— Четырнадцать гривен серебром? — спросил Тимофей, приподняв бровь. — Ты говорил в десять уложимся, а дороже только последний участок был.
В последний день своего пребывания в Новгороде пора уже было решаться, что брать. Дальний участок не подходил совсем, а вот остальные два можно вполне использовать и у каждого были свои плюсы. Самый дорогой находился совсем рядом с зажиточным районом, а это значит, что там можно попробовать показать свои строительные идеи и материалы, которые затем продавать обеспеченным людям. Но тут две проблемы. Первая это то, что ничего для этого готово не было, а оставалось на стадии идей, а вторая, что придется переплачивать за существующие постройки, которые нужно сносить.
У второго варианта были другие плюсы. Он был значительно больше, а значит и склады там организовать проще и строиться спокойнее. Но так как он был в более бедном районе, означало что богатых покупателей будет в разы меньше и там выстраивать хоромы совсем бесполезно. Да и работа постоялого двора, который предполагался на таких станциях, будет идти на более скромный контингент. После недолгих обсуждений решено было остановиться все-таки на нем. В первую очередь Тимофею хотелось иметь в Новгороде свое место, где можно остановиться и пожить в более менее нормальных условиях. Тем более и купец подкинул мысль о дополнительном бизнесе, там это будет организовать легче. Оставался вопрос, пойдут ли люди.
— Чуть дороже вышло, но там зато все снесут и расчистят участок. — вывернулся управляющий. — К концу следующей недели будет готово к новому строительству.
— Только я еще не буду готов. — хмыкнул Тимофей, доставая из-под кровати тяжеленькую кожаную сумку из которой вытащил четырнадцать тканевых свертков с новгородскими гривнами.
Он взял с собой их с небольшим запасом пятнадцать штук и в принципе не особо печалился расставаться. В деревне они были совсем не нужны, потому что для расчета с работниками не подходили. Последний раз, когда он там залезал в свой тайник с гривнами был при покупке большого количества железных криц у Бориса, но с того времени воды уже утекло прилично. Почти вся оставшаяся часть этих слитков должна была пойти на оброк, а остальную валюту он предпочитал держать мелочью, постоянно надоедая этим требованием купцам и кузнецам, с которыми вел дела.
— Можно задержаться и поторговаться. — пожал плечами Михайла. — Или еще поискать, но это уже без меня. Возвращаться надобно.
— Ладно-ладно, пусть будет четырнадцать. — согласился Тимофей, пока цена еще сильнее не увеличилась.
Пришлось сходить к одному из местных тиунов в Неревском конце, который сделал у себя какую-то запись и принял серебро. Парня это прилично удивило. Оказывается в Новгороде тиун это далеко не самая высокая должность. Вроде глав небольших районов, а управлял городом посадник, который такими мелкими сделками не интересовался. Вот если бы они покупали большой участок земли или в дорогом районе, тогда да, нужно идти в детинец.
Закончив с формальностями Тимофей отправился проверять готовы ли они к отправке, а Михайла Глебыч задержался по боярским делам, но вскоре его нагнал. В обратный путь отправлялись почти пустыми и меньшим составом. Радимил и Ждана с дочкой оставались здесь. Им предстояло следить за стройкой и обживаться, заводя как можно больше знакомств. Именно на это пойдут почти все вырученные деньги и товары с этого рейса.
***
В боярском тереме сегодня было непривычно шумно. Повсюду бегала стайка детей, мельтеша под ногами, в кухне и трапезной суетилась толпа женщин, а на подворье толпился десяток лишних лошадей и пара украшенных карет. Назвать это колымагами язык не поворачивался, очень уж добротно сделаны. Их выкатили из сарая и в данный момент приводили в порядок после длительного простоя. Из Новгорода прибыла семья и родственники Якова Прокшинича, а значит впереди была не просто череда пиршественных мероприятий, но и культурная программа в виде прогулок по окрестностям и возможно охоты.
— Давненько не встречались. — к тискающему мальчугана Якову Прокшиничу подошел пожилой мужчина.
Среднего роста и чуть сгорбленный, со слегка уставшим, но все же твердым взглядом. Одет он был не очень ярко, но добротно. Ткань высокого качества аккуратно прошита с несколькими небольшими, но симметричными узорами на рукавах и воротнике. Начищенные высокие сапоги, блестевшие на солнце, как новенькие, хотя и без особых отличительных атрибутов создавали ощущение, что их только-только купили, хотя он проделал длинный путь из самого Новгорода.
— Я тебе уже сказал, что нечего нам с тобой здесь обсуждать. — сморщился Яков Прокшинич, однако ребенка отпустил и отправил того к своим сверстникам.
Мальчуган ни сколько не расстроился и размахивая руками побежал в сторону колодца, где эта банда маленьких разбойников что-то тихо обсуждала. Явно задумали какое-то новое баловство, которое сильно не понравится родителям, а еще меньше тем, кто будет разбираться с последствиями.
— Такой путь к тебе проделал, а ты даже выслушать меня не желаешь? — посетовал Мирошка Несдинич, отложивший огромное количество дел ради этой встречи.
Путешествие он перенес относительно хорошо, но возраст давал о себе знать. Кроме того должность обязывала его находиться в городе. Посадник это не просто первый человек после князя, но и огромное количество дел, которые необходимо контролировать.
— Не место тебе тут. Здесь моя земля и я хочу покоя, а не выискивать в твоих речах очередные козни.
Мирошка Нездинич, помимо того что занимал должность посадника в Новгороде, являлся еще и членом другой боярской группы с Людина конца, соперничающей с неревцами. Именно они в последние годы вышли на главенствующие роли, особенно после того, как несколько лет назад погибло несколько товарищей и родственников Якова Прокшинича во время нападения литовцев.
— Успокойся и выслушай старика. Я проделал такой путь не для того чтобы ругаться.
— Чего же не дождался, пока я в город не приеду, а сам без приглашения появился? — усмехнулся боярин.
— Меньше народу услышит. — ответил Мирошка Нездинич, слегка наклонив голову на бок.
— А то никто не узнает, что ты у меня был. — прищурился Яков Прокшинич, но все-таки указал рукой на красивую беседку недалеко от них.
Все таки от разговора отделаться не получится, раз уж он прибыл в такую даль. И они медленно пошли к ней.
— А вот это легко оправдать. Слышал я, будто Алексей Сбыславич не прибудет на следующее празднование рождества. — перешел к делу нежелательный гость.
***
Проснулся Тимофей с первыми петухами. Да, уже как неделю в Боротно наконец-то обзавелись домашней птицей. И хоть ее качество по сравнению с тем, что он помнил из своего детства, было паршивым, но свою задачу она должна выполнять. Другой все равно не найти. Нет еще специально выведенных пород, что в каком регионе само вышло, то и держат. Три десятка кудахтающих тушек заселили в только обустроенный курятник не очень далеко от жилой зоны. Точнее под них просто немного переделали запланированный несколько месяцев назад очередной склад-сарай, огородив его забором и добавив насесты. Еще Тимофей хотел побелить стены внутри известью, но текущих запасов было маловато и это отложили до следующей поставки.
Скатившись со своей жестковатой кровати на пол, парень приступил к зарядке. Все таки за собой нужно следить и развивать свою физическую форму. Но, отжавшись 3 раза он сдался приступу лени и побрел умываться, примерно через пол часа уже можно было подходить в столовую на завтрак.
— Тимофей Прокопыч, за время ночного дежурства происшествий не было! — отчеканил Буша, стоящий на посту возле набатного колокола, а если точнее возле пары подвешенных железяк, очень плохо выполняющих эту функцию.
— Доброе утро. — улыбнулся парень.
Тимофей с помощью Лютомира начал вводить подобные фразочки в оборот. Причем объяснить толком для чего, он не мог. Но теперь постепенно добавлялись формы обращения и доклада у охраны его деревни. Десятник поначалу сопротивлялся, но когда Тимофей увеличил свои расходы на содержание воинов почти в полтора раза, решил просто выполнить новую прихоть своего нового начальника. На фоне остального это было меньшей проблемой.
— Как настроение? — продолжил разговор Тимофей, следя взглядом на крадущегося в сторону столовой котенка, который похоже опять сбежал от заботливого кузнеца и отправился на встречу приключениям.
— Я его опять ловить не пойду. — поймав взгляд парня отшатнулся Буша, который несколько дней назад почти два часа выманивал его из-под домов, поленниц и других укрытий, когда взволнованный Радогор на всю деревню причитал о своей пропаже.
Маленький, но очень ловкий и юркий серенький комок шерсти сдаваться не хотел. А затем к обеду сам пришел домой к своей мисочке, на дне которой заботливый хозяин даже выцарапал его мордашку.
— Хе, это ты Радогору сам скажешь. — посмеялся Тимофей, представляя как широченный в плечах кузнец нависает над Бушей с требованием вернуть его кошечку.
— Зябко нынче было. — поежился стражник. — Холода скоро.
Осень наступала в этом году стремительно. Днем солнце все еще справлялось, но «зябко по ночам» это уже было сильным преуменьшением. К зиме Лучезар обещал успеть поставить 3 небольшие отапливаемые сторожки по разным сторонам деревни, чтобы было где погреться. Но с расположением определились только одной, на основной дороге ведущей в Боротно из Березы, а следовательно и из Илемно. С противоположной стороны была река, и последние две должны быть на оставшихся направлениях. Правда, на каком расстоянии, пока не определились. Внутри же предполагался только небольшой патруль из пары человек, которые будут бродить по определенному маршруту, заходя периодически в эти сторожки. И всего этого было Тимофею мало для полноценной защиты.
— Ничего, скоро уже сменят тебя, да пойдешь отдыхать.
— Ага, проснусь и опять дядька Лютомир гонять начнет. — скуксился Буша.
Увеличением своих расходов на воинов Тимофей компенсировал свои возросшие требования. Теперь они постоянно тренировались в стрельбе, строевом и скрытном перемещении, беге с нагрузкой и без, поднятии грузов, преодолении препятствий и верховой езде. А в скором времени добавится еще и владение мечом и копьем. Получив полную свободу в выборе методов, но четкую задачу вылепить за год из этих неумех дружинников не менее чем среднего уровня, Лютомир держал их в ежовых руковицах. На второй день они чуть ли не все вместе пришли с жалобой на десятника, на что Тимофей лишь пожал плечами, а затем, отловив воина, без лишних ушей попросил того увеличивать нагрузку хоть быстро, но постепенно. Так жалобы прекратились, хотя и удовольствия от муштры не добавилось.
— Тяжело в учении — легко в бою. — продекламировал парень, потягиваясь. — Сейчас вам сложно, через месяц будет легче, а через год сам будешь смеяться, как новенькие будут так жаловаться и подгонять их.
— Через год… — грустно протянул Буша. — Долговато.
— Тимофей Прокопыч! — раздался голос приближающегося мальчугана, яростно трущего глаза в попытках отогнать сон.
Его только разбудили и тут же отправили на поиски главы данного поселения, которым он уже несомненно считался каждым жителем.
— Доброе утро, Сбыня. — нарочито бодрым голосом поздоровался Тимофей, хотя и сам бы не отказался пойти еще поваляться.
— Там отец тебя ищет, ты тут будешь? Или чего ему передать?
— В столовую пусть приходит, я сейчас туда.
Вот и прошло то время, когда Тимофей сам бегал почти за всеми в деревне, когда ему что-то нужно. Теперь окружающие подстраиваются уже под него, что очень тешило его самолюбие. Все таки в прошлой жизни он таким избалован не был, а здесь начальник, пусть и деревни, но по местным меркам очень приличной. Даже в Новгороде теперь не простой крестьянин или даже холоп, каким его некоторые считали, раз он работает на боярина, а своеземец, после покупки участка.
Перекинувшись еще парой фраз со Сбыней, Тимофей отправился на завтрак. Перед ним поставили яичницу из пары яиц, небольшую порцию гречневой каши на молоке, бутерброд с мелко нарезанными кусочками мяса и кружку с прохладной водой. Завтрак в деревне всегда был сытным, потому что на обед могли и не приходить, да и в целом постоянная физическая работа требовала энергии. Правда яиц пока на всех не хватало, да и были они мелковаты, а поэтому доставались только самым ранним пташкам и самому Тимофею.
— Утро доброе. — подсел к парню Лютомир, садясь на лавку поближе к стенке и прислоняя к ней свои костыли.
— И тебе того же. — кивнул Тимофей. — Смотрю ты все шустрее и шустрее своими костылями орудуешь. Скоро и бегом тебя не поймаем.
Лютомир не ответил, но улыбнулся. Он и впрямь стал на много активнее, но заслуга была не в том, что он выздоравливает, а лишь в настрое. Вернувшись к своему любимому воинскому делу, пусть и с ограничениями, у него открылось второе дыхание. Из-за которого он и перебарщивал со своими подчиненными, стараясь компенсировать свою проблему.
— Что Яков Прокшинич ответил?
— Меня отпустил со службы спокойно, а вот за Вячко семь гривен серебром хочет. — ответил десятник.
Вчера под вечер последний как раз вернулся из Илемно, куда ездил с этим вопросом. Нужно было узнать, к чему готовиться и с чем придется работать. По поводу Лютомира и так сомнений не оставалось, удерживать нечем, он свободный и имущество все свое, тем более и не оправился еще. А вот Вячко был обельным холопом, полностью во владении боярина. И вот за его самого, а также за коня и боевую сбрую обозначилась цена. Справедливости ради, не слишком и высокая.
— Это ему семь лет служить у меня придется, чтобы выкупиться, если вообще ничего тратить не будет. — задумался Тимофей. — Согласится?
— Так у боярина и поболее надобно, почему бы и нет. — пожал плечами десятник.
Сам Тимофей был не против выкупить Вячко, тем более эти деньги он когда-нибудь вернет или останется на службе и дальше. Но весь этот разговор изначально начался с переживаний о его побеге. Пусть сейчас эта сумма уже давно не критична, но разбрасываться такими деньгами, особенно в серебре, не хотелось. Несомненным его плюсом было то, что он свой. Долго уже на службе у боярина, да и на Тимофея успел немного поработать в самом начале пути. Хоть сколько опытные воины необходимы для дальнейшего развития, а единственный профессионал сейчас перемещается на костылях.
— Когда сможешь взять в обучение новый десяток? — задал Тимофей интересующий его, но явно преждевременный вопрос.
— Как скажешь, так и возьму. Один десяток или два, это не такая большая разница. Охранять деревню дело не хитрое.
Хоть главной целью и была только охрана, но все же хотелось большего. Особенно в самом начале, когда вроде бы все получается и кажется, что можно взять еще и еще.
— А если наемников нанять, дорого выйдет?
— Они то тебе зачем, неужто воевать с кем собрался? — удивился десятник, а потом нахмурился. — Если ты на столько на боярина Якова Прокшинича обиду затаил, то сразу скажи. Потому что я на него не пойду. Хоть и поступил он не по людски, да и другие грехи на нем имеются, но биться с ним не стану. Свой он.
Никаких подобных намерений у него не было, но десяток воинов было слишком несерьезно для более менее приличного противника. За те пару лет, что он провел здесь в окружении местных, Тимофей узнал многое. В том числе и обсуждали, кто когда и как ходил в походы.
Оказалось, что серьезные силы для нападения в нынешних реалиях это всего около сотни человек. Большее число это уже княжеские разборки на высшем уровне и большая редкость. А вот шайки по одному или два десятка промышляют чаще всего. К примеру литовцев, про которых часто упоминал Лютомир, как одно из самых серьезных нападений последних лет, было чуть больше сотни. Это как раз то событие, в котором неревские бояре потеряли аж троих своих товарищей и братьев. В походе за Урал почти десять лет назад, в котором чуть не погиб Яков Прокшинич, чтобы распространить свое влияние и истребовать дань, новгородцев так же было всего чуть больше восьмидесяти. Естественно это были не зеленые новички, но количество не слишком впечатляющее.
Из последних событий вообще нигде не фигурировали более серьезные силы, а значит именно на это Тимофей решил опереться. Если он будет готов отбиваться от сотни, значит выстоит против любого врага, и даже небольшого объединения, кроме князя. А с ними уж он постарается не пересекаться интересами. Самый мощный кулак, если брать одного конкретного боярина, был у Нездилы Прокшинича, брата Якова, чуть больше пяти десятков его личной дружины и еще столько же в подчинении местных из Лук. Правда помимо своего количества они отличались и отличной выучкой, но он вроде как на стороне Тимофея. Точнее Якова Прокшинича, которому парень приносит прибыль.
— Не переживай. Не собираюсь я ни воевать, ни на боярина нашего нападать. — вздохнул Тимофей. — Я хочу сотню воинов, которые будут защищать Боротно, наши корабли и телеги с грузом, а также новгородские предприятия. Может быть и чуть больше, если…
— Что?! — вскрикнул Лютомир и аж поперхнулся.
— Ты спросил для чего люди, вот и объясняю. — спокойно продолжил Тимофей.
Взгляд Лютомира изменился с удивленного на подозрительный, а затем на веселый.
— Сотня? Ты хоть понимаешь сколько это будет стоить? Во всей Новгородской земле у одного боярина нету такой силы. Боротно столько не принесет, даже если все сладится в новых деревнях не потянешь.
— Так и воинов пока только десяток, и спрашиваю я только еще про десять. А дальнейшие планы я тебе раскрыл, чтобы ты задумался, что как делать и кем ты можешь стать, если справишься.
Тимофей взял в руки деревянный поднос, на котором осталась только пустая посуда и направился к столу, где его следовало оставить. Конечно, если он просто уйдет, то ему никто ничего не выскажет, однако следовало подавать пример остальным. А Лютомир погрузился в раздумья.
— Так вот почему он так хочет слаженного строя. — пробубнил десятник себе под нос.