Джон, это же самое настоящее богохульство!
Так или нет, а я бы на вашем месте, ни секунды не ко леблясь, выкинул бы эти бананы за борт. От них всех только тошнит.
За борт?!
Да, преподобный Хейл! - вмешалась в разговор Иеру ша. - Выкиньте их за борт.
Это невыносимо! - закричал Эбнер и, негодуя, опроме тью бросился на палубу. Правда, он тут же вернулся и преду предил товарищей по каюте: Если кто-нибудь только дотро нется до этих бананов!.. Их прислал нам сам Господь Бог, что бы мы смогли привыкнуть к жизни на островах. А мы с вами, миссис Хейл, съедим эти бананы все до последнего. Такова во ля Божья!
Итак, "Фетида" упрямо двигалась вперед, а бананы продолжали плясать под потолком каюты, оскверняя воздух своим отвратительным запахом.
* * *
Расставшись с Огненной Землей, бриг направлялся дальше, мимо сотен безымянных, рассеянных в океане островов, находящихся в западной части пролива. Ветра меняли направление, и безрадостные блеклые дни складывались в такие же тоскливые недели. Капитан Джандерс записывал в бортовом журнале: " января, вторник. Двадцать шестой день плавания по проливу. Земля в поле зрения по обоим бортам. Целый день отнял встречный ветер. Преодолели четыре мили, но к заходу солнца потеряли завоеванное. Якоря не держали на абсолютно ровном, покатом грунте. В результате вернулись к месту вчерашней швартовки. Надеюсь, что этот западный ветер продержится и успокоит волнение у Четырех Евангелистов. Партия, посланная на берег, добыла неплохих гусей и, помимо того, набрала ведра великолепных мидий".
День сменялся днем, и продвижение "Фетиды" ограничива лось то четырьмя милями, то шестью, а то и вовсе ни одной. Ма тросы выбирали якоря, выводили "Фетиду" под ветер и заклю чали пари, что спать им придется на том же месте. Две мысли все глубже проникали в их головы. Земля, возле берегов кото рой находился корабль, своей скудостью не могла долго поддер живать жизнь путешественников, обеспечивая их питанием, тем более если учесть приближение зимы. Все думали об одном: "Если настолько трудно приходится здесь, с чем же мы столк немся у Острова Отчаяния? А когда достигнем тех мест, какие сюрпризы готовят нам Четыре Евангелиста? " Создавалось такое
впечатление, что дюйм за дюймом они приближаются к наиболее тяжелой части своего пути, и это было правдой.
На тридцать второй день пребывания судна в бесплодном походе наконец-то подул восточный ветер, и "Фетида" направилась вдоль северного берега Острова Отчаяния. Место производило тем более жуткое впечатление, что матросы заметили кормовую часть какого-то судна, потерпевшего крушение у скал. Качка все усиливалась, и восемнадцать миссионеров предпочли не покидать отведенных им кают, где запах бананов еще более усиливал приступы тошноты. В тот вечер Иеру-ша объявила, что даже под страхом смерти не прикоснется больше к проклятым фруктам. Однако Эбнер, и раньше выслушивавший подобные протесты, галантно съел свою половину плода, протолкнув силой остаток в рот супруги.
-Даже не думай, что тебя может вытошнить! - приказал он, надежно удерживая несчастную женщину.
Однако в этот момент корабль испытал сильнейший крен, так как первые валы Тихого океана уже врывались в пролив. Ни Иеруша, ни усилия Эбнера не смогли преодолеть приступа дурноты, и женщину вырвало.
Миссис Хейл! - разгневанно воскликнул священник, за жимая супруге рот свободной рукой. Но и этот призыв не по действовал, и женщина окончательно загубила белье на своей койке. - Вы сделали это нарочно! - сердито пробурчал Эбнер.
Супруг мой, мне очень плохо, - еле слышно проскули ла Иеруша. Мольба ее наконец-то произвела впечатление на Эбнера, и он, приведя в порядок постель, заботливо уложил на нее жену.
Я вовсе не желаю мучить вас, мой дорогой товарищ, - объяснял священник. - Но эти бананы посланы нам самим Господом. Посмотрите! - С этими словами он сорвал один из желтых плодов, которые сам успел возненавидеть, и целиком съел его, даже не поморщившись.
Меня сейчас опять стошнит! - еле успела выкрикнуть Иеруша, и Эбнеру снова пришлось приводить ее постель в по рядок.
На следующее утро оказалось, что "Фетида" достигла око нечности Острова Отчаяния, тем самым успешно преодолев процентов Магелланова пролива. Оставалось лишь миновать короткий узкий проход мимо Четырех Евангелистов - гроз ных безжизненных скал, охранявших вход в пролив с запада.
На рассвете января года, во вторник, маленький бриг вышел из-под защиты берегов Острова Отчаяния, чтобы проверить свои силы в схватке со штормовыми водоворотами, образованными встречей двух океанских течений: с запада - тихоокеанского, и с востока - атлантического. Как и предупреждал капитан китобойного судна, попутные ветры, несшие "Фетиду" к ее цели, в этом месте превратились в шторм такой силы, которого не испытывал ни один моряк на бриге.
Грозные валы с Тихого океана с огромной силой врывались в узкий проход, словно желая смести все на своем пути, в то время как волны оставшейся позади Атлантики, точно взбешенные терьеры, метались вокруг брига, дробя воду на десятки микроскопических океанов: каждый со своим течением и направлением ветра. Когда суденышко приблизилось к этому ужасному водовороту, капитан Джандерс приказал:
- Всем наверх и привязаться покрепче!
Матросы быстро разобрали обрезки линя, чтобы обвязать их вокруг талии и груди, наспех сооружая также временные петли, которые давали опору для рук. И "Фетида", наглухо задраив люки, рванулась вперед.
* * *
Первые пятнадцать минут бриг швыряло так, будто все терьеры моря, перестав терзать друг друга, объединились в своей ярости и обрушились на кораблик. "Фетиду" то вздымало вверх, то она проваливалась между валами, то ее начинало валять с борта на борт, то бросало вперед, то оттаскивало назад. Болтанка приняла такие масштабы, что если бы кто-нибудь из оставшихся наверху не был привязан, его моментально смыло бы в море.
Вы наблюдаете за Евангелистами, мистер Коллинз? - перекрывая грохот бури, крикнул капитан Джандерс.
Да, сэр.
Мы можем пройти рядом с ними?
Нет, сэр.
Тогда придется чуть довернуть и нестись на всех пару сах.
Но здесь полно скал, сэр!
"Фетида" развернулась почти на месте и, поймав ветер, устремилась назад к острову Отчаяния, как раненное морское
животное. Даже больные, лежавшие на койках, не могли удержаться, так их трясло и подбрасывало.
Неожиданно качка стихла: капитан Джандерс ухитрился укрыть корабль в бухточке, формой напоминавшей рыболовный крючок. Каждое утро в течение недели Эбнер Хейл, Джон Уиппл, еще двое миссионеров в сопровождении четверых крепких матросов отправлялись на шлюпке в море, вытягивая за собой канаты, закрепленные в носовой части "Фетиды" . У самой крайней оконечности бухты они закрепляли канаты и возвращались обратно.
Кабестаны брига приходили в движение, канаты напрягались, и корабль постепенно подтягивался к главному проходу из бухты. Каждый день "Фетида" аккуратно высовывала бушприт из-за скал, чтобы оценить состояние океана. Предприняв несколько героических попыток прорваться вперед, она затем возвращалась в прежнюю позицию для осмотра полученных повреждений. Волнение оставалось все столь же грандиозным, и казалось, что конца ему не предвидится. Матросы занимались мелким ремонтом, недоумевая, почему их капитан не хочет направиться к Мысу Доброй Надежды. Но каждый вечер непреклонный Джандерс торжественно клялся команде: "Завтра, наконец, мы вырвемся на свободу". В журнале он записал: " января, вторник. Предпринята очередная попытка. Огромные валы с Тихого океана сталкиваются с такими же из Атлантики, и зрелище просто пугает. Волны такой высоты, что их не одолеет ни один корабль. Пришлось вернуться в ту же бухту".
января ветер сменил направление на западное, что впо следствии должно было помочь кораблю справиться с роковым участком прохода. Атлантика перестала волноваться так силь но, и вода в Тихом океане также немного успокоилась. Правда, непосредственным эффектом смены направления ветра стало временное усиление бури, поэтому несколько дней капитан и думать не смел о том, чтобы выйти в море. "Фетида" оставалась привязанной в своей уютной бухточке с берегами в форме рыбо ловного крючка. Капитан Джандерс вместе с мистером Колин- зом, Эбнером Хейлом и Джоном Уипплом взобрались на не большой холм, с которого можно было наблюдать за местом встречи вод обоих океанов. И хотя с этой точки не было видно Четырех Евангелистов, мореплаватели прекрасно представля ли себе, где они находятся. Изучая форму гигантских водяных валов, Эбнер заметил, обращаясь к капитану:
-Вам не приходило в голову, сэр, что вам никак не удает ся прорваться вперед исключительно по воле Божьей?
На этот раз Джандерс даже не стал сердиться.
Я готов рассмотреть любые теории, лишь бы мне поко рилась эта последняя сложная миля.
Вчера вечером я подумал вот о чем, - продолжал Эб нер. - Ваш корабль стал проклят именно из-за того, что вы упорно не желаете расстаться со своими мирскими романами.
Мистер Коллинз с изумлением посмотрел на молодого человека и уже собирался ответить что-то одновременно обидное и остроумное, но Джандерс опередил своего помощника:
И к какому выводу вы пришли, преподобный Хейл?
Если все миссионеры станут молиться, в результате чего кораблю удастся пройти этот последний барьер на пути, может быть, тогда вы согласитесь распрощаться со своей литературой и как капитан, судну которого необходимо присутствие Бога, не откажетесь принять несколько книг лично от меня?
Обещаю вам, что поступлю именно так, - торжественно произнес Джандерс. И свидетелями этой клятвы стали четверо людей, стоявших на вершине холма, возвышавшегося на самом краю света. Когда миссионеры удалились, Джандерс поспешил объяснить свое поведение старшему помощнику: - Я полон ре шимости пройти этот сложный участок пути. Никогда раньше при встрече с Мысом Горн мне не приходилось видеть, чтобы мо ре так бушевало. И еще вот что. Можете называть меня суевер ным, дело ваше, но священник на борту - плохая примета для корабля. А у нас на "Фетиде" их - одиннадцать. И если они мо гут быть причиной наших неудач, может быть, они постараются сделать так, чтобы нам, наконец, повезло? Я согласен на все.
Тем же вечером Эбнер собрал в одной каюте всех миссионеров и рассказал им о договоре:
-Господь Бог нарочно удерживает этот корабль, не разре шая ему пройти дальше, чтобы проучить нас, - убедительно на чал Хейл. - Но своими молитвами мы снимем это проклятье.
Правда, такое выступление показалось Джону Уипплу и не которым другим священникам самым настоящим средневеко вьем, и они отказались принимать участие в затее преподобного Хейла. Зато остальные тут же присоединились к молитве. Когда же она была закончена, Джон Уиппл, видимо, изменив свое мнение, попросил разрешения также помолиться, и Эбнер дал на это свое согласие.
О Господи! Укрепи руки наших моряков, пусть станет острым их зрение, пусть удвоятся их силы! - просил Уиппл. - Господи! Сделай же так, чтобы ветер утих, а вол ны успокоились! Позволь нам пройти этот пролив.
Аминь! - подхватил капитан Джандерс.
После молитвы Эбнер навестил Иерушу, которая до сих пор не могла подняться со своей койки, и, как всегда, протянул причитающуюся женщине половину банана. Когда бедняжка попыталась объяснить, что ее теперь тошнит от одного только вида проклятых фруктов, Эбнер взмолился: