Келоло, - уже более спокойно попробовал объяснить Эб нер, приближаясь к неподвижно сидящим старцам, - я пре
красно понимаю, что в старые времена эти жрецы сделали много добра. Но Богу больше не требуются кахуны!
Макуа Хейл, - взмолился Келоло, - мы пришли сюда, как друзья, которым очень дорога эта церковь. Пожалуйста, не оставляй дверь там, где ты ее задумал. Каждый кахуна хо рошо знает о том, что это невозможно в наших местах с точки зрения влияния духов.
Высший дух - это Господь Бог! - возмутился Эбнер.
Однако ночь выдалась на редкость приятной, бледный полумесяц светил на западе, а по небу изредка пробегали почти прозрачные облака. Может быть, именно поэтому Эбнер решил все же присесть рядом с кахунами и побеседовать с ними о религии. Он был удивлен тем, как многое из Библии известно этим людям, и с каким умением они могли совмещать эти знания со своими древними верованиями. Один из стариков пояснил миссионеру:
Мы верим, что вы правы в том, что говорите, Макуа Хейл. Бог может быть только один, и мы привыкли называть его Кейн. Существует также Святой Дух, и мы называем его Ку. Есть также и Иисус Христос, для нас он - Лоно. И, кроме того, существует король преисподней, это - Каналоа.
Бог - это не Кейн, - логично возразил Эбнер, но каху ны не стали с ним спорить. Они только слушали миссионера, а когда настала очередь высказаться им, они заговорили:
Когда Кейн, то есть Бог, желает выстроить церковь, он наблюдает за ней. Он всегда так поступал, когда мы сооружа ли свои храмы.
Но Бог не лично следит за строительством именно этой церкви, - пояснил Эбнер.
Но Кейн следил.
-Кейн - это не Бог, - терпеливо повторил Эбнер. Мужчины глубокомысленно закивали и продолжали:
Итак, раз уж Кейн заинтересован в строительстве этой церкви, и так как мы всегда любили и почитали Кейна, мы ре шили, что было бы правильно посоветовать вам вот эту дверь...
Дверь будет находиться именно там, где я сказал, - за упрямился Эбнер. - Потому что именно с этой стороны стро ят двери во всех церквях. Вот, например, в Бостоне поступи ли бы точно так же. И в Лондоне дверь стояла бы на этом же месте.
Но в Лахайне Кейн не захотел бы, чтобы она находилась здесь, упорствовали кахуны.
Кейн - это не Бог, - упрямо повторил Эбнер.
-Мы понимаем, Макуа Хейл, - вежливо согласились старцы. - Но так как Бог и Кейн - это одно и то же понятие...
Нет, - не отступался Эбнер. - Бог и Кейн - это совсем не одно и то же.
Конечно, - чистосердечно признали и это кахуны. - Имена у них разные. Но мы точно знаем, что Кейну не понра вилось бы, что дверь располагается именно так.
Дверь останется здесь, - подытожил результаты спора Эбнер.
Тогда Кейн сам разрушит эту церковь, - с грустью кон статировали кахуны.
Бог не разрушает свои собственные церкви, - попробо вал убедить мужчин преподобный Хейл.
Кейн поступает именно так, и нам это известно. Если, конечно, церковь выстроена неправильно, а так как Кейн и Бог - это одно и то же...
Внимательные и мудрые кахуны ни разу не вышли из себя и не стали нервничать, беседуя с этим маленьким человечком, который не совсем хорошо разбирался в религии, насколько они сами могли судить об этом. К этому времени Эбнер тоже научился оставаться спокойным при любых обстоятельствах, и поэтому дискуссия о правильном расположении двери длилась несколько часов, пока луна не исчезла на западе, и теперь только темные облака скользили по мрачному и такому таинственному небу. Так и не придя к обоюдному согласию, обе стороны решили закончить встречу. Кахуны весьма жалели своего заблудшего друга, так упорно вознамерившегося выстроить для Кейна церковь, которая заранее была обречена на гибель. Келоло, поднимаясь, объявил Эбнеру:
После того как я попрощаюсь с кахунами, обязательно провожу тебя до дома.
Но я прекрасно доберусь и сам, - заверил его миссио нер.
Но в такую ночь... - опасливо качал Келоло, погляды вая на низкие облака, проплывающие прямо над кокосовыми пальмами, - наверное, все-таки будет лучше, если я...
С этими словами он быстро попрощался с кахунами, чтобы успеть пробежаться по пыльной дороге и обогнать храброго мис
сионера. Однако не прошли мужчины и нескольких сотен ярдов, как Эбнер услышал, что кахуны - эти упрямые старцы - продолжают преследовать их, и тогда обратился к Келоло:
-Я не могу и не хочу с ними больше ни о чем спорить. Но когда сам вождь повернулся, чтобы самолично передать
это кахунам, он не увидел за собой ни единой живой души. Старцы вовсе не намеревались преследовать их. Никого, кроме, разве что, зловещего эха, раздававшегося, словно с неба. В тот же момент Келоло схватил Эбнера, заключив его в свои железные объятия, и в страхе забормотал:
-Это они! Идущие в ночи! О, мой бог! Теперь мы погибли! И прежде чем Эбнер успел промолвить хоть слово, Келоло
крепко ухватил его за талию и перебросил священника через живую изгородь в канаву, где тот сразу погрузился в грязную воду. Когда миссионер попробовал подняться, мощная рука Келоло прижала его к влажной почве, и только тогда преподобный Хейл понял, что громадный алии сейчас трясется от самого неподдельного страха.
Что это было? - быстро проговорил Эбнер, но ладонь Келоло тут же закрыла ему рот. Это было так неожиданно, что Эбнер чуть не подавился травой и грязью, прилипшими к ру ке вождя.
Это Идущие в ночи! - прошептал Келоло: при этом бы ли видно, как его губы дрожат от волнения.
Кто они такие? - еще тише переспросил Эбнер, убирая ладонь Келоло от своего лица.
Великие алии прошлых времен, - сообщил Келоло, и дрожь его при этом никак не унималась. - Боюсь, что на этот раз они явились за мной.
Это же просто смешно! - проворчал Эбнер, пытаясь вы свободиться из объятий своего друга. Однако тот надежно пригвоздил его ко дну канавы, и теперь преподобный Хейл мог хорошо прочувствовать всю силу мышц вождя. Келоло был перепуган по-настоящему.
А зачем они явились за вами? - еле слышно поинтере совался миссионер.
Этого не знает никто, - сообщил Келоло, продолжая сту чать зубами. Может быть, как раз потому, что я отдал землю, принадлежащую Кейну, для строительства твоей церкви.
С большой осмотрительностью вождь начал приподнимать свою огромную голову над канавой, пока не смог заглянуть за
живую изгородь. Некоторое время он всматривался в темную тропинку, при этом все тело его сотрясалось:
Они направляются к нам! - чуть не задохнулся от ужа са Келоло. - О, Макуа Хейл, теперь молись своему Богу за ме ня. Молись! Молись!
Келоло! - с трудом прохрипел полузадушенный свя щенник, продолжая ощущать неимоверную тяжесть на сво ей груди. - Там никого нет. Когда алии умирают, они так и остаются мертвыми.
Нет, они направляются прямо сюда, - настаивал Кело ло. И в тишине ночи, нарушаемой лишь шелестом сухих паль мовых листьев, в которых гулял легкий ветерок, оба мужчи ны отчетливо услышали топот человеческих ног. - Я вижу, как они проходят мимо строящейся церкви, - докладывал Келоло. - Они несут с собой факелы и посохи, украшенные перьями. Каждый из них одет в золотую накидку и шлем из перьев. Макуа Хейл, они идут за мной.
Огромный алии прижался к земле, пряча Эбнера под своим мощным телом, и теперь миссионер ясно услышал, как испуганный вождь принялся молиться:
-О Пеле, спаси меня! Это я, твое дитя, Келоло, и я не хо чу умирать сегодня ночью.
Топот ног все приближался, и в этом момент Келоло начал судорожно извиваться, чуть совсем не придушив несчастного Эбнера, который успел прошептать:
Что вы делаете?
Раздеваюсь! - зарычал Келоло. - Нельзя разговари вать с богами, пока ты одет.