Уборка урожая давно закончилась, но вот сама работа с собранным хлебом еще только подходила к своему завершению спустя больше месяца. Твердята, ответственный за эту работу мастер хоть и торопился, но дополнительные руки у него забрали и осталось всего лишь трое постоянных работников.
— Никогда бы не подумал, что буду так не рад собственному хлебу. — с кряхтением затаскивая ящик на пару брусков подставки сказал мужик.
— Это еще ничего. Я как-то на лето к псковскому купцу нанялся, так у него всего нас трое было, а ладей семь штук целых. — усмехнулся его коллега, проделывая ту же самую манипуляцию с соседним.
— Зачем мы вообще это делаем? Уложено же было нормально. — пожаловался первый.
К этому времени уже почти все зерно просушили и заполнили им аж два склада. С примерно пятнадцати гектаров удалось собрать больше 1100 пудов. Это был не рекорд, но очень приличный результат. На следующий год при посадке на этом же месте если и выйдет половина, то это будет большим везением. Первый урожай на новинах всегда был хорош, а здесь была практически она, разве что без удобрения золой, но с нормальной подготовкой земли и хорошей погодой.
— Да, мы давеча разговорились, вот я и рассказал, как купец товар хранил. — пожал плечами второй. — Он зерно если в ящиках держал, то всегда их на что-то ставил, чтобы ветерок внизу продувать мог. Говаривал, будто так меньше портится.
— Так это тебя благодарить за работу надо? — возмутился первый.
— А еще он железом эти ящики обшивал. Не все правда, не дешево это. — как ни в чем не бывало продолжал второй. — И мешки он тоже не на полу держал, а полочки небольшие делал. Одни доски поперек других клал, а затем уже сверху и мешки.
— Да уж, удружил ты конечно. — протянул первый, укладывая пару новых брусков для следующего ящика.
Тимофей в очередной раз опростоволосился. Он же знал, что товары на складах всегда хранятся не просто на полу, а на паллетах или стеллажах. И делается это отнюдь не только по причине удобства транспортировки, а для надежности сохранения. Поэтому услышав о подобном от пахаря, он моментально отдал распоряжение все на складах немедленно поставить либо просто на бруски, если это возможно, либо на паллеты, которые показал как должны выглядеть. И начали, естественно, с самого важного — зерна.
— Нам же его есть. — недоуменно повернулся второй работник. — Разве плохо будет, если меньше испортится?
— Ага, конечно. Продадут его и серебро в суму свою спрячут. — буркнул недовольный и схватился за следующий ящик.
— А тебя потом кормить чем будут, новый хлеб покупать? — усмехнулся коллега. — Твердята сказывал, что маловато вышло, не хватит нам и еще искать надобно. Иль кормят нас плохо?
Недовольный мужчина рывком затащил ящик на подставки и стал тупой стороной топора бить по немного съехавшим брускам, выравнивая их. Хоть это задание было ему и не по нраву, но Твердята придет и все внимательно проверит, а если что не так, заставит переделывать.
— Нормально кормят. — чуть мягче ответил он.
— Вот и я так думаю. Кабы ничего не изменится, хочу по холодам семью сюда перевезти. Соскучился уже, сил нет.
Второй работник дернул ящик на себя, в попытке затащить его на подставки, но ничего не вышло, оказалось, что он заполнен сильнее предыдущего.
— Давай помогу, доходяга. — пробурчал первый и подошел к нему, ногой подравнивая съехавшие бруски. — У тебя же пятеро детей, как ты с ними тут в такой тесноте будешь?
— Так и Любава работать станет, Прокоп сказал, что тогда и вторая комната будет. Да и в новых бараках они поболее старых теперь. Уместимся. — уверенно махнул рукой мужчина, а затем потянулся, разминая уставшую спину.
— Это да, повезло вам. Вот я всего на месяц раньше пришел и у меня комнатушка поменьше. Эх, надо было не торопиться. — вздохнул первый.
— У меня и старшому уже почти четырнадцать. Тоже может на работу возьмут, да деньгу платить станут. — с сомнением протянул мужчина. — Чего хлеб зря есть, к труду его с малых лет приучал. Глядишь через годик и еще одну комнату дадут, да и мне попроще станет.
Это да. Учитывая, что серебра работники получали совсем не много, а семьи их были по большей части далеко, то им было тяжеловато. Это здесь было проще. На обеспечение каждого ребенка Тимофей просто уменьшал денежные выплаты на десять кун в год в зависимости от возраста из жалования работника. То есть один работающий член семьи мог вполне содержать двух детей, а если двое, то и четверых, не оставаясь совсем без наличности. Без излишеств, но еда, базовая одежда и начальное обучение он им за эту сумму готов обеспечить, хотя затраты были на это несколько больше. Однако, хотелось двигаться в совершенно обратном направлении. Наоборот доплачивать за детей. Но сейчас это только фантазии. Если и дальше наращивать свои расходы, то просто не получится развиваться.
— Это сейчас так, а вот станут нам бумагой платить, так и начнем с голодухи пухнуть. — опять начал бурчать первый.
— Да слушай ты этого Зайца больше. Он же где услышит одним ухом, все перевернет с ног на голову. — покачал головой второй.
— Опять вы тут языками треплете, а работать кто будет?
На склад зашел Твердята и разговоры моментально стихли, предстояло переставить еще четыре десятка тяжеленных ящиков.
Подморозило нынче рановато, так что Тимофей с Твердятой всерьез распереживались на счет своих озимых посадок. Все таки по этому году в землю уложили очень приличное количество зерна. К утру небольшие лужицы уже покрывал тонкий слой льда, а днем температура уже несколько дней не поднималась выше градусов десяти, судя по ощущениям.
— Ну что, бойцы! — бодро ворвался Тимофей в просторный новый дом, в котором расположили ткацкий станок. — Как успехи?
Две взрослые женщины, одна молодая девушка и две совсем еще маленькие девчонки недоуменно уставились на нарушителя спокойствия.
— Тимофей, не пугай так. — проворчала Людмила, а потом добавила. — Прокопыч.
В последнее время она почему-то никак не могла решить, как к нему обращаться. То ли по имени отчеству, то ли просто по имени. Парень даже попытался помочь ей с этим, сказав, что на людях можно и полным именем если так хочется, а в кругу друзей не заморачиваться. Но как оказалось это ее еще больше запутало.
— Станок твой, Тимофей Прокопыч, дурной совсем. — пожаловалась умелица, которую назначили старшей в этом тонком и непростом деле.
— Так ты говори, чего не так, исправим. — мгновенно собрался парень.
И мастерицу понесло.
— Вот тут шатается, здесь болтается, тама не держит. И вообще не удобно. — с огромной скоростью перечисляла она, тыкая пальцем в части станка. — Тут надо ширше сделать, а там поменьше, тогда нить не будет рваться. И вообще криво сделано, что пришлось подложить щепки под правый дальний угол.
Такого напора Тимофей совсем не ожидал и лишь просто удивленно переводил взгляд с нее на ткацкий станок, сделанный Младом. Причем как он утверждал, это далеко не первая его подобная поделка. Сам же парень ни с чем подобным дела никогда не имел.
— Так это… Поправить надо чего или вообще заново делать? — с небольшой запинкой наконец спросил он.
— Дык откель мне знать? Хочешь исправляй, хочешь новый делай. Но с такой дурной приблудой ничего толкового не выйдет. — припечатала мастерица.
Как и обещал лесоруб, он оперативно перевез свою мать с сестрой в Боротно, а те практически сразу получили под свое крыло ткацкое направление. Потому что та ткань, которая вышла из рук опытной ткачихи, была на две головы выше всего, что могли предложить местные умелицы. И это очень сильно задело Людмилу, которая теперь проводила здесь все свое свободное время.
— Так сходи к Младу, да договорись с ним. Пусть сделает как надо. — поднял бровь Тимофей, не понимая, почему не пришли с этими вопросами сразу, а тянули почти полторы недели.
— Кто такой Млад? — спросила мастерица.
— Это плотник тутошний, маменька. — встряла девушка. — Он и делал эту штуку.
На какое-то время они углубились в обсуждения внешности Млада и историй с его участием, и оставили Тимофея без внимания, а он тем временем осматривался по сторонам.
В одном углу на небольшом столе лежали две чесалки для шерсти и небольшая кучка уже подготовленного материала. Не совсем такие, как он видел в своем детстве в деревне. Они были другой формы и полностью из дерева. Тимофей уже раздумывал над тем, чтобы заказать кузнецу с плотником его вариант, но пока откладывал. На соседней лавке лежало веретено, почему-то только одно. Остальных видно не было, хотя он знал, что Млад их делал с запасом на десяток человек. Все таки именно процесс производства нитей должен был занимать львиную долю времени. У Тимофея были планы по созданию приспособы на педальной тяге, но эта тема была отложена на зиму, сейчас не до нее. Хотя, если честно, весь процесс производства оказался таким длинным, что браться не хотелось вовсе.
В другом углу стояло два больших ящика. Один был заполнен еще не мытой овечьей шерстью, видимо только принесли им со склада, а второй волокнами крапивы. В этом году Тимофей летом все-таки выделил пару человек, которые собрали огромное количество стеблей, подсушили их и обработали. Теперь предстояло переработать это в нитки и пускать на ткань. Пусть не очень тонкую и опрятную, но уже что-то. В то время он еще не знал, будет ли заниматься этим направлением всерьез. Да и сейчас еще не уверен.
— Так это, бабоньки. — вмешался Тимофофей, когда женский разговор уже переключился на обсуждение других жителей деревни, а маленькие девчушки куда-то убежали. — Вы вместо того, чтобы тут косточки всем перемывать, позвали бы Млада, да объяснили ему, чего переделать нужно.
— А Фроська куда побежала по твоему? — подняла одну бровь мастерица, оторвавшись от интересной беседы. — С этой приспособой тоже можно сладить, но ты хочешь лучшую ткань, а не простецкую. Да и рук поболее надобно.
Это да, Тимофей, когда прибыла мастерица с дочкой расписал им, что хочет получать продукцию самого высокого уровня. Как он расписывал, чтобы и князьям и царям впору шло. Возможно переборщил с требованиями, но ничего не мешало в дальнейшем снизить эту планку под часть продукта. Все таки свои нужды на текущий год обеспечены закупками в Новгороде.
— Делай так, как считаешь нужным. Но чтобы наша ткань отличалась от других в лучшую сторону. — быстро подвел итог своего визита Тимофей и, не дожидаясь пока ему накидают еще новых задач, выскочил за дверь, крикнув напоследок. — Меня держи в курсе.
Влезать в то, в чем он совсем не разбирался было тяжело. Не просто так он искал умелых людей и был готов платить за это как купцам, так и остальным. К сожалению, в большинстве своих задумок Тимофей мог лишь задать направление, а основная работа была уже на плечах его работников. Пусть разберутся сначала с этой проблемой, а потом уже можно выслушать и остальные пожелания.
Организация серьезного производства ткани оказалась делом совсем не простым. Если сделать все точно так же, как и привыкли местные, то готовые одежды будут золотыми. Причем из любого материала. Этим совсем невозможно будет заинтересовать купцов, а значит производство только для себя. Это тоже будет немного выгодно, потому что отпадет необходимость в закупке тканей. Но потребности не слишком велики, а хорошее производство требует постоянных мастеров. Куда девать остальное, почти по себестоимости продавать?
— С этими бандурами еще что делать прикажете? — под нос себе пробубнил парень, рассматривая три разные деревянные установки, на которых обрабатывался высушенный лен.
Сейчас все три стояли на улице, видимо недавно использовали, или только собирались. Обычно они стояли на складе с инструментами. Первая, самая большая представляла из себя обтесанное бревно с сохранившимися большими корнями, которые использовались вместо ножек с одной стороны. Противоположный конец лежал просто на земле. Само бревно было выдолблено изнутри и в этой борозде лежало деревянное било. Треугольной формы толстая палка, которой разламывали и мяли стебли подготовленного материала, очищая волокна от костицы, твердой части растений.
Следующим была бросольница, или дощатая мялица. Туда переходил материал, который был уже очищен от основной части костицы. Из досок был сделан узкий лоток, и било, но уже все это значительно меньше размером. Рядом лежал отрез толстой ткани, им потом укроют лоток, чтобы волокна меньше рвались при обработке. И это еще не все. Третья мялка или трепальница была предназначена для того же самого. Отличалась она лишь тем, что вместо ткани на ней была закреплена клоча, сухой срез болотной кочки. Полученная шершавая поверхность позволяла еще сильнее очистить материал и первоначально расчесать.
Потом он уходил уже на обстоятельный расчес. Там тоже было минимум две стадии, чтобы оставить только самые прочные и тонкие волокна. И вот уже из них, можно было прясть тонкую нить, ткать хорошую ткань и шить качественные вещи. Этого конечного льна оставалось всего несколько процентов от изначального веса. Да, там были еще и отходы, которые шли на более грубые вещи, но это не сильно помогало. Слишком много сил и времени на обработку. Как подступиться к решению этой проблемы Тимофей придумать никак не мог.
— Приветствую, Тимофей. — поздоровался подошедший Млад.
— И тебе поздорову. — ответил парень. — Быстро тебя нашли.
Плотник пожал плечами и подошел поближе.
— Опять размышляешь, что делать с мялками?
— Не знаю. Вроде бы несложный процесс. — вздохнул Тимофей, поднимая и опуская било у первого станка. — Вот можно его поднимать и опускать легко, с помощью мельниц. Это мы уже умеем.
— Это как с долбилками?
Млад рукой указал на производство бумаги, где тестообразная целлюлозная масса перемешивалась деревянными столбиками, которые поднимала ветряная мельница.
— Ага, почти. Но тут еще что-то надо. Нужно же еще как-то протаскивать лен под билом, чтобы костица снималась, а не просто сминалась.
— Так руками можно. — пожал плечами мастер.
— Ну да, и будут все с переломанными конечностями потом ходить. — отмахнулся Тимофей.
Плотник обошел по кругу мялку, тоже поднял и опустил било несколько раз, изобразил подобие того, как идет работа и отошел, покачав головой.
— Не знаю. Может быть отдельно мять, а потом какой-то другой приспособой очищать тогда?
— А не порвет волокна совсем? — с сомнением спросил Тимофей.
— Кто его знает. Давай попробуем хотя бы. Неделю уже ходишь вокруг да около.
Плотника за это время уже раза три напрягали, чтобы он пришел, осмотрел процесс и придумал возможные решения. Хотя он все это прекрасно знал, ведь сам и мастерил эти мялки еще в прошлом году. Да и не на ходу их выдумывал, а делал так, как его давным давно научили.
— Ну ладно, давай попробуем. Сделаешь еще одну такую? — сдался Тимофей.
— Так зачем ее делать? Вон, там где бумага и попытаемся. — попытался съехать Млад.
— Нет уж. Там такое бревно, что он точно всю траву разрежет. Ты давай, не ленись. Не забывай, чем быстрее мы выдумаем, тем быстрее тебе мастерскую побольше отгрохаем и подмастерьев добавим.
Плотник тяжело вздохнул. Он уже даже не знал, хочет ли он этого или нет. С одной стороны, чем больше у него людей, тем меньше рутинной работы нужно делать самому, с другой же и ответственность выше.
— Понял тебя, ладно. — махнул рукой мастер. — Через пару дней покажу, что вышло. Там пару телег поправить только надобно в начале.
— Не торопись. Тебя и сюда не просто так позвали. Сначала им станок переделай, как скажут.
Прогуливаясь по деревне Тимофей с каким-то удовлетворением смотрел на местную суету. На ладью затаскивали бочки с дегтем, и провизию для команды. Из мельницы на кухню тащили очередную партию муки. Из кузни раздавался мерный стук молотов, а возле дома Млада Игнат придирчиво осматривал новую телегу, на которой, как ему утверждали, будет удобнее и проще перевозить бревна. Строители без Лучезара и Григория потихоньку возводили новый барак, а свободные от постовой службы и тренировки воины патрулировали территорию. Дымили печи мыловарни и дегтярни показывая, что и там работа не стоит. А от нового ветряка раздавалось глухое постукивание молотилок, обозначавшее на какой стадии находится производство. Все шло медленно, спокойно и согласно планам парня. Даже скучновато как-то.