Утро наступило для парня поздно. За окном на улице уже вовсю шумели работяги-односельчане, а Тимофей только продрал красные от недосыпа глаза. Почти до утра он просидел за столом и при свете лучин пытался придумать, какую работу можно поручить новоселам из уже имеющегося или просто запланированного. Задумок было много, но и выгоду посчитать было необходимо. Просто так расширяться, не увеличивая достаток, было нельзя. Каждого нужно кормить и платить. Еще и вот этот наказ, что четверть серебра из их зарплат нужно боярину откладывать. Это не увеличит расходы, просто дополнительная морока. И так учет не просто вести, так еще одна дополнительная статья расходов.
— Тимофей, проснулся наконец? Второй раз уже приходим. — заглянул в дом Прокоп. — Будить не хотел, видел давеча не спал ты ночью.
Следом за Прокопом в дверь протиснулся Игнат и еще три мужика из новичков. Прокоп с Игнатом сразу уселись за стол, а остальные так и остались у дверей, пробурчав тихое приветствие. Им конечно рассказали, что массовик-затейник здесь именно этот паренек, но не раскланиваться же перед каждым сопляком. Хотя усталый вид парня и добавлял ему пару лет возраста в этот момент.
— И вам доброе утро. — Потянулся тимофей и встал с кровати, на которую под утро завалился в чем был. — Кого привели?
Оказалось, что вчера эти двое подробно опросили всех прибывших мужиков, кто такие, что умеют, чего хотят и вот эти трое оказались самыми перспективными. Остальные были годны лишь для самых простых поручений и под внимательным присмотром.
Это Угрюм, он был помощником мельника. — указал рукой Прокоп на самого молодого гостя, от силы лет 20 ему было. Веснушчатое лицо, спокойный, но любопытный взгляд с чуть заметной хитринкой, невысокий и худощавый. Одежонка имела несколько легко заметных прорех, а ноги и вовсе были босыми.
— А ты чего без обуви? Вы чего последние лапти отобрали? — нахмурился Тимофей.
— Нет, то есть да. Это. Новые ему дали лапти взамен старых, они совсем плохи были. — удивился Игнат, сам только заметивший отсутствие обуви. — Эй, ты куда лапти дел?
— Так это, новые, я их снял, чтобы осмотреть, а тут звать стали, я и побежал, а они там, на лавке. — запинаясь выдал парень. — Я сейчас принесу. Добрые лапти. Благодарствую.
Он уже собрался выскочить за дверь, когда был остановлен сначала криком Прокопа «Стоять», а спустя секунду и рукой соседа. Это был мужик, лет тридцати с небольшой щетиной, которая отросла скорее всего за переход до деревни. Ростом он был чуть выше Угрюма, но гораздо шире в плечах, да и вообще телом был мощный. Не Игнат конечно, тот то вообще богатырь, но и этот не подкачал. Видно заработать на хлеб с маслом умел, да и не похоже, что это жиром заплыл, работал скорее всего не покладая рук. Слегка раскосые глаза, волевой подбородок, и большое родимое пятно на шее. Собственно и все, что про него мог сказать Тимофей с первого взгляда.
— Потом заберешь, не убегут. — остановил Угрюма Игнат и указал рукой на его соседа. — Это Млад, плотником был, про него многие сказали, что добрый мастер.
— Так вы все тут хорошие плотники. — удивился Тимофей.
Для него тут действительно каждый был мастером в обращении с деревом. В 21 веке, даже в деревнях то не все умели с деревом обращаться, разве что палку ножом обстругать, а здесь и инструмент поправить и избу срубить почти каждый мужик мог. Конечно у кого-то лучше получалось, но пока еще не было ни одной задачи, с которой мужики не справились.
— Дар говорят у него, дерево чует. То что другие седмицу мастерить станут, он за день управится и краше других сделает. — добавил Прокоп.
— Благодарствую за доброе слово, токмо хвалят шибко, получается с деревом, но и получше мастера найдутся. — поклонился Млад Прокопу.
— Понятно, мастер значит. Полезно, а это кто? — Тимофей уставился на последнего.
Им оказался мужичок среднего роста с грустным лицом. На вид он был старше остальных, но вот на сколько понять было не просто. Может быть ему около сорока, а может быть и значительно меньше. Тут же от образа жизни сильно зависит, а в эти времена она была совсем не сахар. Еще и настроение у него судя по всему было не очень.
— Бава это, бортником был у себя. — ответил тут же Прокоп. — Ты не смотри, что смурной такой, раньше веселый был, помню его. Тати проклятые побили семью и увели, а он в лесах был. Михайлу нашего Глебыча знает, вот к нему пошел и в закупы боярину нашему продался. Ничего не осталось. Я его к тебе и привел, ты там про мед много говорил, вот он умеет, подсобит.
Парень встал и подойдя к своему шкафу начал копаться в стопке берестяных листов. Конструкция угрожающе закачалась. Не очень устойчивая мебель вышла у Игната, но и на том спасибо, а то все кучей держать в сундуках было совсем не удобно.
— Что такое знаешь? — Тимофей положил на стол 2 кусочка бересты с чертежами. На одном был квадратный пчелиный улей, а другой прямоугольный, составной в высоту. — Или хотя бы понимаешь как сделать и работать будет?
Бава сделал пару шагов к столу, наклонился, прищурился и помотал головой. Потом задумался и через минуту выдал.
— Дома для пчел?
— Дома, дома, точно. Семью заселишь, на дощечках мед будет. Как пчел найти, где ставить, как обращаться с ними сам разберешься?
Забыл совсем Тимофей, что в это время почти весь мед собирается с диких пчел, были конечно некоторые изобретатели, которые сами пробовали разные выдумки, но это были единицы, а вот все остальные разоряли пчелиные улья в дикой природе.
— Ново это дело, не пробовал. Помню отец сказывал, как ему сказывали, но обещания дать не могу. Да и мелковат дом то? Сколько с него меда выйдет? — выдал Бава, почесывая макушку.
— Я могу сделать. — вызвался Млад и тоже подойдя к столу всмотрелся в чертеж. — Добрый рисунок. Легко с ним можно сделать будет. Хороший мастер рисовал. Но вот тут лучше по другому, так будет открыть легче. И по размерам любой получится, если надо в 2 раза больше, то одинаково вдвое размер увеличить и все сладится.
Млад быстро понял чертеж и даже не смотря на то, что никаких сантиметров он не знал, как и арабских цифр, начал показывать, какого размера будет каждая деталь при каких размерах всей конструкции.
«И правда похоже добрый мастер. Вон как сразу в тему въехал.» — пронеслось в голове Тимофея.
— А ты мельник значит, да? — спросил Тимофей, выложив на стол с десяток берестяных рисунков.
— Помощник мельника. — пискнул парень.
— Ну иди сюда, смотри. И ты, Млад, тоже думай, сдюжишь ли. — он разложил на столе свои идеи по устройству мельниц и, повернувшись к Игнату, попросил. — Отправь за Григорием и Лучезаром кого-нибудь.
***
Не бывает летом свободного времени у сельского жителя. То одно, то другое, то сено косить, то урожай собирать, то готовиться к посадке яровых, то стройка еще неожиданная, а еще и производства не простаивают, у воинов будущих тоже каждый день тренировки, а еще начальство ходит и все осматривает, тоже нужно показать себя занятым человеком, а если в начальстве у тебя паренек малолетний с кучей разных идей, так и вообще беда. Хорошо хоть деньги платят и кормят сытно.
— Диво какое, смотри Минька, как крутится. — тыкал в плечо своего друга Буша.
Они вместе с ним уже пол года жили в Боротно, работая и обучаясь ратному делу. Долговязый, веселый парнишка открыв рот наблюдал за первыми взмахами лопастей мельницы. Хоть и про строительство знали давно, но как оно будет выглядеть и работать, понимали единицы, в основном только сами строители и проектировщик. Конечно для опытного средневекового жителя это не было каким-то чудом, пусть в это время мельниц было очень мало на Руси, но они были, так что где-то их встретить было можно.
Этот экземпляр на самом деле не сильно отличался от них. Всего порядка восьми метров в высоту, благо стоял на небольшом холме. Четыре трехметровых крыла были обтянуты тканью и медленно вращались, приводя в действие сложный по местным меркам механизм внутри, который в свою очередь ворочал жернова для помола муки. К сожалению все это было лишь «пробой пера» и скорее всего быстро развалится, но совсем рядом уже начинали выкладывать корпус второй мельницы, которая будет уже иметь и несколько металлических деталей, а не только деревянные.
Да, абсолютно все детали и механизмы в этой первой мельнице были из дерева. Даже сами жернова были просто выточены из древесины. Хотя несколько пробных килограмм муки перемололи за два захода, что порадовало. Правда за это время необработанное дерево быстро деформировалось и выходило уже совсем не то. Хотя, в это время муку многие делали вообще в ручную, а там за качеством не особо будешь гнаться, работенка эта не простая. Но это пока что первая попытка. Григорий обещал выточить каменные жернова к следующему экземпляру, а кузнецу в соседней деревне сделали заказ на железные, то есть деревянные, но обшитые железом.
Еще первый экземпляр мельницы не умел поворачиваться, но вроде как Лучезар с Младом обещали во второй мельнице этот недостаток устранить и будет возможность поворачивать верх мельницы во все стороны, подставляя лопасти под изменившийся ветер. Кроме того еще много работ предстояло и с внутренним механизмом, как сделать прочнее и лучше. Тут бы добрый механик не помешал, но где его взять в средневековье? Пока что только метод проб и ошибок.
— Да, Буша, чудно. Вон выдумали чего! Может быть в строители пойти, научусь такие штукенции делать! — восторженно вздыхал Минька.
А выбрать действительно нужно. Почти всем мужчинам и взрослым парням нужно было до конца седмицы определиться, кто куда хочет пойти подмастерьем, а затем их будут распределять уже к мастерам. Кто-то на производство дегтя, кто-то мыло варить или дома строить, часть на работу с кирпичем и камнем, а некоторые к плотнику Младу, даже к бортнику можно было в ученики пойти или к пахарям, там тоже умельцы сыскались. Они сейчас как раз осваивали плуг, купленный еще по прошлому году, но все так и не пущенный в ход. И все это на срок не меньше месяца, а дальше уже как пойдет. Мастера были вроде не против, хотя для виду и поворчали в самом начале, а обычных мужиков и парней все равно гоняли на любую работу, им в принципе было все равно.
Голова болела только у Тимофея. На функционирование всего этого безобразия средств постоянно не хватало. Немного помог Михайла Глебыч, получилось его уговорить выкупить часть дегтя и мыла за серебро, не много, всего на пару десятков гривен, но правда по цене аж на четверть дешевле, поэтому много и не отдали, а еще он выкупил целых четыре телеги кирпича. Тут парень просто сразу заломил цену повыше, так что получилось продать примерно так, как и хотел. Но пришлось на целую неделю отпустить Григория, который выложил для боярина 2 печи.
Сложнее всего было оценить эти свои кирпичи. Здесь такие никто и не делал, да и обычные, обожженные на костре, особой популярностью не пользовались и стоили не много. Не говоря уже о том, что не понятно, сколько стоит глина. Каких-то карьеров, которые занимались бы её добычей и продажей тоже не видно, все пользовались той, которую сами и накопали, как впрочем и Тимофей. В итоге, прикинув цену на серебро в свое время, парень оценил кирпичи по пять штук за одну куну. И таким образом 2500 штук вышли чуть меньше 7 гривен, а весили аж 10 тонн. Хорошо хоть доставку на себя взял сам боярин, прислав пару ладей, на телегах, которые везли до 500–600 килограмм, а на дальние расстояния и того меньше, переправить это Тимофею было не реально.
27 гривен дали возможность просуществовать до середины зимы, заказать жернова и купить немного ткани и шкур для зимней одежды, самой простой и очень мало, просто чтобы не замерзнуть совсем. Зимой же прибудет купец и с той суммы можно будет выплачивать зарплаты до весны. А там, уже и опять дыра в кошельке. Издевательство над бедным предпринимателем. Другими словами это не описать. Если бы не эта пара десятков новых работников…
Не-е, Минька. Муторно это. Я лучше в дружину к боярину пойду. Мне дядька Игнат сказывал, что целую гривну серебром из похода принес. И кольчугу. Драную правда. Минька! Буша! Вы чего не на посту? Олухи! — размахивая руками к парням приближался Игнат. Вот ты Буша вспомнил его! А я чего? Он сам пришел.
И двое караульных быстрым шагом почесали на свои посты, охранять покой односельчан и пялиться на неизменную кромку деревьев. Знал бы Игнат, как это скучно, даже словом перекинуться не с кем, а ночью, так вообще беда, еще и не видно почти ничего. Зачем смотреть, когда ничего не видно? Еще бы Игнату это кто объяснил.
***
— Тимоха! Да остановись, и так скоро жрать нечего будет! — хлопнул Прокоп по столу рукой.
— Ты его послушай, дело говорит. — вторил Игнат.
— Да все получится, чего вы? — кипятился Тимофей на очередной планерке.
Как обычно накопилась куча идей, чего можно улучшить, построить и даже засеять. В этот раз разговор зашел о производстве бумаги. Первый пробный листок с неровными волокнистыми краями лежал на столе. Он был древесного цвета, довольно толстый и на самом деле еще не совсем готов, сыроват. Но это была бумага! Сколько трудов было потрачено всего на один лист! Почти три дня работы парня.
— Смотри, Прокоп. Это же намного удобнее и дешевле пергамента. — настаивал Тимофей.
— Ты неделю возился с ним! И Игнат щепки рубил столько же.
Прокоп то видел, сколько на самом деле трудов пошло на создание всего одного листа. Не только Тимофей потратил кучу времени, но и Игнат, на долю которого вышло рубить дрова в мелкую щепу, и еще Дубраву с сыном Минькой заставили из тонких прутиков плести мелкую сетку и стоять, вываривать и постоянно помешивать щепки.
— Зачем тебе эта бумага? Бересты полно, таблички есть. Люди и так работают не покладая рук. Ни одного свободного человека! Еще ты мешаешься.
Старик махнул рукой, мол ничего не понимает малец и опять его мудрого не послушает. И действительно парень не хотел бросать свою идею.
— Продадим! Зерна купим.
— Много не сдюжим. Долго. — вставил свои пять копеек Игнат.
Ему кстати понравился результат, но и правда сил и времени ушло на всего один лист много. Пергамент действительно был дорогой вещью, их же делали из шкур животных, причем молодых, а там не особо много с каждой туши выйдет и сам процесс был ни быстрее, ни легче.
— Нет, Игнат. Это первая долго. А там мы дробилку сделаем, распределим людей, больше выйдет. Купцы с руками оторвут!
— Ты знаешь, я то помогу, но может лучше мельницу доделать? — пробасил Игнат.
— Эту добьем и все. Не получается зараза.
Со второй мельницей было не все хорошо. Каменные жернова были готовы, но поворачиваться к ветру она совсем не хотела, слишком тяжелая и решения пока не придумали. Если каждый раз снимать крылья, то тогда трое сильных мужиков еще могли развернуть конструкцию, но не будешь же каждый день вертеть таким образом? В остальном вроде как работала, муку давала. Но и там идей было еще много, а реализация в первую очередь упиралась в деньги и железо.
— А что с доменной печкой? — не отставал парень.
— Григорий сказал сделает, у него работы пока нет. Кирпич весь боярину отдали, правда.
— Сделаем… Кстати кирпич!
— Чего кирпич?
Прокоп аж подскочил, когда появилась новая тема. Он же и со старыми был не согласен. Уборка остатков урожая только закончилась, поле под озимую рожь еще не до конца вспахано, мельница не достроена, производство дегтя и мыла шло уже аж в три смены, в том числе и ночью. Хорошо хоть со строительством жилых помещений и заготовкой сена на зиму закончили. Еще и на пятерых работников меньше стало, они теперь занимались только постовой службой и тренировками посменно. А в деревне чуть больше 50 человек и 9 из них малые дети, не работники.
— Ладью нам надо. — буркнул Тимофей, уже зная, что ничего хорошего в ответ не дождется.
Продавать кирпичи без водного транспорта было не реально. Слишком тяжелый товар с достаточно низкой ценой. Нужно было поднимать и стоимость и решать проблему с доставкой. По воде можно было отправлять их и в Новгород и в Старую Русу, да и дальше, если будет спрос и добрая цена. Перевозить их на деревянных телегах, запряженных лошадьми слишком сложно, одна лошадка утащит на большое расстояние всего 150 штук, а что такое 150 кирпичей, мелкая печка?
Никто ему ничего не ответил, только грустно покачали головой. Хорошая новая ладья стоила никак не меньше пары сотен гривен, еще и команда нужна, которая умеет с ней управляться и знает водные пути. Если все будет хорошо, то даже в следующем году вряд ли получится разжиться таким богатством, но жизнь это облегчило бы сильно, по воде даже до боярской деревни добраться значительно проще и быстрее, чем на санях или телегах.
— Деда Прокоп, деда Прокоп! — заголосил забежавший в дом забежал Сбыня. — Там Михайла Глебыч приехал! Тебя ищет.
***
Управляющего рядом с домом Прокопа не обнаружилось, он нашелся возле грядок, с которых уже был собран урожай. Их в данный момент удобряли попуготовым компостом. Конечно компостные кучи нужно держать не пол года, а дольше, но тут уже куда деваться, там конечно была часть, оставшаяся с прошлого лета хотя бы, но совсем малая, остальное было собрано лишь по весне. Сейчас эту кучу постепенно перевозили на огород и раскидывали вилами по грядкам, потом с помощью плуга это все должно быть запахано, чтобы по весне снова вспахать и засадить. Тимофей не был уверен, что поступает правильно, но как-то удобрить землю было нужно.
Вот Михайла сейчас и стоял рядом с одноколесной телегой, с помощью которой и перевозилась куча, точнее их было две, но вторая уже укатила за новой партией. Одно деревянное колесо, две подпорки, чтобы не переворачивалась, ручки, за которые ее приподнимали и толкали вперед, вроде бы ничего сложного, но и не часто встретишь. Двухколесных тележек, в которые запрягалась лошадь было много, как и четырехколесных, а вот таких, почему-то не встречалось. Видел он несколько раз и ручные тележки, но с двумя колесами. Мужик, который сейчас железными вилами разбрасывал удобрение, назвал телегу «тачкой».
Что было интересно, колесо находилось практически под телегой, лишь немного выступая вперед и когда мужики толкали их перед собой, то поднимали заднюю часть чуть выше, так было легче катить. Он и сам уже попробовал новинку и признал удобство. Если нужно перевезти не очень большое количество груза, или в хозяйстве нет лошади или например проезд очень узкий, то такая тачка очень даже удобна. Вот как сейчас, лошади заняты на вспашке поля, а мужики все равно могут раскидать удобрения.
— Доброго тебе денечка, Михайла Глебыч. — раскланялся Прокоп, найдя все-таки беспокойного гостя на импровизированном огороде.
Огородом это назвать уже было не просто на самом деле, скорее небольшим обработанным полем, где в отличии от обычного, земля была вспахана грядками, немного возвышающимися над проходами между ними. Вообще у Тимофея была идея еще сильнее приподнять эти грядки над землей, а по бокам выложить деревом, чтобы она не осыпалась, но тогда их будет тяжелее пахать лошадью и придется использовать больше ручного труда, так что от идеи быстро отказался, но с проходов землю все-таки перекидали, да и еще привозили со строек, когда подкапывали землю под фундамент.
— И ты здрав будь, Прокоп. Смотрю еще одна причуда новая у тебя в хозяйстве. Дивно. Вроде бы и просто, а удобно. Надо и у себя несколько таких собрать. Отдашь одну?
— Забирай, Михайла Глебыч. Я у Млада поспрошаю, может он еще одну сделал, так новую заберешь.
— Не в этот раз. На чем я ее повезу? — развел руками управляющий. — Ты вот что, пяток таких к оброку добавь, да по зиме сам и довезешь. Пошли на плуг твой гляну. Интересно мужики сказывали. Говорят, лучше чем сохой.
До поля тут было не далеко. В деревне все было сейчас близко на самом деле, самой далекой точкой до сих пор была печь для обжига кирпича, да и то около километра, с вырубкой ближайших деревьев уже и она давно выбралась на обозрение. Идти было не долго и уже через десять минут Михайла Глебыч стал наблюдать за работой плуга.
Раньше на Руси землю вспахивали сохой, плуги появились позже, а в чем отличие? Соха это орудие для вспашки земли, она впивалась в землю сошником, палкой, на подобие большого клыка, иногда с обшитым железом наконечником и таким образом рыхлила, откидывала верхний слой почвы в стороны, обрабатывая землю на 5-10 сантиметров вглубь, в зависимости от плотности почвы и прилагаемых усилий.
Плуг же не просто вгрызался в землю палкой, а срезал ее ножом, а затем с помощью отвала еще и переворачивал землю, откидывая в сторону. Таким образом получалась обработка на манер перекопки лопатой. А земля обрабатывалась не всего на 5-10 сантиметров, а на 15–20. Можно было и еще больше сделать нож, но бедные лошадки и так еле справлялись, сил на это требовалось значительно больше. Еще и первая вспашка поля самая сложная, в следующем году все должно было идти уже проще, там и можно будет сделать нож и отвал побольше, глядишь и еще лошадки появятся.
— Чудно. Таких пару тоже привезешь. А с мельницей что случилось?
— Михайла Глебыч, так плуг в Березе кузнец нам сделал, его спрошать надобно.
Попытался увернуться Прокоп от очередной головной боли. Мало того, что тачки непонятно как везти, так еще теперь плуги добавились.
— Ладно, плуги не надо, там пусть делают. А чего вы все без кузнеца? И мельница почему разобрана?
Первую мельницу действительно уже почти разобрали, пустив часть материала на вторую, а часть в топку. Слишком хлипкая конструкция получилась, да и не задумывалась она сразу, как постоянная, даже второй вариант был все еще пробным, хотя до весны начинать третью никто и не подумывал. Получится, значит получится, нет, ну и ладно. В прежнем состоянии от старой мельницы остались только лопасти, да и все.
— Не вышло с мельницей, мы еще разок по этому году попробуем, да и все. Сложно больно, а умельцев нет. Один вон Угрюм видел, как она работает вживую. Но он только мешки таскал, да зерно насыпал, толку мало. Тяжко приходится.
Прокоп развел руками и поморщился. Эта мельница была и его головной болью. Именно он настоял, чтобы из всех проектов Тимофея занялись именно ей, потому что и человек опытный был, да и прибыток от этого мог быть хороший. Добрая мука стоила хороших денег, потому что мельниц было мало на Руси в то время, а в ручную мелкого помола добиться очень сложно и в очень небольших количествах. Но в процессе оказалось, что «опытный человек» почти не понимал, как именно работает механизм, а в его обязанности входила только рутинная работа. Принести, унести, отвезти, да привезти.
— А кузнеца нету, Михайла Глебыч. Может ты поможешь нам? Умельца бы какого привезти. Работы и правда ему много будет.
— Откуда мне его взять? Ты же с купцами водишься. У них спроси. А Букрей?
— Букрею и в Березе хорошо. Да и Никифор на меня в обиде нынче. Говорит, людей увел. А я чего? Они сами пришли.
— Ладно, подумаю как вам быть. Без кузнеца при таком хозяйстве плохо.
Управляющий задумался и махнул рукой Прокопу, мол следуй за мной, и быстрым шагом отправился назад к домам.
— Еще, Прокоп. Боярин повелел с продажи кирпича тоже 3 десятины и еще половину в оброк класть. С его земли глина, за нее тоже платить надобно. То, что себе ставите, пока так. А если продавать надумаешь, то и боярина не забывай. — замедлив шаг выдал Михайла.
— Тык не продаем мы кирпич. И не думаем даже. Тимофей сказал людям купеческим, что коли хотят кирпич покупать, то пусть глину свою везут. 1 вес кирпича на 5 весов глины. И возить сами все должны. У нас глины мало.
— А если боярин даст?
— Ну тогда 4 веса глины получится, но на продажу что останется тоже не выйдет, самим не хватает. Но для боярина мы расстараемся, как можем! Тимофей спрашивал давеча, может быть есть где белая глина в деревнях боярина?
По идее глины должно быть везде много. Но это нужно разрабатывать целый карьер, для ее добычи в изрядных количествах, для чего сил сейчас мягко сказать не хватало. А для собственных нужд нужно не слишком уж много. Стройка все равно шла из дерева. На продажу тоже можно делать, но это дополнительная работа по добыче, формовке, прессовке и так далее. Так что привезете — сделаем, нет, ну и нам пока недосуг. Зарабатывать на продаже кирпича в любом случае получится совсем не много, вот если заказы большие будут, можно еще печей для обжига выложить и людей нанять, а если нет, то торопиться не стоит.
— Вот ты даешь, Прокоп! Своему боярину и всего пятую часть сбросил!
— Наговариваешь ты, Михайла Глебыч. Цена эта и так низкая совсем, выгоды почти нет, останется только серебра работникам заплатить, да накормить их. Сложнее делать стали теперича. Сам глянь, какие. Тех-но-ло-ги-чес-кие процессы.
Прокоп медленно выговорил новое для него слово, которое парень вставлял тут и там, объясняя им усложнения производств, и указал на небольшую кучку кирпичей, сложенных возле его дома. Они действительно отличались от того, что отправляли боярину и уж тем более от того, из чего выкладывали печи в самой деревне.
Теперь кирпичи были все практически одного размера, лишь с небольшой погрешностью, и ровные, а в центре были небольшие углубления, которые улучшали теплосбережения. Правда этот плюс оценить могли не многие, но и тут получилось выкрутится, объяснив, что когда в форме выдавливается такое отверстие, то остальная часть плотнее прессуется и получается крепче. С размерами тоже получилось наконец разобраться и понять, на сколько он усушивается, чтобы в итоге выходило практически одинаково. Ну и довели по мелочи работу по прессовке и сушке, так что и края теперь были ровными, почти.
— Такие кирпичи теперь вдвое дороже стоить будут. Мы их недавно делать стали. Купцы когда вернутся с глиной, мы им по старому делать будем. А если таких захотят, то еще такую же цену серебром пусть отдают.
— А с белой глины?
— Там Тимофей говорил все 4 цены спрашивать будем. Но там его много не нужно, только на самые горячие места, для домашней печи и обычного хватит.
— Добро вы все придумали. — почесал подбородок управляющий, разглядывая улучшенные кирпичи.
— Пойдем в избу, Михайла Глебыч. Накормлю тебя еще одной выдумкой. Борщ называется! Только какой-то «картохи» не хватает, как Тимоха говорит. Вкуснотища!