— Я сделаю все, что захочешь, — умоляющим голосом произнес Боярский. — Только надень его обратно.
— Смертельная клятва, Стас. Ты готов ее произнести?
Боярский побледнел и замер, но после недолгого замешательства решительно протянул открытую ладонь. Я удивленно поднял бровь.
— Не думал, что для тебя есть что-то важнее твоей собственной жизни. Это делает тебе честь.
Я резанул катаной по ладони Боярского, а потом по своей. Через миг мы пожали друг другу окровавленные руки, и Стас произнес слова смертельной клятвы. Суть ее заключается в том, что если я умру или моей душе что-то повредит, то умрет и он. Вот так-то… Справедливо? Я думаю, да.
Я стоял и смотрел на бледного Боярского. Наконец он не вытерпел и в отчаянии заорал:
— Надевай! Чего же ты ждешь⁈
Я подошел вплотную к графу и прошептал ему на ухо:
— Я хочу, чтобы ты почувствовал себя на моем месте. Каково это, когда тебя так жестко ная.вают? Хреновое ощущение, не так ли?
— Да, я вероломный ублюдок, п. дабол и конченая тварь! — заорал Стас. — Я давно это знаю и мне самому от себя противно, но я это сделал ради него. — Он дрожащей рукой указал на перстень. — Можешь убить меня прямо сейчас, только надень его, прошу тебя! — В голосе графа прозвучали слезы.
— Хм, однако! — Я удивленно качнул головой. — А ты не так плох, как мне показалось.
И, глядя в умоляющие глаза Стаса, я одел перстень обратно на руку. Отклик души Суворова на этот раз я почувствовал очень четко, а камень вновь начал переливаться густыми черными бликами.
— Твой друг здесь, и он будет жить. — Я показал Боярскому перстень. — Но он не сможет вытеснить меня. В конечном итоге наши души сольются, и от этого я стану только сильнее.
— Кто ты, нахрен, такой, мать твою⁈ — Боярский смотрел на меня сжимая и разжимая кулаки.
— Я тот, кто знает цену настоящей дружбе и ненавидит предательство. Только поэтому граф Суворов все еще жив. И, к слову сказать, я тебя не предавал, Стас, а ты меня уже дважды лицом в дерьмо макнул.
Я убрал катану в ножны и протянул ее Стасу. Тот мотнул головой и глухо буркнул:
— Оставь, она теперь твоя.
Я пожал плечами, но спорить не стал.
— Что дальше? — спросил я, глядя на впавшего в задумчивость Боярского.
— Пойдем. Мне нужно выпить, — нервно буркнул тот.
Мы вышли в коридор и прошли несколько поворотов. Наконец Стас вошел в одну из дверей, и мы оказались в просторном, богато отделанном, кабинете. В одном его конце стоял большой письменный стол с креслом, а другой занимали два темных кожаных дивана с низким столиком посередине.
Стас подошел к бару, вытащил бутылку виски и, обернувшись к нам с Семенычем, вопросительно поднял бровь. Мы оба, конечно же, кивнули. После такого каждому из нас срочно требовалось бахнуть по соточке. Боярский поставил вискарь с тремя стаканами на стол и пошел за сигарой.
— Разливайте пока, — бросил он через плечо.
Мы с Семенычем уселись на диван, переглянулись и, после небольшой заминки, он взял бутылку и щедро плеснул в каждый стакан. Стас раскурил сигару, подошел к нам и уселся напротив. Он поднял стакан и, прищурившись, взглянул на меня сквозь сизый дым.
— За тебя, кем бы ты ни был, — сказал он и выпил до дна.
Я тоже осушил свой стакан и, со стуком поставив его на стол, расплылся в блаженной улыбке.
— Помнишь, как в Нижнем, в борделе кошкодевочек, тебе чуть причиндалы не оттяпали? — неожиданно заржал я. — А потом ты стал всем втирать, что у тебя аллергия на кошек.
Ну а что? Надо же было как-то разрядить обстановку? Леха Суворов был выпущен на сцену и мастерски выдал первую пришедшую на ум после воскрешения фразу.
У Боярского даже сигара изо рта выпала.
— Леха? — ошарашенно выдал он, отряхивая с брюк пепел.
— А ты думал кто? Хер в пальто? — продолжал хохотать Суворов.
— Охренеть! Леха! — Боярский полез обнимать друга.
— Стасян! Станислав! — и в последнем слове Суворов сделал ударение на букву «и». — Капец как рад тебя видеть!
— Живой! Ошалеть! — Боярский до сих пор не мог поверить в увиденное. — Ну как ты там, в этом теле?
— Да норм! Не парься! Гордеев вроде бы пацан нормальный. Если Катя и Кэт нормально уживаются, то и мы с ним как-нибудь поладим.
— Да какой нахрен, Гордеев? Там внутри него какое-то чудо природы сидит. Жертва неудачного эксперимента, мля! — расстроенно буркнул Боярский.
— Эге, Стас, полегче. Мне все слышно, — вмешался я.
Потянувшись к бутылке, я плеснул себе еще вискаря и, немного отхлебнув, сказал:
— Пойми, Стас, теперь мы с Лехой — это один и тот же человек. Если до этого он пытался просочиться в меня медленно и незаметно, то сейчас я впустил его душу. В перстне его больше нет. — И я легко снял кольцо с черным камнем и повертел перед глазами Боярского. — Так что, как бы трудно тебе не было это принять, привыкай, что я и есть граф Суворов.
— Черт те знает что, — растерянно проговорил Боярский и подставил мне пустой стакан.
Я ухмыльнулся и плеснул ему вискаря.
— С другой стороны, сам подумай, Лешку Суворова теперь не так-то просто будет убить. Он сейчас и сам кого угодно замочит. — Я посмотрел на задумавшегося Стаса. — Так что не парься, а лучше порадуйся за меня. Я здесь, с тобой, брат.
Боярский снова внимательно посмотрел на меня. На лице его промелькнула легкая улыбка.
— Кхм, — прокашлялся он, — мне надо к этому привыкнуть. Пока что сложно, а там посмотрим.
Он сделал глоток виски и вдруг, словно вспомнив что-то, сказал:
— Да, кстати, тебя тут уже заждалась твоя вечная соперница по боевым поединкам.
— Кэт здесь? — Я, если честно, охренел.
Они с Суворовым часто тренировались в паре. Брат ее всегда жалел, а Леха не давал спуску и бился по серьезному.
— Ага, — кивнул Боярский.
— Так что же ты раньше молчал? Капец как хочется мышцы размять! Учебные мечи есть?
— Спрашиваешь! И арена, и оружие на любой выбор, — Стас наконец-то заулыбался во все тридцать два зуба.
— Показывай дорогу, — бодро ответил я, поднимаясь с дивана.
Мы вышли в коридор и двинулись в самый его конец, где виднелись большие двустворчатые двери. За ними скрывался большой зал с рядами кресел и ареной посередине.
— Охренеть! Ты че тут, нелегальные бои устраиваешь? — я был реально в шоке.
— Типа того, — Боярский самодовольно улыбнулся. — На чем хочешь размяться?
— Катана сойдет, — я положил свою на ближайшее кресло и скинул с себя пиджак с рубахой. — Конечно брюки жмут и обувь неудобная, но так-то пофиг. Я еще и не в таком прикиде дрался.
— Мля, Лех, ну вот прям вылитый ты, — Боярский похлопал меня по плечу.
Конечно, это Леха, хер ли ты думал? Я ведь впитал его душу и теперь могу включать Суворова по щелчку пальцев. К тому же мы с ним очень похожи. Это я понял, еще когда репетировал его образ перед зеркалом.
— А ты думал⁈ — Я взял учебную катану и одним прыжком оказался на арене. — И что значит вылитый я? Это я и есть!
Арена представляла собой большой круг, обнесенный метровым барьером, по окружности которого располагались уходящие вверх ряды кресел. Я поудобнее перехватил катану и начал крутить восьмерки для разминки.
И тут на арену плавной походкой пантеры вошла обворожительная Кэт. Она выглядела просто отпадно. На ней был обтягивающий черный топ на шнуровке и такого же цвета короткая юбочка, а дополняли композицию высокие черные ботфорты, в которых явно было припрятано по кинжалу.
— Выглядишь очень эротично, моя маленькая бестия. — Я буквально пожирал глазами ее соблазнительную фигурку.
— Чего нельзя сказать о тебе, — иронично усмехнулась Кэт, кивая на еще незатянувшиеся раны от пуль и беря катану наизготовку.
Я проигнорировал ее колкость и начал медленно отступать по дуге, стараясь пока сохранять дистанцию.
— Что есть, то есть. До свадьбы заживет. — Я начал тихонько покручивать катаной. — А что же ты тогда, у меня дома, за ножичком потянулась? Не узнала меня? — ухмыльнулся я.
— Узнать-то узнала, только вот погиб ты вроде как, поэтому и потянулась, — посмеиваясь, ответила Кэт.
Она вдруг кинулась на меня и нанесла серию молниеносных ударов.
Ну нифига себе она прыткая! Я еле увернуться успел. Ну что ж, потанцуем, красотка. Я начал уворачиваться от ее ударов и выпадов, почти не атакуя в ответ. Вступать в полную силу пока не хотелось. Она, видимо, это почувствовала и не на шутку так взбесилась. А когда начинаешь беситься, то по любому, где-нибудь да и ошибешься. Я сделал финт назад, и, поднырнув под ее атакующую восьмерку, зашел за спину и прошелся кончиком катаны по шнуровке ее топа. Черная материя упала на песок арены и упругие груди Кэт предстали на всеобщее обозрение.
И вот что за чертовка! Хоть бы бровью повела! Еще с большей яростью и напором продолжила она проводить атаку за атакой, пока вся ее кожа не покрылась маленькими капельками пота. Ее лоснящаяся влажная грудь с маленькими острыми сосками настолько приковала мое внимание, что я пропустил очередной ее выпад и моя катана предательски улетела куда-то за пределы арены. Подняв руки в капитулирующем жесте, я, театрально нахмурившись, сказал:
— Так нечестно! Нафига ты так вырядилась? Специально меня спровоцировать хотела?
Кэт подошла вплотную ко мне и уперлась своей упругой грудью мне в торс. Подняв на меня хитрый и одновременно игривый взгляд, она медленно провела свободной рукой мне по животу и, спустившись, ухватилась за мою вторую, уже взведенную катану.
— Ну что, жеребец, проиграл несравненной Кэт?
Я, если честно, немного напрягся. Хватка у нее была железная.
— Пощади, красотка, я в долгу не останусь, — прошептал я ей на ушко.
Хватка тут же ослабла.
— Ловлю на слове, герой, — ухмыльнулась Кэт и, соблазнительно вертя упругой попкой, победным шагом вышла с арены.
Боярский с Семенычем аплодировали стоя.
— Вот именно поэтому я и старался не пропускать ни одной вашей тренировки, — от души рассмеялся он. — Все, как в старые добрые! Как же я соскучился по этому!
— То ли еще будет, Стас! — крикнул я, выпрыгивая из арены.
Я обтерся полотенцем и потянулся к своей перепачканной в крови рубашке.
— Брось, — добродушно сказал Стас. — Я тебе новую достану, ты пока в душ сходи. Он вон там. — Боярский указал на маленькую дверь за последним рядом кресел. — Полотенца, халат и все остальное там же в раздевалке.
— Спасибо, дружище! Я мигом!
— Не торопись, не горит!
Я зашел в дверь и офигел от увиденного. Нихрена себе хоромы! Здесь, помимо шкафчиков для переодевания, стояло несколько столиков с диванами, бар, холодильник, бильярдный стол и телевизор в полстены. Походу, это вообще сауна! Ну да: вон парилка, а за углом бассейн. Конечно, с моими замковыми банями не сравнится, но, блин, тоже ничего. Посидеть вечерком с девочками, поговорить о прекрасном — вполне сгодится.
Я стащил с себя простреленные в нескольких местах брюки, скинул трусы, взял полотенце и пошел в душевую. Она была довольно большая: с десяток отдельных кабинок, огромное зеркало во всю стену, а в дальнем конце — дверь в хамам. Пол был мраморным, а на стенах красовалась мозаика, изображающая сцены из интимной жизни то ли древних греков, то ли римлян, короче, хрен пойми кого.
Я вошел в ближайшую кабинку и начал мыться. Вел я себя абсолютно спокойно, как образцовый голый мужик, полностью соблюдая общественный порядок и никого не трогая, но вдруг услышал позади какой-то тихий звук. Я молниеносно обернулся, попутно удивившись, почему это молчит Пушистик? И тут мне все стало ясно: в паре метров от меня стояла, нахмурив бровки, Кэт в полицейской форме и с дубинкой в руках. Точнее из формы на ней была только фуражка, остальное тело было девственно голым и влажным. А мой предатель-дракон кружил под потолком, похотливо выпучив зенки. Первым делом я силой загнал возмущенного Пушистика в хранилище. А потом, изобразив искреннее удивление на своем бесхитростном лице, спросил:
— Госпожа офицер, я что-то нарушил?
Кэт, грозно постучав дубинкой по ладони, оглядела меня с ног до головы.
— Да, — издевательским тоном ответила она. — Нарушили. Где ваша катана, сэр? — И она указала дубинкой мне ниже пояса. — Пока что я вижу только кинжал на полшестого.
— Офицер, — скорбно ответил я, — боюсь, без вашей помощи здесь не обойтись…
Кэт отбросила дубинку, потом сняла фуражку, разметав по плечам сложенные под ней волосы и в следующий миг набросилась на меня, словно изголодавшаяся тигрица.
Короче, проторчали мы в душевой немного дольше, чем я рассчитывал. Но ведь Стас сам сказал, чтобы я не торопился — типа, не горит. Вот я и не спешил. Испробовал все позы с мозаик на стенах душевой, а потом еще по своим любимым прошелся, сдобрив все это ментальной бомбой, взорвавшей все центры удовольствия Кэт. Мне кажется, последствия слышны были даже на поверхности, а уж Боярскому и подавно.
— Слушай, герой, ты что там принял такого, колись? У меня до сих пор ноги трясутся, ровно идти не могу, — держась за меня, удовлетворенно промурлыкала Кэт, когда мы вышли из душевой.
— Ты так возбуждающе махала катаной, Кэт… особенно топлесс, что у меня до сих пор тестостерон в крови повышен. Так что я принял… тебя… кхм, во всех смыслах этого слова. Слушай, — я оглядел ее истомленное обнаженное тело, порой все еще исходящее мелкой дрожью, — а может еще?
— Не-е, герой… Отвези-ка ты меня лучше домой. Если я по пути вырублюсь и вернется Катя, это будет полный швах.
Блин! Точняк! Как я мог про Катюху-то забыть? Даже представить страшно, что будет, если она очнется прямо сейчас и увидит меня с моей катаной… Короче, реально надо домой лететь от греха подальше.
Я помог Кэт одеться, накинул на себя халат, и мы вышли обратно в помещение арены. Боярского нигде не было видно. Ко мне подошел один из бойцов Семеныча.
— Станислав Викторович уехал по делам, — отрапортовался он. — Ваши костюм и катана. — Боец подал мне чехол с костюмом и клинок, добавив: — Его сиятельство велел доставить вас до нужного вам адреса.
Ну велел, так велел. Я быстро оделся, взял катану, и мы с Катей пошли на выход.
Вернувшись домой, я первым делом проводил засыпающую Кэт до ее комнаты.
— Спасибо тебе, Леха, или Александро, или как тебя там… — сонным голосом проговорила Кэт. — Короче, ты для меня теперь Алекс. Как тебе?
— Вполне. Помощь нужна или дальше сама?
— Иди давай, герой, ты и так уже помог по самое не балуй. Если захочешь перекусить, обед на столе, — устало улыбнулась Кэт и закрыла передо мной дверь.
Ну хорошо. Главное, что дело сделано, и Кате психологическая травма не грозит. Я постоял в коридоре и прислушался. Из Лизиной спальни не доносилось ни звука. В гостиной ее тоже не было. Ну и отлично: пусть себе гуляет девчонка. Всяко лучше, чем одной дома сидеть. Если вляпается во что-нибудь, по любому, позвонит.
А вот насчет обеда — это хорошая мысль! Со вчерашнего дня ни крошки во рту не было. Есть хотелось так, что живот сводило. Я прошел на кухню и увидел знакомую картину: блюдо под клошем и записка. Офигеть! И как она все успевает? Я набросился на еду и через полчаса блаженно откинулся на спинку стула. Приятная нега разлилась по всему телу и мне тут же захотелось спать.
Ну уж нет! Отставить сон! У меня еще дел невпроворот.
Я решительно встал из-за стола и пошел на свою половину. Первым делом заглянул в кабинет и закинул на книжный шкаф катану. Пусть пока там полежит. Потом посолиднее для нее место найду. Ну а теперь, пока есть время, надо прокачать кристалл Боярского до красного уровня и, в идеале — сделать еще ему пространственное хранилище. Все-таки маны у меня после Кэт было хоть отбавляй. Надо пользоваться, пока есть такая возможность.
Я поудобнее устроился на полу и освободил возмущенного Пушистика из хранилища. Он состроил обиженную мину и отвернулся, полностью меня игнорируя. Потом, глянув через плечо, он напомнил, что без него сегодня я бы просто… отсосал. Что-о-о⁈ Да где ты слов таких некультурных нахватался? Тебе же всего-то несколько дней отроду.
Ладно уж. Пришлось отложить ненадолго кристалл Боярского. Короче, минут через десять я все-таки уговорил своего дракона не дуться, разрешив ему оторваться на деревьях, растущих на набережной, и поискать в ближайших домах обнаженных красоток. Пушистик с ликующим криком вылетел на улицу. Послышалось пару глухих ударов, словно что-то тяжелое падало на землю и тут же невдалеке завизжала машинная сигнализация.
Даже смотреть на это не хочу, подумал я — нервы целее будут. Плотно закрыв окно с балконной дверью, я вновь уселся на пол, достал темный кристалл Боярского и начал процедуру прокачки.
Через два часа я таки добился своего. Был готов и кристалл чистого красного цвета, и пространственное хранилище. Вполне довольный собой, я вышел на балкон подышать свежим воздухом и изрядно офонарел от увиденного. По набережной Невы словно ураган прошелся. Все деревья в радиусе метров ста от дома были полностью без сучьев. Из зеленых куч обрубленных веток торчали их голые стволы.
Пушистик, твою ж мать! Такой вид испортил! Где ты зараза⁈ Я призвал дракона, который поначалу напрочь не хотел откликаться. Наконец он послал мне картинку, сопроводив ее умоляющей просьбой, типа: «еще пять минуточек, хозяин». Когда я увидел, что он мне прислал, я напрочь позабыл про деревья: в каком-то полутемном помещении дюжина полностью обнаженных красоток занимались йогой, и сейчас они стояли в очень живописных позах.
Да твою ж дивизию! И как теперь это развидеть⁈
И тут у меня зазвонил мобильник. Номер был Лизин.
— Привет, красавчик, — шептала перепуганная девушка, — у меня тут форс, мать его, мажор. Какие-то укуренные отморозки хотят меня похитить. Я в туалете закрылась. Эти твари у выхода караулят.
— Ты где?
— Ресторан «Сообразим на тройничок» на Гороховой. Приезжай быстрее, а то я за себя не ручаюсь…