Первая Хань просуществовала до 25 г. н.э. На смену ей пришла империя Поздняя (или Восточная) Хань, которая в свою очередь пала в 220 г. Наступила эпоха Троецарствия - сосуществования и борьбы трех государств: Вэй, Шу и У. После присоединения в 265 г. царства Шу к царству Вэй к власти в последнем пришла новая династия Цзинь (или Западная Цзинь). В 280 г. в состав империи Цзинь вошло и царство У. Китай был объединен, но не надолго.
В 316 г. Западная Цзинь пала. После этого около трехсот лет Китай был раздроблен. Лишь в 581 г. он был объединен под властью династии Суй, которая правила до 618 г. На смену династии Суй пришла династия Тан, которая сумела создать могучую империю, просуществовавшую до X в.
На примере истории Китая особенно наглядно прослеживается зависимость между развитием магнарных отношений и циклами эволюции древнеполитарного общества. В начале эпохи Хань основную массу земледельцев составляли крестьяне-общинники. Затем сравнительно быстрыми темпами прошел процесс обезземеливания крестьян и развития магнарных отношений. К концу данного периода удельный вес крестьян-общинников упал до 50%, что привело к кризису общества. Поиски путей выхода из него привели к внедрению системы государственного надельного землепользования. Большая часть земли снова поступила в непосредственное распоряжение государства, которое стало наделять ею работников. Первые шаги в этом направлении были сделаны в конце III в. н.э. Окончательно система "равных полей" (цзюнь тянь) восторжествовала на территории всего Китая лишь в VI в. н.э., что создало основу расцвета страны в эпоху Тан.
Одновременно с чередованием периодов существования всекитайского социально-исторического организма и его распада на несколько мелких социоисторических организмов шел процесс расширения территории китайского гнезда. Китайское влияние ускорило возникновение нескольких новых исторических гнезд: японского, корейского, вьетнамского, которые вместе с китайским гнездом образовали историческую арену - восточноазиатскую.
В Индии после гибели Индской цивилизации произошло возвращение на стадию предклассового общества. Снова классовое общество возникло в этом регионе в первой половине I тысячелетия до н.э., возможно, даже в IX-VIII вв. до н.э. В течение тысячелетия появилось несколько исторических гнезд, которые вместе образовали индийскую историческую арену, имевшую тенденцию к расширению.
Во всяком случае т.н. называемый ранний ведический период (1500-1000 гг. до н.э.) был временем бытия предклассового общества. Определенные сведения о социальной организации, существовавшей в эту эпоху, дают Ригведа и Атхараведа.
Несомненно, существование в это время социоисторических организмов, во главе которых стояли наследственные правители. Индийские историки называют их монархиями. Скорее всего - это протополитархии. Но кроме них были социоры еще четырех типов, которые объединяются под названием республик и квазиреспублик. В древнеиндийской литературе они именовались ганами и сангхами.
Первый тип - общества, в которых правитель избирался или утверждался в должности довольно аморфным органом, состоявшим из глав семей (вис). Второй - социоисторические организмы, в которых власть находилась в руках совета знати (сабха). Третий - общества, в которых в качестве органов власти выступают советы знати (сабха) и народные собрания (самити). Четвертый тип - общества, в которых существуют несколько правителей (раджей), власть которых передается по наследству, и народное собрание (самити).[9] Во всех четырех случаях перед нами, скорее всего, великообщины, в одних случаях протодоминомагнарные, в других протонобиломагнарные. Некоторые исследователи специально отмечают сходство некоторых из этих типов с социальной организацией, описанной у Гомера. И тут, и там существует совет знати и народное собрание. А институт раджей обнаруживает явное сходство с институтом басилеев "темных веков" Греции.
Согласно одному предположение первый из названных типов является исходным, из которого возникли остальные три. Согласно другому - четыре перечисленных типа суть последовательные стадии развития республиканской общественной организации. От четвертой стадии - общества с раджами и народным собранием - развитие пошло по пути выделения одного из правителей и превращения его в единственного. В результате возникла монархия. Это произошло уже в поздний ведический период (1000-600 гг. до н.э.) Но так было не везде. Ганы и сангхи продолжают существовать и в постведический период (600-480 гг. до н.э.) и в IV в. до н.э. Как считают некоторые авторы, окончательно эта форма организации исчезла только в эпоху империи Гуптов (IV-VI вв. н.э.).[10]
На первых этапах развития вторичного классового общества Индии, особенно в VII-VI вв. до н.э., протекают процессы, в известной степени аналогичные тем, которые происходили в архаической Греции. Начинают использоваться железные орудия, что влечет за собой развитие торговли и ремесла, появление монеты, монетизацию экономики и резкое плутарное расслоение. Как следствие, разгорается борьба, в том числе и в области идеологии. Наряду с брахманизмом возникает первая сотериологическая религия, ставшая в дальнейшем мировой, - буддизм. Появляется брахманистская и буддистская философия.
О социально-экономическом строе ган и сангх этого времени известно немного. Ясно, что они не были политархиями. Население ган и сангх делилось на несколько групп - варн. Первую из них составляла светская знать - кшатрии. В их руках находилась власть. Вторую образовывали жрецы - брахманы. Третья варна - вайшьи - свободные земледельцы и ремесленники. Четвертая варна - шудры. Часть их самостоятельно вела хозяйство на земле, которая им не принадлежала. Другая часть была кармакарами: наймитами и приживалами. Имеются данные о том, что положение некоторых групп шудр приближалось к рабскому. И, наконец, существовали рабы, которые не относились ни к одной из варн.
Приживалы, наймиты и рабы трудились бок о бок. По своему положению они были настолько близки, что все вместе взятые рассматривались как единое целое. Для их обозначения использовалось стойкое словосочетание "даса-кармакара", из которого первое слово обозначало рабов, второе - наймитов, приживалов и вообще зависимых людей, не являющихся рабами.
В индийских обществах данного типа наблюдалось расхождение между сословным и классовым делениями. Некоторые кшатрии вынуждены были жить за счет собственного труда. Разбогатевшие вайшьи приближались по своему положению к кшатриям, зато разорившиеся - опускались до уровня шудр.
Таким образом, сангхи и ганы являлись, скорее всего, доминомагнарными социоисторическими организмами, сходными с полисами архаической Греции. Во всяком случае это были классовые великообщины. Но они не превратились со временем в серварные социоры. Если не с конца 1 тысячелетия до. н.э., то с ранних веков I тысячелетия н.э. в Индии существуют одни лишь монархии. Они были политархиями. Политарные отношения господствовали в Индии вплоть до XIX в. н.э. Однако они имели свои особенности.
Политообщинный вариант политаризма предполагал существование общин. В большинстве политарных обществ эти общины были крестьянскими. В Индии деревенские образования, на которых базировался политаризм, чаще всего представляли собой не крестьянские общины, а великообщины. Так как эти великообщины были не самостоятельными предклассовыми или классовыми социорами, а представляли собой, как и крестьянские общины, всего лишь субсоциоры, то их можно назвать деревенскими великообщинами.
В составе этих субсоциоров отчетливо выделяются четыре основные группы. Первая - люди, целиком жившие за счет эксплуатации чужого труда. Вторая - полноправные члены общины, хозяйство которых базировалось в основном на их собственном труде. Третья - магнарно-зависимые работники. Четвертая - доминарно-зависимые производители (рабы, наймиты, приживалы, кабальники). Члены третьей и четвертой групп чаще всего не были членами общины. Кроме внутриобщинных доминомагнарных отношений, в Индии существовали и внеобщинные.
Таким образом, наметившееся было движение какой-то части индийских социоисторических организмов по пути, ведущему к серварному (античному) способу производства, захлебнулось. Доминомагнарные социоры превратились в деревенские великообщины, над которыми надстроились политархии. В Индии, в конце концов, снова восторжествовал политаризм.
Связано это было с тем, что обстановка, в которой развивалась Индия, отличалась от той, в которой жила Греция. Индия не была, конечно, изолирована от ближневосточной системы политарных социоисторических организмов. Именно вследствие влияния Ближнего Востока письменность во вторичном классовом обществе Индии возникла в форме не идеографической, а полуалфавитной. Но в целом в силу географической отдаленности Индия все же не смогла стать восприемником всех достижений материальной и духовной культуры Ближнего Востока.
Несколько исторических гнезд возникло на территории Индокитая. Остается еще выяснить, образовывали ли они особую историческую арену - индокитайскую или же входили: одни в восточноазиатскую арену, другие - в индийскую. Возможно, мы имеем здесь дело с промежуточной исторической ареной. Несколько исторических гнезд возникло в Индонезии. Скорее всего, они образовывали особую историческую арену - индонезийскую.
От Северного Китая через (употребляя современные названия) Южную Сибирь, Казахстан, Южную Россию, Причерноморье протянулась огромная полоса степей, последний форпост которой - венгерская пуста. Это пространство нередко называют Великой степью. Именно она была тем коридором, по которому пришли в Центральную Европу вначале гунны, а затем венгры. Вся эта полоса вплоть до Днестра была заселена кочевыми и полукочевыми скотоводами. И на этой территории уже во второй половине I тысячелетия до н.э. начала формироваться своеобразная историческая арена, которую можно назвать евразийско-степной, или великостепной.
Ее своеобразие коренилось в особенностях развития кочевых и полукочевых обществ. Все они в обычном состоянии принадлежали к числу предклассовых, варварских. Однако в определенных условиях в результате объединения многих кочевых социоисторических организмов под одной властью возникали кочевые империи, которые подчиняли себе и земледельческие области. Эти империи были уже не предклассовыми, а классовыми, причем древнеполитарными, обществами. Однако существовали они обычно недолго. Если кочевники не переходили к оседлому образу жизни, их империи разваливались, а сами они возвращались на стадию предклассового общества. И все это могло повторяться много раз.
В VI в. н.э. впервые возникла кочевая держава, под властью которой оказалась почти вся Великая степь и многие соседние земледельческие области, - Тюркский каганат. Но просуществовал он недолго. Недолговечными были и его преемники.
На территории, находившейся в промежутке между центральным историческим пространством, восточноазиатской, индийской и великостепной историческими аренами начала формироваться еще одна историческая арена, которую можно было бы назвать центральноазиатской. Крайне неопределенной является граница, отделяющая ее от центрального исторического пространства. Именно эта историческая арена чаще всего и была объектом экспансии кочевников Великой степи, и ее области то и дело оказывались в составе кочевых империй.
Переход к земледелию начался в Новом Свете в VII тысячелетии до н.э. Но окончательно земледелие становится основой экономики в одних регионах в середине III тысячелетия до н.э., в других - еще позднее. Классовые общества в Новом свете стали зарождаться почти одновременно в двух регионах, в которых в процессе дальнейшего развития образовались две исторические арены: андская и мезоамериканская.
В конце II тысячелетия до н.э. на территории нынешнего Перу появляется культура Чавин, просуществовавшая более пяти веков. Одни авторы считают ее уже цивилизацией, другие сомневаются в этом. Спорен вопрос о культуре Паракас, зародившейся во второй половине I тысячелетия до н.э., и наследовавшей ей в I тысячелетии н.э. культуре Наска. Первой признанной всеми цивилизацией этого региона является культура Мочика, которая расцвела в первой половине I тысячелетия н.э. и погибла примерно в VIII в.
Первой цивилизацией Мезоамерики многие авторы считают ольмекскую культуру, возникшую в конце II тысячелетия до н.э. и достигнувшую расцвета в первой половине I тысячелетия до н.э. Другие исследователи придерживаются мнения, что общество ольмеков так и не стало классовым. В конце I тысячелетия до н.э. возникли и в первой половине I тысячелетия н.э. расцвели цивилизации майя, Теотиуакана и сапотеков (Монте-Альбана). Ни одна из них не знала производственного использования металла, даже меди. Во всех этих обществах использовались каменные орудия. В этом смысле они жили в каменном веке. Как во всех вообще древнеполитарных обществах подъем производительных сил в этих цивилизациях был достигнут за счет увеличения рабочего времени.
Имеются основания полагать, что все названные классовые общества Америки относятся к одной и той же формации - древнеполитарной. В обеих американских исторических аренах наблюдалось циклическое развитие: периоды расцвета исторических гнезд чередовались с периодами их упадка и даже гибели.
Таким образом, в античную эпоху древнеполитарные общества не только сохранялись, но продолжали возникать из предклассовых. Политарный мир в то время не только и не просто существовал, но и расширялся за счет первобытного. Во внешней исторической периферии шел интенсивный процесс расширения классовой периферии за счет первобытной, прежде всего варварской. Если в эпоху Древнего Востока классовая периферия, которая вся была внешней, существовала в виде сравнительно изолированных исторических гнезд, то в античную эпоху - в виде исторических арен, которые в Старом Свете, как правило, были более или менее тесно связаны друг с другом. В Новом Свете две исторические арены существовали во многом изолировано друг от друга.
Первоначально ведущая роль, или гегемония, в средиземноморской античной системе принадлежала грекам. Высшей степени расцвета древнегреческое серварное общество достигло в V в. до н.э. Но этот же век был началом упадка Греции, который явственно обнаружился после знаменитой Пелопонесской войны, которая в течение 27 лет (431-404 гг. до н.э.) велась между двумя объединениями полисов: Афинской морской державой и Пелопонесским союзом, возглавляемым Спартой.
В последующем гегемония в античной зоне перешла к Риму. В результате римской экспансии возникла грандиозная держава, охватившая все центральное историческое пространство, исключая лишь самую восточную его окраину - Парфию. Но если самый крайний восток центрального исторического пространства оказался вне границ Римской державы, то зато это пространство значительно расширилось за счет внешней периферии, как классовой, цивилизованной, так и варварской, предклассовой (значительная часть Западной Европы, включая территорию нынешней Англии, некоторые районы Центральной Европы и Северной Африки). Включение в состав Римской державы, а тем самым и центрального исторического пространства областей, население которых было на предклассовой стадии развития, сопровождалось приобщением их к цивилизации. Наряду с эллинизацией на всем пространстве Римской державы шел процесс романизации.
С утверждением Римской державы на долгие века стали безнадежными все попытки избавления как покоренных народов, так и социальных низов ее населения от непрерывно возраставшего гнета. Поиски выхода из безвыходного положения привели к возникновению христианства - сотериологической религии, ставшей позднее мировой. В нем иудейский мессианизм был слит с восточными культами умирающих (точнее - умерщвляемых) и воскресающих богов. В результате в христианстве соединились две сотерические идеи: идея сверхъестественного спасения от зла и идея сверхъестественного восстановления справедливости. Если первоначально христианство было религией социальных низов, то по мере упадка античного мира оно стало находить последователей и в других слоях общества.
Необходимым условием существования серварных обществ была непрерывная экспансия. А этой экспансии рано или поздно с неизбежностью должен был прийти конец. Одна из важнейших причин - изменение структуры этих обществ. Ядром античного социоисторического организма была полисная община, состоявшая в большинстве своем из свободных крестьян. Развитие серваризма вело к разорению и обезземеливанию крестьян и соответственно к резкому обострению социальных противоречий. Это делало все менее возможной успешную экспансию и тем самым вело к сокращению, а в последующем и к прекращению притока рабов извне. Уменьшение доли работников в составе населения означало падение продуктивности общественного производства. С понижением уровня развития производительных сил общество вступало в полосу регресса.
При этом рабство могло сохраняться, но уже в эндогенной форме. Подобного рода рабство не только не имело преимущества, а, наоборот, как способ создания прибавочного продукта уступало другим формам эксплуатации человека человеком. Поэтому эндогенное рабство в отличие от рассмотренного выше экзогенного никогда и нигде не было господствующим способом производства.
Эндогенное рабство никогда не существует как самостоятельный уклад. Оно - всегда элемент доминарного, магнарного или доминомагнарного укладов. Чаще всего рабы становились магнарно-зависимыми работниками. В таком же положении рано или поздно оказывались и разоренные и потерявшие землю крестьяне. Экзогенное рабство уступает место доминомагнаризму.
В Греции кризис общества начался еще в V в. до н.э., что во многом способствовало ее подчинению вначале Македонии, а затем Риму. В Риме переход к серварной формации произошел на несколько веков позднее, чем в Греции. Соответственно позднее начался и ее кризис. Выразился он в начавшейся на грани I и II вв. н.э. постепенной сменой рабовладельческих отношений доминомагнарными. Именно доминомагнарный уклад имеют в виду историки, когда говорят о колонате. Однако серварные отношения полностью не исчезли. Они продолжали еще долгое время сохраняться, но уже в роли второстепенных.
А еще раньше, в I в. до н.э. - I в. н.э., началось постепенное обволакивание всех существующих социально-экономических связей политарными. На поверхности это выразилось в переходе Рима от республики к империи. Становление политаризма невозможно без постоянного, систематического террора. В этом заключена глубинная причина и проскрипций, начало которым положил Луций Корнелий Сулла, и политики массовых репрессий Тиберия, Калигулы, Клавдия, Нерона. Завершение становления политаризма нашло свое внешнее выражение в смене режима принципата, при котором формально сохранялись республиканские институты, доминатом - откровенным единодержавием.
Результатом почти полного исчезновения экзогенного рабства было резкое падение производительных сил общества. Произошло их возвращение чуть ли не к исходному уровню.
Все это прежде всего относится к западной части Римской империи, которая входила в состав античной зоны центрального исторического пространства, ибо восточная ее часть, исключая Грецию, всегда была в основном политарной и составляла периферийную зону этого пространства. Но процесс политаризации довольно далеко зашел к тому времени и в Греции, которая вступила в полосу кризиса задолго до Рима. Различие социально-экономических отношений на западе и востоке Римской державы, принадлежность их к разным зонам обусловил распад в 395 г. н.э. империи на две части и разную их историческую судьбу.
Восточная Римская империя (Византия), отчасти давно уже бывшая, отчасти ставшая к V в. н.э. политарным обществом, сохранилась. Политаризм в Византии носил своеобразный характер. В целом ряде отношений это общество отличалось от обычного древнеполитарного, но в главном и основном оно относилось к тому же самому типу. Это нашло свое выражение и в том, что на протяжении тысячи лет своего бытия Византия пережила несколько периодов подъема и упадка. И византийское древнеполитарное общество, как и любое другое общество данного типа, было тупиковым.
Для последнего периода эволюции вначале западной части Римской империи, а затем самостоятельной Западной Римской империи было характерно сосуществование политаризма и магнаризма. Западноримский политаризм существенно отличался от обычного палеополитаризма. Он возник и существовал как своеобразная надстройка над социально-экономическими отношениями иного типа, вначале серварными, затем доминомагнарными, а еще позднее просто магнарными. И западноримский магнаризм был во многом иным, чем магнаризм в древнеполитарных обществах. Этот уклад не возник заново в рамках чисто политарного общества, а появился в результате трансформации серварного уклада, который существовал еще до становления политарных отношений.
В позднем западноримском обществе политарный и магнарный уклады не просто сосуществовали. Можно говорить о своеобразном симбиозе этих двух укладов, который и определял специфику этого общества. Оно относилось к особой дуалистической, симбиотической, химерной параформации, которую можно назвать античнополитомагнарной.
Как уже указывалось, в любом классическом древнеполитарном обществе совмещение политарных отношений с магнарными нарушало его внутреннее равновесие и обрекало на развал. Неустойчивым был симбиоз политаризма и магнаризма и в позднем западноримском обществе. Все это неизбежно должно было бы завершиться его распадом. Трудно сказать, что последовало бы за ним.
В древнеполитарных обществах, в которых упадок не приводил к гибели цивилизации, обычно рано или поздно начинался процесс возрождения и развития политарных отношений, и они вступали в период нового подъема. Во всяком случае, трудно было ждать зарождения в недрах западноримского общества принципиально новых социально-экономических отношений, которые обеспечили бы подъем человечества на новую стадию развития.
Таким образом, в развитии общества, которое обычно называют античным, сменились три разных социально-экономических типа: (1) общество пресерварное (предсерварное), доминомагнарное, (2) общество серварное и (3) общество постсерварное, античнополитомагнарное. Последнее не было способно к прогрессу.
Казалось, развитие человечества зашло в тупик. Но, кроме древнеполитарных обществ и зашедшего в тупик античного общества, продолжали существовать предклассовые социоисторические организмы, причем разнообразных типов, составлявшие своеобразный исторический резерв.
Западная Римская империя была обречена на гибель. И она с неизбежностью рухнула. Решающую роль в ее падении сыграли германцы. Вторжение германских племен и союзов племен на территорию Римской империи было составной частью Великого переселения народов, в котором участвовали и другие демосоциорные ассоциации и союзы: гунны, сарматы, славяне и т.д. Все эти народы находились на стадии предклассового общества. Их общества были не геосоциальными, а демосоциальными, т.е. мобильными, способными перемещаться с одной территории на другую. Великое переселение народов было перемещением демосоциорных союзов, сверхсоюзов и прадержав.
Пролог Великого переселения народов относится к I-III вв. н.э. В конце II - начале III вв. с северо-запада Европы к Черному морю двинулись восточногерманские демосоциорные союзы и сверхсоюзы: готы, бургунды, вандалы. Переселившись в причерноморские степи, готы стали ядром обширного сверхсоюза, включавшего в себя также местные гето-фракийские и славянские племена. В середине III в. этот сверхсоюз начал опустошительные вторжения в восточные провинции Римской империи. Варварами были наводнены Фракия и Македония.
Почти одновременно к границам Римской империи начали передвигаться западногерманские союзы и сверхсоюзы. Алеманны переселились на территорию между верхним Рейном и Дунаем и начали совершать частые нападения на Галлию. В 261 г. они захватили римскую провинцию Рецию и, двинувшись в Италию, дошли до Медиолана (Милана). В 258-260 гг. в Галлию вторглись франки.
В IV в. началось собственно Великое переселение народов. Толчком к нему послужило вторжение пришедших из Приуралья кочевых скотоводов - гуннов. Перейдя Дон, они в 375 г. разгромили державу Эрманариха, ведущую роль в которой играли остготы, двинулись дальше на запад и, в конце концов, обосновались в Паннонии.