— Ух, знакомое место.
Как только я закрыл глаза, я очутился на черной плитке в ничто. Рядом со мной из белого дыма собрался силуэт лысого парня с голым торсом, высеченным из скалы, было видно каждую жилку.
— И тебе привет. Рассказывай как дела.
— У меня несколько вопросов, исключительно по вере.
— Говори уже.
— Как бы так мягче сказать, почему твои адепты пидорасы? Баб они не любят, сидят в своем гомо кружке, жрут, да бухают?
— Ну, вообще, я им сказал плодитесь и размножайтесь, несите слово в массы, чудеса и бла, бла, бла. Но, эти дебилы, зачем-то решили становиться отшельниками, придумали какие то лишения, еще и детей не заводят, короче, я мягко говоря, недоволен. Нет паствы, нет и поступлений.
— И?
— Так я же слежу за тобой, еще и клятвы скрепил. Будут у меня девушки в храме! Я только за! Давай, чем нужно, помогу!
— Да там все просто, надо всех оттуда выгнать и замок повесить.
— Так не пойдет, в храм ходить должны, на алтарик мой положить что нибудь! Дорогое желательно!
— Что-то мне подсказывает, что до алтаря сейчас практически ничего не доходит.
— Ладно, решай как знаешь, только подкачайся еще, слабенький ты, очень! Давай, давай! И вот тебе божественный квест! Получай награду!
— А? Что? Где?
— У Дин Дин спросишь, она все объяснит.
Мир снова свернулся в трубочку и мной снова плюнули в мое тело.
— Утро добрым не бывает. Ох, ну что, пойдем смотреть наши новые хоромы? И это, мне там вроде божественную плюшку выдали?
— Выдали.
— А чего ты такая не многословная?
— Эмиссар создателя, вот бы не подумала.
— И чего это значит?
— Ну, эммисар, секунду, сейчас прочту дословно, смертные нарушили замысел создателя и в мир пришел его эмиссар, что бы вмешаться в установленный порядок и любой ценой вернуть утраченное. Он олицетворённая воля, Его щит отражает саму смерть, а взгляд обнажает истину. Свет для избранных, гибель неверным. Его слово — закон.
— Да что тут все так мрачно то. Ну гаремчик у меня уже есть, херовенький конечно, но есть.
— А вампиршу мы просто так растерзали.
— Это другое. И вообще, иди ка сюда.
— Отстань, извращенец!
— Опять не поймал, ладно, пошли уже смотреть, чего у нас теперь есть.
Домик был не на первой линии, даже не на второй, скромный домик почти у самых ворот. Но, два этажа и четыре спальни были отличным местом для адаптации моего гарема, рехаб, после ультра домашнего насилия. Девушки расположились в доме и он начал быстро оживать.
— Дамы, в этот торжественный день! Я собрал вас тут для объявления, я, Мессия!
— Кхм, кхм, Эмиссар!
— Точно, я эмиссар нашего создателя. И нам предстоит многое. Вы мои глаза и уши, ну и че у вас там еще есть.
— И поэтому?
— Да, да, и поэтому мне нужна главная, старшая, мамка, нужно выбрать вам мамку, будете голосовать или я сам ткну в кого нибудь?
— Ткнешь?
— Обязательно ткну, только отмою чуть получше.
Девушки зашептались и закивали.
— Кхм. Ваше решение?
— Ваша милость, мы бы хотели проголосовать за Марту.
— Прям вот все?
— Да.
Дружно ответили девушки.
— Это быстрее чем я думал, ну и хорошо. А кто такая Марта? Выходи.
Из толпы вышла женщина, лет сорок, большие повисшие сиськи, худая, но худоба скорее от недоедания, её бы прокапать и покормить нормально и будет знатная милфа.
— Ну что дамы. Все к столу, пора немного покутить.
Затарившись едой и скупая всю выпечку в городе. Я на неделю закрылся в новом доме, тренировки и лечение, резерв увеличился еще раза в четыре, выправленные девушки отрабатывали как могли, не выпуская хер из рта. Даже график дежурств составили. Старались, каждая хотела запомниться, первой конечно же была улучшена Марта, девушка преобразилась, сиськи подтянулись, кожа разгладилась, появился здоровый румянец, худоба немного ушла, милфа действительно стала сочной, Сразу начав руководить процессом, готовка и уборка, ублажение меня любимого, какие то растения, дом прямо бил ключом. Девушки почуяли свободу и радовались как дети.
Марте были вручены сбережения на прокорм, сорок ртов, даже миниатюрных, это сорок ртов, и если раньше их кормили сырыми овощами, то сейчас рацион резко изменился, боюсь что мой гарем начнет жиреть, на мучном то. По этому, нужно начинать продумывать систему тренировок. Сделаю школу милф-душительниц, будут задрачивать до смерти.
— Дорогие братья по вере! Я — эмиссар божий, посланец создателя нашего, везде ссущего, простите, и будте услышаны, бог покинул это место, так как вы нарушили его устои, ограничили вход в храм и наложили множество запретов, служитель бога должен быть многодетен! Своим примером показывать семейное счастье и традиционные ценности! Огнем и пряником, кнутом и тортом, веревками и конфетами, нести в массы правильные бдсм учения.
Закончив свою реч в центре храма, у алтаря, храм дрогнул, попы попадали на пол, а на входе, прямо рядом с лысей статуей, выросла статуя чуть поменьше, меня любимого. Главный поп, красный как помидор, щурил свои крысиные глазки и всячески негодовал.
— Еретик!!! Самозванец!!!
Поп кинулся на меня с кулаками, но запнулся о ковер, а точнее о мой щит и нелепо прокатился мимо.
Я вышел из храма и ушел в скрытность, зашел назад и уселся в углу. Попы загомонили и бурно махали руками.
— Да кто он такой? Что ему нужно?
— Подрывать веру в отца нашего.
— Ломать традиции и устои! Это измена!!! Измена нашему создателю!!! Его устами говорят темные! Сама смерть приняла святое обличие! Его нужно уничтожить!
— На костер порождение тьмы!
Попы выкрикивали всякие гадости в мой адрес и храбрились друг перед другом. Но Начали выдыхаться и разбрелись по своим углам. Жирноглазка снова забрался за свой стол и принялся что то писать.
Золотая тетива обвилась вокруг шеи, он цепко вцепился в тетиву, но силы были не равны, пару минут и тело обмякло. Убираю свое колено с его затылка и ослабляю тетиву на шее, отодвигаю стул и снимаю с него штаны, картина дрочки и придушивания на троечку, но это лучшее, что можно сделать.
— Листики что хряк исписал аккуратно забираем и валим.
— А зачем ты его раздел?
— Ну типо, он дрочил и сам себя задушил!
— Зачем?
— Ой, всё, еще скажи что у вас так не делают.
— Делают, но это святой отец.
— Вот именно, а они те еще извращенцы, по себе знаю!
Мы вышли из здания и засели в кустах рядом с борделем, прошло около часа, когда попы забегали. Труп главгада вытащили из храма и куда то уволокли. Дождавшись вечера, попы начали дружно покидать здание, и забиваться на ужин в ближайшую таверну.
— Ну пойдем, тоже перекусим.
Заняв позицию в темном углу, мы наблюдали за происходящим.
— Это точно сделал паладин, а вы видели статую?
— Она божественна.
— Неужели отец и вправду зол на нас?
— Нужно что то делать, надо найти его!
— И где мы будем его искать?
Голос взял самый пожилой из них.
— Не переживайте, я думаю, он сам скоро появится. И вообще нужно выпить, за перемены!
— Наш настоятель мертв.
— Нужно что то решать с темным, теперь заново договариваться прийдется.
— Договариваться не прийдется, Некромант мертв.
Я вышел из скрытности и сел за стол.
— Во имя отца!
— Что вам нужно?
— Это он.
Один монах дернулся, но тут же ударился о шипастый щит, рассек руку и уселся назад на стул.
— Вы предатели, вас всех нужно выпороть, или как там монахов наказывают. Лишением дрочки на десять лет или кастрацией?
— Некромант мертв?
— Вы еще и на ухо тугие? Ладно, повторю, некромант мертв, люди освобождены, души отпущены, твари опущены. Теперь в лесу даже ягоду есть можно, ну или нет, Хрен его знает, в смысле на счет ягоды я не уверен. Но вы…
Я вытянул указательный палец и манерно повел им по толпе.
— …..Вы, негодяи, вы сгнили, но у вас есть шанс, один шанс, божественный, и ваш папочка, может быть, простит вас, грешничков.
— Что мы должны сделать?
— Легкая формальность, маленькая клятва, ничего такого.
— Клятва?
— Ну да, не на каменоломню же вас отправлять. Вы там не проф пригодны.
— И что за клятва?
Старый монах задал немой вопрос.
— Ссущая формальность, повторяйте, я, такой то, клянусь больше не извращать слова божьи, истинно веровать в Создателя и служить ему и его эмиссару, божьей длани, святому паладину Алексию, быть защитой и опорой и если я предам веру эту, то душа моя навечно будет заключена в рабстве, и никогда более не освободится!
— Больше похоже на рабский контракт.
— Ну что вы, у вас выбора то нет, давайте ребята, смелее, так, может быть вы спасетесь от гнева божьего, а уж поверьте, он на вас очень злой, никогда не видел его таким.
— Что, вы встречались с богом?
— А вы нет? Он такой душка, особенно когда улыбается, давайте быстрее, а то у меня совсем нет на это времени.
— Время на подумать?
— Ладно, фиг с вами, у вас времени ровно до конца моего ужина, я возьму вот это, вы не против?
Я забрал тарелку у ближайшего монаха и принялся с удовольствием поедать содержимое тарелки, власть пьянила, ощущение было зубодробительным, мой звездный час, речь получилась идеальной. Я достаточно быстро ем, но не было видно дна моей чашки, когда зазвучали первые клятвы.
— …….да более не освободится.
Три человека, включая того что ударился о щит, клятв не произнесли. Я элегантно промокнул полотенцем губы после еды и над всеми, кто произнес клятвы появилось свечение, обруч над головой, где-то я уже видел такие спецэффекты.
— Добро пожаловать в клуб, святые отцы, этих нужно связать и казнить, за измену.
Монахи изменились в лице, так как хотели протестовать, но, быстрый рывок к первому, заломать, весовые категории совсем разные, связать руки, золотой кляп в рот, следующий, повторить, и закрепить на последнем. Монахи сидели за столом и смотрели как я вяжу их бывших товарищей.
— Ребята подъем, берем этих под руки и выходим.
Бросив несколько монет трактирщику и подмигнув ему. Процессия вышла на улицу, А точнее на главную прощать.
— Кхм, эти неверные люди предали церковь и изгоняются из нее. Они осквернили храм и убили настоятеля, Заговор против святых. Приговор — смерть.
Сформировав огромную золотую кувалду и уложив негодяев на землю, по очереди, разбил каждому из них голову, мозги разлетелись по площади. А я поднял красно-золотую кувалду с которой капали мозги и кровь, к небу и в небе проступил лик отца, сформированный из облаков.
— Отец наш, создатель, ты отомщен, прими их души и накажи их, что бы не только тело, но и душа ощутила гнев твой!
На площади воцарилась молчание, все смотрели то на кровавое месиво на площади, то на лик господа в небе, не очень сложно уверовать, если конкретно понятно в кого верить, это не эфемерная сучность, это конкретная такая, здоровенная, лысая башка в небе.