Для начала я обозначил дракону приоритетную цель: три мага в пешей группе за внедорожником. Если справится, то берет еще двух оставшихся во фланговых группах.
Пушистик издал воинственный клич и помчался на врага. Головы трех магов практически одновременно подлетели на высоту второго этажа и рухнули сверху на охреневших боевиков. Они замешкались, а потом скучились у забора и заняли круговую оборону, напрасно пытаясь обнаружить причину столь странного поведения голов незадачливых магов.
Итак, задняя пешая группа на время вышла из боя. Это уже хорошо. Я оценил запасы маны у Пушистика и понял, что еще на одного мага точно должно хватить. Дракон, победно стрекоча, уже несся к своей очередной жертве.
Тем временем я кастанул огненный шар, добавив в него божественной силы и влив силу стихийного перстня.
— Жрите, уроды! — крикнул я и запустил файербол в черный внедорожник.
Шар врезался в лобовуху и, насквозь ее проплавив, взорвался в салоне напалмовым огненным облаком. Выскочить из машины успели только двое, которых тут же встретили шквальным огнем Семеныч со своими бойцами.
Еще минус пятеро врагов. Итого за считанные секунды от передней группы осталось трое растерянных боевиков.
Но тут подоспела одна из фланговых групп. Вторая при этом замешкалась на подходе, заняв круговую оборону и с ужасом поглядывая на внезапно растерявшего все свои конечности мага.
Оставшийся в живых чародей из другой группы скастовал внушительных размеров огненный смерч и запустил его на группу Семеныча. Это капец, как хреново! Если он пройдется по бойцам, то от них только пепел останется. Но тут позади меня взорвался эфир от мощного заклятия. Охренеть! Что это было⁈ Я обернулся и увидел Боярского, сжимающего пальцы правой руки в магическом жесте. Огненный смерч ударился в огромный ледяной щит и рассыпался на множество пылающих фонтанов, тут же внезапно угасших. Да вы полны сюрпризов, граф, и еще каких!
Тем временем Боярский запустил в мага ледяным копьем, которое, не долетев до цели, раскололось об вражеский огненный щит. Между чародеями тут же завязалась нехилая такая магическая дуэль. В это время остальные боевики из подоспевшей группы вели жесткую перестрелку с Семенычем и его бойцами.
Я, в свою очередь, быстро оценил остатки маны у Пушистика и увидел, что на полноценное убийство ее уже не хватит. Но вот, чтобы сделать пару глубоких порезов на ушлых физиономиях и конечностях нападавших, вроде бы должно хватить. Я бросил его в атаку на оставшихся трех боевиков из передней группы, которые уже заходили на огневые позиции.
И в это время весьма некстати подоспела последняя фланговая четверка отморозков. В ближайшего к ним бойца Семеныча полетело сразу две эфки. В этот момент парень был отвлечен на другой фланг и слишком поздно заметил упавшие рядом с ним гранаты. Прозвучало два взрыва, и боец со стоном завалился на бок.
Меня словно током ударило от бешенства. Этот парень был единственным, который не выстрелил в меня, когда я разыграл концерт с воображаемым пистолетом после аварии на вишневой «девятке». Боец постоянно ездил с Боярским на заднем сиденье и был его личным телохранителем. Звали его вроде бы Слава.
Я почувствовал, как от охватившего меня гнева непроизвольно активировалась кожа дракона и по телу разлилась мана. Посмотрев на свои руки, бурлящие божественной силой, я только сейчас осознал, что это тело гораздо сильнее, чем у Саньки Гордеева. Вот я лошара! С такими физическими данными мне уже надо быть в гуще боя, а не за камушком отсиживаться!
Ну все, капец вам, твари! Я огляделся по сторонам и увидел валяющийся неподалеку кусок арматуры, примерно в метр длиной. Схватив его и худо-бедно уравновесив в руке, я выскочил из укрытия и большими прыжками помчался к забору, из-за бреши которого атаковала вторая фланговая группа. На бегу в меня попали сразу несколько пуль, но моей, перешедшей на новый уровень, коже дракона было на это пофиг. Я легко перемахнул через забор немного в стороне от атакующих и подскочил к ним сбоку. Первому уроду сильным ударом наотмашь снес пол лица, а второму резким колющим всадил арматуру в глаз. Минус два!
Оставшиеся два боевика сразу переключились на меня. Один из них, потеряв бдительность, слишком сильно высунулся из укрытия, за что получил от Семеныча свинцовый подарок в голову. Второй, пока я вытаскивал застрявшую арматуру из чугунной башни дохлого амбала, высадил в меня очередь из автомата. Несколько пуль попали по ноге, которая резко подломилась, и я тут же осел на одно колено. Вот гнида, как же больно! Я бросил мучать намертво застрявшую арматурину и, собрав все остатки маны и божественной силы поджарил противника испепеляющим пламенем. Получай, урод! Будешь знать как нормальных пацанов гранатами закидывать!
Усевшись на землю и помогая себе здоровой ногой, я все-таки выдернул арматуру из головы жмурика и, опершись на нее, кое-как поднялся на ноги. Выглянув из укрытия, я увидел, что битва подходит к концу. Противник Боярского валялся на земле застывшей ледяной глыбой. Из его группы в живых остался только один отморозок, который, выбросив автомат, махал из укрытия чем-то белым и немного перепачканным. Труханы походу снял да перебздел чутка, подумал я, ухмыльнувшись. Трое из передней группы с оторванными носами валялись на земле и давились кровью, а рядом сидел довольный Пушистик и с чувством выполненного долга чистил свои крылья.
Семеныч, отправив бойца к лежащему без движения Славке, перебежками двигался к передней группе, лишившейся органов обоняния. А Боярский тем временем хмуро возвышался над поверженным магом.
Я вылез из бреши в заборе и заковылял к лежащему неподалеку Славе, с которого в это время второй боец стаскивал бронежилет.
— Как он? — хрипло спросил я.
— Жить будет, — бросил через плечо парень, умело орудуя ножницами. Он разрезал Славкину майку и начал обрабатывать раны.
В это время в проезд, ведущий в нашу западню, ворвались, пронзительно визжа шинами, три армейских броневика. Из них повыскакивали вооруженные до зубов бойцы и быстро рассредоточились по огневым позициям. Семеныч, держащий на мушке трех безносых боевиков, махнул подоспевшим парням рукой. Те перебежками, не опуская оружия, подскочили к нему и обезоружили лежащих на земле отморозков.
Ну вот и все, дело сделано, с облегчением подумал я. Оставшийся в живых боевик, подняв руки, вылез из укрытия и испуганно пошел к Боярскому, державшему его на мушке своего Глока. Я вытряхнул из-за пазухи насколько расплющенных пуль и неспеша поковылял к Стасу. Регенерация в ноге шла полным ходом. По моим расчетам для полного восстановления потребуется минут тридцать.
— На кого работаешь? — спросил тем временем Боярский у подошедшего боевика.
— Карпов, — дрожащим голосом ответил парень.
— Кто бы сомневался, — ехидно ответил Боярский и, окинув боевика презрительным взглядом, процедил: — Понабирают по объявлениям…
В этот момент к нам подскочила группа бойцов и взяли на мушку меня и боевика Карпова. Боярский дал знак парням, что я свой, и они, быстро обыскав испуганного парня, повели его к машинам.
— Носилки сюда! — громко крикнул боец, занимавшийся Славкой.
Через полминуты в наш закуток, оттеснив с дороги бронированный внедорожник, влетел армейский броневик. Славку быстро погрузили внутрь.
— Срочно к доку! — крикнул им Боярский.
Бойцы кивнули, и броневик, взвизгнув шинами, резво рванул с места.
Боярский подошел ко мне и, подставив плечо, повел меня к выезду из закутка.
— Круто ты их, Гордеев, — и он посмотрел на железяку, зажатую у меня в руках. — Хм. Обычной арматурой… Надо же! У кого учился?
— Люблю фильмы про самураев смотреть, — ухмыльнувшись, ответил я.
— Ну-ну… А магов чем уделал?
— Секрет фирмы, — уклончиво ответил я.
— А этот секрет… кхм, масштабируется? Можешь мне такой же сделать?
— Не-а. Даже если очень захочу. Это примерно то же самое, что пытаться залить кислоту в кожаный бурдюк.
Боярский понимающе усмехнулся.
— Охренеть какое лестное сравнение, — иронично процедил он.
— Не принимай на свой счет, — улыбнулся я.
К нам подошел Семеныч и, забрав у меня арматурину, тоже подставил мне плечо.
— Хорошая работа, ваше сиятельство, — похвалил он меня.
Я, если честно, даже опешил от такого обращения.
— Ты же знаешь, кто я, — поправил я Семеныча. — Простой барон. Восемнадцатилетний мальчишка.
— Вы сегодня вели себя, как настоящий граф Суворов. Я уверен, он бы вами очень гордился, — твердым голосом сказал Семеныч, заглянув мне в глаза.
Мы забрались в броневик и Боярский хмуро глянул на Семеныча.
— Это были люди Карпова. Мышкин пока не объявил нам войну, но негласно ее уже ведет. Так что с этого дня все наши люди работают в режиме повышенной готовности. Если кто в отпусках, вызывай их обратно.
Семеныч молча кивнул.
— Едем в штаб, — продолжал Боярский. — Я обещал кое-что показать Алексею Дмитриевичу. По идее там уже должно быть все готово к нашему приезду. Но узнай на всякий случай.
Семеныч снова кивнул и что-то набрал на экране смартфона. Немного погодя он подтвердил:
— Все готово.
Через минут пятнадцать мы подъехали к какому-то ангару. Броневик плавно притормозил, и мы вылезли наружу. К этому моменту моя раненная нога уже почти пришла в норму, и я двигался вполне себе свободно. Граф, заметив это, удивленно качнул головой, но вслух ничего не сказал.
Зайдя в ангар вместе с Боярским и Семенычем, я удивленно осмотрелся по сторонам: внутри все выглядело абсолютно необитаемым и заброшенным. Но при этом вокруг ангара была выстроена многоуровневая и сложная магическая защита и сигнализация. Что за хрень? Здесь же ничего нет.
Но тут Пушистик подал мне сигнал, и я переключился на его зрение. В дальнем конце ангара стояла подсобка, внутри которой находилось что-то вроде замаскированного лифта. Он был полностью утоплен в пол и, видимо, выдвигался оттуда с помощью какого-то переключателя. Пушистик нырнул в шахту, но там было темно хоть глаз выколи. Ну хотя бы я теперь знаю, куда нам дальше и для чего вся эта защита.
Мы прошли в подсобку и Семеныч нажал что-то на смартфоне. Тут же из пола выдвинулся лифт. Он был довольно вместительным и, наверняка, служил еще, как и грузовой. Войдя за нами в лифт, Семеныч снова что-то понажимал на экране мобильника, и кабина медленно поехала вниз. Когда она наконец-то остановилась и двери открылись, я увидел перед собой небольшой холл, из которого расходилось в разные стороны два коридора. Боярский повернул в левый, и мы с Семенычем двинулись за ним. К этому моменту я чувствовал себя вполне сносно, и только дырки от пуль и кровавые разводы на одежде все еще напоминали о недавней заварушке.
— Нам сюда. — Боярский остановился у одной из выходящих в коридор дверей и вошел внутрь. Небольшая комната была абсолютно пуста, если не считать стола посередине.
— Я бы хотел, чтобы ты взглянул на эту вещь, — и Боярский указал мне на поверхность стола.
Там лежала обычная, ничем не выделяющаяся катана. Примерно такие же носили рядовые бойцы из гильдии теней в моем прошлом мире.
— Сначала у меня была другая мысль, но, когда я увидел, как ты орудуешь той арматурой, я немного поменял свои планы, — ухмыльнулся Боярский.
Он внимательно посмотрел на меня и продолжил:
— Ты сказал, что смог каким-то способом узнать сущность перстня мгновенной смерти. — Граф немного помолчал, внимательно глядя на меня. — Эта катана, — Боярский подошел к столу и с любовью погладил лежащее на нем оружие, — она необычная. Второй такой нет. Можешь узнать, в чем ее особенность?
Вот жучара! А пока я этим занимаюсь, ты попробуешь понять, как я это делаю? Или я уже становлюсь слишком мнительным? Да пофиг! Боярский и так уже слишком много про меня знает.
— Да, но на это потребуется время. Для перстня понадобился час. Так что запасайтесь попкорном.
Я подошел к катане, взял ее в руки и сел на пол в позу лотоса. Положив оружие на колени, я вошел в транс и подключился к божественному источнику, направив его силу в клинок… И через миг ошарашенно вскочил на ноги. Что за хрень⁈ Как такое вообще возможно? Катана сразу же открылась мне, будто я владел ею уже много лет.
Боярский с любопытством смотрел на меня.
— Чье это оружие? — изумленно спросил я.
Граф улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:
— Ты разве не помнишь?
Слова Боярского на миг лишили меня дара речи. Че за хрень⁈ Внутри у меня все похолодело. Нет-нет, это чушь какая-то! Этого просто не может быть! Я ошалело посмотрел на Боярского, а потом перевел взгляд на родовой перстень Суворова. Его камень был не просто темным, а угольно-черным и переливающимся, словно жидкий гудрон. Вот с. ка! Я попытался снять перстень, но он не поддавался. Это полный пиз.ц! Так, спокуха, Грут! Не забывай, что ты полубог и у тебя внутри божественный исток. И нихрена такой фокус с тобой не прокатит.
Я бросил на Боярского полный ненависти взгляд. На лице ублюдка при этом заиграла довольная улыбка. Я зло ухмыльнулся в ответ и закрыл глаза, приказав Пушистику в случае чего превращать в фарш любого, кто дернется в мою сторону. Присоединившись к божественному источнику и подключив энергию своего магического кристалла, я направил мощные потоки силы и маны в перстень. Через несколько секунд он раскалился докрасна. Даже кожа дракона не до конца защищала от этого нестерпимого жара. Ну и похер, раны один фиг заживут, зато у меня появился шанс снять эту дьявольскую хрень.
Я открыл глаза и начал стаскивать с пальца родовой перстень Суворова. Он слезал медленно, по миллиметру, вместе с кожей. Я взвыл от натуги и потащил сильнее. Боярский ошарашенно смотрел на меня. Он попытался дернуться в мою сторону, но Пушистик сразу же резанул огненным когтем по металлическому полу у графа под ногами.
— Еще шаг — и ты труп, — прохрипел я, с ненавистью глядя Боярскому в глаза.
Граф в нерешительности остановился. Семеныч никак не реагировал, хмуро поглядывая то на Боярского, то на меня. Еще пару мучительных мгновений и перстень вместе с ошметками моей кожи звонко упал на пол. В комнате воцарилось долгое и напряженное молчание.
Я подошел к столу и взял катану. Неспешно вытащив ее из ножен, я залюбовался бликами света, играющими на ее смертоносной поверхности.
— Отличное оружие. Огненная катана. Режет сталь, как бумагу… Знаешь, что она мне говорит, Стас? — глухо спросил я и взглянул на побледневшего Боярского. — Что она теперь моя. — И изящным легким движением я перерубил надвое стоящий передо мной металлический стол, словно он был сделан из масла.
Я посмотрел Боярскому в глаза.
— Зачем, Стас? — Он попытался что-то ответить, но я остановил его движением руки. — Хотя, я тебя понимаю. Возможно, на твоем месте я поступил бы точно также, если б захотел вернуть к жизни умершего друга. Но вот только беда в том, что ты использовал для этого меня. И я не могу это просто так оставить. Как же мы поступим, Стас? — спросил я после непродолжительного молчания.
Боярский в отчаянии смотрел на валяющийся на полу перстень.
— Он сейчас умрет, — прохрипел граф.
— Да, — равнодушно ответил я, — таковы уж свойства камней душ. Если его снять, то жизнь, заключенная в нем через несколько минут пуф-ф… и все. — Я сделал выразительный жест рукой. — Ну а с другой стороны, оставь я его на себе, то, возможно, умер бы я, а остался бы только он. — И я кивнул головой в сторону перстня.
Я собрал в себе всю оставшуюся в запасе божественную силу и шагнул к Боярскому.
— Но ты не учел одну очень важную деталь, Стас. Такую незаметную и одновременно такую важную. — И я направил всю собранную божественную силу в лицо.
В своем мире я проделывал этот безобидный фокус, чтобы производить впечатление на многочисленных девиц, вечно вьющихся вокруг. И это неизменно производило ошеломляющий эффект. Вот и сейчас я провернул этот трюк, но уже совсем с другой целью. Под воздействием божественной силы мое лицо засветилось изнутри, а глаза заблестели ярким бирюзовым светом.
— Я не обычный человек, — громовым голосом произнес я. — И твой фокус с камнем душ не доставил мне особых хлопот. Но мне не нравится, когда со мной ведут нечестную игру, и я решил преподать тебе урок.
Я вернул обратно человеческий облик и скучающим взглядом посмотрел на бледного и шокированного Боярского.
— Твоему другу осталось совсем немного, — я слегка поддел перстень носком ботинка. — В моей власти сохранить ему жизнь. — Я задумчиво посмотрел на Боярского, в глазах которого промелькнула надежда. — Ни на кого, кроме меня, этот камень больше не подействует. Он уже влил в меня частичку души Суворова, иначе бы его катана меня не послушалась.
Я поднял перстень и очистил его от налипшей кожи.
— Так что же мне делать, Стас? Может ты подскажешь?
От автора: чтобы разбавить позитивом столь острый момент, на котором заканчивается эта глава, к нам в гости заглянула так полюбившаяся мне и, надеюсь, что и вам, графиня Горностаева в облике кошкодевочки.
Ну и конечно же продолжение истории будет завтра вечером. И это будет очень горячая глава!