Есть вещи, которые я ненавижу всеми фибрами души. И среди них — любые медицинские учреждения, где люди в белых халатах считают своим священным долгом утыкать меня иголками и напичкать таблетками всех цветов радуги.
И где я провел последние несколько дней? Конечно же, в больнице! Здесь меня пичкали какими-то сомнительными препаратами с названиями из латинского словаря, засовывали в гудящие машины, похожие на космические капсулы, и смотрели на меня с видом профессоров, изучающих особо редкий вид идиота. Нет, я не из тех психов, кто верит в плоскую землю или считает, что прививки превращают людей в зомби. Я даже не фанат макаронного монстра и не верю в рептилоидов, передающих сигналы с планеты Жопа через чипы в мозгу. Просто в последнее время больницы стали моим вторым домом. Точнее, домом принудительного содержания, где каждый считает своим долгом потыкать в меня чем-нибудь острым. И я просто очень устал.
Настроение было хуже некуда. Больничная палата и дырка от пули — это полбеды. Сильнее всего бесило то, что всё получилось впустую. Да, я спас ребенка — это святое, тут без вариантов. Но Ямомото, наша единственная ниточка в этом запутанном клубке, оборвалась, поскольку свидетель неожиданно превратился в труп. Теперь расследование находилось в подвешенном состоянии.
Новость о смерти Ямомото не удивила. Я даже не дернулся искать следы убийцы — бесполезная трата времени. Профессионалы такого уровня не оставляют следов, как призраки. Вся эта история явно выходила за рамки обычной уголовщины. Даже якудза с их понтами и традициями так чисто не работают. Здесь чувствовалась рука других игроков — холодных профессионалов, для которых убийство просто пункт в ежедневнике. Взять хотя бы способ устранения Ямомото — пара кубиков воздуха в капельницу, и готово. Чистая работа. И это при том, что у палаты дежурил коп из местного Кобана, который пропустил липового врача как родного. Теперь этому служаке светит максимум должность старшего инспектора, да и то если звезды сойдутся правильно.
С такими раскладами я даже не стал напрягаться с поисками улик. Пусть этим занимается всякая шушера вроде Камимуры и двух наших детективов-болванчиков из спецгруппы, которые только и умеют, что синхронно кивать на совещаниях, как китайские сувениры на приборной панели.
Любой гражданский наверняка удивится: как так — происходит серия преступлений, создается специальная группа для расследования, а туда отправляют каких-то клоунов вместо профессионалов? Где логика? А логика проста и цинична: ни один начальник полицейского подразделения не отдаст своих лучших сотрудников в чужую группу. Зачем оголять свой участок, терять показатели, рисковать статистикой? А то, что где-то там происходят убийства — так это проблемы того, кто их расследует. Даже если дело на контроле у самого императора.
С представителями нашего округа Чио вышло по-другому. Комиссар Мацуда Уэда, хитрый лис, скрепя сердце отпустил Хикари — она действительно профи. А вот меня, уверен, сплавил с радостью. Подумаешь, простой патрульный, на статистику влияю как прошлогодний снег. Зато любой мой успех автоматически запишется в актив Уэде, а проколы повесят на «некомпетентность» начальника патрульной службы, этой свиной башки Като. Политика, чтоб её.
Я конечно выл от тоски, проводя время в больнице, но все было не настолько уж мрачно. Были и хорошие моменты, а именно то что меня навещали девочки. Хикари и Рицука навещали меня каждый день, делясь новостями. Какого-либо продвижения в расследования, что ожидаемо, не было, поэтому они делились со мной новостями из управления в округе Чио. Мы не затрагивали никаких рабочих тем, потому что девчонки, как и я, были в составе специальной группы и были отрезаны от текущих дел управления. В основном я питался сплетнями и офисными драмами. Вот и сегодня Рицука, давясь смехом, рассказывала, как мой напарник Томоё Ито раздувает щеки от важности. По его версии, именно он, как мой гениальный наставник, взрастил во мне героя, способного войти в спецгруппу и спасти заложника. Якобы его самого звали в группу, но он, скромняга такой, великодушно уступил место мне. Байки Ито меня не злили — только веселили. Павлин, он и в полиции павлин.
Известность накрыла меня, как цунами. Спасибо Мие Танаке с её сенсационными репортажами, где момент моего героического ранения был показан со всех возможных ракурсов. В её роликах я предстал этаким молчаливым героем-одиночкой, чему немало способствовала моя нетипичная для японца внешность. В результате больничный холл превратился в место паломничества фанаток, жаждущих селфи с «героем». Спасибо охране, которая держала оборону, не пуская толпы визжащих девиц в палаты. А то я бы точно свихнулся.
Внезапно Рицука, только что заливисто хихикавшая над очередной сплетней, осеклась на полуслове. Температура резко поползла вниз. Переведя взгляд на дверной проем, я понял — сейчас меня будут убивать. Медленно и со вкусом. В дверях застыла пожилая дама в строгом плаще, сжимающая зонт как самурайский меч. Седые волосы собраны в безупречный пучок на затылке.
Кика Ватанабе, моя бабушка. Ой-ёй.
— Юноша, — её голос мог заморозить адское пламя, — Мможет быть, кто-нибудь объяснит мне, почему о приключениях своего единственного внука я узнаю из новостей? А этот паршивец даже не соизволил позвонить и успокоить женщину, которая его воспитала?
— Бабушка-сан, — я попытался изобразить бодрость, лихорадочно соображая, как отсрочить неминуемую расправу, — Позволь познакомить тебя с моими подругами…
Девчонки синхронно вскочили — Хикари с края моей кровати, Рицука со стула — и отвесили почтительные поклоны. Но, поймав испепеляющий взгляд пожилой дамы, мгновенно испарились из палаты.
Следующие полчаса я бы с радостью обменял на десяток пуль от Ямомото. Сначала Кика обвиняла меня во всех смертных грехах и безразличии, потом плакала, взывая к совести. От её эмоций я и сам готов был разреветься, корил себя за черствость к единственному по-настоящему родному человеку, который был у меня в обоих мирах. Когда буря утихла, мы обсудили семейные дела, подруг Кики и новости из родной деревни. А потом бабушка, как матерый следователь, вытянула из меня всю подноготную о моей личной жизни и роли Хикари Ватанабе в ней. Финальным аккордом стало то, что она бесцеремонно затащила девчонок обратно в палату, учинила им допрос с пристрастием, и как опытный оперативник, заставила Хикари стать её личным информатором. Теперь каждый мой шаг будет докладываться напрямую бабушке.
После ухода Кики и девчонок в палате воцарилась блаженная тишина. Я откинулся на подушку, размышляя о том, как одна пожилая женщина умудрилась за полчаса перевернуть всю мою жизнь с ног на голову и завербовать Хикари быстрее, чем это делают в спецслужбах.
Следующие несколько дней в больнице тянулись как жевательная резинка. Медсестры продолжали колоть, мерить и записывать, а я считал трещины на потолке и мечтал о свободе. Фанатки не оставляли попыток прорваться сквозь больничную охрану, и их визги периодически доносились даже до моей палаты на четвертом этаже.
Наконец настал так ожидаемой мной день выписками. Из больницы я выбирался как шпион, под покровом ночи. Возвращение к работе оказалось той еще забавой. Теперь каждый выход из здания управления превращался в полосу препятствий — приходилось уворачиваться от желающих сделать селфи с «героем-полицейским». Мия Танака со своими репортажами превратила меня в местную знаменитость, чтоб ей пусто было.
После выписки я вновь погрузился в рабочую рутину. Мы вновь и вновь разбирали все собранные материалы, строя версии и планы по их проверке. Я понимал, что нам нужны дополнительные источники информации, но где их взять я не представлял. Фактически всем расследование руководил я, Нагасе, видя мой профессионализм, самоустранился от расследования, доверив его в мои руки, взяв на себя организационные вопросы работы нашей группы. Интеллектуальный вклад в расследование вносили только Ватанабе и Хаяши. Расследование застыло на мертвой точке. Ямомото мертв, улики отсутствуют, свидетели молчат.
Оставался вопрос с предателем в наших рядах. Кроме девушек я никому не доверял, поручая остальным членам группы максимально бесполезные поручения, вроде допроса Сато, которого настолько достало отвечать на одни и те же вопросы, что он, казалось, готов сознаться в чем угодно. Хоть в убийстве Кеннеди и работу на разведку Китая.
В один из вечеров в штаб-квартире, когда мы с Хикари остались вдвоем, и, будем честны, дело было совсем не в работе над делом, обсуждали просмотренные сериалы и прочитанные истории, просто наслаждаясь обществом друг друга.
Сварив очередную порцию кофе, я поднес чашки к столу для брифинга, имевшемуся в нашем штабном пространстве, за которым сидела девушка, склонившись над каким-то отчетом. Склонившись над ней, чтобы поставить чашки на стол, я вдохнул аромат девушки, от которой пахло каким-то легким морским ароматом. Хикари, почувствовав, что я стою за спиной, повернулась ко мне, встретившись со мной глазами.
Ничего друг другу не говоря, мы потянулись друг к другу, и наши губы встретились. Меня как будто пробил электрический заряд, когда я почувствовал вкус ее губ. Это было ни с чем несравненное чувство — первый поцелуй с девушкой, которая тебя сводит с ума. Своим даром эмпата я чувствовал, что мои эмоции и чувства взаимны. Осознание этого делали этот момент еще более незабываемым и ярким. Сколько времени мы провели в поцелуе, я совершенно не представлял, отдавшись потоку бурных чувств.
Оторвавшись друг от друга, Хикари, покраснев до корней волос, смущенно замолчала. Я же не собирался подобно неопытному школьнику краснеть и заикаться, не зная, что сказать и какие предпринять в дальнейшем шаги.
— Ватанабе-сан, — начал я серьезно, — Позвольте вас пригласить на свидание в субботу.
Хикари что-то пробормотала в ответ, отчаянно заикаясь. Единственное что я уловил из ее невнятных ответов, так это согласие. После чего, она смущаясь, и, наверное, будучи в шоке, от своей распущенности просто напросто сбежала, оставив меня в одиночестве. А я, откинувшись на спинку офисного кресла с наслаждением вспоминал только что случившееся.
Время до субботы пролетело незаметно. Мы с Хикари продолжали общаться как ни в чем не бывало, переодически кидая друг на друга хитрые взгляды. Думать о работе я был совершенно не в состоянии. Мне кажется наши переглядывания видел весь офис. Во время обеденного перерыва меня в одном из углов зажала Хаяши, требуя подробностей, и грозя в случае моего отказа сообщить мой телефон экзальтированным фанаткам, продолжавшим штурмовать наш офис. Столь страшные угрозы стали веской причиной мне поделиться подробностями того вечера с Хикари. Выяснив все интересующие ее подробности, Рицука с хищным выражением посмотрев на обеспокоенно следящую за нами со своего рабочего стола Ватанбе, умчалась пытать и выбивать показания из старшего детектива. Я же сварив кофе и достав онигири с удовольствием приступил к обеду в блаженной тишине и одиночестве, листая короткие ролики в сети.
***
Суббота наконец-то наступила. Я поймал себя на том, что нервничаю как школьник перед первым свиданием, хотя в «прошлой» жизни их было предостаточно. Но Хикари… она была другой. Впервые за обе жизни я испытывал такие искренние, неподдельные эмоции к женщине.
Время покажет, куда это все приведет. А пока я собирался просто наслаждаться выходным днем в компании умной и чертовски привлекательной девушки. Никаких конкретных планов мы не строили — договорились встретиться недалеко от управления полиции округа Чио, которое находилось на равном расстоянии от наших домов.
Хоть мы и не продумывали подробности свидания, я все же решил подготовиться, планируя повести себя совершенно не по-японски. Современное японское общество в вопросах времяпрепровождения пар очень сильно отличалось от того, к чему я привык в России. Здесь было не принято дарить цветы на первом свидании, возможно, из-за их дороговизны. Счет в кафе и ресторанах делился пополам. Кроме того, мужчины Страны Восходящего Солнца совершенно, по-моему сугубо личному мнению, совершенно не умеют ухаживать за спутницами — ни дверь придержать, ни руки подать. В этих вопросах я оставался жутким консерватором и приверженцем, что называлось, джентельменских традиций, в самом их русском понимании.
Именно исходя из этих соображений, я назначил местом встречи квартал, в котором находился приличный цветочный магазин. Да, дорого, но деньги в последние пару лет мне было тратить совершенно нечего, а учитывая страховую выплату, которую я получил за травму при исполнении служебных обязанностей, даже две травмы, если считать мое появление в этом мире и пулю от Ямомото, я был достаточно состоятельным молодым человеком и мог позволить себе такие траты. Не стал мудрить с выбором — остановился на букете нежно-белых роз. Правда, потратил добрых полчаса, придирчиво рассматривая внешне одинаковые бутоны. Продавщица, кажется, решила, что я либо маньяк-перфекционист, либо готовлюсь делать предложение императорской дочери.
Я хотел удивить свою спутницу, но все пошло совершенно не по плану.
Стоя на тротуаре в маскировочном наряде — коротком светло-сером пальто, голубых джинсах, на голове бейсболка, на глазах темные очки — с букетом в руках, ловил на себе заинтересованные взгляды проходивших мимо девушек. Я заранее отправил Хикари свое местоположение на карте, всматриваясь в проходящих мимо молодых девушке, ожидая увидеть свю спутницу. Но вместо звука каблуков, возвестивших ее приближение, я услышал рык, низкий утробный рык.
Этот звук я не спутаю ни с чем. Звук работы V-образного 3,5 литрового мотора. Будучи еще школьником, чтобы хоть как-то заработать себе на хлеб в те нищие годы, я подрабатывал, сначала абсолютно бесплатно, в одном большом автосервисе моего родного городка. С развалом Союза на рынок хлынули подержанные автомобили из Японии, в которых я с тех времен достаточно хорошо разбирался.
Посмотрев на источник звука, я увидел, как ко мне приближается совершенно автомобиль, который в этом времени просто не мог существовать — Тойота Марк Два в сотом кузове. Как говорил известный философ Джейсон Стэтем: «Кто знает, тот знает». Автомобиль выглядел как новый, его перламутровый кузов ярко играл на холодном ноябрьском солнце. Автомобиль остановился от меня нескольких метрах, а я не в силах оторвать взгляд от него застыл как истукан. Водительская дверь открылась и меня ждал следующий удар.
Хикари легким движением выбралась из салона автомобиля. На ней была теплая кованная куртка, темно-серые джинсы, которые обтягивали стройные ноги и ботинки на высокой подошве. Ее обычно заплетенные в косу каштановые волосы сегодня рассыпались по плечам и спине, легкий румянец оттенял светлую кожу. Сказать, что я был поражен, значит вообще ничего не сказать. Я был убит выстрелом прямо в сердце со снайперской точностью. Девушка была прекрасна. Легким шагом она подошла ко мне, поцеловала в щеку и только тут обратила внимание на букет в моей руке.
— Такаши, это мне? — с удивлением спросила она меня, — Боже, какая красота. Ты в порядке? — с беспокойством спросила она у меня, заметив мое предынфарктное состояние.
«Выходи за меня!» — хотел сказать я, но вместо этого из моего рта вырвалось только нечленораздельное бульканье. А Хикари мило рассмеялась и пригласила меня пройти в автомобиль, буквально выдрав букет из моих одеревеневших рук. Видя, что я не реагирую на внешние раздражители, она взяла меня за руку и проводила к автомобилю, посадив на пассажирское сиденье. Но на этом сюрпризы не закончились. Автомобиль был с механической коробкой. Увидеть механическую коробку на автомобиле в две тысячи двадцать четвертом году уже было непривычно, а в сороковом — тоже самое, что поставить в квартире для приготовления еды дровяную печь — прикольно, но зачем? И тем не менее, это было.
Хикари, ловко лавировала среди потока, молчала, давая время мне прийти в себя с беспокойством посматривая на меня. Если честно, я был шокирован интересами своей, уже мысленно считая ее таковой, девушки. Однако, в ее эмоциональном фоне сквозило беспокойство моей реакцией. Немного придя в себя, я наконец-то смог снова нормально формулировать свои мысли.
— Ватанабе-сан, вы просто сногсшибательны, — наконец-то начал я, а Хикари заулыбалась, — Куда ты меня везешь?
— О, Сайто-сан, вы вернулись в наш план бытия? — поддела она меня, — Пообедать в одно необычное место. Да мы, в общем-то, уже приехали.
Машина остановилась напротив входа в заведение. Посмотрев на вывеску, я вновь впал в ступор.
На вывеске значилась надпись «Три медведя». Кириллицей. День обещал быть крайне интересным.