Ярко светящее осеннее солнце радовало природу последними теплыми деньками. Казалось, что даже засыпающая природа пытается в это время очнуться и заново расправить свои могучие плечи, но к сожалению нет. По ночам уже давно спускались холода, да такие, что по утру даже ледок на лужицах проступал. Днем все еще можно было согреться, еще бы ветер не мешал этому славному занятию. Но что мешает одному, то помогает совсем другому.
Взять к примеру активно вращающиеся лопасти мельницы или идущие против течения на поднятых парусах ладьи, для них ветерок был самым настоящим благом. Вообще, конечно, это корабельное дело суровое занятие. Даже на реках же ветра гуляют такие, что мама не горюй, а если еще и дождь зарядит или не дай Бог град? Ладно если еще корабли большие и на них есть какие-то надстройки для укрытия. На мелких то судах и такого не сыщешь, максимум где навес есть, чтобы особо ценный груз от непогоды прикрыть, а команде куда деваться?
Пара речных ладей медленно подходили к пристани, а уставшая команда, судя по их лицам, просто мечтала сойти на берег и сбежать в теплое и сухое место, где не будет этих ледяных ветров и таких же холодных периодических дождей. Казалось, что только одному человеку нравится путешествие и он получает от него удовольствие. В принципе так и было, на весла садиться не надо, от холода защищает добрая одежда, да лично для него устроенный навес и спальное место, впереди ожидает новая выгодная торговая сделка. Чего тут хмуриться?
— Сновид Романович, дорогой ты наш! — к причалу встречать гостей подошел Прокоп, упрежденный о прибытии шустрым Сбыней.
— Здравия тебе, Прокоп! Давненько не встречались, год уже вроде прошел?
Купец сошел с корабля и поклонился старику. Его люди в это время уже приматывали канаты к небольшим двойным столбикам кнехтам, установленным для швартовки, да с надеждой косились на хозяина, чтобы тот побыстрее отпустил их на сушу.
— Почти, и правда, год скоро будет. По прошлой зиме ты нас радовал своим визитом, а после люди твои приходили только. Время то как летит, и не заметить. — продолжал распинаться Прокоп поглядывая на груз ладей.
— Это точно, не заметить. Смотрю даже отсюда видно, сколько всего тут произошло. Мне то рассказывали, но не верил, честно тебе признаюсь, думал сказки сказывают, а тут и права диво дивное! Слышал что народ вы сманиваете по соседним деревням, но и не подумал, как сильно развернуться получилось.
Прокоп от этих слов весело заулыбался. Его же старания тут нахваливают.
— А кто говорит, что народ сманиваем? Пока никого не уговаривали, все сами прибыли.
— Да, от других купцов и слышал, боярин еще, сосед ваш, тоже как-то жалился сказывают, а еще говаривал, будто смуту тут устроить вы решили.
— Что мы тут все на улице речи ведем? Идем в дом ко мне, там уже и стол накрыть должны были, люди у нас глазастые, давно тебя заприметили. — свернул с темы Прокоп, чтобы продолжить разговор в более приватной обстановке.
— С большой радостью, Прокоп. Мне бы еще команду мою пристроить, да обогреть надобно, сейчас я указание отдам и сразу к тебе.
— Не забижай старика, друг мой, твоих людей и переночевать устроят и накормят, да потом в баньку отогреваться отправят. Места у нас нынче не много, но о дорогих гостях позаботиться сможем.
Так они наконец-то закончили взаимные расшаркивания и двинулись к дому Прокопа, где еще на полчаса продолжили заниматься пустым сотрясанием воздуха и поеданием вкусной запеченной рыбы. Через обозначенный срок в дом пришли и остальные, Тимофей занял место возле Прокопа, а Игнат с Лютомиром подсели к купцу. Теперь можно и о делах поговорить.
Как оказалось, Игнат с Лютомиром давние друзья, еще с тех времен, как были новиками в дружине боярина. Только вот Игнат оттуда быстро ушел, а Лютомир остался и выслужился до десятника, что очень немало. В боярской дружине выше него по статусу был только сам боярин, а это дорогого стоит. Первая встреча старых друзей тем временем была очень напряженной. Один переживал, что боевой товарищ причинит вред его семье и деревне, а второй, что противником в бою окажется добрый друг, с которым был съеден не один пуд соли. Но через пару дней лед тронулся, они все-таки разговорились и градус напряжения начал постепенно спадать. Это конечно не повлияло на тот факт, что Лютомир старался присутствовать на всех возможных собраниях и событиях деревни. Свое дело он собирался выполнять на совесть.
— У нас все для тебя подготовлено, Сновид Романович. Как знали, что ты пораньше явишься. — начал беседу Тимофей, когда закончилась вступительная часть приветствий и представления новых лиц.
— Добро это. — отвечал купец, поглаживая бороду. — Да другого я и не ожидал от вас, и товар добрый и обещания крепко держите. Все бы такие были, я б в злате купался.
— Так может быть и нас хватит, чтобы ты в злате купался? — с заговорщицким взглядом спросил Тимофей.
— А ну-ка. Неужто удивить меня решили?
— Не знаю насчет удивить, но пара новых товаров для тебя найдется. — усмехнулся Тимофей и положил перед купцом лист бумаги, размером чуть больше формата А4.
Свои эксперименты по производству бумаги парень все-таки продолжил. Пусть не быстро, но товар стоящий, должен приглянуться, а если будут сразу покупатели, то на такое дело можно и людей побольше поставить. На данный момент листов было всего четыре десятка, для затравки так сказать. А сил на них потратили… Ух!
— Ого, это где вы такую бумагу взяли? — удивился купец и начал осмотр презентуемого образца.
— Делаем потихоньку. — потупился парень.
— И сколько вы такого можете сделать? Честно скажу, без утайки. Удивили вы меня. Бумагу нынче привозят издали, но мало, а покупатель есть. Цену дам добрую, но не самую высокую. Качество сей бумаги похуже будет, и размер поменьше, а цена той до полугривны доходит.
Глаза Тимофея резко распахнулись очень широко.
«Сколько? Да я зачем тут корячился столько, когда можно было просто бумагу делать? Сложно, долго, но цена то какая! Просто кошмар!»
К сожалению этот взгляд не пропустил и купец. Если до этого он собирался озвучить цену лишь на три десятины ниже, то теперь предложил лишь половину.
— Четверть гривны, к сожалению это все, что могу я вам предложить. Да и то это будет очень хорошая цена. Хоть покупатели и есть, но они явно не захотят давать полную цену за такой товар, но если предложить им хорошую скидку, то это уже другой разговор. — начал заливаться соловьем купец. — Сколько такой бумаги вы готовы продать сейчас и сколько еще сможете сделать?
— За четверть гривны боюсь много сделать не выйдет, дорогой Сновид Романович. — попытался реабилитироваться Тимофей. — Долгое и хлопотное дело вышло. Да и ты говоришь, товар слабый, не понравится. Наверное мы его тогда боярину нашему отдадим, раз не получается по цене хорошей продать. Так и оброка часть заменит и ему приятное сделаем, а тебе дегтя с мылом больше достанется.
— Зачем же боярину? Так и я готов забрать товар и еще, если сделаете, но цену высокую мало кто предложить сможет. Бумага и впрямь не слишком плотная. Да и мало ее поди, книгу большую начертать не выйдет.
Купец, хоть переплачивать и не хотел, но и отказываться от возможного источника редкого товара права не имел. Если получится забрать оборот в свои руки, то это же золотое дно. Конечно, качеством похуже, но зато и производство совсем рядом, не нужно везти издалека с огромными рисками. Хотя, если прибыль будет соответствующей, можно и отвезти самому, опасность опасностью, но и доход ощутимо интереснее, особенно если цена станет ниже.
— На книгу и впрямь не хватит. — тихо ответил Тимофей. — У меня предложение такое для тебя, Сновид Романович. Выгодное и для тебя и для меня. Ты забираешь всю бумагу, что у меня сейчас есть и мы договариваемся о еще одной большой покупке, но все это по цене в гривну, за три листа. На эти деньги я смогу организовать ее производство и улучшить качество, не сильно, но думаю выйдет. А вот дальше мы составим ряд на пять лет, по которому будем торговать уже по четверти гривны и только с тобой и моим боярином.
Купец задумался. Предложение и правда было интересным, стать монополистом по продаже местной бумаги, которую не только в Новгород, но и в другие города Руси отвезти можно, да и дальше на нее охотники найдутся. Чуть дороже заплатить придется по началу, но на эти деньги будет построено производство, а дальше ее станет еще больше. Боярин только этот может карты спутать.
— А если без боярина? — коротко спросил он.
— Я без него не могу дать тебе согласие. Ряд подписал, что только половину купцам продавать способен, а вторую половину ему. Кабы ты сам с ним сговоришься, то и я согласен.
— Договорились. Сколько ты сможешь сделать бумаги до середины зимы или к весне?
Похоже у купца даже сомнений не возникло, что у него получится договориться. Наверняка не в первый раз с похожими условиями сталкивался, а может быть и чего нужное для боярина Якова Прокшинича про запас имеет?
— Не ведаю, ответь сколько тебе нужно.
— Пять сотен таких листов?
Тимофей улыбнулся и кивнул. Хороший был заказ, больше 150 гривен, богатство немалое, а расходов на производство будет значительно меньше. С бумаги то за дерево боярину процент отстегивать пока не нужно. Да даже если и надо станет, то все равно очень много останется. Несколько человек с такой работой точно до конца зимы управятся, а когда появится дробилка, да еще другие приспособы удобные, то и больше выйдет.
— Сделаем. — коротко ответил парень.
— А десять сотен?
Купец похоже решил прощупать почву, вдруг и больше получится? Продать такое количество товара он явно сможет, да даже если и останется немного, то при должном хранении не попортится. Парень призадумался, на такой большой заказ уйдет очень много времени и сил, просто так начинать подобное вряд ли стоит, но если…
— Если нужно десять сотен, то нужно будет вперед за них десятую часть оставить. Придется еще людей искать, материалы закупать, приспособы дополнительные мастерить. Сам я не справлюсь, а бумаги на сегодня у меня всего четыре десятка листов.
Тут уже задумался купец. Задатки оставлять ему было не впервой, но и сумма получилась не совсем маленькая, 30 гривен серебром, ладно бы еще другими товарами. А если тут и правда смута начнется и боярин нагрянет, да посечет умельца? Кто ему их возместит?
— Тимофей, мы с тобой знакомы уже давно и хорошо друг друга знаем. — начал купец свою речь. — Давай договоримся так. Раз нужны будут деньги и материалы, то по зиме сюда придут мои люди и выкупят у тебя две сотни листов по трети гривны. Как я понял, сделать такое количество ты успеешь. По весне, как реки вскроются, и ладьи смогут до вас добраться, я возьму еще тысячу по той же цене. А дальше уже буду брать по пять листов за гривну.
«Самое то! И на развертывание производства хватит и пару сотен листов сделать к сроку легко получится.» — пронеслось в голове Тимофея.
— По рукам, Сновид Романович. Как только вернешься от боярина с его согласием, сразу и ряд подпишем. Еще несколько товаров есть, мука добрая 1 часть на 2 части зерна обменять согласен и сеялка для полей по десятку гривен. Интересно?
Сеялка торговца не сильно заинтересовала, слишком уж дорого выходила, а покупателя на такую приспособу найти будет очень тяжело, но и удобство подметил. Насчет муки же сразу отказа не дал, но и на обмен зерна с собой лишнего тоже не оказалось. В любом случае торг в очередной раз вышел отличный и очень выгодный для обеих сторон. Так что уже по утру купец выдвинулся к боярину за получением согласия на монопольную поставку бумаги.
— И все же ты не совсем честно поступил, Тимофей. — протянул Лютомир, после ухода купца. — Половину же нужно боярину оставить, а ты все 40 листов купцу отдал.
— Тут ты не совсем прав, я отдал купцу то, что уже готово, но ничего не говорил про тот товар, что почти готов и сейчас просыхает. Там как раз доля боярина и получится. Если повезет, даже лучше будет, чем мы сейчас купцу отдали.
Тимофей довольно сощурился, делая глоток пряного сбитня. Ситуация налаживалась. Если сейчас торговец вернется с согласием, то деньги потекут рекой, да и с продовольствием теперь выйдет, по крайней мере зерном обеспечить себя получится. Пусть мыло, которое возил Игнат, боярин брать по полной цене и отказался, но муку забрал, значит программа минимум была выполнена, а его и торговец сейчас за серебро и товары выкупил.
— Говаривал я тебе, Лютомир, Тимоха все честь по чести делает, а что там языки чешут, зависть все это.
Игнат тоже не остался в стороне, еще раз акцентируя внимание своего друга на ответственности и честности парня.
— Не понимаю я тебя, да и всех вас. Взрослые мужи, а дела за вас отрок ведет. Как это получается?
— Так и боярин с ним ряд заключил, а не с нами, ему виднее. Разве он когда глупости да оплошности такие допускал?
Прокоп только развел руками, ну а чего тут добавить? Все так и было, пусть его поставили в деревне старостой, но ряд действительно заключали с парнишкой, а он тут в основном для присмотра остался.
— Лютомир, к тебе тоже просьба есть.
Тимофей отставил огромную глиняную кружку в сторону и продолжил свою речь.
— У нас есть пять парней, которые через пару лет хотят попасть в дружину. И раз мы тут все живем под рукой боярина Якова Прокшинича, то скорее всего к тебе в дружину они и попадут. Может быть ты их обучением займешься, пока тут с нами живешь? Ничего дурного, как ты видишь, мы не затеваем, а парням польза, да и ты уже чего-то знающих людей получишь. Есть еще пяток мужиков, они тоже не откажутся обучиться, как свой дом оборонить.
Десятник призадумался. С одной стороны конечно дело доброе предлагают, обучение новиков вещь полезная. Далеко не вся дружина обучалась с раннего детства воинскому искусству, когда не хватало людей, брали всех подряд и качество их обучения, да и дальнейшей службы было не очень высоким, мягко сказать. За пару лет эти парни вряд ли продвинутся очень далеко, но и простыми крестьянами уже точно не будут, а если воспитывать пополнение именно для себя, под свои запросы, что здесь может быть плохого?
С другой стороны, плохое тоже может быть, десяток же отправили в деревню поддерживать порядок и лояльность боярину, потому что крестьяне вышли его встречать с оружием в руках. Но тут такого не видно и не слышно. Может быть это все просто ошибка, которая как снежный ком со временем накопилась и теперь не видно истинной причины или все таки не ошибка?
— Мужиков обучать я не стану и людям своим не позволю. Негоже это крестьянина делу ратному обучать. Вот если случится что, ополчение собирать князь надумает, тогда другое дело. Что же до новиков. Эх. Так и быть, гляну на что способны. В любом случае, нет на них вины тяжкой, молоды еще такие решения принимать.
Собрание подошло к концу и люди потянулись по своим делам, кто-то шел домой к жене и детям, кто-то на обход постов охраны, а Тимофей с Прокопом расположились просто на лавке возле дома.
— Не так уж все и плохо. Да, Прокоп?
— Твоя правда, Тимофей. Нашел ты опять способ выкрутиться, благодарность тебе моя и людей наших. Будет еда на столах, вои добрые на защиту нашу встали, работа справно движется.
Постоянная тревога последней недели уходила, оставляя за собой лишь усталость.
— Что тебя еще беспокоит? Вижу же, давно сказать хочешь.
— Душа у меня тревожится. Ты молодой пока, вся жизнь впереди, хочешь заработать серебра и злата, уважение, славу. А я уже больше за душу свою переживаю.
Прокоп заерзал от налетевшего порыва прохладного ветра.
— Душа это тоже важно. — кивнул Тимофей.
— Церковь бы нам тут поставить. Чтобы люд исповедаться мог сходить, в грехах своих покаяться, душу свою богу открыть.
— Церковь… Это дело не простое.