытками выдал потенциальному противнику состав рассола атлантов.
Конец второй поучительной истории.
— Почему опять поучительной?
— Да потому, что на отдых за границу надо летать самолетами Аэрофлота, а не зайцами в деревянных ящиках.