При более или менее неизменной производительности труда рост продуктивности общественного производства возможен за счет не только увеличения рабочего времени, но и возрастания числа работников. Вполне понятно, такое может произойти только в том случае, если увеличение числа работников не будет сопровождаться соответствующим ростом всего населения в целом. В противном случае никакого развития производительных сил не будет. Суть этого способа заключается в увеличении доли работников в составе населения общества. Такой способ повышения продуктивности общественного производства, а тем самым и уровня развития производительных сил можно назвать демографическим.
После появления машинной индустрии подобного рода возрастание числа работников стало возможным за счет привлечения к работе на предприятиях женщин, ранее занимавшихся лишь домашним трудом, и детей. В предшествующие эпохи возрастание числа работников без увеличения в той же пропорции всего населения социоисторического организма могло происходить только одним способом - путем притока их извне.
Этот приток мог привести к росту продуктивности общественного производства лишь в том случае, если удовлетворял определенным условиям. Первое из них заключалось в том, что он должен был состоять если не полностью, то в основной своей массе из людей, уже пригодных к труду, т.е. готовых, а не потенциальных работников. Второе заключалось в том, что работники не должны были содержать семью и потомство. Воспроизводство этой рабочей силы если не полностью, то в основном должно было происходить путем замещения выбывающих работников прибывающими извне. Иными словами, приток работников извне должен был иметь не спорадический, разовый характер, а быть постоянным.
Вполне понятно, что систематический приток работников в состав данного социоисторического организма с необходимостью предполагал столь же систематические вырывания их из состава других социоров. Все это, разумеется, было невозможно без применения прямого насилия. Обрисованные выше дополнительные работники могли быть только рабами.
Таким образом, рассматриваемый способ повышения уровня производительных сил состоял в утверждении рабства, причем не рабства вообще, а рабства в строго определенной его форме. При этой форме рабы, во-первых, поступают извне социоисторического организма, а не рекрутируются из состава его коренного населения, во-вторых, если не целиком, то в основной своей массе используются в материальном производстве. Именно в этом заключается сущность серваризма. Серваризм есть способ производства, основанный на труде не просто рабов, а рабов, ввезенных в геосоциор извне.
Только подобного рода экзогенное рабство могло стать господствующим способом производства. И оно стало им в античном обществе. Поэтому его чаще всего именуют не просто рабством, а античным рабством, и соответственно говорят не просто о рабовладельческом, а об античном способе производства.
На этом примере в еще более отчетливой форме выступает, что новые производственные отношения не просто влияют на производительные силы, а вызывают к жизни новые производительные силы, которые не существовали к моменту их зарождения. Возникновение серварных отношений было одновременно резким повышением уровня развития производительных сил общества. Этот подъем был обеспечен за счет существенного увеличения доли работников в составе населения социоисторического организма.
В Афинах эпохи расцвета примерно на 200 тыс. свободного населения (включая метеков) приходилось около 100 тыс. рабов. Подавляющее большинство рабов составляли взрослые мужчины. Их было, вероятно, около 70 тыс.[7] В результате продуктивность общественного производства, а тем самым и уровень развития производительных сил в таком обществе, были большими, чем в социоисторических организмах, которые хотя и существовали в сходных природных условиях и использовали такую же технику производства, но имели нормальную демографическую структуру. Вполне понятно, что такого рода прогресс производительных сил мог происходить только в ограниченном числе социоров и с неизбежностью предполагал падение их уровня в других социоисторических организмах.
Развитие производительных сил по рассмотренному выше пути возможно было только в течение более или менее ограниченного периода времени. Рано или поздно оно с неизбежностью должно было зайти в тупик и прекратиться.
Необходимым условием существования серварного общества было непрерывное выкачивание человеческих ресурсов из иных социоисторических организмов. И эти иные социоры должны были относиться к типам, отличным от данного, причем предпочтительнее к обществу предклассовому. Бытие системы обществ античного типа с необходимостью предполагало существование обширной периферии, состоящей преимущественно из варварских социоисторических организмов.
Серварный способ производства в течение определенного времени обеспечивал более высокий уровень продуктивности общественного производства, чем древнеполитарный, доминарный, магнарный и доминомагнарный способы производства. Поэтому общество классической Греции относилось к более высокой, чем древнеполитарная, общественно-экономической формации - античной, рабовладельческой, или, точнее, серварной. Переход к такому способу производства был подготовлен внутренним ?aзвитием доминомагнарной параформации, которое на определенном этапе сделало невозможными магнарные отношения, кабалу и обращение в рабство членов античных социоисторических организмов. В результате произошел выход греческого общества на историческую магистраль.
В составе античного общества прежде всего выделяются два общественных класса: класс серваристов (рабовладельцев) и класс сервариев (рабов). Это парно-антагонистические классы. Кроме них существовали мелкие самостоятельные производители: крестьяне и ремесленники. Не вполне ясно, составляли ли эти две группы один класс или два близких, но разных одиночных класса.
Роль этого класса или классов в античном обществе была огромной. Только союз с крестьянами и ремесленниками мог обеспечить серваристам постоянный приток сервариев. Только в союзе с этими группами серваристы могли держать в повиновении огромную массу рабов. Без них существование серварного общества вообще невозможно. В этом смысле данный класс (или классы) был для серварного общества не менее основным, чем классы серваристов и сервариев.
В античном обществе существовала еще одна группа, роль которой часто недооценивается. Это - наймиты, люди, жившие продажей своей рабочей силы. В Греции их называли фетами, в Риме - пролетариями. Последнее слово я и буду в последующем использовать в качестве термина, обозначающего данный социальный слой античного общества.
Пролетарии работали в хозяйствах как серваристов, так и зажиточных крестьян и ремесленников. Особых ячеек наемного труда не существовало. Поэтому не существовало особого наймитского общественно-экономического уклада и способа производства, был лишь особый подуклад и тем самым образ производства.
Соответственно речь может идти только об общественных параклассах, но не о классах.[8] Один из параклассов не имел самостоятельного бытия. Когда пролетарии трудились в сервариумах, те же самые люди, которые составляли класс серваристов, по отношению к ним выступали как паракласс нанимателей. В отличие от нанимателей пролетарии образовывали особую группу, отличную от остальных. Пролетарии могли становиться и становились людьми, жившими за счет общества, паразитами. В таком случае говорят об античном люмпен-пролетариате.
Если говорить о политической борьбе в античном обществе, то в ней участвовали серваристы, крестьяне, ремесленники и пролетарии. Она принимала самые различные формы: от мирных до кровавых. Создавались различного рода коалиции борющихся групп. Эта борьба лежит в основе политических переворотов, которыми заполнена история античного общества. Результатом этой борьбы было установление тех или иных политических режимов: тирании, олигархии, аристократии, умеренной демократии и крайней демократии (охлократии).
Если на Востоке существовали лишь деспотические режимы, выступавшие в форме монархии, то в Греции впервые возникла республиканская форма правления. На Востоке были только подданные, в Древней Греции впервые появились граждане, а тем самым сформировалось и гражданское общество. В тех полисах Греции, где утвердилась демократия, возникли выборные и подотчетные гражданам органы государственной власти, а вместе с ними политическая жизнь, легитимная политическая борьба, появились политические партии, свобода политической деятельности, выражающаяся в свободе слова, собраний.
Этому способствовали и успехи в области культуры, достигнутые античным обществом. Еще в архаической Греции возникла письменность, причем не идеографическая, а алфавитная. Греция является родиной первого в истории человечества подлинного алфавита, возникшего из финикийского полуалфавитного слогового письма, которое в свою очередь появилось в результате тысячелетнего развития на Востоке идеографической письменности. Древнегреческое общество было первым, где распространилась грамотность.
Политическая борьба немыслима без борьбы идеологической, без столкновения мнений, политических платформ. Ставятся под сомнение и подвергаются критике устоявшиеся взгляды, включая религиозные. Возникает идейный плюрализм, впервые получает развитие свободомыслие. Огромное значение приобретает ораторское искусство, умение убеждать, вербовать сторонников.
Возникает первая форма теоретического знания - философия, причем сразу же светская. Века от Фалеса (640-562) до Аристотеля (384-322) ознаменованы блистательным взлетом философской мысли. Наряду с философией появляется наука, точнее, пранаука, как особая форма общественного сознания. Кроме естественных наук, появляется историческая наука. В древней Греции впервые возникает подлинная художественная литература, включая поэзию, прозу, драматургию, появляется настоящий театр с профессиональными актерами. Этот гигантский взлет человеческого духовного творчества нередко именуется "греческим чудом".
Особое место среди древнегреческих социоисторических организмов занимает Спарта. Все советские историки исходили из того, что античное общество было рабовладельческим. Поэтому немало неприятностей им доставляли Фессалия с ее пенестами и Крит с его мноитами и кларотами и т.п. Но в этих обществах наряду с магнарно-зависимыми производителями существовали и настоящие рабы, что с грехом пополам позволяло трактовать их как рабовладельческие. Хуже всего обстояло дело со Спартой. Спартанские илоты были производителями, которые самостоятельно вели хозяйство и отдавали часть продукта представителям господствующего класса - спартиатам. И, кроме них, других не было. Приходилось доказывать, что илотия есть не что иное, как примитивная форма рабства.
Понять сущность илотии невозможно, не выявив, как она возникла. В начала архаического периода Спарта - обычный полис, мало отличавшийся от остальных. В ней шли те же самые процессы, что и в Афинах: плутарное расслоение, разорение одной части знати и обогащение другой, появление новых богачей, закабаление крестьянства и развитие магнарных отношений. Возможно, что магнарно-зависимые работники уже довольно рано были фактически исключены из состава полисной общины.
Развернувшаяся борьба угрожала существованию магнаристов. Возникала опасность, что к движению магнарно-зависимых производителей примкнут и даже возглавят его обнищавшие аристократы. В этих условиях магнаристы вынуждены были пойти на компромисс, но не с крестьянами, как это случилось в Афинах, а с представителями разорившейся знати и, возможно, даже с фетами.
Реформы в Спарте, которые связываются с именем Ликурга, состояли в том, что вся земля и все люди, работавшие на ней, стали собственностью полисной общины. Соответственно всех этих производителей полностью исключили из состава полисной общины. Всю землю вместе с работавшими на ней производителями разделили на равные участки (клеры), число которых совпадало с числом взрослых мужчин, входивших в состав преобразованной полисной общины. Каждому члену этой общины - спартиату - выделялся один такой участок с правом получения доходов с него.
Одновременно были приняты меры по ограничению товарно-денежных отношений и предотвращению плутарного расслоения. Запрещалось использование золотых и серебряных монет. Они были заменены тяжелой и неудобной в обращении железной монетой.
Результат ликурговых реформ - уничтожение магнарных отношений. Но смену им пришла общеклассовая корпоративная собственность на землю и работников. Возникла своеобразная форма политаризма. Политосистемой здесь была не иерархия должностных лиц, а полисная община. Эта община представляла собой одновременно и класс, и государственный аппарат, включающий в себя и аппарат принуждения. Военное дело стало единственным занятием спартиатов. Неудивительно, что в течение долгого времени они считались лучшими воинами Греции.
В отличие от обычного политаризма общеклассовая корпоративная собственность была в определенной степени персонализирована. Политарные отношения проявлялись в алиментарных, но особого рода. За каждым членом политосистемы пожизненно закреплялась определенная доля общеклассовой собственности, которая передавалась по наследству. Такого рода социально-экономический строй можно назвать полиснополитарным. В отличие от обычных политархий, которые по своему политическому строю были монархиями, спартанская полисная политархия представляла собой аристократическую республику. Органами власти были народное собрание (апелла), совет старейшин (герусия) и коллегия эфоров. Полномочия двух басилеев, должности которых передавалась по наследству, были сведены к военному руководству. Как и всякая форма политаризма такой порядок предполагал существование систематического террора. Государство время от времени организовывало "криптии", т.е. убийства илотов без какой-либо вины с их стороны.
Чтобы увеличить число клеров и их размеры, спартиаты после реформ Ликурга повели войны против соседних полисов. Была завоевана Мессения и южная Арголида. Завоеванные земли были разделены на клеры, а население превращено в илотов. В состав спартанского общества входило также несколько подчиненных полисов, сохранявших известную самостоятельность в своих внутренних делах. Жители их назывались периэками.
В результате утверждения в Спарте полиснополитарных отношений производительные силы этого общества были намного ниже, чем в тех полисах, в которых победил серваризм. Если в передовых полисах Греции, особенно в Афинах, наблюдался расцвет культуры, то в Спарте - ее явный упадок.
Греческое историческое гнездо возникло первым. Но оно недолго оставалось единственным классовым обществом нового типа. Вслед за ним появилось карфагенское историческое гнездо, этрусское и, наконец, латинское, в котором ведущее положение занял Рим.
Карфагенское общество принято рассматривать в курсе истории Древнего Востока. Карфаген - одна из финикийских колоний. Финикийские социоисторические организмы действительно были древнеполитарными, точнее, древнеполитомагнарными. Они представляли собой простые или сложные урбополитархии. Основанный в 825 г. до н.э. выходцами из Тира Карфаген был самым важным финикийским центром на западе Средиземноморья. В VII в. до н.э. он объединил под своей властью финикийские города Северной Африки. Возникла Карфагенская держава, которая начала широкую экспансию.
Первоначально Карфаген был сложной урбополитархией. Затем политарные отношения исчезли. Не стало ни политосистемы, ни политарха. Получил развитие доминомагнаризм. Карфаген превратился в социоисторический организм, сходный с архаическими полисами Греции. Он стал своеобразной олигархической республикой. Во главе государства находились два выборных суффета. Высшим органом власти был Совет десяти, впоследствии реорганизованный в Совет тридцати. Другой важный орган власти - Совет старейшин. Существовало в Карфагене народное собрание, но существенной роли не играло. Оно выбирало магистратов, но всегда только из числа знатных и богатых.
Развитие Карфагена шло по линии превращения в серварный социоисторический организм. Но хотя этот процесс к моменту гибели державы так и не завершился, Карфаген тем не менее с полным основанием можно включить не в восточный, а в античный мир. Его история была неотъемлемой частью истории последнего, а не первого.
По такому же пути шло развитие Этрурии, где в VI-V вв. до н.э. были уничтожены царская власть и нобиларные отношения. Классовое общество этрусков, по крайней мере, на ранних этапах своего развития, было доминомагнарным. Кроме знати и рядовых свободных людей, у этрусков существовали рабы, а также разного рода зависимые люди, одни из которых самостоятельно вели хозяйство на чужой земле, уплачивая долю урожая, а другие жили непосредственно при дворе владельца и выполняли различные работы.
Согласно традиции, в 509 г. до н.э. в результате вооруженного восстания пала царская власть в Риме и была учреждена республика. На ранней стадии своего классового развития древнеримское общество было доминомагнарным. Для этой эпохи характерна ожесточенная борьба между патрициями и плебеями. В вопросе о природе последней социальной группы между историками нет единства. Одни считают их низшим слоем полисной общины, другие - людьми, не входившими в ее состав. Во всяком случае, они были неполноправной частью населения римского социоисторического организма. Несомненно, что плебеи страдали от долговой кабалы и вели против нее упорную борьбу. В результате борьбы плебеи шаг за шагом добились равных с патрициями прав. В целом социально-экономическое развитие Рима шло по пути от доминомагнаризма к серваризму. Рабство как господствующий способ производства утвердилось в нем лишь к III-II вв. до н.э.
Греческое, этрусское, латинское и карфагенское исторические гнезда вместе взятые образовали новую историческую арену - средиземноморскую. В эту систему входили и греческие полисы, расположенные на берегах Черного моря. В отличие от древнеполитарного мира, который никогда не был единым, весь античный мир составлял собой одну систему - античную, средиземноморскую.
К этой системе и перешла от ближневосточной системы роль центра всемирного исторического развития. Именно она стала теперь мировой системой. Ближневосточная же система перестала ею быть. С возникновением средиземноморской системы и переходом к ней главенствующей роли в истории человечества произошла смена эпох всемирной истории. Эпоха Древнего Востока сменилась античной.
Но когда это произошло, Восток, конечно, не исчез. Он не стал античным, серварным, а продолжал оставаться древнеполитарным. Поэтому в исторических трудах и учебных пособиях термин "Древний Восток" продолжают использовать применительно и ко всему I тысячелетию до н.э. и даже первой половине I тысячелетия н.э. С этим вряд ли можно согласиться. Восток в античную эпоху точнее всего называть не древним, а синантичным (от греч. син - со, одновременный), или соантичным.
После утраты первенства ближневосточная система продолжала не только существовать, но и расширяться. Классовые социо- исторические организмы стали появляться на территории Иранского нагорья. В VIII в. до н.э. там возникло Маннейское царство. Другие области нагорья, в частности Мидия, оказались под властью Новоассирийской державы. К середине VII в. до н.э. Ассирия достигла вершины своего могущества: вся ближневосточная система от Элама до Египта оказалась под ее властью. Но восстали мидяне и создали единое царство. Добилась независимости Вавилония. Заключив союз, мидяне и вавилоняне в 612 г. до н.э. уничтожили последнюю столицу Ассирии - Ниневию. Первая мировая империя рухнула.
В середине VI в. до н.э. могущество мидян было сломлено персами. Представители династии Ахменидов - Кир II и его преемники подчинили своей власти не только области, входившие в состав Мидийской державы, но и Малую Азию, включая греческие города, острова Эгейского моря, Фракию, Сирию, Палестину, Египет, Вавилонию, часть Средней Азии. Расширяясь, Персидская держава включила в себя не только все области, отделявшие ближневосточную историческую арену от возникшей к этому времени индийской исторической арены, но и часть последней. Возникла еще более обширная, чем Ассирийская, новая мировая держава, подчинившая себе не только всю значительно расширившуюся ближневосточную систему, но и некоторые области за ее пределами.
В начале V в. до н.э. персидские владыки попытались завоевать серварную Грецию, но потерпели сокрушительное поражение. Греко-персидские войны 499-449 гг. до н.э. наглядно продемонстрировали преимущество нового общественного строя.
Превосходство античной мировой системы над ближневосточной политарной особенно наглядно проявилось в следующем веке. В результате походов (334-326 гг. до н.э.) Александра Македонского Персидская держава была сокрушена. В результате в рамках одного государства оказалась не только вся ближневосточная политарная историческая арена, но и значительная часть средиземноморской серварной системы.
Средиземноморская историческая арена с самого начала была тесно связана с ближневосточной ареной. После походов Александра Македонского эта связь настолько упрочилась, что продолжала сохраняться и после распада созданной им державы на множество государств, которые принято называть эллинистическими. В результате две названные выше исторические арены вместе взятые стали образовывать новую историческую целостность. Эта новая, более высокая система в отличие от исторических арен включала в себя социоисторические организмы не одного, а нескольких социально-экономических типов. Поэтому для ее обозначения требуется особый термин. Учитывая роль этой системы в мировой истории, я буду называть ее центральным историческим пространством (центропространством).
После образования центрального исторического пространства две составившие его исторические арены стали двумя его историческими зонами. Одна из этих зон была центром всемирно-исторического развития, другая - периферией. С образованием центрального исторического пространства возникли два вида исторической периферии. Одна периферия - внутри центрального исторического пространства, внутренняя, другая - за его пределами, внешняя. Внутренняя периферия была классовой, в основном древнеполитарной. Внешняя периферия делилась на первобытную, прежде всего варварскую, и на классовую, древнеполитарную.
Центр был серварным, рабовладельческим, античным. Будучи мировой системой, он оказывал огромное влияние как на внешнюю, так и особенно на внутреннюю периферию. Ближневосточная зона центрального исторического пространства подверглась интенсивной эллинизации. Но эллинизация, существенно повлияв на культуру Востока, не изменила сколько-нибудь коренным образом социально-экономического строя существовавших там обществ. Они в основе своей продолжали оставаться политарными. С возникновением центрального исторического пространства начался новый период развития античного мира - эпоха эллинизма.
Смена древнеполитарной общественно-экономической формации серварной носила эстафетный характер. Поэтому она не могла привести и не привела к исчезновению ранее существовавших древнеполитарных обществ. С этого времени, наряду с первобытным, прежде всего варварским, миром, на Земле стали сосуществовать два классовых мира: политарный и античный, из которых первый был инфериорным, эксмагистральным, а второй - супериорным. Ближневосточная политарная системы вошла в качестве зоны в центральное историческое пространство и стала внутренней периферией. Об ее истории уже говорилось. Необходимо теперь хотя бы коротко остановиться на том, что происходило в античную эпоху (VIII в. до н.э. - V в. н.э.) за пределами центрального исторического пространства, т.е. во внешней периферии.
Пришедшая в XI в. до н.э. на смену государству Инь держава Западного Чжоу, уже с IX в. стала клониться к упадку. В VIII в. столица была перенесена из Хао в Лои, и на смену Западному Чжоу пришло Восточное Чжоу. Номинально власть чжоуских правителей (ванов) продолжала существовать до III в. до н.э., но фактически страна распалась на несколько крупных царств и множество мелких владений.
Происшедший в VI-V вв. до н.э. переход от бронзового к железному веку имел следствия, в определенной степени сходные с теми, что наблюдались в архаической Греции: увеличение объема общественного продукта, развитие ремесла и торговли, появление монеты и монетизацию экономики, развертывание плутарного расслоения. На фоне недовольства разоряемых масс развернулась борьба между разными группировками внутри господствующего слоя общества, что нашло выражение в духовной жизни. Возникли различного рода учения, включая философские. Но в отличие от греческой философии китайская возникла как религиозная. Лишь в последующем некоторые мыслители сумели создать светские учения.