Это делается для того, чтобы потом, когда мы повернем на юг, нам останется преодолеть расстояние, которое на карте обозначено одной прямой линией - мимо Бразилии и Арген тины - и мы уже у Огненной Земли, - объяснил Джандерс, наглядно демонстрируя курс корабля.
Скажите, а как выглядят Острова Зеленого Мыса? Ка кая там природа? снова задал вопрос любознательный Уиппл.
Красота! Необходимо только держать ухо востро: при каждом путешествии я теряю там по несколько матросов. Многие ребята хотят остаться на этих островах. Вот увидите, когда мы будем отплывать, в команде произойдут перемены, и у нас взамен беглецов появятся местные моряки.
Пока капитан рассказывал Уипплу различные подробности о жизни на Островах Зеленого Мыса, на другом конце палубы преподобный Хейл имел серьезный разговор с Кридлендом и Мейсоном.
Я не отдал вам Библии сегодня, потому что вы не заслу жили их, упрекал священник матросов.
Но мы должны были проводить миссис Хейл вниз, в ка юту, запротестовал Кридленд.
Господь требовал, чтобы вы находились на палубе, - упорствовал Эбнер.
Но она...
За ней могли бы присмотреть и другие, Кридленд. Я от дам вам Библии в следующее воскресенье. Я собираюсь вы брать темой проповеди отрывок из псалма: "Возненавидел я сборище злонамеренных и с нечестивыми не сяду". Когда проповедь закончится, вы получите свои Библии, я их сам вручу вам. Затем, вспомнив о том, что уже говорил раньше, взглянув на Мейсона, Эбнер добавил: - Но заслужил ли ты свою Библию? Мне помнится, что ты должен был привести к Господу еще одну заблудшую душу.
Я и собираюсь это сделать, - радостно сообщил Мейсон. - Я читал книгу, которую вы нам давали, одному ста рому матросу. Он вел очень неправедную жизнь и совершил много злых поступков. Но как-то раз, когда он плавал на кито бойном судне, волной его выбросило за борт, и он чудом спасся. В последнее время он часто плачет, и я буду продолжать беседо вать с ним. Наверное, как раз к следующему воскресенью...
Ты хорошо стараешься, Мейсон, - прервал его Эбнер. Другой человек на его месте изумился бы тому, что у обоих ма тросов религиозный пыл ничуть не угас после разочарования относительно получения Библий, тем более, что отсутствие этих матросов на проповеди было уважительным: все-таки они поступили по-христиански, провожая больную женщину до ка юты. Тем более, что это была жена самого преподобного Хейла. Однако Эбнера это ничуть не удивило. Он даже заметил, обра щаясь к молодым людям: - Господь - очень ревнивый хозя ин. Никто не может приблизиться к Нему по собственному же ланию. Только Он сам может решить, когда вы удостоитесь его присутствия. И если вы не проявляете веры даже в мелочах, Господь будет выжидать до тех пор, пока вы не докажете, что достойны Его. - Эбнер хорошо понимал, что легко спасение
еще никому никогда не давалось. Теперь же Кридленд и Мейсон дорожили своими Библиями, поскольку один раз им уже не удалось получить их.
* * *
Если первая проповедь Эбнера где-то не удалась, то вторую можно было смело назвать потрясающим успехом. Радость священника омрачал лишь тот факт, что его жена Иеруша опять не смогла присутствовать на ней. Священник привел супругу на завтрак и не только заставил проглотить кусок говядины с рисом, но и помог подняться на палубу, неся женщину почти всю дорогу на руках. Но при одном виде накатывающихся волн она снова испытала резкий приступ тошноты, и ее тут же проводили вниз Аманда Уиппл и миссис Куигли.
Интеллектуальная сила проповеди Эбнера заключалась в пятнадцатиминутном монологе о той толпе нечестивцев, которых сам дьявол собрал на борту брига "Фетида". Как и все остальные миссионеры, Хейл называл корабль "брегом", не зная точно, ни как правильно произносится настоящее слово "бриг", ни что оно обозначает, поскольку оно отсутствовало во всех справочниках для миссионеров. Но, если верить Эбнеру, вряд ли на каком-либо другом корабле, бороздящем Атлантику, нашлось бы такое собрание зла, перечень всех тех омерзительных поступков, которые совершили в своей короткой и неинтересной жизни, лениво прохаживающиеся ныне по палубе матросы, был ужасен. Однако самым интересным оказался тот момент, когда Эбнер, к всеобщему удивлению и своих товарищей, и команды корабля, вдруг объявил, что Господь продолжает трудиться даже в таком логове порока, и три души на корабле уже спасены. С этими словами он представил Кридленда, Мейсона и старого китобоя с искалеченными ногами. Между прочим, список грехов последнего превосходил даже самые дерзкие догадки преподобного Хейла. Некоторые матросы, которые знали этого типа по прежним плаваниям и даже проводили с ним вместе некоторое время на берегу в Кантоне и Гонолулу, ожидали, что в тот момент, когда их приятель коснется протянутой ему Библии, в корабль ударит молния. Капитан Джандерс в эту секунду содрогнулся и тихонько сказал своему помощнику:
- Запомните мои слова, мистер Коллинз: на следующей неделе на месте этого малого будете стоять вы.
В то воскресенье за обедом все праздновали настоящую, ничем не омраченную победу Эбнера. Капитан Джандерс признался, что это была самая лучшая проповедь, которую он когда-либо слышал. Правда, он тут же добавил, что преподобный Хейл, очевидно, имел в виду какой-то другой корабль, а мистер Коллинз заметил:
Очень странно, что на любом корабле, неважно как он на зывается, при приближении к Мысу Горн и пассажиры, и команда становятся более религиозными. Создается такое впе чатление, как будто все присутствующие на судне наконец-то начинают осознавать, насколько жалок и ничтожен человек пе ред той силой и властью, которыми обладает Господь. Я не уве рен, удалось ли бы мне стать хотя бы средним христианином, каковым я себя считаю, если бы я не разу не огибал Мыс Горн.
Полностью согласен, - добавил капитан Джандерс. - Ни один человек не в силах испытать такое преображение, свидетелями которого мы все скоро станем.
Никакие другие слова не могли бы обрадовать Эбнера больше, чем произнесенные Джандерсом, потому что священник вот уже несколько дней с ужасом думал о том моменте, когда им придется встретиться с Мысом Горн. И хотя до этого знаменательного события оставалось еще недель восемь, Эбнер чувствовал, что не ошибется, если начнет подготавливаться к нему заранее. Поэтому он произнес:
От моего внимания не ускользнуло, капитан Джандерс, что по воскресеньям вы имеете привычку читать... - Здесь он запнулся, не в силах выговорить противное его сознанию слово.
Романы? - подсказал Джандерс.
Да, бесполезные мирские книги. Я вот что подумал, ка питан Джандерс, не стали бы вы возражать, если я бы предло жил вам несколько книг более нравоучительного содержания из наших миссионерских запасов?
Ну, я считаю, что для меня Ричардсон и Смоллетт - впол не достойные наставники и учителя, - рассмеялся капитан.
Но если учитывать, что вам доверены души примерно полусотни человек...
Ну, в особых случаях я готов положиться на Боудича* и Библию. - Он секунду помолчал и добавил: - Да, именно в такой последовательности.
*Натаниэль Боудич (-) - американский математик, астро ном и мореплаватель. (Примеч. перев.).
Следует ли мне это понимать так, что вы отказываетесь?
Совершенно верно, - неумолимо подтвердил капитан.
Семья миссионеров решила, - внезапно начал Эбнер, хо тя еще ни с кем не разговаривал на данную тему, - что, начиная с сегодняшнего дня, мы будем проводить и утренние, и дневные службы на палубе. При соответствующей погоде, разумеется.
Великолепно, - улыбнулся Джандерс, а затем, не упус кая случая еще раз уколоть молодого священника, сделал оза боченный вид и поинтересовался: Кстати, а как себя чувст вует миссис Хейл?
Плохо, - нахмурился Эбнер.
Мне кажется, вы должны проводить с ней больше време ни, - вздохнул капитан.
Я так и поступаю, - огрызнулся Эбнер. - Мы молимся вместе и утром, и вечером.
Я имел в виду совсем не то, - пояснил капитан. - С ней нужно поиграть во что-нибудь, почитать ей вслух интересный роман. Может быть, вы не стали бы возражать, если я бы предложил вам несколько книг более развлекательного содер жания из своей личной библиотеки?
Мы не читаем романов, - ответил ему тем же Эбнер. - И особенно в воскресные дни.
В таком случае, когда вы в следующий раз отправитесь навестить свою супругу, передайте ей, пожалуйста, что во втор ник мы пристанем к острову Брава, и она сможет погулять по твердой земле. Кстати, это может здорово помочь нам всем.
Столь приятная новость сразу подняла Иеруше настроение, и в понедельник, когда с подветренной стороны корабль стал приближаться к Зеленому Мысу, она даже набралась храброс ти и целый час прогуливалась по палубе. Солнце благотворно подействовало на кожу лица, и ее бледность постепенно стала проходить. Во вторник, когда острова уже можно было хорошо разглядеть, молодая женщина не отходила от перил, крепко вцепившись в них и моля Господа о том моменте, когда она смо жет ступить на сушу. Однако ее ждало жестокое разочарова ние, потому что вскоре с островов подул сильный бриз, нагнав ший низкие облака, и еще до того, как "Фетиду" обступили со всех сторон огромные волны, всем стало ясно, что причалить к намеченному острову будет небезопасно. В то же время ветер неуклонно продолжал относить "Фетиду" на запад, и возвра щаться назад для того, чтобы пройтись по земле Бравы, было
бы просто неразумно. Но Иеруша не могла поверить в происходящее. Она продолжала стоять под проливным дождем, молясь теперь о том, чтобы произошло какое-нибудь чудо, и корабль все-таки смог подойти к острову. И только когда к ней подошел капитан Джандерс и сухо заявил: "Мы воспользуемся этим ветром для продвижения вперед, мэм, так что никакой остановки не предвидится ", женщина была вынуждена смириться и признать полное крушение своих надежд. Только теперь Иеруша поняла, что ее снова мутит, и когда она недвусмысленно перегнулась через перила, чтобы не испачкать палубу, Джандерс встревожился и закричал:
-Эй, там, кто-нибудь! Уведите эту бедняжку вниз, в каюту!
Когда вечером семья миссионеров собралась на ужин, состоявший из жидкой овсянки и твердого сыра, на лицах всех: и мужчин, и женщин были разочарование и досада. К тому же половина миссионеров опять заболела и не смогла выйти из своих кают. Остальные дружно переживали неудачную попытку корабля причалить к острову, поскольку все отлично понимали, что следующая возможность прогуляться по суше представится им очень нескоро. Какой недружелюбной и противной казалась им сейчас эта каюта с раскачивающейся лампой, заправленной китовым жиром и противно поскрипывающей в ночи! Из отхожего места доносились отвратительные запахи, и новая волна отчаяния накатила на друзей, которых теперь снова тошнило без перерыва. Кеоки, внося в каюту еду, заявил:
-Я бы хотел предложить всем собравшимся вечернюю мо литву.
И он принялся на богатейшем гавайском языке восхвалять открытое море, сравнивая его с сушей, поскольку, находясь в океане, человек обязательно обращался к Богу, тогда как на суше ему выпадают всевозможные соблазны. Поэтому, как логично отметил Кеоки, даже лучше, что все они сейчас находятся на борту "Фетиды", а не на Браве.
Из всех слушавших Кеоки только Эбнер уже достаточно понимал по-гавайски и смог хоть немного вникнуть в смысл слов дикаря. Молитва показалась ему настолько уместной, что он пересказал ее содержание всем остальным, а затем уди вил их еще больше, самостоятельно прочитав свою первую мо литву на гавайском языке. Правда, он запинался и несколько раз останавливался, вспоминая или подбирая нужное слово, но, тем не менее, в каюте из уст священника зазвучал родной
язык дальних островов, и теперь сам Господь знакомился с тем странным сочетанием звуков, к которому в дальнейшем предстояло обратиться всей его семье миссионеров.
* * *
Пятнадцатого Октября, в понедельник, на сорок пятый день морского путешествия, поскрипывающая и постанывающая "Фетида" под яркими лучами солнца, по ровной глади океана, пересекла экватор. Первой жертвой этого торжественного события стал преподобный Хейл. День выдался жаркий, и капитан Джандерс, как бы между прочим, посоветовал своим пассажирам переодеться в старое платье, причем постараться особенно не наряжаться. Когда же капитан лично убедился, что никто не выбрал свой любимый костюм, он хитро подмигнул Кеоки, и тот мгновенно передал сигнал кому-то наверху.
-О преподобный Хейл! - тут же донесся голос из люка. - Кридленд хочет о чем-то поговорить с вами!
Эбнер вышел из-за стола и поспешил к трапу, ведущему наверх. Однако не успел он пройти и нескольких ярдов, как на него с вантов было вылито целое ведро морской воды. Священник задохнулся от неожиданности и почувствовал, как сокращаются его мышцы в бессильной ярости. Но прежде чем он успел что-либо сказать, навстречу ему вышел улыбающийся мистер Коллинз и, подмигнув, заявил: