Платон расслаблялся в ванне, стоящей в самом центре просторной комнаты, освещенной несколькими светильниками на стенах. Вокруг в полумраке возвышались книжные шкафы. Платон тонул в пышной пене по грудь, положив сильные руки на края ванны. Справа и слева от ванны сидели на коленях обнаженные рабыни — Юля и Майя. Мочалками они терли его плечи и грудь. На лбу Майи светилась цифра “5”, а на лбу Юли — “8”.
— Спасибо за этих милых сучек, Тимур… — проурчал в блаженстве Платон.
— Пользуйся на здоровье, босс. Мне не жалко, — ответил Тимур, оторвавшись от разглядывания книг, и показал на мигающие желтые цифры на своем обруче. — Если угодно — у меня и три мальчика есть.
— Э, не… — хохотнул Платон. — У мальчиков сисек нет.
Он мыльными руками полапал одновременно небольшие сисечки Майи и тяжелые округлые сиськи Юли. Затем он помял юлину грудь всей пятерней, нащупал торчащий сосок и слегка сжал его пальцами. Юля приоткрыла свои пухлые губки и бросила снисходительный взгляд на Майю.
— Да, девочки как будто созданы для ебли, — согласился Тимур.
Он принялся расхаживать вдоль книжных полок, ведя пальцем по корешкам.
— Хм… — остановился Тимур. — Маркиз де Сад?.. Это не тот ли чувак… Интересно… — Он вытащил книжку и посмотрел на обложку. — "Жюстина или Несчастья добродетели"… Хм!
Платон перестал гладить мыльные от его рук сиськи рабынь и закинул на края ванны свои ноги. Юля и Майя принялись мыть его волосатые голени.
— Так что там с поисками? — спросил Платон.
— Ну… — вздохнул Тимур, рассеянно листая книжку. — Парни на байках объездили всю округу, но ничего подозрительного не увидели. Зато Степа, Шамиль и Антон напали на след в лесу.
— Они пошли втроем? — удивился Платон.
— Они очень сильные бойцы, — ответил Тимур. — Да и небольшая группа мобильнее. В любом случае, за ними следом идет подмога в пять человек. Степа даст сигнал костром, чтобы направить подмогу.
— Да уж, без телефонов сложно, — вздохнул Платон. — Все разбрелись, а мы тут сидим в неведении.
— Еще поймали парня и девку, — вспомнил Тимур. — Сейчас их раскалывают, но вряд ли они знают что-то, кроме начального места сбора рядом с городом.
— Они сдались?
— Да, и это усложняет допрос, — покачал головой Тимур. — Ни порезать, ни избить нормально нельзя… Приходится извращаться…
Платон и Тимур снова вздохнули.
— Ай! — дернулся Платон от щекотки. — Нежнее!
Майя и Юля с опаской мыли его подрагивающие ступни. Тимур уселся в кресло в углу комнаты и внимательно смотрел, как женские пальцы массируют грубые подошвы ступней.
— А пушка так и сгинула? — спросил Платон.
— Кирилл и Тёма погнались за тем парнем, но пока не вернулись, — сообщил Тимур. — Колян говорит, что слышал выстрелы с западной стороны.
— Если это единственная пушка на острове, то значит она там, — предположил Платон.
— Не факт, — возразил Тимур. — Пушки есть у судей. Может быть, кто-то нарушил правила и был застрелен.
— Хм… — задумался Платон, почесав седую бороду. — Я почти уверен, что палят друг в друга… Нам все же надо сделать город безопасной зоной. А непокорных подчинить…
Он посмотрел на Майю, моющую его бедро. — Давай, ниже тоже мой.
Она смущенно опустила руку в пену, круговыми движениями массируя волосатое бедро. Пена в ванне стала покачиваться.
— А яйца я сам должен мыть? — не отставал Платон.
Майя смущенно отвела взгляд в сторону и опустила руку по локоть в воду.
— Ооооох… Ммммм… — довольно замычал Платон. — Молодец… Давай еще ниже… Мммммм… Жопу тоже помой…
Покрасневшая Майя, опустив глаза, двигала рукой под водой.
— Ооооооооо… У тебя нежные пальчики… — похвалил ее Платон.
Он нежно взял ее мыльной ладонью за щеку и повернул ее лицо к себе. Майя растерянно посмотрела ему в глаза.
— Оооох! — вдруг выдохнул Платон и повернулся к Юле. — Ты что?.. Дрочишь мне?..
Юля похотливо улыбнулась ему, двигая своей рукой под водой, и оперлась на край ванны своей упругой грудью.
— А ты, оказывается, та еще шлюшка… — одобрительно проурчал Платон и отвел с ее лица волнистые локоны. — Хорошо, когда женщины знают свое место и выполняют свою роль…
Он глубоко дышал от юлиных ласк и смотрел прямо ей в глаза. Юля не отводила взгляд и неуверенно улыбалась, продолжая гладить под водой его напряженный член.
— Равенство — это роскошь цивилизации… — выдохнул Платон. — А в мире, где правит первобытная сила… мужчины рискуют жизнью ради порядка и безопасности… За это женщины делают несложную работу… и радуют защитников…
Платон перевел затуманенный взгляд на Майю: — А ты чего так смотришь?.. Не согласна?..
Майя торопливо отвела взгляд, но Платон взял ее за подбородок и повернул к себе.
— А иначе… — продолжил он. — Женщины попадут в лапы разбойников или налетчиков… станут добычей и наградой…
Платон запустил свою руку под длинные черные волосы Майи на затылке и крепко сжал — она поморщилась от боли.
— Именно поэтому… после тысяч лет отбора… женщины так любят… когда их подчиняют и используют…
Платон внимательно наблюдал за противоречивыми эмоциями на лице Майи.
— Скажешь — не так?! — Он тряхнул ее голову, глядя в ее испуганные глаза.
— Это касается не только женщин, — поднял голову Тимур. — Непокорных любого пола всегда убивали либо изгоняли. Тогда они оказывались без защиты в диком мире, где решает только сила!
***
Дрожащими руками Денис раздвигал листья в поисках земляники. Вот, здесь есть еще! Он рвал мелкие ягодки и жадно закидывал в рот. Искать становилось все сложнее, ягоды было трудно разглядеть, и Денис заметил, что в лесу темнеет. Он посмотрел вверх — сквозь листву было видно розовое небо, но солнце уже опустилось низко, и его не было видно.
Блин! Скоро станет совсем темно! Денис поежился от холода, вспомнив, что он по пояс голый. Еще немного земляники — и всё! Он продолжил лихорадочно раздвигать листья и переходить от одного места к другому. О, вот тут много ягод! Денис стал жадно есть их, и вдруг замер…
Что это? Он уставился на то, что не ожидал здесь увидеть. Под листьями виднелась веревка. Ягоды застряли в горле. Денис осторожно отвел листья — там был узел, где одна веревка пересекалась с другой. Сеть? Он вспомнил ловушку, в которую уже попался в прошлый раз. Кто их расставляет? Зачем? Денис с трудом проглотил ягоды. Оглянулся. Теперь страшно было даже шевельнуться.
Денис стал медленно отступать назад. Хотелось бежать, но он держал себя в руках, осторожно ступая босыми ногами по листьям земляники. Отойдя на несколько метров, Денис развернулся и пошел быстрее, пытаясь найти тропу, и только сейчас понял — насколько темно стало в лесу. Пока он жадно искал ягоды, то потерял и тропу и направление. Он остался один практически голый посреди чернеющего леса…
Совсем близко хрустнула ветка! Денис вздрогнул и присел, всматриваясь в сумрак. За черными стволами деревьев что-то шевельнулось. Или показалось? Может, какое-то животное? Денис словно окаменел, затаился, пристально разглядывая стволы и силуэты коряг.
Вдруг от одного ствола отделилась высокая тень и с шорохом метнулась за другой ствол. Такое точно не могло показаться! Если это был не человек, то что? Денису даже показалось, что эта тень держала длинную палку или копье. В голове сразу возник образ дикаря-каннибала с окровавленным копьем. Ловушка из веревок, отрезанные кисти рук на дереве — все это сложилось в одну жуткую картину. Кровь громко застучала в висках, и Денис едва сдержал крик ужаса.
Он резко вскочил и бросился прочь, продираясь через ветки, ничего не разбирая перед собой, наталкиваясь на деревья руками. Сзади что-то похрустывало и шуршало, чудилось пыхтение и даже странное тарахтение, словно сломанный вентилятор.
Денис бежал, падал, поднимался и продолжал пытаться бежать, задыхаясь. Вся его способность к бегу и контролю дыхания словно испарилась. Нормально бежать здесь было невозможно, словно во сне. Тонкие ветки хлестали и царапали голые бока и руки, норовили выдрать глаза…
Странное тарахтение и гул становились все громче. Сквозь листву мелькнул странный отсвет, словно от молнии. Денис и сам не заметил, как стволы деревьев вокруг сменились небольшими деревцами и кустарниками. Он оказался на опушке под темнеющим небом. И здесь гул стал совсем громким. Снова мелькнул луч света, озарив все вокруг, а Дениса ослепила вспышка в небе. Вертолет!
Денис упал под ближайший куст и замер. Над ним пролетал железный корпус, а прожектор шарил по округе. Стало видно траву, листья, кусты, деревья — все трепетало в потоках воздуха от лопастей вертолета. Вверх поднимались листья и мелкий мусор. Денис попытался разглядеть среди деревьев своего преследователя-каннибала, но никого не увидел.
Вертолет летел по кругу, луч прожектора выхватывал разные куски подлеска, а место, где лежал Денис, погрузилось в темноту. Денис привстал, следя за вертолетом. В свете прожектора он увидел морской берег совсем недалеко, а затем какое-то здание. На белой стене висел спасательный круг, чернел оконный проем, а рядом лежала перевернутая лодка. Лодочная станция?
Вертолет полетел дальше, и здание исчезло, но Денис не отрываясь смотрел в том направлении, где оно было. Глаза стали привыкать к темноте, и он разглядел траву перед собой. Денис с трудом поднялся на израненные замотанные ноги и стал продвигаться вперед. Он почти бежал вперед пока вдруг не ударился пальцем о выступ бетонной площадки, служившей зданию фундаментом. Не чувствуя боли, Денис уже двигался вдоль стены, скользя руками по ее шершавой поверхности. К великому счастью, окно оказалось приоткрыто. Денис открыл окно шире, попытался залезть на подоконник, и свалился внутрь, грохнувшись на пол.
Луч прожектора прошел рядом со зданием, часть света проникла в окно и осветила небольшую комнату, стол, стул, весла и спасательные круги, дверь в подсобку. Входная дверь была распахнута и оттуда доносился шум моря. Денис, вскочил, закрыл окно и стал лихорадочно опускать жалюзи — стало темнее, но сумеречный свет шел из входной двери, он подбежал к ней, захлопнул, нащупал щеколду и закрыл.
Вокруг теперь была успокаивающая темнота. Денис шумно выдохнул, весь дрожа. Он все еще не мог успокоиться, это место не казалось ему безопасным, каннибал мог прийти и сюда. Денис пошел на ощупь вдоль стены, задел весла, и они с грохотом повалились на пол. Он нащупал одно из них и поднял — холодное и тяжелое. Подобие оружия в руках немного успокаивало. А будь это пистолет — было бы еще лучше!
Денис вдоль стены дошел до двери подсобки — там было абсолютно темно, хоть закрывай глаза. С грохотом упало задетое ногой ведро, и Денис чуть не подпрыгнул. Он выдохнул, закрыл за собой дверь, нащупал какой-то крупный ящик, обнаружил небольшое пространство за ним и забился туда, держа в руках весло. Всё, дальше некуда. Он как загнанный зверь, забился в самый темный уголок. Теперь только ждать и слушать. Был бы пистолет, он мог бы всю ночь держать дверь на прицеле. Пуля может убить кого угодно, а что может весло? А что может он сам — хилый слабак?
Через какое-то время Денис немного успокоился, отдышался, вытер холодный пот с лица. Его руки были в чем-то липком, судя по запаху — кровь. Все тело и особенно босые стопы стали саднить от множества царапин и ранок. Ладно, утром надо будет все осмотреть и промыть. Дожить бы до утра. Но как узнать, что наступило утро, сидя тут, в полной темноте? Какое-то время надо точно переждать и сидеть тихо, но потом можно выглянуть и проверить. Может быть стоит поспать? Вряд ли получится…
БАХ! Что-то стукнуло за дверью. Что?! БАХ! Еще раз! Кто-то бил во входную дверь, закрытую на щеколду! БАБАХ! Раздался громкий треск! По полу отчетливо поскакала металлическая щеколда.
Половицы скрипнули, за дверью подсобки раздались шаги.
***
Платон развалился на огромной королевской кровати, широко раскинув ноги. Его член стоял колом, а Юля старательно сосала головку, смущенно поглядывая на ухмыляющегося босса. Она брала член в рот все глубже и глубже, пошло постанывая.
— А ну-ка, не отлынивай! — махнул Платон Майе, отодвинув Юлю.
Майя смущенно сидела на кровати рядом и испуганно смотрела на торчащий лоснящийся от слюней член.
— Уснула? — недовольно проворчал Платон.
Майя осторожно наклонилась к члену, приоткрыла рот и обхватила губами багровую головку. Ее длинные черные волосы закрыли ее неуклюжие попытки сосать. Платон отвел волосы с ее лица, намотал на кулак и заставил взять член глубже.
— Смелее! Смелее! — подбодрил он, двигая голову Майи вверх-вниз.
Юля пошло улыбнулась, припала губами к основанию члена, уткнувшись щекой в седые заросли волос, и стала старательно лизать ствол.
— Мммммм! — простонал Платон. — Хорошие сучки…
Тимур оторвался от книжки, которую читал сидя в кресле, и бросил взгляд на обнаженных рабынь, склонившихся над членом босса.
— Надеюсь, они тебя не разочаруют. — усмехнулся он и вернулся к чтению.
Платон взял обеих рабынь за головы и управлял ими, заставляя вылизывать свой жилистый ствол по всей длине. Девушки невольно терлись щеками друг о друга, их языки сталкивались.
— Ну-ка… целуйтесь… — выдохнул Платон, крепко держа их головы.
Юля бросила недовольный взгляд на Майю, в то время как азиатка даже не открыла глаза. Усилием Платон ткнул Юлю губами в лицо Майи, та сама нашла юлины губы и присосалась.
— С языком, блять! Смелее! — прикрикнул Платон.
Обе девушки послушно открыли рты и стали целоваться взасос, неуклюже шевеля языками, облизывая и обсасывая губы друг друга.
Тимур в очередной раз перекинул несколько страниц.
— Хм… Удивительно… — задумчиво протянул он. — У этого де Сада, конечно, много пыток, крови и прочей жести… но… Но тут на девяносто процентов обычная ебля в жопы и лизание жоп…
— Ну если по принуждению, то вполне вписывается… — отозвался Платон, тяжело дыша. — Дело не в боли, и не в жопах…
— Хм, может быть, — задумался Тимур. — Маркизу точно нравится полная власть.
— Самое удивительное, что сучкам самим нравится власть и принуждение, — сказал Платон, тяжело дыша. — Я вот прям сейчас ногами чувствую их мокрые пизденки. — Он схватил обеих девушек за волосы и приподнял их головы, заглянув в глаза: — Течете, шлюшки? Значит вам нравится, когда вас используют? А? — усмехнулся он.
— Да это просто защитная реакция, — заметил Тимур. — Чтобы не выебали насухую.
— Продолжайте… — выдохнул Платон, нежно погладив рабынь, вновь занявшихся его членом, затем взял бокал с вином и посмотрел на Тимура. — Так что будем делать с беглецами, Тим?
— Хм… — Тимур оторвался от книги и задумался. — Найдем их… Вернем назад… — Он погладил подбородок. — И принудим к послушанию… Будут делать всю работу и не сметь даже голову поднять. Никаких больше вольностей.
Платон отхлебнул вино и кивнул: — Это будет справедливо. Если бы они просто ушли… Но они нас ограбили, избили парней, вооружились… Как после этого мы должны к ним относиться?
— Справедливо? — удивился Тимур. — О чем ты говоришь, босс?
— О том, что порядок — это общее благо, — сказал Платон. — Иначе начнется хаос и пиздец. А мы гарантируем всем порядок, безопасность, но взамен… Взамен нужно послушание, подчинение нашим правилам. Все должны умерить пыл и подумать об общем благе.
— Да ты романтик! — воскликнул Тимур. — Ты подводишь целую теорию там, где она не нужна. Высшая и самая естественная справедливость — это сила. Все намного проще — если мы сильнее, то и должны решать их судьбу. Никакой другой справедливости не существует.
— Хех! — усмехнулся Платон, глядя, как Юля и Майя старательно облизывают его член и по очереди сосут.
— Кто может возразить тем, кто сильнее? — продолжал Тимур. — Кто может их осудить? Сила оружия или сила денег или техническое превосходство… Так было всегда — и это справедливо. Это самая честная гонка.
— В чем-то ты прав… — кивнул Платон задумчиво.
Он взял Майю за затылок и проворчал: — Что ты там вяло посасываешь… Давай глубже!
Майя попыталась заглотить напряженный член глубже, но подавилась и дернулась назад. Платон удержал ее голову рукой и надавил: — Глубже, бля! — Он буквально насадил ее глоткой на свой член.
— Агхмм… Бгл… Мммм! — Майя издала хрипящий, булькающий звук, пытаясь вырваться.
Платон ослабил хватку, член выскользнул из ее горла, и Майя сильно закашлялась, сплевывая слюни на кровать.
— Не умеешь сосать, шлюшка? — разозлился Платон, держа ее за волосы.
Майя жалобно смотрела на него слезящимися глазами, сглатывая слюни. Вдруг Юля отодвинула Майю от члена и сама попыталась заглотить его полностью, но тоже подавилась и закашлялась.
— Аааахг… — выдохнула она, глядя на Платона с растерянной улыбкой, и вытерла слюни с губы.
Затем она сглотнула и предприняла следующую попытку. Твердый член погружался в ее рот все глубже и глубже, она издала странный звук, и ее плечи дернулись от рвотного рефлекса, но Юля не сдалась и заглотила член полностью, уперевшись носом в седые волосы на лобке.
— Ого! — восхитился Платон, глубоко вздохнув от наслаждения. — Прям чувствую твою узкую глотку…
Юля снялась с члена и чуть не захлебнулась слюнями, пытаясь отдышаться. На ее лице была похоть и гордость.
— Мммммм… — пошло простонала она, наклонилась и, пошире открыв рот, стала увереннее насаживаться глоткой на член, иногда издавая странные горловые звуки.
— Вот это я понимаю — хорошая будет хуесоска… — довольно проурчал Платон, а затем посмотрел на сидящую рядом Майю. — Не умеешь сосать — вставай раком! — приказал он и толкнул ее ногой, повалив набок.
— Но… у меня… — залепетала она.
— Заткнись!! — прикрикнул Платон.
Майя неловко повернулась и встала на четвереньки, задом к боссу.
— Почему жопа черная? — возмутился Платон, глядя на ее исполосованные ремнем ягодицы.
— Плохо себя вела, — объяснил Тимур.
— Зачем ты портишь девочек, Тим?
— По мне, так даже красивее.
— Хм… — задумался Платон. — Ладно… Раздвинь ноги шире. — Он толкнул Майю стопой в бедро.
Майя покорно раздвинула ноги и оттопырила попу. Стала видна белая ниточка тампона, прилипшая к внутренней части бедра.
— Фу… — скривился Платон. — Месячные?..
— Тебя смущает кровь? — усмехнулся Тимур. — Тогда в жопу трахни.
— Не… — покачал головой Платон. — Жопа не заменит пизду. Может, твой де Сад и упарывался по жопам, но я люблю мокрые щелки, их похотливые пизденки, которые выдают их шлюшью натуру с головой.
Платон приподнял ногу и коснулся стопой промежности Майи. Девушка вздрогнула, но продолжала покорно стоять в откровенной позе. Большой палец Платона скользнул по ее влажным половым губам.
— Они могут говорить, что угодно… — продолжал он. — Даже страдать и плакать… Но их киски могут течь против их воли… желая получить хуй, который выебет их и наполнит, не спрашивая ни о чем… Вот чему мне верить, Тимур? Рту женщины или ее пизде?
— Разве это имеет значение? — приподнял бровь Тимур. — Важно — чего хочешь ты, а не она.
Платон продолжал поглаживать грубой стопой промежность Майи, а сам смотрел, как Юля героически давится его членом, поглядывая на босса в поисках одобрения.
— Вот смотри… — сказал Тимур, перелистнув страницу назад. — Что пишет маркиз от лица одного из персонажей. "Волки, которые едят ягнят, ягнята, пожираемые волками, сильный делающий жертвой слабого, слабый, становящийся жертвой сильного, — в этом суть природы, в этом ее намерения, ее планы…" Так… Тут дальше про круговорот… равновесие… извечное движение планет… Философ, бля… Вот! "О Жюстина, как была бы она удивлена, эта природа-мать, если бы могла услышать наши рассуждения о том, что преступления, которые верно ей служат, порочные дела, которые ей угодны и которые она нам внушает, караются законами людей, осмеливающихся утверждать, будто эти законы являются отражением ее желаний."
— И?… — выдохнул Платон, весь напрягшись под натиском глубокой глотки Юли.
— Чувак в корень зрил! — воскликнул Тимур. — Кто мы такие, чтобы судить о справедливости, законах и преступлениях? В природе все идет своим чередом — сильный жрет слабого, и ничего с этим не сделаешь… Главное только, кто мы — волки или ягнята?
— Ну… — вздохнул Платон. — На этом острове волки — это судьи… А все мы тут — ягнята…
***
Половицы поскрипывали под кем-то тяжелым. Он явно не был босым — твердые каблуки стукали и шаркали по полу. Денис сжался, стиснув весло. Его дыхание замерло. В темноте слух обострился, и он как будто видел, где ходит преследователь. Вот он прошел к окну. Постоял. Кажется, вздохнул. Теперь пошел вдоль стены. Все ближе и ближе!
Вдруг добавились другие шаги, около двери. Их двое?
— Здесь? — раздался глухой голос.
— Да… — ответил голос ближе. — Ты смотрел запись?
— Смотрел, блять, а толку? — с раздражением пробубнил первый. — Они, конечно, давно съебались. Но какого хера они были здесь? Это случайность или кто-то из них что-то знает?
— Я думаю, случайность, — ответил спокойный. — Просто это здание на берегу моря. Здесь проходит грунтовка, а они на мотоцикле.
Оба расхаживали по кабинету, казалось, что бесцельно. На полу подсобки мелькнул отсвет фонарика, проникший в щель под дверью.
— Бензина много у них? — спросил раздраженный.
— Не ясно, но какая разница? — вздохнул спокойный. — Если бы они долго колесили по округе — их бы точно запалили. Но они куда-то сгинули около бухты…
— Мотоцикл нашли?
— Нет.
— Блять…
Кто-то стал выдвигать и задвигать ящики стола.
— И теперь у них два ствола? — спросил раздраженный.
— Получается, два…
— Вот Барс лох. Он один проебал уже две пушки, блять. И сдох…
— Насчет первой пушки ему просто не повезло, — возразил спокойный. — Ладно, если бы тот чувак был Про. Но он был обычной тушкой, хоть и задротом. Он случайно наткнулся.
— Не, Барс сам спалил место. Сам виноват. Хорошо, что задрот выпилился. И потом наш гений тоже жестко накосячил. Пошел один и камеры отключил, блять… Это уже не случайность, а просто дебил, я считаю…
— Да похуй на камеры… толку от них… — вздохнул спокойный.
— Ох, не трави душу… — согласился напарник. — Любой темный угол или ночь — и уже нихуя… И сигнал у них… говнище…
Со скрипом подвинулся стул.
— Ладно, пошли уже, — позвал спокойный.
Что-то металлическое скрипнуло и лязгнуло.
— Ого! Прям вот тут?
— Ага…
— Блять! А вы еще удивляетесь, что находят…
Ноги обоих топтались в одном месте комнаты, но становились все тише. Потом снова скрипнуло и хлопнуло. Наступила тишина.
Денис судорожно выдохнул и только сейчас почувствовал, как по лицу течет капля пота. Руки прилипли к веслу. В голове роились мысли. Эти двое не выходили из комнаты. Оставаться здесь опасно, но и бежать куда-то ночью, может быть, еще опаснее. А также покоя не давал вопрос — куда они делись, что это был за скрип.
Поддавшись внезапному порыву, Денис размотал кусок ткани на своей ступне — остатки его рубашки. Этой тканью он перевязал себе голову, полностью закрыв обруч с камерой. Сердце громко застучало от такой дерзости, но остановиться он уже не мог.
Денис поднялся на дрожащих ногах, взял в одну руку весло и подошел к двери подсобки. Нащупал ручку. Постояв немного в нерешительности, он повернул ручку и приоткрыл дверь. В кабинете было темно, но не настолько, как в подсобке. Хорошо было видно окно и пол, хотя в углах комнаты ничего нельзя было разглядеть.
Здесь и правда никого не было. И ничего подозрительного не бросалось в глаза — просто комната со столом, стулом, хламом в углу. Денис осторожно вышел, скрипнув половицами. Подошел к тому месту, где слышал незнакомцев в последний раз, присел и провел рукой по полу. Да! Тут явно был небольшой зазор. Секретный люк в полу! Эти двое спустились туда и закрыли люк за собой!
***
— Ааааахх!! — хрипло вздохнула Юля, вытащив из своей глотки член Платона, за которым потянулись нити слюны.
Она закашлялась, но быстро справилась и сглотнула, бросив пошлый взгляд на босса.
— Соси, соси… шлюха… — тяжело дышал Платон.
Но Юля не послушалась. Она встала на кровати в полный рост и посмотрела на Платона сверху, улыбаясь и поглаживая себя внизу живота. Вид снизу открывался красивый, и обтекающий слюнями член Платона дрогнул от напряжения.
Эротично вильнув тазом, Юля стала опускаться на корточки, широко разведя колени. Ее бедра напряглись, когда Юля пристраивалась, пытаясь попасть на торчащий член. Мокрая багровая головка коснулась влажных половых губ и погрузилась в теплую глубину.
— Мммм… — простонала Юля, и насадилась своей сочащейся вагиной на член до самого конца.
— Оооох… — одобрительно отозвался Платон.
Юля стала двигать тазом и бедрами, сидя на члене и следя за реакцией босса.
— Мммм… МММММ… — все откровеннее и развратнее стонала она.
— Ууууухх… — выдохнул Платон. — Вот эта шлюшка мне больше нравится…
Щеки Юли были пунцовыми. Она смущалась, но ей начинала нравиться роль шлюхи. Она наклонилась вперед, обхватив колениями бока босса, уперлась руками рядом с его плечами, и стала активно двигать тазом. Ее вьющиеся волосы свесились над Платоном, а тяжелые сиськи раскачивались над его волосатой грудью. Он не удержался, и стал лапать их руками.
— Такие сиськи… — простонал Платон с блаженством. — Может, ты мне ее подаришь, Тим?
— Забирай, конечно, босс! — отозвался Тимур. — На эту как-то похуй! Мне больше нравятся непокорные… Которых надо… эмм… укрощать.
Майя, сидевшая рядом на кровати, бросила испуганный взгляд на Тимура, но он ее не замечал.
— Мне понравилось, когда я выебал в рот ту сучку с вакидзаши, — задумчиво сказал Тимур. — Она меня чуть не убила.
— Чего же ты ее отдал? — удивился Платон.
Тимур приподнял катану, стоявшую рядом с его креслом.
— От этого чуда я не мог отказаться, — объяснил он. — Но ту сучку я сломал, и больше она мне не нужна. Теперь хочу выебать действительно достойного противника…
— А если это будет мужик? — ухмыльнулся Платон.
— Хм… — задумался Тимур. — В рот я выебу любого! Хочу видеть покорность с моим членом во рту…
Юля продолжала скакать на члене нового хозяина, шлепая ягодицами о его бедра. Она развратно постанывала. Тимур посмотрел на скачущую голую задницу, а потом на Майю.
— Пятую пока оставлю себе, — сказал он. — Ее еще нужно воспитывать.
Тимур встал с кресла, и Майя испуганно отшатнулась.
— Хули ничего не делаешь, Пятая? — спросил Тимур угрожающе. — Не умеешь сосать — лижи.
Майя торопливо повернулась к скачущей юлиной заднице и растерянно уставилась на вагину, скользящую по жилистому стволу, по которому ее соки стекали на волосатые седые яйца.
— Или ты только ноги лизать можешь?! — прикрикнул Тимур, и отвесил сильный шлепок по исполосованной попе Майи.
— АЙ!! — вскрикнула она, чуть не подскочив. — Сссссс…
Майя неуверенно наклонилась к яйцам Платона, помедлила и лизнула влажные седые волосы, брезгливо поморщилась, но стала лизать старательнее.
— Оооооох… — простонал Платон, и его яйца подтянулись выше.
— Все лижи! Не халтурь! — прикрикнул Тимур — встав коленом на кровать, он схватил Майю за затылок и ткнул лицом в юлину задницу.
— Ммм! ММ! — замычала азиатка от неожиданности.
Юля растерянно замерла, а Тимур стал возить Майю лицом между юлиных ягодиц.
— Где язык, Пятая? — возмущался он. — Давай, лижи ей очко!
Майя обреченно стала лизать ложбинку, пока не попала языком на дырочку ануса.
— Ооооох! — пошло застонала Юля и довольно улыбнулась.
— Самая никчемная рабыня будет лизать другим рабыням жопы, — сказал Тимур.
Юля протянула руку назад, взяв Майю за волосы, и сама стала тереться попой об ее лицо, двигаясь на члене Платона.
— О, смотри-ка, твоей понравилось, — сообщил Тимур боссу.
Юля постанывала и двигалась все активнее, а язык Майи скользил по ее анусу, вагине и стволу Платона. Лицо Майи было все мокрое от юлиных соков и собственных слюней.
— Смелее! Вылизывай все! — прикрикнул Тимур, снова взял Майю за волосы и стал тыкать ее лицом в волосатую промежность босса. — Не халтурь! Ниже давай! Жопой босса брезгуешь? Там чисто, дура! Ты же сама мыла!
Всхлипнув, Майя стала лизать волосатый анус Платона.
— Оооох… — Дрожь блаженства прошла по его телу.
— Вылизывать все — это теперь твоя обязанность, Пятая, — сказал Тимур.
Вдруг дверь в комнату распахнулась, и ввалился пыхтящий Степан. Выглядел он ужасно. Под глазами были темные круги, сломанная переносица заклеена поперек пластырем, из ноздрей торчала вата, а губы были разбиты. Юля и Майя обернулись и смущенно замерли.
— Что за хрень?! — воскликнул Тимур. — Кто тебя так отпиздил?
— Да бля… — скривился Степан. — Мелкая сучка — та же, что ограбила склад… Шамилю тоже досталось…
— Они совсем охуели! — разозлился Тимур. — Это уже слишком! Вы ее схватили?
— Н-нет… ушла…
— Блять! — воскликнул Тимур. — Мелкую надо поймать и выебать. Превратим ее в самую опущенную шлюху. Такое спускать нельзя!
— Погоди… — сглотнул Степан. — Это еще не все…
— Ну! — нахмурился Тимур.
— Тоха… — начал Степан и запнулся. — Мы нашли… нашли его труп… Эти уроды забили его до смерти палкой по голове!
— Кто??!!! — взревел Тимур.
— Хуй знает… — пожал плечами Степан и поморщился. — Кто-то из этих…
— Суки!!! — сжал кулаки Тимур. — Мы это так не оставим!
— Безобидные беглецы… — прозвучал голос Платона. — Опиздюлили трех сильнейших бойцов?..
— Босс… — начал Степан.
— Хватит! — крикнул Платон. — Хватит с ними церемониться! Они опасны и перешли все мыслимые границы!
Он со злостью выкрутил соски Юли.
— Ааааииии… — заскулила она и снова стала двигаться на его члене.
Майя тоже уткнулась лицом в волосатые яйца и стала лизать.
— Пусть ищут их везде… — продолжал Платон сквозь зубы. — Если разбегутся — ловить всех по одному! По всем лесам, уголкам, в каждой канаве!
Сжав зубы, он выкручивал соски все сильнее, оттягивая тяжелые сиськи в стороны.
— Ааааай! Пожалуйста! — взмолилась Юля.
Платон резко отвесил ей звонкую пощечину, и Юля отшатнулась, отвернувшись.
— Заткнись, шлюха! — процедил Платон.
Юля продолжила скакать на члене, держась за щеку. На ее глазах выступили слезы, но губы растянулись в странной улыбке.
— Каждый беглец должен быть пойман и превращен в раба, — продолжал Платон. — Все, кто хорошо проявит себя в принуждении к порядку… получат по рабыне…
Он распалялся в своем гневе и стал ладонью сильно шлепать по раскачивающимся сиськам Юли. Она застонала от боли и тут же получила по второй щеке, но продолжила двигать тазом. Ее щеки горели.
— Превратим в рабов их всех, а сучек будем драть! — прорычал Платон, со всей силы сжав торчащие соски Юли.
— Ыыыыы!.. — заскулила она сквозь сжатые зубы, но только ускорила темп.
— Волки будут драть овец! — подхватил Тимур.
— Ооо, дааааа! — закричал Платон, согнув ноги. — ДААААААА! Да, сучка!!
Он схватил Юлю за затылок, наклонив к себе, и кончал в нее, долбя членом снизу. Когда он успокоился, то Юля легла на него всем телом, и он прижал ее к себе сильными руками, поглаживая ладонью по спине. Тело Юли едва заметно дрожало.
Густая сперма потекла из ее вагины по члену на яйца и дальше на кровать. Майя брезгливо смотрела на эту вязкую жидкость и медлила. Но все же она наклонилась и принялась покорно слизывать.
— Ну что… босс… — осторожно подал голос Степан, когда ему показалось, что чавканье и причмокивание Майи затянулось. — Что нам делать?..
Платон все еще тяжело дышал. Он сглотнул, а затем хрипло выдохнул.
— Объявляю…
— Охоту…
— Открытой…
Свободных 80
Рабов 11
Нарушителей 2
Мертвых участников 7
Мертвых судей 1