Отбытие назначили уже на следующий день. Торговать оказалось нечем, боярин снова забрал все себе, в этот раз выплатив даже часть серебром, теперь в кошельке Тимофея водилось аж целых две сотни кун, что для деревенского жителя, а тем более для молодого парня, было настоящим богатством. Даже учитывая то, что их еще предстояло разделить на три части по возвращению, остаток все равно был мечтой любого ребенка нынешнего времени, и не только ребенка.
К огромному сожалению все остальное пришлось брать товарами, повезло хоть, что основную массу получилось обменять на сало и соль, так что это сразу пойдет в дело и будет с чего снова сварить мыло. Но и от «бесполезной» снеди пришлось не отказываться, в первую очередь набрали квашеной капусты, маринованных огурцов и молока, как это ни грустно, из-за тары. Да, конечно Тимофей читал много разных историй про попаданцев, у которых из ниоткуда вырастали огромные производства, бочки появлялись из земли, а инструмент и люди валялись за каждым углом, тут к сожалению такого не наблюдалось и раз всю свою тару пришлось отдать, нужно было взять где-то и новую, зимой примерзшую глину копать и лепить горшки наверное можно, но вряд ли просто.
Так же боярин подарил Тимофею Мишкин самострел и десяток болтов, которые парень и так уже изрядно потрепал во время тренировок, но все еще они на что-то годились. Собственно и все, опять возвращение в родные пенаты, с добычей в виде кучи еды, никаких золотых и серебряных гор не предвиделось, а так хотелось. Да и то хорошо, раз цену такую высокую за деготь больше не давали, то выкарабкаться вышло только благодаря мылу, которое, судя по всему, сильно понравилось женской половине жителей терема, на утро даже несколько мужиков подошли спросить, есть ли еще такая причуда на продажу, но увы, теперь ее нужно покупать у боярина.
Зато получилось договориться с Никифором, старостой соседней деревушки, который так же выдвинулся сразу в обратный путь. Через пару недель тот обещал заехать за «партией» мыла в обмен на сало и местные «консервы», то есть горшки с тушеным мясом, плотно закрытые крышкой, которая обмазывалась воском и жиром. Конечно это не давало срока хранения в несколько лет или десятилетий, но сильно его увеличивало. Как оказалось, пусть серебра у деревенских в достатке не было, но на обмен почти каждый свой товар имел. Найти бы еще людей на работу, чтобы не самому все делать, хорошо хоть есть Прокоп и Игнат, это уже огромное подспорье.
***
— Значит умеешь ты тоже такое делать? И деготь и мыло? — спросил боярин, когда все насытились.
— Да, боярин, наука та не сложная. Главное соблюдать про-пор-ции, этось значит сколько нужно класть каждого ин-хри-дента. Отрок сам все показал, как придумал, как делать, не прячет. — ответил Прокоп, попивая душистый квас.
— И зачем ты тогда хочешь треть ему отдать, дите же еще? — удивился Никифор. — Плошка горячей каши всегда есть, сальце с огурчиком тоже найдется, чем жизнь плоха?
— Не по-христиански так. Он придумал, почти все сам сделал, нас научил, будь он мужем, а не отроком, нам бы меньшую часть иметь правильно было. И что, что дите? Вырастет.
Уже далеко не первый раз Никифор удивлялся, зачем Прокоп собирался делиться с парнем и чего он его так защищает. Полезный конечно, но дите, еще и без родни, да и боярин за него сильно заступаться вряд ли станет, с ним он тоже не повязан ничем. Возможно конечно заступится, раз Тимофей ему товар исправно привозит, но, как выяснилось, Прокоп уже и без него все это сделать может, а старик человек зависимый, в отличии от паренька.
— Согласен с Прокопом! Ты, Никифор, только о сегодняшнем прибытке печешься. Я же о завтрашнем. Смотри, отрок что получил? Ин-гри-тьфу! Товар, из него он снова сделает мыло и мне привезет. Эх ты, сколько раз уже с тобой разговор вели, ты же за целый десяток дворов отвечаешь уже, а все никак не учишься. — боярин откинулся на лавке к стене и прищурился от усталости.
Как ни крути, а жизнь не каждого боярина проста и весела. Одни сидят и только пользуются тем, что им выделили, другие же пытаются сделать из малого побольше, а из получившегося, еще больше. Да еще и Яков был одним из рода Прокшиничей, чей боярский клан на текущий момент являлся сильнейшим и богатейшим на Новгородской земле. А этот факт означал только одно, каждому из них приходилось работать в поте лица, чтобы другие кланы не смогли их спихнуть с насиженных мест, охочих людей с лихвой хватало во все времена.
— Правду молвишь, боярин. А отрок этот еще что удумает, и потом еще прибыток будет славный. Ты не сумневайся, точно сделает, голова светлая, работы не боится. Даже в дороге вон, рукоделием занялся, у Никифора нитку выменял. Сказал какие-то носки получатся. Говаривает скучно ему, когда руки не заняты, да жалуется, что силенок не хватает, сделать все чего удумал. — эту тактику они еще в деревне с Тимофеем придумали, чтобы подтолкнуть боярина к выделению людей на производство.
Прокоп и сам не очень хотел делать все сам, а вот руководить, это уже другое дело.
Говорили уже, бочку доброго дегтя как сделаешь, так и подумаю, кого можно в помощь дать, а не добудешь, так и пустое. Баловство это дело хорошее, да токмо бабы его переведут и не останется ничего. — махнул он рукой, на лежащий рядом кусок мыла. — Но отрок и правда похож.
***
Первая партия сосны прибыла уже через полторы недели, после возвращения Тимофея в деревню. С помощью Прокопа получилось договориться с мужиками Никифора, чтобы они поставляли ветровал для производства дегтя зимой. Благо средства для расчета были. Тут парень конечно схитрил и поступил, так же, как боярин, большую часть оплаты они должны были получить товаром, а именно мылом и дегтем, серебром же всего 5 десятков кун, что совсем не много, по сравнению с тем, сколько должно было поступить товара. Но мужики обрадовались и такой подработке, зимой в деревне все равно делать нечего, а так какой-то прибыток. Разрекламированный деготь, как средство борьбы с вредителями и целебное средство, тоже лишним не будет, а мыло, пусть и не съешь, да и без него обходились, но на радость жене и детям, почему бы и нет?
У Тимофея же теперь голова болела о другом, нужно было срочно увеличить объем производства, чтобы до конца зимы успеть сделать еще одну ходку с товаром и возможно получить в распоряжение какую-то дополнительную рабочую силу, пришлось раскапывать снег и долбить примерзшую глину на новые горшки, а еще и выдалбливать землю под новые ямы.
«Надо было уже сделать большую печь для этого, а не вот так с ямами возиться! На какие шиши правда, но это не суть, мог бы пораньше съездить, пока все не замерзло, да еще и несколько труб заказать у кузнеца. Ладно, задним умом мы все молодцы.»
Примерно так рассуждал парень, запалив очередной костер. Не сразу, но после пары дней мучений ему все-таки пришло в голову, что землю можно прогреть огнем, а уже потом закапываться внутрь, зима же только началась, замерз только самый верхний слой, дальше должно быть все нормально. А в планах было организовать аж 4 ямы под сосновый деготь и одну все-таки оставить под березовый, пусть спрос и цена на него не сильно высоки, но штука полезная.
«Следующим шагом, после получения первых средств для существования, всегда была постройка доменной печи и начало производства стали. Ведь я точно знаю, что можно выпускать большое количество металла и даже интересовался, как это делали наши предки. Вот только если прикинуть весь этот процесс…
1. Нужно сделать простые кирпичи, обожженные на костре и выложить из них первую печь, но не для железа, а для обжига других кирпичей под более высокой температурой.
2. Из получившихся кирпичей выложить нужно выложить еще одну печь, в которой будут делаться уже такие же кирпичи, потому что старая от температуры должна быстро развалиться.
3. Дальше, из новых кирпичей нужно сложить сначала доменную печь, а точнее не совсем её, а штукофен или как-то так называется, которые будут давать на выходе крицы железа и чугун. Потому что сделать полноценную доменную печь по памяти прочитанных статей и нескольких роликов не профессионалу, ну тут удачи.
4. Следующим шагом будет будет сделать печь для пудлингования.
5. Затем нужно смастерить пресс, чтобы формировать заготовку в слиток.
6. Ну и напоследок, сделать прокатный станок, чтобы придавать заготовке нужную толщину.
7. Последний пункт — отдать кузнецу, чтобы отковал нужную вещь.
Не слабо конечно, но это нужно для того, чтобы выдавать очень большое количество стали, в меньших объемах конечно можно обойтись тигелями, в принципе, как это сейчас много где и делается или не так? Черт. Все методом тыка. Тигель то сам как делается?
Нужно просто наладить сам процесс производства по принципу конвейера, тогда и производительность будет выше, чем у большинства конкурентов.
Да даже так, это все равно потребует таких вложений, что не всякий князь решится потратить такие суммы на отлаживание производства и практически никто из бояр самостоятельно не потянет, что уж говорить про меня, который не додумался летом или осенью баню поставить!
И как я не додумался? Помыться бы сейчас нормально…
А сталь я все равно сделаю, когда-нибудь…»
***
— Какая это буква, Боян?
— Это… это… Не знаю. — потупился мальчуган.
Лохматый паренек разглядывал нарисованную на снегу непонятную фигуру, которая и являлась буквой. Причем еще вчера он точно её знал, она должна была быть какой-то особенной, связанной с ним, но в голову ничего не приходило. Он обошел еще по кругу, наклонил голову в одну сторону, потом в другую, название уже прямо крутилось на языке, но тут…
— «Б», это буква «б». — не выдержала ожидания его сестра Лана.
— Я знал! Не мешай, я уже почти сказал. Это буква «Б», а я Боян, с этой буквы начинается мое имя. — Разгорячился мальчик и начал отпихивать сестру в сторону. Не сильно, просто чтобы показать свое негодование, но ни в коем случае не навредить.
— Конечно ты знал, только думал долго! Смотри, Сбыня уже уснул. — Лана начала пихать старшего брата. Так и получился у них паровозик. — Просыпайся, замерзнешь!
Сидеть и смотреть за кострами при варке дегтя было ужасно скучно, а тут еще и дети Игната зачастили за ним ходить, заставляя его рассказывать разные сказки, поэтому и пришла мысль в голову — научить детей читать и писать. Что может быть в этом сложного, подумалось на первый день. А вот оказывается есть. Конечно это был только второй день обучения, но запомнить из всего алфавита только букву «А»… Это что, еще 32 дня на прохождение только алфавита?
В этом времени алфавит был другим, а цифры вообще были тут были буквенными и когда Прокоп попытался их объяснить, но Тимофей не понял абсолютно ничего, кроме обозначений знаком тилто (~), которое и указывало на то, что перед читателем цифра, а не буква. Ну и еще обозначение тысяч тоже легко улеглось в памяти.
«И как только тут считать умудряются? Это же ладно еще товар пересчитать, а если деньги? Тут одних монет у каждого торговца в кошельке по 10 видов и все имеют разную цену, да еще и в разных местах это соотношение может меняться. Как здесь вообще торговлей заниматься?»
Дети кстати цифры до 10 запомнили очень быстро. Буквально в первый же день, ориентируясь на свои пальцы бойко могли показать, что такое четыре, а сколько пальцев девять. Иногда путались, но почти всегда даже нарисовать могли то, что от них требовали.
С одной стороны, у такого обучения могли быть и проблемы, здесь такого письма, да и счета, никто не знал, по крайней мере в деревне. Купцы наверняка знали арабские цифры или большинство из них, потому что торговать с восточными соседями нужно, а там они должны были появиться уже как несколько веков. С другой стороны, почему бы и нет, можно попробовать, все равно в будущем, когда Тимофей станет богатым и сильным боярином, он собирался вести и строгую отчетность в своих делах, а значит нужно будет обучить своих людей грамоте и счету, вот можно и потренироваться. Тем более молодежь сама горела желанием учиться.
Людмила смотрела на своих детей, выводящих на снегу цифры, и против совсем не была, а вот в Игнате боролись два чувства. С одной стороны, обучение детей — однозначно хорошее дело и должно приветствоваться, с другой же, подобные цифры он уже видел, когда еще юнцом ходил в далекий поход, вернуться из которого повезло лишь чудом. Хорошо хоть буквы были похожи на свои, не совсем, но почти, тут можно было подумать и про ошибки знаний самого Тимофея, образованные люди, по местным меркам, ошибки в письме допускали, хотя их и ошибками назвать сложно, потому что правил тогда еще не было, а грамоте учили по церковным книгам, просто заучивая святые писания.
— А давайте-ка на санях покатаемся? — предложил вдруг Тимофей, после очередного правильного ответа Ланы.
Девочка быстрее всех запоминала буквы, чем очень гордилась и уже второй день напоминала это братьям.
— Покатаемся! — заголосил младший Боян.
Ему учеба надоедала быстрее всех, хотелось больше бегать, прыгать, да даже кататься, но главное не сидеть на месте. Остальные тоже против не были, разве что лошадка, запряженная в сани, недобро косила взгляд в сторону Тимофея.
Тройка студентов и сам профессор загрузились в сани и медленно шагом тронулись в сторону деревни. Расстояние тут было не очень велико, ямы отодвинули чуть выше по течению, очень уж надоел Тимофею дым от постоянно горящих костров, но не очень далеко, чуть меньше полукилометра.
— А кто из вас умеет лошадкой управлять? Боян, ты справишься? — тихо и настороженно спросил Тимофей.
— Да! Да, я могу! — подпрыгнул на санях малец и чуть не вывалился, лошадь в этот момент дернулась и ускорилась.
— Лана, помоги Баяну, к маме едем. — назначил помощника Тимофей и, бросив взгляд в сторону, добавил. — Как можете быстрее, но очень аккуратно, Сбыня, следи за ними!
После этих слов парень резко схватился за самострел, уперся ногами, быстро взводя тетиву и наложил болт. В сторону саней мчались четыре серые тени, еще несколько ходили кругами на небольшом отдалении. Стая. Стая голодных волков, похоже не только у деревни была проблема с добычей мяса, а возможно их прогнали с какой-то другой территории? Но тут было уже не до догадок.
Волки быстро приближались, еще не было возможности рассмотреть их в деталях из-за приличного расстояния и высокой скорости, но лошади это было не нужно, она еще раз резко ускорилась и уже на максимуме своих сил тянула сани за собой. Сани начало раскачивать из стороны в сторону, когда вожжи перехватил Сбыня и как-то выправил движение, Боян и Лана свернулись калачиком, прижавшись друг к другу, вопя во все горло.
Серые тени летели бы еще быстрее, если бы не снег, но и он не слишком задерживал погоню. Вот они уже вылетели на тропинку и приближение ускорилось. Чуть больше сотни метров на глаз. Выстрел! Один из задних волков чуть дернулся в сторону и продолжил свой бег, из-за маневра он лишь немного отстал от своих собратьев. Лихорадочное взведение тетивы не помогало быстрой перезарядке, а наоборот замедляло, чуть ли не вдвое. Новый болт наложен, прицел, выстрел. Да! Один из преследователей покатился кубарем по земле и замер. Уже значительно меньше сотни метров. Следующая перезарядка вышла значительно быстрее, выстрел и опять мимо!
— Да твою ж! — ругнулся Тимофей от обиды на упрямые болты, которые не хотели лететь в цель. Снова уперся ногами в самострел и со всей силы потянул тетиву.
Еще выстрел! Уже всего несколько десятков шагов отделяло животных. Вожак совершил прыжок в сторону и это спасло его от попадания болта, но тот попал в следующего, не ожидавшего такой подлянки, от своего вожака и покатился по снегу. Вперед вырвался волк, двигающийся самым последним, но уже через секунду сбавил ход, пропуская вожака вперед. Погоня продолжалась и осталось всего два противника. Тимофей уже обрадовался, что получается отбиться, заряд, выстрел!
— Черт! Опять мимо!
Вожак еще прибавил ход, прыжок и до Тимофея не хватило буквально несколько сантиметров. Оскаленная морда была совсем близко, чтобы схватить его за шею. Только то, что в этот момент он откинулся назад для натягивания тетивы, спасло жизнь. Второй прыжок! Это уже его напарник совершил прыжок, но уже на подлете его встретил болт, выпущенный практически в упор. Взмах мохнатых лап зацепился за самострел и вывернул его из рук Тимофея. Тело серого ударилось о край саней и перевалилось через край.
«Это конец, а почти добрались же.» — медленно пришло в голову парню. До домов оставалось всего метров пятьдесят, когда вожак вновь ускорился и снова прыгнул. — «Хоть они уйдут».
Выставив вперед нож и оттолкнувшись ногами от саней, Тимофей прыгнул в сторону вожака. Встречать его в санях плохая идея, он на много больше, сильнее, свирепее. Один шанс, поймать его в прыжке, когда уже не изменить траекторию полета и есть шанс попасть. Два тела встретились в полете, глухой удар и вот два тела разлетаются в разные стороны. Волк продолжает свое движение вперед, а Тимофей в сторону. Сила и мощь туши серого вожака никак не могла быть остановлена худым парнишкой и того просто смяло, как будто приложило о кирпичную стену, моментально выбив дух. Клыкастая пасть успела извернуться и схватить парня за руку, а мохнатая лапа, как дубиной огрела по лбу.
Тряхнув головой Тимофей, как мог резко перекатился в сторону, пытаясь увернуться от нового броска животного. Пусть он его и не видел, но нужно было попробовать спастись, все же почти добрался. Никто больше не нападал.
В десятке шагов от парня с земли поднимался Игнат, сжимая в руках топор, а под его ногами валялась туша вожака волков.
«Да когда это закончится? То набег, то бандиты, теперь еще и дикие хищные звери! Тут вообще реально выжить, в этом времени? Не может же быть все настолько плохо, как-то люди тут жили, развивались!»
Охая от боли в ушибленном… да во всем теле ушибленном от такого столкновения, Тимофей медленно поплелся к дому. Игнат продолжал стоять над тушей убитого вожака и внимательно следить за остатками стаи, которые нерешительно мялись на расстоянии в сотню метров, не зная куда податься, то ли тоже нападать, то ли уходить. Через пяток минут все-таки остатки серых хищников развернулись и потрусили в противоположную сторону.
— Ты еще раз спас мою семью — мою жизнь. Вовек не отплатить мне за такое. — бухнулся на колени Игнат, когда зашел в избу и склонил голову.
— Так и ты тоже два раза жизнь мне спасал, куда уж тут счет вести? Повязала нас с тобой жизнь кровушкой. — хрипел Тимофей, снимая потрепанный тулуп. Если бы не его толщина, то руке могло шибко не поздоровиться, да и сам удар смягчился прилично. — Жаль конечно, что попортился, дед Прокоп расстроится, обещал ему аккуратнее с ним.
— Людмила зашьет, лучше старого будет! — громко вскрикнул Игнат и, забрав рваную верхнюю одежду парня, вышел из избы.
Вечером того же дня парня пригласили на праздничный ужин, в честь победы над серыми. Стол ломился от еды, столько было съесть было просто невозможно, даже взять вдвое больше едоков и то не справиться. Тут была и жареная рыба с мясом и огурчики и капустка и репа и квас и сыр и масло и молоко и это только то, что было выставлено по отдельности, потому что на столе было еще и два вида хлеба, пшеничный и ржаной, и пирожки и подобие овощного рагу из того, что было в запасах и тушеное мясо и даже яблочный компот, которого Тимофей тут еще ни разу не видел. Может быть кому-то покажется, что это не очень уж богатый стол, да и будет прав по нынешним меркам, всего понемногу, но в то время, на стол было выставлено все, что смогла достать и приготовить хозяйка.
— Почаще надо всех спасать! — весело ухмыльнулся Тимофей, откидываясь на стену. — Благодарствую, Людмила, такого пира за всю свою жизнь не припомню! Надо нам стены ставить, Игнат, третий раз уже от вороги приходят.
— Так мало нас, куда нам стены защищать, как ворог, так в леса уходить нужно, прятаться. — пробурчал Игнат и встав, начал копаться в углу. — Вот, болты твои, ты не обессудь, только три нашлось, остальные в снегу пропали. Шкуры сам все сделаю, как готовы станут верну, самострел только попортился, новый делать надобно, но я найду, будет тебе самострел лучше старого!
Игнат все пытался отплатить парню за спасение детей, подсовывая то одно, то другое, что в принципе ему было и не нужно, а вот самострел жалко, это да. Единственное оружие, с которым он успел наловчиться и, которое давало хоть какое-то чувство спокойствия и защищенности — пропало, переломилось при падении на него туши волка. Так что теперь единственным защитником деревни остался только Игнат, который и голыми руками может делов натворить.
— Одну шкуру мне, одну деду Прокопу, а остальное себе оставь, Игнат. Ты мне лучше вот в чем подсобишь…