Но он мой любимый муж, - попыталась защитить су пруга обескураженная женщина.
Эти отношения между вами - они считаются ненор мальными. Это зло, и Библия не разрешает ничего подобного.
Услышав эти слова, Малама начала кое-что понимать, и лицо ее озарилось:
Ты хочешь сказать, что это капу! - радостно сообщила она, довольная своей догадкой.
Нет, это не капу, - покачал головой Эбнер. - Это запре щено законом Божьим.
Ну, да, мы называем это "капу", - терпеливо пояснила Малама. - Теперь мне все стало понятно. У каждого бога есть свое капу. Например, нельзя есть некоторых рыб, потому что это капу. Нельзя спать с женщиной, пока она болеет своей женской болезнью, потому что это тоже капу. Нельзя...
Малама! - громовым голосом перебил женщину Эбнер. - Выйти замуж за своего родного брата - это никакое не капу! Это не глупый предрассудок. Это запрещено законом Господа!
Я поняла. Я все поняла. Это не маленькое капу, которое касается видов рыбы, а большое капу, которое можно срав нить, например с тем, что нельзя входить в храм, если ты не
чиста в это время. У всех богов имеются и маленькие, и большие капу. Келоло - это самое большое капу, и поэтому он должен уйти. Я поняла.
Ничего вы не поняли, - начал было Эбнер, но Малама настолько обрадовалась собственной догадливости, по край ней мере, в отношении этого вопроса, что решила действовать сразу же, ничего не откладывая. Она созвала всех своих слуг и громко объявила:
Келоло больше не будет жить в этом доме! Он будет жить вон там! - И она указала на симпатичный домик, расположен ный футах в двадцати от основного жилища Маламы. Как толь ко нововведение было провозглашено, счастливая женщина, сияя от удовольствия, снова повернулась к священнику.
Но этого не достаточно, Малама. Он должен уйти дале ко, ему нельзя оставаться даже на твоей земле.
Услышав это, Малама что-то сказала своему сыну, но Кео-ки засмущался, видимо, не зная, как тактичней перевести слова матери. Однако Эбнер настаивал на переводе, и тогда Кеоки, покраснев, тихо пробормотал:
-Моя мать говорит, что перестала спать с остальными че тырьмя мужьями уже много лет назад, и вам не следует боять ся того, что она может неправильно себя повести. - Тут Кео ки окончательно запутался, не зная, какое слово следует по добрать. - Ну, в общем, она еще сказала, что Келоло - очень добрый человек, и она все же надеется, что ему можно будет остаться на ее земле.
От злости Эбнер даже притопнул ногой и закричал:
-Нет! Этого делать нельзя! Это самое настоящее зло! Ска жи ей, что это самое большое капу из всех. Подожди-ка, не на до упоминать это слово. Лучше скажи ей, что Господь особо требует, чтобы Келоло больше не жил рядом с ней.
Услышав такое жестокое решение, Малама расплакалась, пытаясь объяснить, что Келоло значит для нее больше, чем муж или даже брат. - Но Эбнер не стал слушать ее, а просто заявил:
-Пока он отсюда не уедет, Малама, вы не сможете присо единиться к нашей церкви.
Но женщина никак не могла понять этого:
Мне нельзя будет войти в большую новую церковь, кото рую построит Келоло? - изумилась она.
Конечно, вы можете входить туда, - уже тише продол жал Эбнер. - Даже самый последний грешник может войти в
церковь и послушать, о чем говорит священник. Вы даже можете петь вместе со всеми остальными. Но присоединиться к церкви вы не сможете так, как, например, Кеоки.
Малама серьезно задумалась, а затем радостно воскликнула:
Хорошо, я согласна. Я буду петь, но Келоло останется со мной.
А когда вы умрете, - не преминул добавить Эбнер, - вы будете вечно гореть в аду.
Малама поняла, что ее загнали в угол, поэтому, со слезами на глазах, она обратилась к Кеоки, выбирая редкие слова, чтобы Эбнер не смог понять, о чем идет речь:
-Я не хочу гореть в огне, поэтому ты должен построить для Келоло маленький домик за пределами моей земли. Толь ко при этом не забудь аккуратно подмести с дорожки все лис тья, чтобы он ночью на цыпочках мог тихонько приходить ко мне, и чтобы при этом Бог бы ничего не услышал. После этого, уже громче, она обратилась к Эбнеру: - Макуа Хейл, я собираюсь написать новое письмо.
Когда она разлеглась на полу в своем дворце, то сначала порвала первое послание, в задумчивости покусала кончик ручки, после чего аккуратно вывела:
"Король Лихолихо. Я сказала Келоло, чтобы он спал не в моем доме. Он покупает корабль. По-моему, это очень глупо. Твоя тетя Малама".
Она протянула письмо Эбнеру, и когда он изучил его, Малама добавила:
Завтра, потом еще раз завтра и еще, я хочу, чтобы ты приходил ко мне и рассказывал, что должна делать алии нуи. И тогда через месяц на меня снизойдет Божья благодать.
Так ничего не получится, Малама.
А когда она на меня снизойдет?
Может быть, что и никогда.
Я обязательно найду ее! - прогремела огромная женщи на. - Завтра ты придешь сюда и научишь меня, как ее искать.
Но я не могу сделать этого, - решительно произнес Эбнер.
Ты это сделаешь! - угрожающе зарычала Малама.
Ни один человек не может найти милость Божью для другого, - упрямо повторял миссионер.
С необычайным проворством Малама вскочила на ноги и схватила своего маленького наставника за плечи:
-Как мне найти благодать Божью? - не отступала она.
Вы и в самом деле так хотите это знать?
Да, - рассерженно кивнула Малама и тряхнула Эбнера, словно перед ней стоял маленький провинившийся ребенок. - Скажи же мне!
Встаньте на колени, - приказал Эбнер и сам опустился на колени, чтобы научить женщину правильно молиться.
И что дальше? - прошептала заинтригованная Алии Нуи, глядя на священника своими огромными глазами.
Закройте глаза. Руки сложите вот так, в форме крыши храма. Теперь скажите: "Иисус Христос, мой владыка, научи меня быть смиренной и возлюбить Тебя ".
Что такое "смиренная"? - чуть слышно поинтересова лась Малама.
Смиренная - это значит, что самая великая алии нуи считает себя таким же человеком, как тот рыбак, который ло вит форель в пруду, - пояснил Эбнер.
Ты хочешь сказать, что даже раб...
Малама! - нахмурился Эбнер, увлекшись своим толко ванием закона Божьего, - похоже, что именно сейчас самый низкий раб, который ищет в горах сандаловое дерево, имеет куда больше шансов найти милость Божью, нежели вы.