Человек, которого называли Председателем, сидел за офисным столом в своем кабинете в одном из небоскребов Токио, с ненавистью глядя на лист простой офисной бумаги, на котором, словно с издевкой, был карикатурно нарисован мужской половой орган в эрегированном состоянии. Скомкав лист, он с ненавистью отбросил его в сторону, переведя взгляд на мужчину, который сидел за приставным столом в кресле для посетителей.
— Может, пояснишь, что это значит? — голос Председателя не предвещал ничего хорошего.
— Вы не знаете, как называется то, что там изображено? — спросил посетитель, иронично изогнув левую бровь.
Председатель злился не просто так. Так тщательно выстраиваемый план начинал шататься как карточный домик. Вместо того, чтобы вернуть компьютерную технику, которую из их тайника изъяла полиция, они получили только похабный рисунок. Руководству это точно не понравится. Мало того, что носители информации содержали поистине бесценные сведения, так в них содержалась информация, которая рано или поздно выведет японские спецслужбы на след их организации. Да, данные зашифрованы, но расшифровка даже их малой части вопрос времени.
В связи с этим, акцию придется начинать намного раньше запланированного срока. Корректировка срока могла поставить под угрозу всю операцию, ведь существенную часть плана придется подвергнуть срочным изменениям, что однозначно скажется на его надежности.
— Мне не нужно объяснять, что там нарисовано, — холодно ответил Председатель, — Но меня крайне интересует, почему вместо нашего имущества, мы получили вот это? — он кивнул на смяты й листок бумаги.
— Очевидно, нас переиграли, — ответил мужчина в кресле для посетителей, — Причем не в первый раз.
— Нагасе? — уточнил Председатель.
— Не его стиль, — покачал головой мужчина, — Думаю, это была задумка Сайто. Похабные шуточки — его амплуа.
— Получается, ты скомпрометирован? — Председатель продолжил уточнять детали.
— Нет, — спокойно ответил мужчина, — Дезинформация, которая была нам скормлена, получена не мной лично, я просто смог добыть доступ к ее источнику.
— Каковы шансы, что у них получится докопаться до истины и выйти на тебя?
— Не нулевые. Но даже на это потребуется время, — холодно ответил посетитель, — После завершения операции моя миссия закончится, и прикрытие больше не понадобится. Даже если меня схватят, они не смогут выйти через меня на организацию. Вы это знаете. В данный же момент организация нуждается в моем прикрытии.
Председатель поднялся и приблизился к панорамному окну, задумчиво глядя на огни вечернего Токио. В словах агента не было показной храбрости или бравады — лишь холодная констатация факта. Он был идеальным инструментом, расходным материалом. Именно такие исполнители ценились больше всего — те, кто не сможет привести врага к хозяевам даже под самыми изощренными пытками. Профессионалы его уровня не оставляли следов. Они просто растворялись в воздухе, когда приходило время. Да и стены исправительного учреждения не были преградой до него.
— Что по Сайто? — от окна спросил Председатель, — Есть какая-то дополнительная информация? Судя по его действиям, он как минимум должен быть связан с разведкой. Глупо предполагать, что простой патрульный смог разработать сценарий противодействия нам, обладая минимумом информации. Для этого нужен специфический опыт.
— Собранные данные не подтверждают связь Сайто и контрразведки, — ответил мужчина, — Однако, с ним не все так просто. По вашему приказу, за ним было установлено наблюдение. В пятницу он направился в Вакканай.
— Для чего? — удивился Председатель, перебив докладчика.
— У него там родные, — ответил мужчина, — Не суть. Интересная деталь — Сайто заметил слежку нашего агента.
— Невозможно! — Председатель не сдержал эмоций.
— И тем не менее, — продолжил посетитель — Он это сделал. Наблюдатель не стал продолжать слежку, опасаясь быть раскрытым.
Председатель в волнении стал расхаживать из стороны в сторону по своему немаленькому кабинету.
— Но нашу слежку невозможно засечь, — продолжил Председатель, после чего замер, — И он же засек слежку за Ватанабе. И эта история с допросом задержанного. То есть, ты хочешь сказать, что он из… особенных?
— Это подходит, — согласился собеседник, — Думаю его способности в сфере менталистики. Но как именно они работают, пока неизвестно. Но слежку он засечь в состоянии и способен воздействовать на разум.
Председатель, вновь сел за стол, обдумывая сказанное. Способности Сайто не являлись уникальными. Различные правительственные и частные организации отслеживали таких людей, пытались изучать и взаимодействовать с ними. Но большинство этих «экстрасенсов» были абсолютно бесполезны с точки зрения практического применения их способностей. Вот скажите, кому пригодится способность удерживать на коже мелкие металлические предметы?
Отдельно стояли люди, которых называли «пророки» — те что могли видеть линии вероятности, и «менталисты» — воздействовавшие на разум. И те, и те были незаменимы при работе организаций по типу той, в которой состоял Председатель. Если Сайто обладал такими способностями, это делало его весьма опасным противником.
Председатель не задавался вопросом о происхождении способностей Сайто — этот аспект был ему хорошо известен. Такие дары проявлялись либо с рождения, либо в моменты смертельной опасности, когда человеческий организм балансировал на грани жизни и смерти. Свой пост он занимал не просто так и успел тщательно изучить биографию молодого полицейского. Удар молнии, едва не убивший Сайто, был именно тем катализатором, который пробудил в нем эти способности. Председатель поделился своими выводами с собеседником.
— Аналитики склоняются к этим же выводам, — согласился собеседник, — Но есть еще один любопытный аспект. После травмы он словно стал другим человеком — оборвал все связи с прежними приятелями, перестал ходить по барам с коллегами. Даже его личная жизнь кардинально изменилась — никаких попыток знакомств ни с женщинами, ни с мужчинами. Его профиль в приложении для знакомств мертв с момента госпитализации.
Председатель согласился, что это все выглядело слишком странно. Слишком резкая перемена личности для человека, просто получившего травму. Даже если эта травма и пробудила в нем необычные способности.
— Насколько Сайто сможет повлиять на текущий статус операции? — спросил Председатель.
— По версии аналитиков Сайто — элемент, который может поставить под угрозу всю операцию, — ответил собеседник, — Рекомендована ликвидация по сценарию номер три.
Председатель задумался. «Сценарий номер три» — инсценировка несчастного случая. Номер один — тихое устранение, два — публичная акция. Собеседник тем временем продолжил:
— Иные сценарии спровоцируют полицию усилить контроль. Несчастный случай же выиграет для нас некоторое время.
— Хорошо, — согласился Председатель, — Сценарий номер три санкционирован.
***
— Закройте дверь, — приказал я Хикари и Кенджи, как только они зашли за мной в пустующий кабинет. Ребята посмотрели на меня выжидающе, — В общем, Рицука определенно не врет. Она никого не предавала, ни на кого не работает, и даже случайно никому не сливала информацию."
Я мог поручиться за каждое слово — во время нашего разговора тщательно сканировал её эмоциональный фон своими эмпатическими способностями. За время службы я научился использовать свой дар как своеобразный детектор лжи, хотя найти закономерности в эмоциональных всплесках собеседника было чертовски непросто.
Я опирался на тот же принцип, что и полиграф — ложь всегда вызывает стресс, который отражается на физиологических показателях — пульс, потоотделение. Правда, это работает только с обычными людьми. Психопаты или патологические лжецы, искренне верящие в собственную ложь, стресса не испытывают — для них такие критерии бесполезны. Но Рицука Хаяши, благослови её Аматерасу, была нормальным человеком, и я легко считывал её эмоциональные реакции.
Звучит просто — раз и поймал на лжи. На деле всё гораздо сложнее. Помимо того, что это выматывает, не всегда можно однозначно трактовать эмоциональные реакции. Спроси человека, крал ли он шоколадки из магазина — получишь целый букет эмоций: тут и праведное возмущение ложным обвинением, и страх, потому что крал, но в другой раз и не шоколадки. Нюансов столько, что я пользовался этой способностью крайне редко и очень осторожно.
Но с Рицукой всё было кристально ясно. Я знал её достаточно долго и хорошо изучил все её реакции, поэтому определить правду или ложь в её словах труда не составляло.
Она была чиста. И это, пожалуй, единственная хорошая новость за последнее время.
— Такаши, — начал Кенджи, — Я понимаю, Хаяши тебе не безразлична, но все указывает на нее.
Хикари с тревогой посмотрела на меня. Я ответил тяжелым взглядом. Всё это было чертовски сложно. Рицука значила для меня больше, чем просто коллега. Нет, никакой романтики — просто она стала первым человеком, с которым я смог нормально общаться после выписки из больницы. Именно Рицука, заливаясь смехом, объясняла мне то, что я якобы "забыл": как совершать покупки в роботизированных маркетах, как пользоваться современной техникой, которая для меня выглядела как инопланетные технологии. Она показывала город, рассказывала о местах и людях, помогая мне заново освоиться в этом мире.
Она стала моим проводником в новую жизнь, даже не подозревая, насколько буквально это было правдой. И теперь мысль о том, что она может оказаться предателем, причиняла почти физическую боль.
Я понимал, что Кенджи воспримет мои аргументы как проявление эмоций. Его можно было понять — тщательно спланированная операция дала результат, и признать, что ты сел в лужу и схватил не того человека, было чертовски сложно.
Сейчас передо мной стоял выбор: либо остаться один на один со своим знанием и действовать самостоятельно, либо получить надежных союзников, но для этого придется раскрыть часть правды о себе.
В Хикари я был уверен безоговорочно. Кенджи знал меньше, но одно я знал точно — он никогда не сделает ничего, что могло бы навредить сестре или даже просто расстроить её. Взвесив все "за" и "против", я решил раскрыть часть своих способностей. В конце концов, иногда стоит рискнуть, чтобы получить надежных союзников.
— Кенджи, послушай, во мне говорят не эмоции, а точное знание, — он скептически посмотрел на меня, — Прозвучит странно, но у меня есть способность определять ложь.
— Ага, — саркастически улыбнулся Кенджи, — А я умею летать. Кстати, где мой плащ и красные трусы?
Хикари пристально посмотрела на меня. В отличии от брата, она меня знала дольше и понимала, что я не бросаю слова на ветер. Но ничего не сказала, позволив мне продолжить.
— Просто проверь.
— И как?
— Придумай историю из жизни, где правда и ложь будут перемешаны, а я укажу на ложные элементы рассказа.
— Ну, можно, — с сомнением сказал Кенджи.
Он сел за стол и несколько минут что-то записывал на листе. Закончив свой литературный опус, приготовился к чтению. Я сосредоточился, настраивая свои эмпатические "сенсоры" на его эмоциональный фон. Сейчас главное — не пропустить те микроскопические всплески, которые выдадут ложь в его рассказе. Однако, эксперимент не удался. Когда Кенджи дошел до момента, где известная певица Мизуки Аояма пригласила Кенджи поужинать, а он отказался, мы с Хикари синхронно ударили себя ладонями по лицу.
— Кенджи, какой же ты придурок! — сказала Хикари.
— А что? — возмутился ее брат.
— Кенджи, понимаешь ложь не должна быть настолько топорной, что ее способен распознать даже твой четырехлетний сын, — терпеливо объяснил я другу.
— Ты хочешь сказать, что Мизуки Аояма бы не пригласила меня на ужин? — упорно не сдавался Кенджи.
Хикари поднялась со стула, наградила брата подзатыльником и забрала у него листок. Несколько минут она что-то быстро писала, потом стала рассказывать свою историю о том, как Хикари однажды провалила важное задание, но выкрутилась благодаря случайности. Некоторые детали казались правдоподобными, другие вызывали сомнения. Сосредоточившись на её эмоциональном фоне, я начал указывать на ложные элементы.
С каждым моим попаданием глаза Кенджи становились всё больше. Когда я закончил, Хикари посмотрела на брата:
— Ну что, всё ещё думаешь, что он шутит?
Кенджи откинулся на стуле, качая головой:
— Чёрт возьми… Это действительно работает. Но как?
— Мы обязательно вернемся к этому вопросу, — терпеливо сказал я, мысленно желая оттянуть этот момент как можно дальше.
В груди поселилось неприятное чувство тревоги. Я только что раскрыл часть правды о себе — пусть даже такую малую. Для человека, который привык держать все карты при себе, это было сродни прыжку с парашютом — вроде знаешь, что всё рассчитано, но внутри всё равно ёкает.
Но выбора не было. Иногда приходится рисковать, чтобы двигаться дальше. К тому же, я доверял Хикари и Кенджи — насколько вообще мог доверять кому-то в этом мире. Они были не просто коллегами или друзьями — они стали частью моей новой жизни.
Конечно, я рассказал им лишь о способности различать ложь, оставив при себе главную тайну — о своём истинном происхождении и проекте "Иггдрасиль". Некоторые секреты должны оставаться секретами, если не хочешь подвергать опасности тех, кто тебе дорог.
В конце концов, даже самые близкие люди не должны знать всей правды. Иногда ложь во спасение — единственный способ защитить тех, кого любишь.
Теперь, когда я доказал свои способности, можно было переходить к основной повестке дня — спасению Рицуки Хаяши.
— И что дальше? — Кенджи явно был настроен на действия.
— Теперь нужно понять, как информация утекла через Рицуку, — я задумчиво потер подбородок, — Она явно не предатель, но кто-то использовал её. И нам нужно понять как. Тогда мы поймем кто это делал.
— Нужно разделиться, — Хикари включила режим старшего детектива, — Такаши, мы с тобой проверим квартиру Рицуки. Кенджи, забери её телефон со склада и просмотри его вместе с ней — возможно мы сможем найти какую-то зацепку в ее круге общения. Такаши, может ты знаешь с кем она общалась в последнее время?
— Кроме меня она иногда собиралась с девчонками из своего отдела, — рассеяно ответил я, — Но больше ничего такого не знаю.
Пока мы совещались, Рицуку уже перевели в камеру предварительного заключения, где она должна была ждать решения суда о мере пресечения. Мы спустились в блок для задержанных.
Охранник вывел её к нам — в стандартном тюремном комбинезоне она выглядела совсем не похожей на себя обычную. У меня сердце сжалось от тоски — видеть её такой было физически больно. Рицука, всегда жизнерадостная и энергичная, сейчас казалась потухшей.
— Привет, ребята, — она попыталась улыбнуться, — Спасибо за сочувствие, но это не поможет.
— Не смей раскисать, — Хикари подалась вперед, — Мы тебя вытащим.
— Вытащим, — подтвердил я, — Но нам нужна твоя помощь. Нам необходимо осмотреть твою квартиру.
Рицука удивленно подняла брови:
— Я думала, этим займется управление внутренних расследований.
— Мы должны успеть быстрее, чтобы не произошло утечки, — объяснил я, стараясь взглядом передать, что ей нужно довериться нам.
Она помолчала секунду, потом кивнула и продиктовала адрес и пароль от входной двери. В её глазах мелькнула надежда — первая с момента ареста. Я поклялся себе, что не подведу её доверия.
Получив от Рицуки пароль, мы с Хикари поспешили к её квартире. Несмотря на поздний час, сон не шел — адреналин гнал прочь любую мысль об отдыхе. Спустившись на подземную парковку, мы сели в машину Хикари и влились в поток ночного Токио.
Мегаполис никогда не спит по-настоящему. Неоновые вывески отражались в мокром после дождя асфальте, создавая причудливую игру света. Редкие прохожие спешили по своим делам, а город жил своей особой ночной жизнью. Я подкрутил громкость радио, салон наполнился мягкими битами электронной музыки. Мы держались на адреналине, кофеине и никотине, но выбора нет — у Рицуки слишком мало времени. Нужно успеть сделать максимум возможного.
Хикари помолчала, сосредоточенно ведя машину, потом решилась:
— Такаши, знаю, сейчас не время, но… я должна понимать, какие у тебя отношения с Рицукой. И со мной.
— Действительно, не самый подходящий момент, — я выдохнул дым в приоткрытое окно, — Но ты имеешь право знать — мы с Рицукой просто друзья. А вот без тебя… без тебя я уже не представляю своей жизни. И я не тороплю события, но…
Я заметил, как порозовели её щеки, а уголки губ дрогнули в едва заметной довольной улыбке. Она ничего не ответила, но её молчание было красноречивее любых слов. Токио проносился за окнами, а мы спешили спасти друга, понимая, что каждая минута на счету.
Квартира Рицуки оказалась типичным жильем одинокой девушки — стильная, аккуратная, с продуманным дизайном. Всё говорило о хорошем вкусе хозяйки: минималистичная мебель, несколько картин в стиле абстракционизма, много живых растений. Но одна деталь зацепила мой взгляд — в ванной стояли две зубные щетки. Значит, у Рицуки был постоянный гость, о котором она почему-то молчала.
Мы методично осматривали квартиру, но ничего подозрительного не находили. Казалось, поиски зашли в тупик, пока мы не добрались до компьютерной техники. На модуле умного дома обнаружилось странное устройство — небольшой черный куб.
— Честно говоря, я не очень понимаю принципы работы некоторых современных сетей, — признался я, разглядывая находку.
Хикари подошла ко мне, взяла из рук находку, которую стала пристально разглядывать.
— Это похоже на устройство для взлома, — девушка нахмурилась, — Видела такие в отделе киберпреступлений.
Картина начинала складываться. К Рицуке явно кто-то регулярно приходил, но она почему-то скрывала личность этого человека. Возможно, именно он и установил это устройство. Если это он установил устройство, то он и есть наша крыса. Хитрый ход. Делал он это не своими руками, подставив Хаяши и ловко скрыв все следы. Похоже мы успели вовремя — тот, кто подставил Рицуку не успел прийти сюда и скрыть все следы.
Оформив осмотр жилища по всем правилам, составили видеоотчёт. Для обыска требуется санкция суда, а вот для осмотра хватит и согласия одного из жильцов. Возможно, потом, например, в офисе окружного прокурора, кто-то и придерется к формальностям, но если на кону стоит вопрос о том, что пострадает невиновный, на это закроют глаза. Мне же нужно было скорее вытащить Рицуку.
Вернувшись в управление, мы столкнулись с Кенджи, который выглядел так, словно открыл Америку.
— Мы упустили важную деталь, — выпалил он, — Рицука кое с кем встречается.
Я достал найденный куб и положил его на стол.
— Попался!