Андрей долго уговаривал поехать с ним на подводную охоту. Был ли у меня выбор на самом деле? Не похоже. Мой друг купил всё снаряжение, выбрал место. Конечно я тоже не сидел сложа руки. Посетил курсы, прошёл первичную подготовку. Ещё вспомнил старые навыки, ведь в далёком детстве ходил в бассейн. Я отлично плавал, как говорила тренер — весьма колоритная женщина, в прошлом профессиональная спортсменка. До сих пор никто так не врезался в память в женском обличие так, как она. Короткостриженая, с широкими плечами. Лучше б с ней поехал на охоту, а не с Андреем.
Боязно как-то всё равно. Нет, меня не пугает глубина, просто мерзко от водорослей. Воду люблю, но не то, что в ней растёт. Дикая природа пусть уж лучше остаётся по ту сторону экрана телевизора, чем попытается щекотать за пятки при любом удачном случае. Запланированная охота случится в это воскресенье, всего через два дня, и меня уже охватывает неприятный мандраж. Сплю плохо, да и сны такие, словно пытаюсь вдохнуть свозь кисель и не могу всплыть, а рука помощи так и не дотягивается до меня. Неприятно до жути. Надо было отказаться от затеи, Андрей бы понял. Поворчал бы, но всё-таки понял. Можно найти и более спокойные развлечения. Покажу ему боулинг, в конце концов. Дартс боюсь пока открывать.
Я смотрел видео, очень много роликов о подводной охоте. Молодые, и не очень, парни ныряли при свете дня, больше показывая фауну, чем охотясь на неё. Выглядело вполне красиво, и Андрей мне несколько раз присылал фото ружей. Там гарпуны, какие-то ещё приспособления, словно мы начнём войну против рыб. Интересно, есть ли у них свой Фердинанд? Не напороться бы на него, если таковой и правда существует в озере.
За день до поездки, которая займёт не менее шести часов, я лёг пораньше, чтоб совсем не размякнуть в дороге и в самом процессе охоты. Андрей мой лучший друг, но вот скулежа не выносит совсем. И даже с моей стороны. И даже в шутку. Не хочу его расстраивать, уважу желание и поставлю галочку — поохотиться на рыб в их среде обитания. Пусть останется приятным воспоминанием, именно так и хочу называть будущий опыт. Но сон долго не шёл, меня же по итогу спас неприятный факт. Андрей замыслил вечернюю охоту, грозившую перерасти в ночную. А до этого момента можно и в машине покемарить. Я не успел отвертеться и согласился. Глупо? Наверное, да. Андрей уверил, что уже плавал так, и всё проходило, как он любит говорить, «чикибамбони». Ну, надеюсь эти чикибамбони и случатся, как бы они не выглядели. Буду держать друга за ногу постоянно, пока не вытащит нас обоих на берег и не скажет, что можно ехать домой.
Поутру я плотно позавтракал и схватил заранее подготовленную сумку с вещами. Андрей заехал за мной в три часа дня. Он ждал в соседнем дворе, покупая что-то для своего списка. Я не стал спрашивать, погрузил сумку и сел в машину, ожидая, пока приключение начнётся. Потом расскажу коллегам на работе, как вместо похода в кино выбрал охоту на щук. Или кого мы там ловить собрались? У Андрея потом спрошу, кого я поймал, если вообще поймаю. Если что, так сделаю фотку с его уловом, сняв лишь маску, чтоб было видно, что это правда я горделиво поднимаю рыбину на фоне ночного озера и света луны. Да, подобным образом и представляю, так это и выложу в Одноклассниках. Может, Ире понравится, хочется её удивить.
— Всё взял? — Андрей прыгнул на место водителя, от чего машина аж пошатнулась. Я убрал в карман телефон, к которому почти прилип лицом, и глянул в глаза другу. Там один салют да блеск. — А то возвращаться уже не будем. Проверил?
— Да, можем ехать.
— Тогда пристегнуться не забудь, охотник.
Конец августа. Менее, чем через неделю начнётся осень, и в этом году я боялся её встречать. Уже год, как развёлся, а кажется, будто вчера. Живу один, порой вереща песни от тоски и странной радости, аж соседи иногда стучатся по батареям. Повезло, что Андрей не бросил, без него я бы спился. Или спился бы, но тоже с Андреем. И вот он сидит рядом со мной, крутит руль своей любимой Митсубиси Паджеро, высокой, как чёртов автобус, и старой, словно Библия. Думаю, Андрей этой машине порой читает молитвы перед поездкой, чтоб та не развалилась по пути.
Мы выехали за город, и теперь вокруг не будет ничего, кроме деревьев и травы по обеим сторонам от дороги. Я слышал об этом озере. Там, говорят, всегда тепло, и даже зимой льда почти нет. Якобы какие-то горячие подводные источники. Рядом с озером база отдыха, несколько пунктов первой помощи, как и полагается. Этими мыслями я себя успокаивал, пока за окном картина словно застыла, не грозя смениться ещё несколько часов.
— Написал кому-нибудь, что уехал на выходные?
— Зачем? — я недоумённо повернулся к другу, ведь появилось ощущение, что еду с папой, и он проявляет свою неуклюжую заботу.
— Чтоб знали, очевидно.
— Ты знаешь. Этого мало?
— Так я с тобой еду! Это не считается.
Я наигранно вздохнул и отвернулся к окну. Андрей, всё ещё смотря за дорогой, похлопал меня по плечу.
— Достань телефон и напиши кому-нибудь, да хоть начальнику, что уехал на подводную охоту. Просто меры предосторожности.
Вот уж начальнику писать об этом точно не хотелось. Можно было черкнуть коллеге, Ване, но потом я передумал, уже набрав сообщение. Как-то пафосно, даже самому неприятно. Написать бы Ире, да вдруг решит, что снова пытаюсь её вернуть. Тоже не то. Написал маме, хотя не виделся с ней уже несколько лет, поддерживая связь лишь в переписке. Указал день и название озера, надеюсь, оно такое одно в стране, чтоб чуть что меня не надо было искать в нескольких водоёмах сразу.
— Сделал? — серьёзный тон Андрея вызвал во мне смех, и я не смог не пошутить.
— Всё сделал, мой капитан, ещё буду указания?
— Дуркуй, если хочется. А на озере я тебе спуску совсем не дам. Дело серьёзное. — Андрей поднял палец кверху, словно давал мудрые указания. — Если что случится, ты под моей ответственностью, крути не крути, а это так и есть.
И ведь он прав, не поспоришь. Я включил радио, там шансон, а Андрей такое любит. Он начал подпевать, отвлекшись от того, чтобы обращаться со мной как с малым дитём. Солнце дразнило горизонт, всё ещё держа день в полном здравии, и последние летние лучи приятно грели кожу через стекло. Неожиданно для себя я задремал, еле удерживая голову рукой.
***
Громкий скрип огромных колёс об гальку вырвал из дрёмы, я открыл глаза, при этом всё ещё храпя как трактор. Вечерело, мы встали у камышей, раздвинувшихся на два метра в стороны, чтоб образовать идеальный спуск в водоём, не закрытый здесь ничем, разве что лунными бликами на спокойной воде. Андрей вышел из машины и принялся копошиться сзади в багажнике. Я с широко открытым ртом зевнул и потянулся. Одну ногу схватила судорога, и я поспешил выскочить на улицу, чтоб не сойти с ума от резкой боли. Снаружи было прохладно, меня передёрнуло, ведь сонное тело совсем не было готово к такому повороту событий. Я обхватил себя, застегнул повыше кофту, закрыв горло, и подошёл к Андрею.
— Поставлю маленькую палатку, рядом зажгу светильник, чтоб был ориентир после выхода из воды. — Он разбирал вещи, свалившиеся по дороге в кучу, и посвящал меня в планы.
— Переодеваемся уже?
— Вот, на. Можешь начинать.
Андрей протянул туго затянутую сумку. Там лежал мой комплект плавательного костюма. Я забрался обратно в машину и закрылся. Вот сейчас желание опускаться в ледяную воду вообще растворилось, и прям противно стало от того, что сначала придётся лезть в мерзкий костюм, явно изо всех сил жаждущий натереть где только угодно, а потом погружаться в темень толщи воды. Где-то я ошибся с выбором досуга, вот уж точно.
Я почти закончил, когда Андрей забрался в машину, переодетый и готовый. Он сжимал в руках ружьё и смотрел на меня сплюснутым в костюме лицом, от чего был похож на краба, тоже раскрасневшийся.
— Ружьё возьму только я, тебе дам фонарь. Не обидишься?
Я помотал головой, в душе не только не обидевшись, но и искренне про себя поблагодарив Андрея. Не хочу гоняться, ловить и стрелять. Можно поплавать, поглазеть, с меня точно хватит и этого.
— Заплыв минут на двадцать максимум. Баллоны с воздухом совсем небольшие, я тебе перед погружением помогу его надеть. Вопросы?
— Может, всё-таки по пивку? И нахер озеро?
— Очень смешно. Выходи и делай разминку, иначе судороги схватят, завизжишь прямо в трубку баллона.
— Да я уже, так что пройденный этап.
Андрей всё же заставил поприседать, сделать пару кругов вокруг машины и в особенности растянуть ноги, отдельно упоминая возможность того, что мышцы в воде могут резко одеревенеть. Я не стал спорить и натренировался до пота, от чего моё тело уже горело. Вот теперь неплохо бы и окунуться. Сам себе удивился.
Андрей помог надеть и закрепить баллон, натянуть маску и полностью подготовиться к охоте. Мне не пришлось долго ждать, пока он сам справится со своим снаряжением и даст сигнал следовать за ним. Еле перебирая ластами по мелким камушкам, включив фонарь тогда, когда забрались по пояс, я погрузился с головой под воду. Светильник, оставшийся на берегу, ещё сопровождал нас метра два, пока дно резко не устремилось вниз, совсем пропав с поля зрения. Сначала я никак не мог приглядеться и увидеть хоть что-нибудь вокруг. Только ласты Андрея сменяли друг друга равномерным ходом, и весь мир скукожился до этого скудного зрелища. Потом глаза привыкли, маска немного отпотела, и я будто заново прозрел. Вода стала более прозрачной, как при свете дня. Такая кристально чистая, пусть и чёрная, разрезаемая лучом моего фонаря, который я пока от волнения и непривычки изо всех сил сжимал в уже уставшей руке.
Всё-таки расслабившись, я смог насладиться окружающей красотой. Андрей чуть уплыл вперёд, начав двигаться вообще еле заметно. Его долгожданная подводная охота началась, а у меня стартовала лёгкая экскурсия по подводному миру Уральских озёр. Всегда держа хотя бы ноги Андрея на виду, я крутил головой повсюду, насколько позволяла тугая маска и слегка коротковатая трубка до баллона, так старательно пытающегося утянуть меня ниже. Я быстро уставал, не рассчитывал на это. Как-то страшно стало, поэтому я ускорился, быстро нагнав Андрея, будто заледеневшего. Он осматривался как хищник, выставив гарпун перед собой. Свой нагрудный фонарик он отключил и махнул мне, чтоб свой я опустил ниже или отвернул вообще назад, чтоб не пугать рыб.
С замирающим сердцем я следил за представлением. Ни одного признака жизни вокруг, и только тонкие водоросли плавно развеваются под нами, двигающиеся в такт каждому шолоху моих ласт. Я больше наблюдал за этим, чем за попытками Андрея встретить добычу. Вряд ли он решится выбраться на поверхность без трофея, будет гнаться и задерживать дыхание даже тогда, когда воздух в баллонах кончится. Дело чести, долг мужчины — поплавать ночью в дурацком костюме и попасть огромным крюком в малюсенькую рыбёшку, которую и дворовым котам отдать зазорно.
Андрей резко стартанул с места, оставив меня одного на несколько секунд. Я растерялся, чуть не выронил фонарик, а потом рванул за другом. Выглядело так, словно это я пытался его догнать, а не он, устремившийся за рыбой. Что Андрей там увидел? Я вообще не разглядел ничего, и теперь изо всех сил работал ногами и одной рукой, всё ещё освещая путь фонариком. Мы явно опустились глубже, длинные водоросли своими кончиками окружали меня. Вокруг стало прохладнее, и горячность покинула тело. Я начал коченеть.
Сбившись с дыхания и потеряв ориентир, я запаниковал. Маска запотела изнутри, но я всё грёб, чтоб нагнать Андрея. Всё ещё вижу его, однако он уже далеко, и окликнуть никак. Ситуация скверная, и под действием неведомой мне силы, я точно опустился ещё ниже, и уши начало больно закладывать. Я встал на месте, чтоб снизить давление в голове. Поправил маску и снова нацелился фонариком, и тут осознал ужасное — Андрея нигде не видно. И опять эти долбаные водоросли. Окружили, как прутья тюремной решётки. Найдя примерный путь следования друга, я отправился туда же, и тут зацепился за что-то ногой.
Сначала подумал, что это ласта где-то застряла, но потом увидел, как засадил стопу глубоко между двумя ветками затонувшей коряги, густо покрытой мхом и слизью, она блестела под светом фонаря. Я дёрнул рукой, но ничего не помогло, и ласта слетела, пропав в пучине и корнях водорослей. Холодный поток поднялся из темноты, окутав плотным слоем мою ногу. Судорога нарастала, как готовящаяся ко взрыву петарда. Тонкой линией боль поднялась до колена, а потом наковальней свалилась обратно к ступне, пальцы задвигались сами собой, сжимая ногу и разжимая обратно в жгучей и тянущей боли. Я зубами прикусил дыхательный патрубок, ощутив вкус озёрной воды на языке. И маска опять запотела. Я выронил фонарик, когда со злости решил ударить по ноге, чтоб та перестала себя так вести.
Маленький светлый кружок молниеносно утонул, оставив меня на несколько минут в полной темноте. Я оглядывался по сторонам, как сумасшедший, ища взглядом хоть что-нибудь. На Андрея уже рассчитывать не приходится. Я дышал слишком глубоко, ничего не мог с этим поделать, и тратил драгоценный кислород из баллона, который и без того не был рассчитан на долгие погружения. Я открыл рот и выпустил пару пузырей. Проследив за ними, я хотя бы точно убедился, где поверхность, и задрал туда голову, чтоб больше не потерять ориентир.
Коряга больно врезалась в кожу оголённой стопы, и немеющая нога почти освободилась от судороги. Минус одна проблема, но это избавление не будет значить ничего, если по итогу живым больше не выплыву на поверхность. Отлично ощущаю, что в баллоне ещё есть запас, но в голове целый табун маленьких источников боли. В висках стучит сердце, которое уже словно в горле сидит и пытается всплыть быстрее меня, чтоб не оставаться тут надолго.
Закрыл глаза. Цветные кружочки прыгают из одной стороны в другую, и в ушах звон, как огромный надоедливый комар. Он только дразнит, щекочет мою ногу, но не впивается своим носиком, наслаждаясь мерзостью ситуации. Глупые фантазии медленно наступают, превращая каждый отблеск на водорослях в рыбу. Хищную рыбу, которая не будет одна, и целая стая зубастых тварей обгложет меня до костей. Безумные образы, никак не связанные с реальностью, ужасные видения под толстым слоем воды без искусственного источника света. Тут только я и мои глаза, моя голая стопа и горящие лёгкие, которые никак не могут насытиться, растрачивая попусту самый драгоценный ресурс в данный момент. Это чужой мир, и я зря посчитал, что могу в него так вероломной вторгаться.
Я извинился перед всеми, кого вспомнил, искренне пожелал счастья тем, с кем когда-то ругался. Пуская слёзы и медленно наполняя маску изнутри, начал молиться Богу, о котором и думать забыл ещё в подростковом возрасте. Наступило то самое время, когда обещаешь всевышнему, что если переживёшь, то начнёшь ходить в церковь и делать всё по совести так, как никогда раньше. Я начал с того, что попросил Его сначала избавить от усилившейся судороги, и либо моё желание исполнилось, либо моя нога совсем отнялась в холоде и неудобном положении. Я вообще отвлёкся от этого момента, чуть не забыв напрочь, что всё равно не могу всплыть на поверхность и сделать вдох тем воздухом, к которому привык. Тот, что в баллоне, грозит закончиться в любую секунду, и начинается лотерея. О каждом вдохе думаю, как о последнем, я стону и пищу́ под водой, боясь снова сделать глоток из трубки, которая словно стала намного тоньше.
И паника ли это? Ужас, страх и медленно наступающее смирение. Те ошибки, что совершал, кажутся решёнными давным-давно, прощёнными, с истёкшим сроком давности. Рванул ногу ещё раз, но та осталась на месте, и тут продолжился торг с высшими силами, исключительно на которые я мог положиться в этот момент. Свет луны блеснул в водорослях, и рыбья чешуя пустила лунного зайчика совсем рядом. Осмелевшая рыбёшка, размером меньше, чем ладонь, чуть ли не вплотную подобралась к моей маске, своими пустыми глазами глядя в мои. Высохшие слёзы больно щипали веки, моё лицо исказила уродливая гримаса с зажатым во рту патрубком. Рыба умеет смеяться? Умеет издеваться или дразнить? Она не понимает, что мне плохо, ведь она в своём мире. Да, он жесток, но стихия родная, а тут рядом с рыбёшкой какой-то человек, и его странная конечность зацепилась за дерево. Ну и дурак!
Рыбка уплыла, когда я в своей же голове назвал себя дураком. Мысль превратилась в волну, отпугнувшую трусишку, оставив меня опять одного. Дышать стало легче, и я правда успокоился. Смотрел наверх, разглядывал отсветы лунного цвета на маленьких волнах. Поверхность от меня всего метрах в трёх, но в моём положении они кажутся километром, и я даже не представляю, что должно случиться в одночасье, чтоб получилось показать голову наверху. Как же сладок этот момент в моих представлениях, уже представляю цунами расслабления и истерики радости, когда всплыву. Я правда ещё верю, что сделаю это?
Я дёрнул ногу, и та опять не поддалась.
Блядская коряга! Я ебал твоё дерево, иди нахуй со своими ветками! Своими сучьими ебаными отростками ты зацепила меня за ногу, пизда старая, иди нахуй! Я тебя, блядь, ненавижу! Хуила, блядь, блядь! Грязная мокрая блядь!
А нога всё равно осталась на месте, онемевшая, с кусочком режущей боли где-то в районе косточки прямо над сводом стопы. Я достал трубку изо рта и крикнул прямо в воду так, что даже горло заболело. Целая стая пузырей взмыла вверх, достигши открытого воздуха, миновала воду, бросила меня в темноте и холоде. Я снял маску и отпустил, та сразу отправилась за фонариком, догнав этого скользкого ублюдка. Ну и пусть сидят там, больно мне надо. Вставил трубку обратно, когда лёгкие сами по себе сократились в желании получить немного воздуха. Уже не такой свежий, плотный, питательный. Сколько я уже здесь? Моё время буквально подходит к концу, баллон вот-вот опустеет, и я утону. Как же мерзко вспоминать те моменты, когда мы с Андреем только-только подъехали к озеру, и без всякой лишней дребедени я мог свободно дышать и не думать ни о чём. А теперь как сумасшедший, оставшийся без света и маски, думаю о том, как бы освободить ногу и наконец всплыть, чтоб достичь берега, дать пощёчину Андрею и уехать домой.
Вспомнил анекдот.
Сталкиваются на лодках посреди озера два пьяных рыбака, а бармен им говорит — идите нахуй отсюда.
Расскажу Андрею, когда всплыву. Думаю, он уже переоделся и сидит в машине с часами в руках. Засёк ровно двадцать минут и ждёт последнего щелчка, прежде чем поймёт, что придётся домой ехать одному. Не забыл бы хоть палатку. Он говорил, что она очень дорогая, пусть и маленькая. Там какой-то очень плотный материал покрытия, не пропустит никакую влагу, да ещё и тепло внутри сохраняет. Я б денег на такое пожалел, но Андрей своим желаниям потакает. Может, поэтому у него всё хорошо? Сын недавно в школу пошёл, и был бы мой ребёнок с его сыном ровесники, если б с Ирой мы решились завести потомство. Назвал бы его Андреем, если б мальчик родился, а девочка была бы… не знаю. Придумал бы, в случае чего. Или Ира решила бы самостоятельно, или посоветовавшись со своей мамой, как обычно. Я же всё равно ничего не решаю. Бы да кабы. Как обычно, блядь.
Ненавижу себя, ненавижу свою никчёмную, а теперь и резко укоротившуюся жизнь. И как-то всё глупо. И садик, и школа, и училище, всё в трубу. И попытка быть на кого-то похожим. И вроде по правилам, как у людей, а всё равно извращённо, наигранно, и так противно со стороны сейчас вспоминать. Одиноко было как-то, да и сейчас тоже, конечно. Все эти попытки быть хорошим человеком только людям на потеху. Я завидую даже немного. Хочется, но не можется. И горько за то время, что спустил в унитаз, думая, что успею ещё, нагоню, наверстаю, сделаю как надо. А вот как оно вышло. Застрял ногой в коряге. Хорошая шутка, затянулась только слегка, на тридцать пять лет, в ожидании финала для самых терпеливых, таких же скучных, как и сам анекдот. Прошу прощения за такое скудное представление.
Руки повисли плетьми. Каким-то маленьким органом я ощутил, что моё тело ещё немного спустилось вниз, а в ноге не появилось новых ощущений. Я чуть двинул в сторону и понял, что коряга решила в этот раз отпустить. Глазам трудно поверить, зато груди́ очень даже легко, которая уже не могла насильно высасывать воздух из баллона. Я снял его, от чего ощутил вообще неведомую до этого лёгкость и стрелой рванул к поверхности. Как дельфин вынырнул и с плеском шлёпнулся об встревоженную гладь. Недалеко от берега оказался, а там машина тарахтела, та самая старенькая Паджеро, и знакомый силуэт в свете фонаря что-то прокричал, помахал рукой.
Иди-ка ты в жопу, Андрей, с такими хобби. С тебя пиво.