Ночной санитар - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

Глава 1

Перенос.

В Филевском парке на скамейке сидел пожилой русоволосый мужчина с сильной проседью и седыми усами и улыбаясь кормил подбегающих рыжих белок орешками из кулечка.

Он был одет в свободном стиле casual и выделялся тонкой оправой очков и необычным цветом линз. Какой-то специальный фотохром с упором в оранжевый. Довольно редкий цвет.

Светло синие джинсы были явно не китайские, кроссовки Нью Баланс и ветровка Томми Хилфигер дополняли образ пенсионера, который не сильно нуждался в таковой.

Его звали Максимилиан Искандерович Юсупов. Это по метрике. А так он Максим Александрович. Фамилия та же.

Не олигарх. Можно назвать его средней руки коммерсантом, если бы не одно но. Капитала у него не было. Счета были наполнены в меру. Куда он раскидал остальное никто не знал. Суперкарами не пользовался. Наверное, привычка молчать брала своё.

Отдав последние орешки счастливым белкам, он свернул бумажный кулечек (сейчас так бумажки давно уже никто не сворачивает) и направился к урне.

— Да наши белки такие красивые. Рыжие — огонь. И доверчивые. Не то что в Гайд-парке. Наглые и жрут все что не попадя, как крысы. И цветом в них. Не будем мы наших белок говном кормить. — подумал старик.

Вернувшись к скамейке, он сел на то же место, достал жестяную коробку с сигариллами и закурил. Проходящая мимо мамаша с коляской зашипела:

— И тут курят. Спасу от них нет.

Максим Александрович понимал её. Пропаганда она такая. То парниковый эффект, то озоновые дыры, то ковид. Страшно жить. Вот и сейчас курильщикам не стало житья. Цены на табак выросли в разы, а основные курильщики, это пенсионеры с нищенской пенсией. И не только в России. Давеча в Испании сам видел, как ихние пенсионеры собирали бычки в пепельницах на вокзале. И это при их минимальной пенсии в 900 евро.

Давайте запретим курение, но разрешим каннабис. Курите анашу и ни в чем себе не отказывайте. Жил бы в деревне выращивал бы махру на огороде.

Знавал он одного главврача, который заведовал клиникой МЧС. Тот провел исследование на предмет корреляции выдачи больничных листов и курением. Так вот статистика показала, что курильщики реже уходят на больничный и реже болеют. Процент сердечников примерно одинаков. И что удивительно — рак легких у некурящих встречался чаще. Конечно, выборка была не очень репрезентативна, но тем не менее. Так его заклевали так, что вынудили уйти на пенсию. Но он данные сохранил и отдал Юсупову под слово, что потом все это будет опубликовано.

Как аналитик, он понимал, что вся эта байда не просто так возникла. Наиболее адекватная версия вязалась с последующей компанией по смене пола и трансгендерности. Типа проката темы. Потом каннабис разрешили. Ну и потом уже можно регистрировать брак однополым и усыновлять детей.

Западные элиты уверенно ведут мир к краху и по стопам леваков сваливают все в бюджет и уже оттуда дают дотации или деньги тому, кто по их мнению их заслужил. Ну а заслужили они их сами в первую очередь. Из бюджета удобнее воровать. Коррупция мать её так.

Достав смартфон и посмотрев на время, Максим Александрович решил еще немного подышать парковым воздухом и уже потом двинуть в сторону дома. Благо дом был в двух шагах от парка. Вернее, квартира в доме. Дом сам по себе был начала 20 века в 4 этажа, но с лифтом. Тоже старым, но местные резиденты не дали его поменять на новомодный с китайской электроникой скинувшись двумя подъездами на капитальный ремонт старого 1913 года изготовления. Поменяли тросы, какие-то реле, щитки и механику с автоматикой и самое главное добыли неубиваемый японский электродвигатель после капремонта. Ну и отреставрировали кабину с шахтой. Даже сидушку в кабине восстановили. Получилось дороже нового, но этот экземпляр не ломался, правда музыка внутри не играла и электронный женский голос не объявлял этажи. Подъезд тоже отремонтировали в старом стиле с метлахской плиткой на площадках этажей, лепниной на потолках и уголок консьержа. Люстры отмыли и повесили обратно. Из нововведений была только система видеонаблюдения, которая никогда не ломалась, благодаря одному из жильцов дома, имеющим вес в ИТ индустрии. Поэтому внучка Максима Александровича называла дом динозавром среди дворняг. Приезжая в Москву она всегда останавливалась у деда. Тут ей было уютно. Метро рядом. И потом по бумагам это была её квартира. Дед был только за. Все-таки он уже почти десять лет жил один. После смерти жены он неожиданно запил, потеряв опору в жизни. Но спустя месяца два пришел в себя и решил привести дела в порядок, готовясь к уходу из этой жизни. Заодно возобновив практику консультаций.

Докурив, он затушил сигариллу о край урны и решив встать заметил, что на той же скамейке сидел молодой мужчина в шелковом костюме с платочком на шее вместо галстука.

Богемный стиль — усмехнулся Максим Александрович — сто лет в обед и ничего не меняется.

— Добрый день. Максим Александрович! — поздоровался мужчина.

— Я вас должен знать? — отреагировал старик.

— Нет вы меня не знаете, но мы вас знаем.

— Кто это мы?

— Неважно.

— Слушаю вас — видно у вас есть причина со мной поговорить. Но учтите, я давно уже не у дел и консультаций не даю. Отстал от жизни. Кстати, у вас имя есть или вы под прикрытием? — уточнил МА.

— Мое имя вам ничего не скажет. Скажем Семен вас устроит?

— Семен так Семен. Как скажете. Давно ничему не удивляюсь

Этот не из спецслужб, но и не левый. Странно — подумал МА.

— Просто мне поручили передать вам, что вы свернули не туда, куда нужно, в определенный момент вашей жизни и переговорить с вами на этот счет.

— Так расскажите мне что-то чтобы я вам поверил. Договаривайте уж если вам это поручили.

— Вы убили человека, и бросили его тело в реку.

— И что? Я убил не одного человека.

— Тот был первый.

— Это было давно — срок вышел. Тем более, что это был плохой человек. Он девушку изнасиловал.

— И убил. И начал расчленять и тут вы.

— И мне ему надо было талоны на спортивное питание дать?

— Ну, это было бы неправильно. Вы же просили сказать вам что-то чтобы вы мне поверили.

— Об этом никто не знал. И свидетелей не было. Откуда вы узнали?

— Девушка прожила еще три часа. Она успела дать показания.

— Да ладно. У нее бедренная артерия была вскрыта. Там минут пять не более.

— Нет у девушки было венозное кровотечение плюс травмы половых органов и ануса. Она бы не выжила при том уровне медицины. Вы ушли по реке. Хорошо плаваете.

— Тогда Сунжа была спокойная. По течению легко было уйти.

— Может тогда скажете как он умер, если вы такой всезнайка? — предложил МА.

— Этого мы не знаем. Его выловили спустя два дня у излучины Терека, не поделитесь, что с ним случилось?

— Нет. Не поделюсь. — давно это было. Забылось уже — Да прям разбежался делиться, подумал старик. Перебьется.

Максим Александрович давно ничего не боялся. Раз пришел поговорить пусть говорит. Он никому ничего не должен. Жить ему осталось совсем немного. Ну пяток лет может и протянет, но организм может всегда дать неожиданный сбой и все. Вызывайте труповозку.

— Видите ли, мне поручили предложить вам вернуться в период до точки бифуркации и попробовать пройти ее заново. Если на то будет ваша воля, конечно, — начал Семен.

— Интересно. И где она была, эта точка? — спросил МА.

— Не знаю. Вы сами должны ее определить или почувствовать. Тогда в силу молодости или в отсутствии опыта вы ее пропустили. Но могут быть были другие причины. Мне это неизвестно, но можете попробовать ее заново пройти — вдруг получится, — загадочно произнес собеседник.

МА задумался. С чего это вдруг. По стандартному сценарию я должен умереть и потом опять возродиться хе-хе.

— Ну предположим я соглашусь и что? Когда вылет? — пошутил МА. И какие условия? Что можно с собой взять? Или голым отправляться?

— Не надо крайностей. Давайте через неделю здесь же встретимся и пойдем прогуляемся до Суворовского парка. Там и решим вопрос. Да и народу там не так много. Что же касается что можно взять — память. Постарайтесь почитать за это время про все важные события с начала 80х годов до наших дней. Материальные вещи не годятся. Да и приготовится надо написать письма там, раздать указания. Ведь ваше тело не найдут. Так что родственникам придется подождать наследства.

— Ну а если я откажусь через неделю?

— Это будет очень жаль, да и непродуктивно. У вас тромбоэмболия. Месяц еще точно протянете, а там в любой момент может сорваться. Причем всякие там гепарины не помогут. Острая стадия.

— Ладно давайте через неделю здесь же. Мне подумать надо. И кошку пристроить, если пойду на такой вариант.

— Кошку можно взять с собой. Туда только неорганика не пройдет. Так что подумайте. А кошка там станет котенком — лет двенадцать протянет — закончил разговор мужчина.

Максим Александрович был озадачен. Вернувшись домой, он сел за комп (ноуты терпеть не мог) и связался со старшим сыном. Просто так. Узнал новости, поздоровался с невесткой. Внучка умчалась куда-то в Китай смотреть какую-то выставку старых росписей на шелке. Сашка был уставший. В Гонконге все-таки климат говно. Все время под кондиционерами сидишь. Они и так как была возможность улетали на Филиппины нырять на рифе. Там и недорого и пароду мало. Спросил знает ли он какой-нибудь сайт по значимым событиям 20 и 21 века. Сашка покопался у себя и скинул ссылку. Говорит, что ребята знакомые дали наколку на него. Какие-то энциклопедисты вели учет всех событий от момента начала интернета до наших дней. Но за достоверность не ручался. Ну хоть что-то. А то копаться в этой помойке можно долго. Из-за разницы во времени быстро простился.

Завтра займусь. Потом не спеша поужинал салатом и куриными котлетами, запил все это минеральной водой и пошел разбирать постель.

Утро он, как всегда начал с легкой гимнастики на гибкость и дыхательные упражнения. Это вошло давно в привычку, как чистка зубов. После большого спорта самое умное не давать организму силовые нагрузки. У сердца есть свой ресурс и кто говорит, что человек может жить 120 лет прав только в том, что да может. Но как он может. Качество такой жизни будет отвратительным. МА вспомнил мать, которая ушла в 99 лет. Последние 10–12 лет они с женой работали на ее нужды. И ничего ведь не сделаешь. Он так не хотел. Ну ее такую старость. У обычного человека ресурс заканчивается где-то в 80–85 лет. Потом все. И никакие ЗОЖ и здоровое питание не поможет. Все живое умирает рано или поздно. Апоптоз неумолим.

Сев за стол он накидал все дела, которые надо доделать. Начал со шкафа. Вынул все старые вещи, засунул в клетчатую сумку «мечта оккупанта» и вынес все к помойке. Бомжи и мигранты растащат мгновенно.

Прикинул версию своего исчезновения. Решил оставить письмо на столе и настроить высылку электронного письма через три дня после ухода (если удастся) сразу в три адреса. Сыновьям и нотариусу. Бумажное письмо оставит на столе. У нотариуса есть ключи от квартиры и коды доступа к системе охраны. Сумму денег на автоматическую оплату коммуналки оставил примерно на два года и через приложение банка настроил оплату. Изменил статус телефона на предоплатный. Закинул туда денег месяца на три. Отдельно он зашифровал и скинул в облако реквизиты счета у одного из швейцарских гномов, который он открыл еще в 1991 году. С тех пор туда регулярно приходили деньги, которые конвертировались в физическое золото. Ссылку на облачный сервис скинул в уведомления, которые придут через год после его ухода обоим сыновьям. В самом банке все было подписано давно. Это был его подарок детям. Расходовать их они сразу не могли. Был установлен годовой лимит продажи золота и перечисления по указанным реквизитам в филиале этого же банка, на здании которого никогда не писалось название. Ключи были на флешке в той банке, что золото. Стеклянной.

По его легенде он узнал, что у него тромбоз в острой стадии и решил поехать на Алтай попробовать полечиться в горах. Если не вернется — искать не надо. Там кремируют и прах будет развеян над Катунью.

Неделя пролетела незаметно. Информация старательно конспектировалась. Особенно МА старался запомнить прогрессивные направления по информатике, биотехнологиям, фармацевтике и то, что было доступно по криптографии и шифрованию. Все-таки бывшая его армейская специальность.

В последний раз оглядев квартиру и убедившись, что все в порядке, отключил воду и газ, вылил остаток растительного масла в унитаз, чтобы он не пересох, собрал остаток продуктов в пакет, выключил раритетный холодильник Националь, который покупал еще в «Березке» при советской власти, автоматом на щитке обесточил квартиру, включил сигнализацию и прихватив кошачью переноску вышел вон.

— Надумали? — произнес знакомый мужчина. Сегодня он был в черных джинсах и майке с чебурашкой в форме танкиста.

— Да. Вроде все дела сделал. Дети выросли. Сами по себе. Вот и решился.

— Наверное вы правы. Надеюсь, вы детям не все в крипте оставили? — а то знаете ли…

— Немного в крипте, а остальное раскидал по фондам, в основном облигации. Акции волатильны.

— Ну тут вам я не помощник, — а физическое золото в банках?

— Точно. В одной банке. А банка в земле. — хихикнул МА.

— Мда. Старая школа. — хмыкнул мужчина.

— Тогда не будем откладывать. По дороге я немного расскажу как и что. Идите за мной.

Он легко поднялся и спокойно двинулся в сторону Суворовского парка столицы.

Надо сказать, Суворовский парк был довольно большим и несмотря на близость ко всякому жилью был довольно малопосещаем. С одной стороны его отрезала река Москва, с другой основные трассы столицы и метро проходили в отдалении от него. В свое время девелоперы жадно смотрели в его сторону, но потом им объяснили, что трогать его никак нельзя и его статус наравне с Воробьевыми горами.

МА вспомнил место. Там стояли развалины усадьбы Нарышкина и Суворова, который Александр Васильевич, а далее были овраги и кунцевское городище еще 5 века со старым родником. В одном из оврагов они и остановились. Он был сухой.

— Максим Александрович! Дальше сами. Пройдете по оврагу до конца. Там развалины часовенки. Зайдете в нее. Внутри скамеечка. Сядете на нее и выпейте вот это капсулу. — он подал красно желтую капсулу в кусочке блистера.

— Далее вы заснете и все проснетесь уже ТАМ. Кошку держите на руках. После просыпания у вас будет головокружение и головная боль. Немного нарушена координация. Там вам лучше полчаса посидеть и не делать лишних движений. Потом все пройдет. Учитывайте, что ваши ощущения будут, скажем так, выпуклыми. Будет эйфория и мнимая легкость. Период адаптации два-три дня. Да и давайте свой смартфон и карточки их следует уничтожить. Последние их следы будут отмечены на трех вокзалах.

МА вздохнув отдал смарт и бумажник. Денег там не было — только карты двух банков.

Ну с Богом! И он пошел дальше по оврагу. Через метров 200 увидел какие-то развалины в мареве, как будто там стоял перегретый воздух. Подойдя увидел действительно развалившуюся часовенку. Пробравшись внутрь увидел скамейку на одного человека. Сел. Проглотил капсулу. Убрав переноску взял кошку на руки. Его старая тайская кошка осторожно посмотрела на него как бы говоря — смотри я тебе доверяю. Ощущения были странными. Во-первых — была абсолютная тишина. Ни звуков леса, ветра, птиц не слышно. Как в вате. Вытянув ноги и оперевшись спиной на стену, постарался закрыть глаза. Вдруг все выключилось.

81-й

Макс проснулся рано утром лежа на панцирной кровати под шерстяным одеялом от ноющей боли. Болели колени. Ныли и эта боль вкручивалась в мозг не давая сосредоточиться. Он сел и стал растирать колени, но боль была внутри суставов.

Блин я вспомнил! Это же Ростов! Сборы закончились, а мне колени сломали нагрузкой как раз после второго курса. Вот же жопа-новый год. Тогда мучался и опять лечись.

Макс посмотрел на часы — его ЗИМ, подаренный бабушкой на 18-летие. Шесть утра почти. Он в палате не один. Еще один бедолага в травматологии лежит. По виду солдатик. Ну да меня же в госпиталь СКВО определили. До завтрака еще два часа. Попробую доспать. Так, а кошка где? Этот Семен обещал, что кошка перейдет со мной. И увидел котенка у своих ног. Тот спал свернувшись калачиком и был размером с мою ладонь.

Ее быстро припрятал, а то персонал заставит выкинуть животное. Повернулся на правый бок и уснул.

Разбудили меня приносом завтрака. Так что тут у нас? Ага манная каша с глазком масла, кусочек серого хлеба и чай подкрашенный жженым сахаром. Мда. Маловато будет. Котейку покормил с пальца. Все-таки молоко туда добавили, а то бы жрать не стал. Потом обход. Появился врач молодой травматолог, который даже не посмотрел колени, а сразу назначил покой и неподвижность опасаясь за связки. Я было спросил про рентген, но был жестко послан. Блин врачи называются. Даже поговорить нельзя. Да и хрен с ними. Найду костыли и пошлю всех на большую букву Х.

Да ни тебе инета, ни радио, ни ТВ. Может книжки есть? Начал бить в дверь звать сестру. Медсестра прибежала и начала ругаться, что отвлекаю ее от работы. Тут я совсем охренел. От какой такой работы девочка? Твоя работа следить, чтобы у больных было все в порядке. А у меня все не в порядке. Мне бы почитать чего. Где тут у вас книжками можно разжиться? Тут она совсем выпала в осадок — у нас тут нет библиотеки — сказала она.

Ну нет и нет. А можно у кого-то попросить книжки почитать? И еще — позвонить от вас можно?

— Куда вы хотите звонить? — спросила она.

— В Грозный маме. Она может волноваться, что я не приехал вовремя.

— Межгород запрещен, — отказала она.

— Хорошо, телеграмму я могу дать? Деньги у меня есть.

— Нет не можете. Только начальник госпиталя может приказать дать телеграмму.

— Так мне тут не нравится. Я хочу перевестись в обычную больницу, где я могу купить себе еды, позвонить и давать телеграммы. Выписывайте меня. Я не военнослужащий так что у вас проблем не будет.

Тут влетает в палату Вовка Котов, дельфинист из нашей группы.

— А вот ты где! Мы тебя обыскались. Давай поехали билеты на руках только тебя ждем. Дома полечишься. Эти из сборной нарочно тебя в военный госпиталь спрятали, чтобы правда не выплыла наружу. Сломали перспективного пловца на ровном месте. Шеф рвет и мечет. На хрена такую нагрузку было давать, когда нужно снижение перед матчем. Накрылась твоя Голландия.

— Да и х… с ней. Чего уж теперь. Давай узнай, где мои шмотки. Оденусь и бегом отсюда. Правда я ходить не могу. Костыли нужны. — заключил я.

— Ща все будет вскричал Вовка и бросился искать сестру-хозяйку чтобы забрать мои вещи.

Через час я с Вовкой уже ехал в такси на вокзал. Там нас ждала поездка на поезде Ростов-Баку, который у нас называли «смерть немецким оккупантам». За уют и ненавязчивое обслуживание в течении всей поездки. Сочетанная с чистотой в вагонах и премиальным мокрым бельем. В дополнении к этому нас ожидали длительные остановки у каждого столба, для моционов на свежем воздухе и возможностью посетить незнакомые места. Правда экскурсионное сопровождение отсутствовало.

Но молодости все покорно. Мы добрались до Грозного, где моя маман уже организовала карету скорой помощи, чтобы меня отвезли в травматологию республиканской больницы, где она была зав. лабораторией, одновременно занимая должность главного врача — лаборанта всей республики. Кошку торжественно отдал маман. Она все равно не будет жить в квартире. Дом у нас двухэтажный с огромной территорией. Так что будет приходить спать и есть иногда, когда охота не задалась.

Мой лечащий врач был моим соседом по квартире. Сулейман Хизриевич Сулейманов. Он с семьей занимал 2 комнаты в коммуналке, где мы с маман занимали одну комнату. Был он травматолог от Бога. Лакец по национальности женился на русской девушке и у них родилось двое детей. К моей маман он относился серьезно. Она его немного опекала и пробила потом отдельную квартиру. Сулейман ответственно отнесся к моим проблемам и назначил мне электрофорез через день. Благо ходить было недалеко, так как жили мы в ведомственном доме прямо на территории республиканской больницы. И строго предупредил, чтобы никаких нагрузок на скручивание коленных суставов. Подрыв двух крестообразных связок это не шутка. Если что, то только операция. А в то время связки не умели сращивать. Только отрыв и заново прикрепление. Потом полгода в гипсе и не всегда удачно.

В общем — инвалид. Когда пришел в бассейн шеф меня вообще как бы не увидел. Сказал давай купайся на руках. Брасс под запретом. Только кроль на руках, или спина. Дельфин — нет. Там нагрузки больше. Как врачи разрешат начнешь тащить форму, а пока не потеряй чувство воды. Тогда я хоть окончил второй курс, но не понимал, что он мне яму копает. Сейчас смотря на его тренировки, я просто выпадал в осадок насколько дремучи были наши тренеры. Ну куда спринтерам кролистам плавать по 18 километров в день на трех тренировках. Они просто их убивали. В анаэробном режиме они едва могла пару раз вдохнуть воздуха на сотке. На полтиннике вообще дышать вредно. Скорость теряется. А эти уроды давали объем и километраж. А по воскресеньям, вместо отдыха пожалуйте на Ла-Манш. 32 километра за целый день. Мы тогда еле выползали из бассейна. А результатов не было. На кой хрен аэробные нагрузки давать спринтерам. Им нужна скоростная выносливость. В 21 веке пловцы мирового уровня плавают 5–6 километров в день на двух тренировках или 3–4 на одной и этого достаточно. Просто нагрузка другая.

В общем я пересмотрел всю свою программу и стал работать на скоростную выносливость. Пока только на руках. Ноги потом подключу, а пока поработаю с техникой держания оси, гребком и поворотом. А то флажок у меня получался корявый на спине да в кроле тоже не айс. И проныры в брассе с волной под водой.

Закрепив позицию по тренировкам следовало подумать о матчасти. Деньги были нужны. Для начала устроился в судебно-медицинский морг ночным санитаром. Это десять дежурств в месяц и 120 рублей зарплата. Не из-за того что морг, а потому, что он был на территории все той же больницы. И режим работы в ночь меня вполне устраивал. Потом взял группу мальцов на обучение плаванию в лягушатник — это еще 60 рублей на полставки и потом вечерняя группа на абонемент взрослых — тоже полставки и 60 рублей. Тогда я и стал Максимом Александровичем, потому как произнести Максимилиан Искандерович задача не из легких. В ДЮСШ взял полставки на ремонт тренажеров — это 40 рублей. Тренажеры не особенно ломались, но если ломались, то починка много сил не отнимала. На большее просто не оставалось времени. Итого получалось 50 стипендия+120+60+60+40 = 330 рублей без шабашки. В стройотряд уже можно уже не ехать. Там потогонка по 14 часов в сутки и можно привезти под 1000 рублей. Тут с шабашкой у меня выйдет под 500 рублей в месяц. То есть пятерка в год. Шабашка простая — бальзамирование трупов умерших дома. Это сейчас можно вызвать труповозку и отвезти умершего в морг и то не везде. Тогда тех, кто умер дома и было понятно, что смерть ненасильственная оставляли дома на попечение родственников. Они же тут же тащились к нам, чтобы забальзамировать тело. Так как тело положенные два дня в условиях жаркого климата просто не пролежит. Пока родственники приедут, то сё, заказ поминок. Может и пять дней пройти. А это реальный доход. Конечно, основные сливки снимали дневные санитары. Ночным крохи падали. Но я сумел овладеть косметической техникой восстановления лица и дневные всегда обращались ко мне если травмы были слишком тяжелыми, а хоронить родственники хотели в открытом гробу. За сложные случаи платили до 200 рублей, но работы там было море и только в условиях морга, а не дома. Дома, в основном бабушки, умершие своей смертью — это стоило 20–25 рублей. Там только обколоть труп формалином и все. Как в анекдоте — 4 бабушки уже сотка. Конечно, обратился к дневным санитарам и они в порядке взаимопомощи поделились техникой работ. Заодно купил у них инструменты. Два огромных шприца миллилитров на 100 и шесть громадных игл под 20 сантиметров длинной. За формалин я им платил по рублю за литровую банку. Использовать казенный было нельзя. Это статья. Покупали вскладчину санитары сами. Бочка стоила 200 рублей. Вроде списанный привозили, но то не мое дело было. Там Эдик Арутюнян рулил. Никто туда не лез.

Только раз делал бальзамирование по науке, с выкачиванием крови и заменой ее раствором формалина. Плюс внутренности просто замораживали и везли отдельно. За что никогда не брался, так это бальзамирование трупиков детей. Это было выше моих сил. Да за это много платили, но я так и не смог себя перебороть. Отдавал на аутсорс, как говориться.

В целом к октябрю я был полностью занят и начал налегать на учебу. Раз большой спорт для меня закрыт, то надо успеть получить знания, которые даются бесплатно. Оценить это можно только когда все знания даются за деньги.

* * *

Александр Максимилианович Юсупов вошел в квартиру отца с непонятным чувством. Слишком неожиданным было его исчезновение. Забрав ключи и коды доступа у нотариуса — старого знакомого отца — он подъехал к дому и набрав код на смарте открыл шлагбаум. Машино место отца было пусто. Он давно не водил машину, предпочитая такси. Запарковался и войдя в подъезд открыл двери допотопного лифта нажал на кнопку 4, что соответствовало четвертому этажу. Он всегда по белому завидовал отцу, за его отношению к жизни, никогда не прикипал к вещам. Когда отец купил дом в Испании и начал его перестраивать, Саша был еще мал. Когда он туда привез своих однокурсников — гордился отцом. А когда он его продал какому-то голландцу — ему было жаль дом. Сколько воспоминаний.

Отец тогда сказал — не прикипай к вещам. Они для нас, а не мы для них. Где тебе было хорошо — туда не возвращайся.

Потом была куча исков и судов. Когда забирали дачу, Александр спросил отца. Как так — у тебя же не было долгов по выплатам. Тогда отец предупредил — от незаконного решения никто не застрахован и года через два-три судью, принявшую неправомерное решение лишили статуса федерального судьи. Но ее решения остались в силе.

Отец тогда посмеялся — арендовать дачу было бы дороже — будем считать, что мы ее арендовали со скидкой. Ну да, пока он судился с застройщиками и банком мы не платили по счетам. У него всегда было какое-то нестандартное мышление. И ведь так и было. Мы пользовались дачей почти 12 лет пока шли суды и если разложить потраченные деньги, то аренда получалась копеечная.

Вот и сейчас он входил в парадное дома 1913 года постройки с почти оригинальным лифтом. Пролеты были чуть ли не под 5 метров. Как-то раз он приехал туда со своим боссом-американцем. Учитывая, что отец их на дух не переносил предупредил босса об этом. Тот посмеялся. Но когда он вошел в парадное его проняло. Стивен тогда сказал, что только теперь понял, что такое имперский дух. У отца тогда была горничная, что приняла верхнюю одежду и показала куда идти. Квартира отца была пропитана имперским духом, начиная от наборного паркета и заканчивая мебелью из карельской березы. Картин и эстампов он не держал, считая все это маразмом. Стены гостиной украшала коллекция холодного оружия, которая была зарегистрирована в Минкульте. Дабы всякие менты не могли предъявить претензии по хранению опасных предметов. Приглашенный повар и официант соорудили обед в стиле полукавказ — а-ля рюс.

Салаты чередовались с шашлыком по-карски, рыбная солянка с осетриной горячего копчения и беф-строганов под оригинальным соусом с маринованными огурчиками и картофельное пюре с соусом бешамель. На десерт подали клубничный флан с мороженным и старое порто с кофе кортадо в испанском варианте.

Стивен тогда спросил Александра — твои родители аристократы?

Он рассмеялся — Отец — Юсупов из боковой ветви князей Юсуповых, а мама просто моя мама. Терская казачка. Но мать отца из рода Касимовых. Они все крещеные татары и поэтому я и крещен и принят мусульманином. У нас так повелось. И отец также и моя мама и жена отца и остальные члены семьи. Единственно, что отец делал всегда — это безукоризненно одевался. Сам смеясь, он говорил Сашке, что это последствия советской системы распределения, когда нельзя было достать хорошей одежды. А мама как-то сказала, что она вообще не помнит, чтобы отец плохо одевался. У него почему-то всегда были деньги на это. Даже будучи студентом. Но тогда они еще не встречались, мама еще в школе училась.

Тогда отец был в поло Ральф Лорен и штанах Валентино. По домашнему. Часы он терпеть не мог и всегда пренебрежительно относился к любителям дорогих швейцарских марок. Носил он небольшие часы в форме кирпича марки Шопар на браслете в золоте с двумя циферблатами. Так ему было легче ориентироваться во времени в других регионах его интересов. Тогда он говорил, что переплатил — стоило это все долларов 300 из-за золотого браслета и корпуса часов. Механизм был кварцевый — долларов 20 где-то. А купил он их за 2 тысячи в Гонконге. Это без НДС. Вот, говорил он Сашке. Часы стоят копейки, а впаривают за десятки рублей. Но показать, что у него дешевые часы было нельзя. Как-то в Гонконге отец познакомил его со старичком, у которого на руке был специальный Ролекс с 12 каратниками по циферблату. И браслет вес в алмазной крошке. Тогда он его спросил — во сколько Сашка оценил часы старичка. Саня подумав сказал — стоимость ингредиентов тыш 20–30 долларов. В зависимости от чистоты бриллиантов. А так в магазине за сотку перевалит. Точно — сказал отец. 150 если быть точным. Так вот старичок ничего не стоит.

Все его капиталы у него на руке. Даже костюмчик на косарь не более.

А ботиночки стоят фунтов 200–250. В базарный день. То есть на Севилл Роу чувак не тянет. Понторез.

Стивен сразу понял калибр батюшки. Он тоже не на помойке себя нашел.

Поэтому, после этого ужина он получил место вице-президента американского банка и сильно поднялся в социальном рейтинге.

В квартире было тихо. Саша открыл счетчик и включил питание.

Разувшись, он вошел в гостиную и потом сразу в кабинет. На письменном столе лежал конверт. Он сел в кресло и рассмотрел надпись. Там значилось, что это ему. Взрезав конверт ножом для бумаг и вынув содержимое на стол упала флэшка. Рядом с конвертом лежал планшет.

Спустя полчаса он разобрался с задумками отца и просто выпал в осадок. Отец имея такие деньги, жил простой для олигархов жизнью. На себя тратил какой- то минимум. Даже деду не стал ставить памятник. Обошелся тем, что поставило Минобороны. По прикидкам на него свалилось наследство под 100 миллионов долларов. Это оценочно. Конечно, все их сразу не обналичишь, но они были грамотно разложены по пакетам. Это без физического золота. Банку с червонцами он зарыл на черный день. И там еще флэшка. Так поллитровая банка червонцев это примерно килограмм 10 — скорее больше, но и так сойдет для ровного счета. Под 10 лимонов баксов. Золото сильно дало в штангу.

Был конец сентября и отопление еще не дали. Саша подошел к камину и открыв газовый кран зажег его. Вспомнилось, что отец ругался, что он жрет кислород в квартире, хотя и греет. И как он ходил договариваться с соседом, известным архитектором Ильей Уткиным, который занимал мезонин со своей мастерской, чтобы вывести трубу от камина через его вентканал на улицу.

Потом Уткин ему набросал эскизы интерьеров квартиры и отец года четыре делал ремонт. Потому как слово евроремонт он терпеть не мог. Он практически реставрировал квартиру включая свои особенности. После сдачи ремонта Уткин перестал в нее приходить, говоря, что пить водку в музее его не вдохновляет. При покупке квартиры он вообще ее не смотрел. Только сам дом и его историю с конструктивом. Купил он ее за смешные 30 тысяч долларов, так как еврейская семья, что там проживала хотела получить деньги в Канаде, что отец им устроил. А уже при Собянине дом привели в порядок внешне. Поменяли все коммуникации и даже восстановили элементы мозаики, после чего стоимость квартир в доме выросла втрое. А так это была большая трешка с кабинетом, спальней родителей и гостиной с кухней под 15 метров и коридором метров в 12. После смерти матери отец ничего не стал менять. Все осталось как было при ее жизни.

Одно не давало ему покоя — недосказанность. В письме было сказано, что он получит уведомление примерно через год, где будут более развернутые объяснения его исчезновения. Еще отец посоветовал сдать квартиру одному олигарху из соседнего подъезда, который искал куда поселить родителей, чтобы были рядом. Денег у него, как у дурака махорки и торговаться он не будет. Да и на рынок такую квартиру не выставишь. Ну это терпит. Еще он дал ссылку на файл в облаке, где лежит криптопримочка к смарту и планшету на любое отправление по инету в плавающим шифром, основанным на методе случайных чисел. Он ее не доработал, но основа прописана. Ее можно продать айтишникам за приличные деньги, или пользовать самому. Кстати, кошку он тоже забрал.

Ладно подумаю, что с этим делать. И закрыв квартиру вызвал такси.

Набрав по дороге жену, Саша спросил как дочка и сказал, что прилетит через пару дней.

* * *

Макс уже вработался в режим к концу октября. Времени не было на развлечения. С утра он шел на тренировку, потом универ, потом обед и младшая группа обучения и в 18.00 взрослая группа. К 20.00 у него судебка в ночь и с утра все тоже самое. На соревнования его не брали из-за травмы. Так и купался по утрам. Но выверив все достоинства совершенствования техники стал реально вспоминать технику Попова в кроле и Адама Питти в брассе. В том времени Макс просиживал часами изучая посекундно технику обоих. Если до Попова ему далеко и антропометрия никак не вяжется. Попов на 15 сантиметров выше Макса. То стиль Питти ему нравился выверенностью движений и мощью. Мощь набрать дело техники, а технику надо оттачивать не на скорости. Так как числился запасным в сборной РСФСР, то ему выдавали талоны на питание по 3.50 в день. Тратил где-то 2.20. а на остаток покупал горький шоколад и конфеты.

Фактически домой он приходил ужинать и спать. А утром, если дома, ограничивался легким завтраком, так как перед тренировкой наедаться было нельзя. Благо бассейн был в полукилометре от дома и судебка еще ближе.

Учеба не донимала и давалась легко. Преподы были от него в восторге. В зачетке одни пятерки и он явно шел на красный диплом.

Причем он нашел в себе способности к другим видам спорта. Так влегкую прыгнул в высоту на 180 сантиметров перекидным и потом на 185 флопом.

Позанимался с дзюдоистами и боксерами. В боксе выучил четыре связки, которые могли помочь в простой драке. Попробовал копье — технически сложно, но не его. Для диска масса не доставала. Потом 400 метров с заборами. 100 метро (в гладкого бега взял 11.5, но на 110 метров с заборами облажался. Барьеры слишком высокие. Их вообще надо «облизывать». Это специальная техника и он не стал заморачиваться с ней.

В универе на кафедре биомеханики неожиданно для себя встретил Лаврова Александра. Он мастера подтвердил в тройном прыжке. Его он сразу узнал. Да и возрастом мы были примерно одинаковы — пару лет разницы.

Ну и сказал, что слышал, что он занимается единоборствами и хотел бы попробовать позаниматься с ним, если он сам не против. Только предупредил, что у него работа и заниматься смогу по мере сил и времени. Тот был не против.

Так начались тренировки с Лавровым и Белоусовым впоследствии. Оставался почти год до армии и всю весну и часть лета он пропахал с ними в связке. У Лаврова с Белоусовым был оригинальный взгляд на теорию движений. Они активно изучали биомеханику в связке с анатомией, что давало неожиданный результат. Это потом Лавров станет иконой русского стиля вместе с Кадочниковым. А пока занятия никому не известных молодых людей были интересны только им.

Анализируя Макс, конечно понял, что встреча с Лавровым ему многое дала, но себя он в единоборствах не видел. Это не та точка, которую я пропустил — подумал Макс. Должно быть что-то еще. И он ждал.

Пройдя летнюю сессию на пятерки Макс понял, что предстоит простой почти в два месяца. Пловцы из его группы уехали на сборы, сокурсники в спортивный лагерь на Каспии Манас от универа. Оставался последний год обучения, из которых полгода считай уйдет на дипломную работу.

Макс заказал себе билеты в Новороссийск. Сочи — это банально, да и был он там. Крым? Не на фиг — он потом под укропами будет. А Геленджик — это интересно. Там бухта классная. Температура воды всегда выше. Да и катаклизмы мимо пройдут. Потом аэропорт построят прямо рядом с бухтой. Поеду посмотрю как и что. Заодно и отдохну, а то от этой гонки устал уже.

Написав заявление на отпуск везде, где работал договорился с другим санитаром — Салаутдином, чтобы он его подменил на три недели. Салаутдин был интересный парень. После школы он ушел в армию, потом стал моряком торгового флота во Владивостоке и только потом он взял и поступил на факультет РГФ в местный универ. Буквально на грани возраста. Языки ему давались легко и он постоянно в Максом говорил на английском. Второй у него был французский, который Макс не знал. Да и не хотел особо — как говорил его препод по испанскому — все что написано по-французски надо половину не читать, а остаток произносить не так как надо. Ну да, зачем слово вода, которое произносится как «О» обозначать тремя буквами? Ну не бред? Зато он его доставал с испанским. Макс как мог ему объяснял правила и советовал все-таки взять учебник. Но ругаться по-испански он его научил. Теперь Салаутдин в универе блистал испанским матом из словаря барселонских грузчиков и моряков. Особенно после того, как он прослушал лингафонный курс эспаньола.

Эспаньол был языком Латинской Америки. Он был более прост в произношении и на слух был более брутален. Классический кастельяно был полон нюансов произношения шипящих и несведующему казалось, что испанцы шепелявят. Но нет это манера произносить шипящие. Так например ботинки на эспаньоле слышались как сапатос, тогда как на кастельяно испанцы говорили сапатошь. С первым «с» дифтонгом с «ш». Особенно все кололись на дифтонге в-б. Написано врач — испанец говорит брач. Мекс говорит — врач. В общем заморочек полно. Также как двойная «л» — Мекс говорит — Майорка, испанец — Мальорка. Приятеля Макса в Испании звали Влад. Так испанцы его упрямо называли Блад. Все ржали — капитан Блад. Кровавый кэп блин. Даже предлагали ему поменять фамилию на Готтанегро (Черная капля). Был бы Кровавая черная капля — сильно — прямо пиратская кличка.

Так вот Салаутдин ругался на эспаньоле. Это было страшно смешно (для Макса) и просто страшно другим. Потому как рычал он реально круто. Ну а чё — карррамба, мьерррдо и так далее. Девки просто падали в его объятия. Тем более испанский в универе не преподавали. На вопрос, где он так научился ругаться Салаутдин загадочно улыбался и начинал свои байкп, как они чинились в Лас-Пальмасе. В то время побывать в Лас-Пальмасе было сродни побывкой на Луне. Тем более мало кто знал, где он находится. Но звучало круто чё. Как Рио-де-Жанейро. Хе-хе.

Салаутдин был намного старше Макса, но очень его уважал за знания. Тем более ему было непонятно, где он так наблатыкался в испанском. Но Макс уходил от темы — кивая на предков. Тем более, что Салаутдин точно знал, что Макс читает на арабском и старотатарском, немного знает фарси и дари. Но основная тема Салаутдина — это перевод Шекспира напрямую на чеченский язык минуя русскую версию. Благо у Шекспира в оригинале с рифмой было сильно так себе. Макс долго ржал, когда Салаутдин подбирал из довольно бедного чеченского словаря подходящие эпитеты. Получалось, что половина была на русском. Потом он пошел дальше и стал заменять слова на определения. Ну как, к примеру нет слова «паровоз» в чеченском — меняем на «железный конь» и дальше в таком же духе. Ближе всего получалось переводить русские блатные песни. Там все более-менее просто. Но все равно треть слов были испорченные русские слова. Так в песне «Постой паровоз, не стучите колеса» кондуктор никак не переводился — пришлось оставить кондуктором как и тормоза. Правда получалось очень атмосферно и необычно, как посмотреть Штирлица на киргизском. Асалам алейкум Адольф-султан! Булды-булды. Хе-хе.

Вот и осталось Максу два дежурства, а потом на море.

Дежурство.

Дззз-дзззз-дзззззз

Вот же блин опять принесло кого-то. подумал Макс просыпаясь. Недавно ж только эксперта забрали на убийство.

Точно труп. Звонок надрывался как не в себя.

Макс скинул простыню, нашел тапки, одел очки и глянул на часы — блин пол-третьего ночи и накинув белый халат прямо на голое тело (не считая трусов) и двинулся к выходу, прикрыв дверь секретарской, чтобы не выходила прохлада от кондиционера.

Без кондея летом в Грозном не жизнь, а выживание. Благо, что начальник республиканской БСМЭ, далеко не последний человек в местном социуме, пробил установку аж восьми кондиционеров, произведенных по японской технологии в городе-герое Баку, где местные их чуть-ли не с завода вырывали с боем. В Баку летом тоже жарко, хоть и Каспий рядом.

Макс включил свет на крыльце и открыл входную дверь. Перед крыльцом стоял молодой мент в чине сержанта с фуражкой под мышкой и раскрытой ксивой.

— Чего трезвонишь то — пробурчал Макс — чуть покойников не разбудил

— Дык это …труп привез

— Зачем?

— Нууу на предмет определения насильственной смерти.

— На экспертизу что-ли?

— Ну да.

— Давай постановление — протянул руку Макс.

— Какое постановление? — съежился сержант.

Макс поднял брови.

— Ты что впервые у нас?

— Ну да. Я только месяц как на службе.

Вот жешь пришлют молодого, а старшаки руки умыли и все по барабану. Менты они такие.

— Без постановления труп не приму — отчеканил Макс.

— А мне что делать? — заканючил сержант.

— Вези постановление.

— Да где же его взять то? — вскинулся сержант.

Да, блин, тяжелый случай, подумал Макс.

— Ехай в свой околоток, найди дежурного следака, возьми у него постановление и приезжай обратно — и я тогда приму у тебя труп. — спокойно процитировал часть инструкции Макс.

— Так это же на Старых промыслах! Как я туда ночью доеду? — вскричал сержант.

— А сюда ты как доехал? Причем с трупом.

— У меня грузовик.

— Ну вот на нем и езжай.

— А труп куда?

— Да куда хочешь, вон закинь в лопухи потом подберешь…или с ним езжай.

Макс понял, что сержант впал в ступор не понимая, что ему делать и куда бежать. Лицо молодого мента выражало смешанную гамму чувств. От полного отчаяния, до жуткой злости. Причем злость была какая-то общая…на весь мир.

— А вы кто тут? — тихо спросил сержант.

— Я тут единственный живой — остальные трупы — охотно сообщил Макс.

— По должности, я имел ввиду.

— По должности я ночной санитар или ночной начальник — как угодно так и называй.

— Подскажите что мне делать пожалуйста, а то меня в отделе заклюют, что не выполнил простое поручение.

Мдаа, моё доброе сердце меня же и погубит…

— Ладно. Давай дуй за понятыми. Приму по акту, но после подтверждения твоего следака

— А где их тут взять? — затупил сержант.

Макс едва сдерживаясь спросил –

— Тебя как звать то, сержант?

— Сержант Свиткин… Сергей

— Так вот товарищ сержант Свиткин, наше учреждение находится на территории республиканской больницы. Тут полно отделений. В каждом есть дежурные врачи и медсестры, а также санитары, также в наличии приемный покой. Имея при себе ксиву, ты спокойно найдешь тут пару понятых. В моем отделении их найти нельзя, так как все кроме меня тут кадавры или, по простому, усопшие, причем насильственно усопшие. Свидетельствовать они могут, но не в этой жизни и подписи под актом не поставят. Компрендэ?

— Ага понял. А компрен…чего то там — это что?

— Не парься. Беги за понятыми и скажи водиле чтобы машину к заднему входу подал кузовом вперед. Я каталку вырулю.

Свиткин убежал, а Макс позвонил дежурному Старопромысловского РОВД и получив подтверждение дежурного следователя, что постановление уже везут пошел открывать двери в морг.

Пройдя секционный зал, Макс отпер железную дверь и решетку. Толкая выкатил каталку наружу. Каталки были самодельные. Ну не делала промышленность СССР каталки для трупов. Рукоятки носилок, которые опирались на саму каталку были подогнаны к размерам велосипедных ручек на руле. Носилки были из гнутой нержавейки, которые гнули на местном заводе «Автоспецоборудование». Но были крепкими и трупы переносили вполне уверенно.

Древний, как мамонт ГАЗ-51 с еще желтыми номерами с литерой «ГЕ» потихоньку сдавал задом к задним дверям танатологии.

Водила со скрежетом открыл заднюю створку кузова и пробурчал что-то вроде:

— Забирай начальник.

Тут неожиданно мелькнули проблесковые маяки милицейской машины и появился уазик в цветах лунохода, из которого выскочил мент в гражданке с бумажкой в руке. Опер постановление привез, подумал Макс.

Так и оказалось. Но Свиткин уже притащил двух медбратьев из приемного покоя, как понятых.

— Ну чего встали? Сгружайте безвременно ушедшего за кромку на каталку. Будем актировать труп в присутствии понятых — хмыкнул Макс.

— Так вроде это твоя работа — начал было Свиткин.

— Моя епархия начинается от дверей морга, а до тех дверей моей милиции — отзеркалил Макс.

Делать нечего. Мужики матерясь через слово сгрузили труп укрытый грязным брезентом на каталку.

Макс вкатил каталку в секционный зал и спросил

— Кто печатать умеет?

Свиткин тут же откликнулся

— Нас учили протоколы составлять и работать на машинке.

Вот свезло так свезло. Макс вручил два листа с копиркой сержанту.

— Давай фигачь акт и открыл чехол электрической машинки «Ятрань» на столе медрегиратора.

— Ух ты! Восхитился Свиткин — какая тут у вас машинерия!

— Не отвлекайся — прервал его Макс, натягивая перчатки.

Потянув за конец куска брезента Макс открыл труп для обозрения.

— Мужики давайте переложим труп на секционный стол — попросил Макс понятых, мне его ворочать удобней будет.

Вместе с понятыми, переместив труп на секционный стол, Макс начал процедуру осмотра.

— Свиткин пиши дату и время осмотра трупа неизвестного мужчины в присутствии понятых — ну там фамилии имена и отчества сам с них возьмешь и номера паспортов не забудь.

Пока сержант печатал шапку Макс начал осмотр трупа. Мужчина пожилой, но не дряхлый. На вид лет 70–75 с короткой седой шкиперской бородкой. Следов криминального характера не видно. Ни рассечений, ни гематом, ни ран не видно. Тело чистое без пигментных пятен и довольно развитое. Хотя инсульт снаружи не виден. Как и инфаркт. Ладно то дело эксперта.

— Пиши сержант — продолжил Макс — внешние кожные покровы не нарушены, следов воздействия внешних факторов не видны, ногти на руках чистые и обрезаны коротко, татуировок на руках, теле и ногах не обнаружены.

— Одежда на трупе: майка-футболка, с апликацией, черного цвета, шорты — типа бермуды песочного цвета с накладными карманами, трусы типа боксер черного цвета с широкой резинкой с аббревиатурой латинскими буквами.

Смотрим карманы. Что тут у нас? Ага.

— Пиши при осмотре карманов шорт обнаружен трамвайный билет за номером…., зажигалка Зиппо производства США, деньги в купюрах и монетах на общую сумму 15 рублей 87 копеек, початая пачка сигарет «Ростов», складной перочинный нож на пять лезвий производства Швейцарии, две цыганские или хирургические загнутые иглы на мотке нитей похожей на шелк, ключ от замка типа английский врезной без бороздок. Сложенный вчетверо лист писчей бумаги без надписей, бумажные салфетки для рук в количестве 15 штук.

— Далее … пиши — на левой руке наручные часы в белом металле с надписью «Ракета», с мягким ремешком, похожим на кожу, на среднем пальце правой руки обнаружен перстень из белого металла без рисунка.

— А теперь товарищи понятые придвиньтесь поближе, так как мы будем осматривать ротовую полость трупа, — попросил Макс.

— А чего там смотреть — буркнул один из понятых.

— А вдруг там полный рот золотых зубов, которые потом безутешные родственники будут искать и писать жалобы, если их не найдут — живоописал Макс, — напишут жалобу, что все золотые зубы выбил сержант Свиткин со товарищи при перевозке трупа в кузове грузовика при помощи подручных средств в виде молотка или камня…трупу же не больно — он уже умер, а бригаде зубодобытчиков прямой профит. А родственники могут попросить выбить золотые клыки как память о покойном. Чтобы потом переплавить и вставить себе, что может им передать частичку души родственника.

— Ну да — всякое бывает — признали понятые — будем проверять.

Макс подошел к голове трупа. Раздвинув губы и просунув между зубов стальную линейку приоткрыл рот. Затем взяв двое щипцов разверзнул открытый рот трупа и показал понятым. Во рту ни одного золотого зуба не было.

— Так и запишем — в ротовой полости трупа зубов из желтого или серебристого металла не обнаружено.

После более тщательного осмотра Макс обнаружил проколотую мочку левого уха без серьги или вставки.

После актирования все дружно расписались и потянулись к выходу.

— Не наш это мужик — произнес один понятой, — у нас в таких шортах не ходят. Чечены вообще в шортах не ходят, и мужик не чечен. Но и не русский. Не наш он.

Ну да шорты у него не наши точно, майка тоже импортная, сандалии наши, но какие-то доработанные. Ремешки другие. И шевелюра густая, хоть и седая.

Еще он какой-то теплый. Анатомические перчатки толстые и не способствуют оценке температуре трупа.

Все шабаш. Акт Свиткину отдал, постановление прикрепил, осталось перекатить труп в холодную и спать.

Макс подошел к каталке намереваясь накрыть труп простыней и увидев разверзнутый рот трупа решил его прикрыть. Челюсть не поддавалась. Наверное уже трупное окоченение пошло — подумал Макс. Взглянув повнимательнее он увидел что-то типа уголка бумажки во рту трупа. Достав пинцет Макс вытащил кусочек пергаментной бумаги и не пытаясь развернуть резко двинул кулаком по челюсти трупа. Рот закрылся. Ну хоть подвязывать не пришлось — подумал Макс. Бумажку сунул в карман халата.

Ну все, отправив труп в холодильник Макс запер все двери и двинулся досыпать. Сегодня уже воскресенье, нерабочий день. Расписывать вскрытия будут в понедельник. Только Каргин сейчас привезет труп с убийства. Но у него ключи есть. Он звонить не будет.

Каргин разбудил его в шесть утра. Макс встал, умылся и пошел за лентяйкой, чтобы начать уборку помещений. В семь тридцать все помещения были вымыты и Макс вышел из Бюро на улицу покурить и дождаться смены.

Курить он начал после тяжелой травмы коленей, когда после сборов в составе сборной РСФСР готовился к трехстороннему матчу Италия-Голландия-РСФСР в Амстердаме. Вылетели крестообразные связки и он стал почти инвалидом. Домой прилетел на костылях и после всяких рентгенов и прочих доступных процедур его определили в команду купальщиков. Звание мастера спорта приказало долго жить.

В этой реинкарнации он не парился — КМС так КМС. Впереди долгая жизнь.

В прошлом он тяжело переживал травму и почти год плавал на руках чтобы не потерять форму и чувство воды.

Сейчас он точно знал, что коленям кирдык и только длительное лечение может их восстановить. Слава Аллаху мениски не вылетели.

Макс точно знал, что учиться осталось год, а потом распределение на кафедру и армия. По своим ощущениям понял, что смещение исторического вектора ему точно не под силу. Это в книжках про попаданцев все легко. А вот как ты сместишь исторический процесс, если элементарной прописки в той же Москве хрен получишь.

Ну он и не парился. Всему свое время. Сейчас начало восьмидесятых, а основные завихрения начнутся с 85 года.

— Искандерыч! А что там за труп привезли? — крикнул Каргин.

— Неопознанного привезли ночью, вроде целый. Постановление у тебя на столе лежит, Акт тоже со шмотками. — откликнулся Макс.

— Понял. Расписывать в понедельник будут.

— Скорей всего — подтвердил Макс.

Обычно в воскресенье вскрытий не делали. Только по особым случаям. За выходные всех, что привезли расписывал начальник Бюро в понедельник или в день после праздников.

Каргин выскочил на улицу весь растрепанный и закурил.

— Что-то ночной какой-то не наш — процедил Каргин.

— Ну ты не первый заметил — заметил Макс, даже понятые увидели.

— Может мне распишут — пробормотал Каргин, необычный дедок

— Ага зубы у него все целы — даже кариеса нет — дополнил Макс.

— Ну да видел, что по акту принимал. И что думаешь?

— Блин Саня ты тут эксперт, а я так подай-принеси. Но шорты у него зачетные. И зажигалка непростая. Может к кому приехал?

— Искандерыч! Дедок лет под 70 в бермудах, ухоженный, штатовская зажигалка. — не наш он.

— Ну да — продолжил Макс — приехал к дочке и тут его на старых промыслах хватил карачун, прямо около факела.

— Ладно, то дело следака — завершил спич Каргин.

— Это точно.

Макс ждал Эдика — дневного санитара. Каргин — дежурного эксперта.

Солнечное утро. За забором шумит Сунжа. Вокруг полно зелени. Прямо напротив входа желтела алыча с желто-красной черешней. У морга ее никто не рвал. Брезговали. Громадный конский каштан буквально нависал над площадкой перед моргом давая благодатную тень.

В приемной зазвонил телефон. Макс вздыхая пошел отвечать. Работа такая.

— Бюро судебно-медицинской экспертизы, — заучено произнес Макс.

— Доброе утро! Это Гаджиев. Кто говорит?

— Ночной санитар Юсупов, — ответил Макс.

— Сегодня Каргин на хозяйстве? — сказали в трубке

— Точно так, Альберт Муслимович –

— Скажите Саше пусть Руслана Имрановича дождется — он будет проводить вскрытие.

— Конечно сделаю — заверил Макс собеседника.

— А убийство привезли?

— Нет еще. У них там затык с транспортом. Каргин жаловался.

— Убийство расписываем в понедельник, а Ахметханов неизвестного вскрывает сегодня — закончил разговор голос в трубке.

— Чего там? — спросил Каргин.

— Муслимыч звонил — Руслан будет вскрывать потеряшку сегодня. Просил тебя его дождаться.

— Вот же непруха, — скривился Саня — пока он доковыляет час пройдет.

— Ну да Руслан не спринтер. — схохмил Макс.

Руслан Ахметханов был самый старый эксперт Бюро и второй, после начальника кандидат наук. Он был неимоверно худ, высок и обладал длинной шевелюрой седых волос до плеч, которую при вскрытиях всегда подвязывал в конский хвост. Ахметхановы вообще сильный тейп в Чечне, а Руслан имел в нем немалый вес. Жил почти на площади Ленина в громадном сталинском доме с четырехметровыми потолками. Один в четырех комнатах. Два раза в неделю к нему приходила какая-то родственница, убирала и готовила еду.

Но дядька умный и обладающий буквально энциклопедическими знаниями. Максу нравилось с ним дежурить.

У него единственного был кабинет на одного эксперта, заваленный папками экспертиз, портативной пишущей машинкой и высоким стелажем с книгами по судебной медицине. И огромной пепельницей, так как курил Руслан по три-четыре пачки в день. Причем всегда БТ. Не самые дешевые и редкие сигареты.

Опять звонок. Макс только встал, как Саня Каргин крикнул –

— Я сам возьму!

Каргин вышел на улицу –

— Эдик заболел. У тебя какие планы на сегодня-завтра?

— Да никаких особо — состорожничал Макс.

— Сможешь подежурить день и ночь еще? Ты же вроде на каникулах — спросил Саня.

— Ну, смогу наверное. А мне кто табель закроет на дополнительные дежурства?

— Руслан все сделает.

— И еще — я же вскрытия сам не делал. Только видел да помогал, а тут у Руслана вскрытие. — неуверенно сказал Макс.

— Да там фигня скорей всего. — дедок умер — Руслан посмотрит, вскроет сам. Ты только зашьешь и прольешь формалином. Ты же шил уже.

— Ну да учили. И башку вскрывал. Только меня страховали.

— Херня война. Руслан подстрахует. Не ссы. Все получится, — вынес заключение Каргин.

— Ладно попробую, только сбегаю домой поем, а то ужинал вчера до дежурства.

— Давай беги тебе тут рядом. Я Руслану скажу, что ты сейчас придешь.

Вскрытие.

Макс убежал до дому и Каргин увидел медленно бредущего Руслана.

— Салам алейкум Руслан!

— Здравствуйте, Александр! — ответил Руслан. Что тут у нас? Альберт напряг всех. Даже Галину вызвал печатать.

— Неопознанный. Ночью привезли. Макс принял по акту, — ответил Каргин, — а Галину то зачем? У нас Танька работает быстрее.

Руслан сел на скамейку у входа и закурил.

— Альберт просто так ничего не делает. Этот неопознанный какой-то интерес вызывает. Что там при нем нашли?

— Да фигня всякая. Но он точно не наш. Видимо приезжий. Так в Грозном не ходят. Да и нашли его на старых промыслах у факела. Чуть бы и сгорел, — прокомментировал Каргин. — но дедок странный, — никаких следов насилия нет и ухоженный какой-то. Не бич. — Руслан — я Макса отпустил позавтракать и душ принять. Эдик то заболел. Так что, ассистировать тебе будет Макс.

Надо сказать, что в Чечне хорошо знакомые люди всегда говорили на ты. Да и в чеченском языке вы не было только ты как в арабском. У татар было вы, но его использовали очень редко. Например, при обращении к пожилому незнакомому человеку. Но как только познакомился можно было переходить на ты. В русском также было, когда царя на ты называли и никого это не напрягало. Так что Руслан держал русскую интеллигентность, а Каргин адаптировался к местным реалиям.

Руслан поднялся.

— Александр вы отдыхайте. Мы тут сами разберемся. — и затопал в корпус танатологии.

Макс пришел спустя полчаса. Галя была уже на месте. Дома он быстро позавтракал, принял душ и переоделся, оставил грязный халат в корзине для стирки. На вскрытиях обычно были отдельные халаты.

Руслан сидел у себя в кабинете. Макс постучал, приоткрыл дверь и спросил:

— Руслан доброе утро! Вскрываем когда?

— Да прямо сейчас, нечего тянуть. Готовь труп.

— Понял, готовлю. — отреагировал Макс.

Он пошел к холодильнику, отпер дверь и выкатил каталку с трупом, укрытым простынею.

Одев перчатки, фартук и соорудив бандану, чтобы пот не заливал лицо, передвинул труп на секционный стол. Подкатил рабочий столик для эксперта, пошел к Руслану.

— Все готово Руслан Имранович!

— Галю позвал?

— Так она там сидит за машинкой. — ответил Макс

— Ну пошли.

Руслан поднялся и вышел из кабинета.

В секционном зале Руслан одел халат, фартук, забрал волосы в хвост перетянув резинкой и под конец одел очки для вскрытия. Макс засмеялся. Руслан ты как аквалангист. — только в команду Кусто.

— Не пизди. Перчатки давай. Кустомер.

Макс принес перчатки пересыпанные тальком. Подставил для одевания. Для вскрытия всегда использовались анатомические перчатки. Они более толстые и не одноразовые хирургические. Инфекцию трупу занести было затруднительно.

Макс включил куст бестеневых ламп и придвинулся к секционному столу.

Руслан начал диктовать внешний осмотр трупа. Галя печатала.

Добравшись до мошонки Руслан потянул её вверх и произнес:

— Член вялый.

— Чего это он вялый, — произнесла Галина, дедок то еще тот — был.

— Галина ты тоже не пизди, — сказал Руслан. — смотрим покровы паховой области и волосистую часть головы.

Когда закончилась описательная часть Руслан дал команду на разрез.

— Руслан, я только классику делал, — сказал Макс.

— Да режь по Вирхову. Только подбородочный разрез не делай. Вдруг родственники набегут. В процессе разберемся. Если что дорежем.

Макс взял большой секционный нож и начал делать разрез по Вирхову от подбородка к лонному сочленению слева огибая пупок.

Сделав разрез, он поставил маленький столик над брюшиной трупа для экзамена внутренностей. Потом отойдя от стола взял электрическую фрезу для вскрытия черепа.

— Прямой или косой делать, — спросил Макс.

— Стандарт прямой, — пробурчал Руслан.

Макс прорезал кожу головы трупа и сняв скальп натянул кожу головы на лицо трупа, обнажив череп. Включив фрезу провел ею по прямой линии разрезая череп. Потом вторичным ходом провел вторую линию облегчая отделение куска черепа от его тела. Потом взяв стамеску и молоток, окончательно отъял крышку черепа для осмотра. Руслан совсем не обратил внимание на это. Он занимался внутренностями. Вывалив на столик над трупом внутренности он внимательно просматривал кишечник, почки и печень.

— Макс руби ему ребра посмотрим сердце и легкие.

Взяв кусачки Макс перерубил ребра по периметру внешней стороны грудной клетки и сняв реберный щит открыл для обзора грудной отдел туловища.

Просмотрев легкие, которые казались совсем девственными, несмотря на сигареты в кармане у усопшего Руслан вынул сердце и положив его на столик начал исследование. Тонким секционным ножом он прошел миокард и тут раздался чавкающий звук, сердце в руках у Руслана сократилось и выбило фонтан крови прямо в лицо эксперта.

Картина Репина — подумал Макс.

Охуевший Руслан стоял весь в крови на лице (хорошо, что очки одел) и фартуке, Галя взвизгнула и выдала фразу достойную медрегистратора — вы его что зарезали!

— Вскрытие показало, что пациент умер от вскрытия, — проговорил Макс.

Вскрытие (продолжение).

Объявив перерыв, Руслан пошел отмываться.

Галя не могла успокоиться. Как же так случилось, что сердце забилось прямо в руках? Макс спокойно объяснял, что иннервация сердечной мышцы может не пострадать и во время вскрытия нерв мог подать остаточный импульс и миокард сократился, а так как он уже был открыт, то вся кровь пошла по новому каналу. То есть прямо в лицо эксперта. Бывает. Издержки профессии.

Сварщика тоже обжигает иногда и сантехник маячит под угрозой выброса дерьма из канализации. А вот почему это произошло как раз дело эксперта.

— Никогда такого не было, — сказал Руслан переодетым явившийся в секционку.

— И вот опять — закончил Макс улыбнувшись.

— Много говорите товарищ студент. — добавил Руслан.

— Я лишь подвожу итоги. Все всегда случается впервые. А потом входит в норму. — Макс не хотел продолжать, а то еще влетит по пятое число.

Руслан хитро улыбнулся и продолжил исследование.

Просмотрев все внутренности Руслан свалил их в брюшную полость и вынул мозг из черепа. Разрезав его как книжку, начал внимательно рассматривать срезы.

— Макс давай банки для гистологов. Кстати, кровь то взял?

— Обижаешь Руслан. И кровь, и мочу, — подавая банки сказал Макс.

— Не могу понять. Возьми еще спиномозговую жидкость. Знаешь как?

— Да учили пункцию делать. Но только на живых.

— Вот же как. Вроде не на медика учишься, а так много знаешь.

— Так я же сын врача. И потом в спорте тоже не мешает знать медицинские техники, как и знания.

— Ты физиологию кому сдавал? — спросил Руслан

— Перетолчиной Нине Михайловне.

— Не Алиеву?

— Нет Алиев у нас лекции читает, а Перетолчина семинары вела.

— И как?

— Отлично!

— С первого раза?

— Ну да. Мне там правде не все понятно было, но так с первого захода.

— Полюбила тебя что-ли?

— Не знаю. Мне сам предмет нравится.

Нина Михайловна Перетолчина была легенда кафедры физиологии. Закончив Институт имени Лесгафта, она была неуживчивым аспирантом и ее отправили поднимать науку на переферию. Коренная ленинградка была как белая ворона в Грозном, но завоевала уважение к себе незамутненным отношением к студентам. Она ценила знания и стремление к ним.

— А анатомию кто у вас читал?

— Маршани

— Ну да ну да. Без конспектов с пачкой сигарет.

— Точно.

— У него тоже пять?

— Да.

Город Грозный хоть вроде и большой (почти 400 тыс. жителей), но все-таки маленький. Все друг друга знали и в таком месте потерять репутацию было смерти подобно. И уж конечно медицинское сообщество было спаяным все знали всех, особенно на высоких постах. Матушку мою знали все. Хоть у нас и разные фамилии, но в судебке все знали кто моя мать.

— Да матери привет передашь?

— Она тебя не знает. — как я ей скажу?

— От моей сестры — Зухры Алаутдиновой — она ее знает.

— Нет проблем. Конечно передам.

Все сворачиваемся произнес Руслан. Макс зашьешь клиента?

— Нет проблем.

Руслан снял перчатки, очки и вышел из секционного зала.

Галя допечатывала заключение. Макс зашивал труп. Потом взяв кусок ватина забил его в голову трупа и аккуратно прикрыл выпиленную крышку черепа зашил кожу головы, памятуя о том, что родственники всегда были чувствительны к такого рода швам.

Пролив расчехвостенные внутренности формалином зашил туловище. Обмыл тело водой и накрыв простыней увез его в холодильник.

Осталось отмыть секционный стол и все. Можно идти отдыхать. Тем более, что других вскрытий сегодня не будет.

Отмывая стол он увидел какой-то отблеск. Присмотревшись Макс отлепил от бортика стола маленькую, размером с булавочную головку, золотистую пластинку с характерными бороздками. Он даже снял очки чтобы убедиться в увиденном.

Это был чип. Похожий на чип из банковской карты или сим-карты, но меньше и сделанный из золота или на скорее на золоте.

Чип.

Макс понял, что тут что-то не то. Как мог чип в этом времени оказаться на секционном столе. Не иначе от дедка прилетел. Тут до этих технологий, как до Луны пешком.

Он взял чип за края и вынув конверт из стола медрегистратора опустил его туда и конверт сунул в карман джинс. Потом рассмотрю — подумал Макс.

Домыв секционный стол, он снял перчатки и кинул их в корзину. Сняв фартук и халат отправился умываться. Кондей не включали — утро еще. Бандана вся была мокрая.

Макс решил еще раз посмотреть на вещи покойного. Зайдя в кабинет Каргина и увидев пакет с причиндалами, он быстренько проверил вещи.

Забрал пустой лист из кармана покойного и заменил его бумагой из пишущей машинки секретаря начальника Бюро. Потом внимательно рассмотрев английский ключ, заменил его своим от подвала. Благо цвет и размер совпадали. Смущали только бороздки. Но кому оно надо на это смотреть. Дедок сам помер вроде. Криминала нет. Вынесут постановление на розыск и все. Пролежит тут в морозилке месяца три и похоронят в номерной могиле.

Закончив свои дела, пошел в приемную захватив с собой огромный том Тибетской медицины. Солидное издание под тысячу страниц с иллюстрациями и срезами со схемами активных точек, которое ему привез дядька из Тюмени. Там чего только нельзя было найти. Для нефтяников все было.

Вообще его все время раздирало на две части. После школы он хотел поступать в военно-медицинскую академию в Ленинграде и серьезно готовился к этому, но военкомате его обломали. Зрение -4 закрывало ему все дороги в военную медицину. Маман было направила его в ставропольский мединститут. Там требований таких не было. Но его перемкнуло и узнав, что и в училище тыла такие же требования совсем упал духом. Поэтому когда настало время подавать документы в институт Макс не долго думая подал документы на спортфак местного универа. Ну а что? Предметы почти такие же что в меде. Учиться всего четыре года. Спортом занимайся не хочу — никто слова не скажет. И в 21 год лети белым лебедем на все четыре стороны. С высшим образованием уже. Правда военной кафедры нет. Но армии он не боялся. Все таки отец военный. Да и служить всего полтора года. А с высшим образованием обычно посылали в учебки, где обучались младшие командиры. Значит и дедовщины не будет. Там сержанты правят бал.

За учебу он взялся крепко. Даже стал учить латынь, так как вся анатомия для медиков была на латыни и русском. На спортфаке только русский. Но латынь ему давалась легко. И пошло. Так что профильные предметы как биохимия, анатомия, физиология, биомеханика, физиология спорта, психология, педагогика пролетели на отлично. Получая повышенную стипендию как отличник Макс успевал тренироваться дважды в день, а иногда на сборах и трижды. Выполнил КМС и подбирался к мастеру. Потом он решил еще одну корку себе сделать и пошел на курсы массажистов. Все-таки ремесло в руках будет — думал он. Мало ли что в жизни случается. А так подработать массажистом можно. Да и для себя кое-что узнавал в процессе обучения. Получив заветную корку в медучилище Макс теперь мог официально устроиться инструктором по лечебному и спортивному массажу, а попросту говоря массажистом широкого профиля. В медучилище основы лечебного массажа давал старенький полукитаец — полукореец неведомо каким ветром занесенный в город герой Грозный Евгений Иванович Юн (подозреваю, что в оригинале он был что-то вроде Юн Чжень) который с пренебрежением относился к спортивному массажу полагая, что такое разделение неуместно. От него Макс и заразился страстью к тибетской медицине и иглоукалыванию. Он попросил дать ему уроки иглоукалывания и Евгений Иванович согласился, узнав, что моя мама врач. А она, помимо того, что была главным лаборантом республики, начинала как общий и мануальный терапевт в Бурят-монгольском национальном округе. Да и оплата тоже немаловажную роль играла. Так, что времени совсем не оставалось ни на что. Макс надеялся, что к окончанию универа он сможет себе купить платиновые иглы, которые купить можно было только в Китае или на Тайване. В Америке у китайской диаспоры в ходу были серебряные, но папа Юн, как его звали студенты, их не признавал. Он учился в Нанкинском университете еще до войны и попал в Союз убегая от чанкайшистов. Тут женился, да и остался.

Благоразумно отказавшись от мысли изучать еще и китайский язык Макс учил основные иероглифы, чтобы как-то читать атласы тибетской и китайской медицины.

Вот и сейчас водрузив громадный том тибетской медицины на стол он открыл его на заложенной странице и погрузился в чтение.

Каждые полчаса он вставал и делал несколько упражнений на глаза, растяжку и пару дыхательных пасс. Незаметно подобрался вечер. Макс встал, закрыл книгу и пошел к Руслану отпрашиваться на ужин, так как ему еще ночь дежурить.

Руслан сидел в клубах дыма и читал какое-то заключение. Скорее то, что ему предстояло сдать в понедельник.

— Руслан, я сбегаю домой поем, а то ночь впереди. Ключ у меня есть, если менты приедут за тобой сам открою. — спросил разрешения он.

— Давай только быстро, там прокурорские звонили скоро приедут. — разрешил Руслан, — кстати убийство везут. Ну да не прошло и суток.

Наверное, по поводу убийства, куда Каргин выезжал, подумал Макс.

Быстро поужинав, он поцеловал мать и передав привет от Зухры, отправился обратно в Бюро.

Подходя к зданию танатологии он увидел две черные Волги, стоявшие на стоянке возле здания отдела освидетельствования живых лиц. У танатологии ставить машины было нельзя. Могли привезти труп и тогда машины могли помешать разгрузке. Не иначе прокурорские пожаловали. Убийства тогда расследовали следователи прокуратуры.

Зайдя, он увидел в приемной троих прокурорских, причем один был в форме, что было необычно. Вечер воскресенья, а он в форме как на работу приехал. Обычно они ходили по гражданке. Форму одевали только когда работали в здании самой прокуратуры или там выступали в суде.

Те явно ожидали его. Тут же появился Руслан и сказал:

— Вот — молодой человек принимал труп неопознанного мужчины. На ваши вопросы я уже ответил, — закончил Руслан.

Среди прокурорских был знакомый следак Слава Безуглый, который и начал разговор.

— Макс расскажи, как прошло принятие трупа, — начал Слава.

— Да как обычно, говорю, — приехал сержант Свиткин без постановления и просил принять труп. Я отказал. Потом он попросил помощи и я отправил его за понятыми, позвонив в Старопромысловский РОВД дежурному следователю. Тот сказал, что постановление он уже отправил с дежурной машиной. Так и оказалось. Потом я принял труп по акту в присутствии понятых. Акт печатал сержант, я проводил осмотр, понятые смотрели. Все вещи находятся в кабинете у судмедэксперта Каргина. Акт и постановление забрал Руслан Ахметханов, как проводивший вскрытие. Акт вскрытия тоже будет он готовить. Все.

— Документов у него не было? — спросил Слава.

— Слав ну какие документы у нас? Его бригада осматривала на месте происшествия, доктор, который смерть констатировал, криминалист и опер. Были бы документы они бы их изъяли уже. До нас бы не доехали. Мы же в основном смотрим не документы, а всякие вещи, которые экспертам интересны. Да и предметы всякие на наличие драгметаллов. А то от родственников не отмашешься потом, жалобами замордуют. И потом у нас инструкция есть как что делать. Так что сделано все по инструкции.

— Это понятно, — согласился Слава — а что-то, что было необычно видел?

— Ну да, — Макс не стал упираться, — это еще понятой увидел. У нас так не одеваются и не ходят. Потом штатовская зажигалка, ножик швейцарский, салфетки бумажные. Ну кто у нас ходит с салфетками в кармане? Носовой платок да, но не салфетки. И потом у него вообще нет кариеса на зубах. Я такого никогда не видел. В таком-то возрасте. Ему же было явно не семнадцать лет. И потом — у него совсем нет пигментных пятен на теле. Как будто мужику лет тридцать пять-сорок. Еще брови не кустятся — обычно после пятидесяти брови начинают кустится и расти неравномерно, а него брови ровные, причем видно, что не подстрижены. Да еще у него левое ухо проколото. Если не гомик, то прокалывают обычно шкипера или казаки, если последний в роду. Кстати, в акте я это указал. Пожалуй все.

— Ты смотри — увидел прокол в ухе, а Руслан не сказал, — проворчал Слава.

— Так ему он не нужен. Это следакам интересно, а эксперту не поможет ни в чем. — пожал плечами Макс, — а то, что внутри это к Руслану. Не моя епархия.

— Да Руслан нас послал. Сказал, что даст заключение после биохимии и гистологии, — махнул рукой прокурорский, который в форме и в петлицах с одной большой звездой при двух просветах на лацканах.

— А что-то случилось? — поинтересовался Макс, — просто трое из прокуратуры приехали узнать, что за неизвестный умер у факела на старых промыслах.

Ответа точно не будет — прокурорские не расколятся — тут же подумал Макс

— Ты откуда про факел знаешь? — насторожился Слава.

— Так Свиткин сказал, что его у факела нашли. Там же температура зашкаливает. Местный бы точно не полез. Себе дороже, — заложил сержанта Макс.

— Ну да, ну да, — согласился Слава, ладно мы поехали, если кто-то будет им интересоваться набери дежурного прокурора и постарайся побольше узнать кто-что и так далее. Ну ты все и так знаешь. Руслану пока оставили постановление тело не отдавать.

— Так может его заморозить? — спросил Макс, так то тело пролежит в холодильнике недели две, а потом все — гнить начнет. Нас начальник тогда за причинные места подвесит за запах и что не отдали на захоронение вовремя.

— Нет пока не надо, — произнес строго мундирный. Мы к начальнику вашему сами подъедем — решим вопрос.

— Как скажете, — развел руками Макс.

Прокурорские уехали и Макс зашел к Руслану.

— Руслан что такого произошло, что трое прокурорских вечером в воскресенье приехали по поводу неизвестного дедка? — спросил Макс, — ладно бы какой-то шишка кони двинул. А тут непонятно кто. Да и не били его вроде и не резали. Чего они так возбудились? Это же ментовское дело.

— Да хрен его знает, — пожал плечами эксперт, — не колятся. Все пытались вызнать насильственная смерть или нет.

— И что? Думают отравили? Инсульт бы ты увидел, инфаркт тоже, — Макс хихикнул и произнес замогильным голосом, — отравление неизвестным ядом!

— Ну их. Всегда пытаются ускорить неускоримое, — пожаловался Руслан.

— Вот точно завтра припрутся к Гаджиеву ускорять неускоримое и давить погонами или что там у них — петлицами, — предрек Макс.

— Это на здоровье, — улыбнулся Руслан, — они Гаджиева не знают, — он их сам в стойло поставит. Даже министр просить его ни о чем не будет. Только авторитет потеряет.

Надо сказать, что это была абсолютная правда. Эксперты все ходят под уголовной ответственностью за свои заключения и прогибаться под кого-то никто из них не будет. А начальник Бюро подчиняется только министру здравоохранения и то только по линии трудовых отношений. За любые заключения несет ответственность сам эксперт. Поэтому любые попытки давить на эксперта заканчивались фразой — «а сидеть за это буду я, а не ты»

— и это коренное отличие Бюро от патанатомии. Патологоанатом не несет уголовной ответственности за свои заключения и подчиняется главврачу больницы. И исследует только лиц умерших в больнице. Бюро же исследует всех с подозрением на насильственную смерть. То есть умерла бабушка в больнице от рака — патанатом. Упал на улице человек и умер — Бюро. Очень редко составляют сводную бригаду. Когда не понятно умер гражданин от болезни или потому, что его неправильно лечили или лечили не от того. Но это почти ЧП.

Остаток ночи прошли спокойно. Никто ничего не привез. Вызовов не было и утром, как всегда вымыв полы и умывшись Макс сел на скамейку у входа с чашкой кофе и закурил. Вышел Руслан с вечной сигаретой в зубах.

— Ты же спортсмен, а куришь, — поддел Макса Руслан.

— Ой не начинай, — хмыкнул Макс, — самого за дымом не видать, а я курю три-четыре сигареты в день.

— Сулейман не помог? — спросил Руслан.

— Ну он же не всевышний, — срастить связки никто не умеет, вздохнул Макс,

только время и консервативное лечение, — я уже тут все виды физиотерапии прошел. Улучшение есть, но нагрузки запрещены.

— Вот же как. Вроде не травмоопасный вид спорта, а попал.

— Тренер сборной козел, — дал нагрузки такие, что полгруппы сломал, — зло фыркнул Макс, — ему результат был нужен, а то, что мы потом инвалидами станем по фигу. Выплыл один из группы и ладно. Только потом ему это все аукнется.

О, вот и работнички нарисовались.

Макс завалился в комнату и решил доспать. Маман уже на работе, а у него каникулы и тренировка будет только вечером. Завалившись на свой диван он тупо провалился в сон. Все-таки дежурить двое суток подряд тяжело.

Проснувшись и умывшись он сел к столу и попытался воссоздать все события предыдущих суток. Потом выложил сложенный лист бумаги из кармана дедка, чип и кусок бумажки изо рта трупа. Работа в морге давно отбила чувство брезгливости. Ну умер чувак. Все мы смертны.

Тщательно рассмотрев сложенный лист бумаги и не найдя ничего Макс подумал обработать его теплом или паром. Может там симпатические чернила. Пошел поставить чайник на плиту. Потом взял лупу и тщательно рассмотрел чип. Точно чип. Блин откуда? Да не простой то дедок. По краям чипа были какие-то надписи в виде рунной вязи. Макс немного знал арабскую вязь, но это ни о чем. Руны точно, но не арабские и не еврейские. На индийское письмо тоже не похоже. Забрав чайник с плиты и поставив его на стол, с открытой крышкой поводил бумажный лист над паром. Ни фига. Включил утюг. Ждемс. Так прогреем бумагу утюгом. Обломс. Ничего нет.

Вот жешь блин на фиг. В конце концов достав бумажку вытащенную из рта трупа тщательно ее расправил и увидел ничего. Обработка паром и утюгом ничего нового не дала. Потом взяв ключ тщательно рассмотрел его под лупой. На свету ничего не было. Потом он отошел в туалет и посмотрел бумагу и ключ под красной лампой. На ключе была гравировка. Очень тонкая — под лупой он увидел надпись «Буровая 25». Видимо адрес, — подумал макс.

Достав карту Грозного (скорее схему) он нашел улицу Буровую на Бароновке. Район Грозного сразу за Бароновским мостом — основная дорога в микрорайоны. Буровая улица упиралась в Сунжу с высоким берегом. Номеров домов на карте не было.

В принципе рядом, подумал Макс. Минут пятнадцать ходьбы. Сейчас перекушу и схожу. Времени полно.

Сварганив по быстрому яичницу с помидорами и колбасой и запив ее кефиром, Макс выхватил ключ из изъятого имущества. Тщательно его рассмотрев увидел узкий прорез в теле ключа, где должны быть бороздки.

Достав штангенциркуль померил щель и приложив его к чипу понял, что размеры совпадают. Так чип должен подходить к ключу. У него что электронный замок, как на тачках в 21 веке? Ну если чип есть значит и ключ может быть электронный.

Перемахнув через забор, чтобы не обходить всю больницу Макс вышел к Бароновскому мосту. Бароновка — старый район Грозного начал застраиваться сразу после постройки Бароновского моста на левый берег Сунжи. И был практически весь застроен частными домами. Назван народом в честь какого-то барона с немецкой фамилией, который там построил кирпичный завод. Территориально почти центр, но дома частные. Никаких многоэтажек. Из прежней жизни Макс помнил один дом с подвалом куда мог Камаз заехать. И весь подвал был в деньгах. Они тогда просто ходили по деньгам. Период фальшивых авизо.

Это еще не наступило. Пока народ был в этом плане, девственно чист.

Перейдя мост, Макс пересек перекресток повернул налево и через метров 300 вышел на Буровую улицу. Обычная грозненская улица. По краям растут вишни и абрикосы. Пройдя по номерам остановился у дома номер 25. Он был крайним и выходил боковым забором к берегу Сунжи. С виду обычный грозненский дом. Забор кирпичный, ворота железные, за забором виден сад. Вообще на Кавказе не сажали «бесполезные» деревья. Только плодовые. По такой улице пройти — вишни просто объешься. Или абрикоса.

Подойдя к калитке Макс вставил чип в ключ и сунул его в скважину.

Замок щелкнул и калитка открылась.

Ни фига себе, — подумал Макс — работает.

Закрыв за собой калитку, он подошел к дому. Обычный дом, крытый шифером. Одноэтажный с беседкой и навесом над стоянкой для машины. Ставни закрыты. Везде виноградные лозы. Но не изабелла, по ягодам видно. Участок под 12 соток. На участке видна шпанка, две черешни, алыча, персик и абрикос. Остальные не опознал. На огороде видна зелень, помидоры и огурцы. А вот редиска еще.

Газовая труба идет в пристройку. Водяная колонка прямо на участке — понятно. Поливают огород летом. Договорились с водоканалом.

С торца дома еще дверь. Дернул — ага баня причем газовая. Топка выходит наружу, чтобы кислород не жрала. Удобно чё. Выложена речным булыжником. Должна держать тепло долго.

Подойдя к входной двери Макс достал ключ и опять сунул его в скважину. Замок сработал. Мастер-ключ значит, подумал Макс.

Такой замок только фомкой брать. Отмычки не подойдут. Или ломом.

Прикрыв дверь, Макс прошел в дом. Сначала расстопорил пару ставен, чтобы пустить свет в дом. Пробки были выкручены и стояли на столике под счетчиком. А как же замки то сработали если дом обесточен? — подумал Макс. В доме не пахло ничем. Что удивительно. Обычно всегда чем-то пахнет. Если никого не было долго — то затхлостью, если живут, то едой или выпечкой, если старики живут, то какой-то старческий запах. А тут ничего. Как в операционной. Кстати, там тоже пахнет — запах кварцевания.

На вешалке вещей нет. Значит тут дедок не жил. Холодильник ЗИЛ. Пустой совсем и выключен. Ну да пробки то выкручены.

Дом

Как там наставление говорит — осмотр слева направо. Макс пошел по часовой стрелке. Так у нас прихожая после крыльца. Небольшая. Метров так шесть квадратных. Потом передняя. Классика жанра. В передней гардеробная-вешалка для верхней одежды. И полки под головные уборы. Да и внизу полочки под сменную обувь. Тапочек нет. Скамейка в наличии, чтобы обуваться-разуваться. Вещей нет. Идем дальше.

Дверь распахнута в большую комнату. Похожа на гостиную, но без стола, то есть не столовая. Бронзовая люстра на потолке в шесть рожков. Электричество пока не включаем. Так банкетки по стенам, пуфики у банкеток. Круглый столик посредине с четырьмя полукреслами — явно орех.

Из этой комнаты две двери — одна в столовую, что слева и другая в комнату типа кабинета или курительной. Идем в столовую. Так выход в кухонное пространство оттуда. Столовая точно махогани. Причем не новодел. 19 век викторианский стиль, хотя, наверное конец 19 века. Уже не так тяжеловесно. Столешница наборная. Стульев шесть под шелком и два кресла такого же стиля, под тем же шелком в торцах стола. Тут же буфет с хрусталем и фарфором. И сервировочный столик в тех же тонах на больших обрезиненных колесиках. Отодвинув ящики буфета увидел наборы столовых приборов. Серебро. И, что удивительно китайские палочки для еды из слоновой кости с серебряными верхними наконечниками. Мда. Небедные люди тут жили. Пройдя в кухонное пространство увидел газовую плиту на четыре конфорки фирмы «Терек». Разделочный стол посредине пространства с мраморной столешницей и кухонный фронт со шкафами. Нижние — глухие, верхние под стеклом. Отдельно висела газовая колонка рядом с раковиной из нержавейки. Явно фабричной выделки. Так внутренности потом посмотрим, подумал Макс. Из кухни был выход в подсобку и там же имелся туалет с раковиной. Была еще дверь из подсобки в баню, но туда Макс не пошел, перейдя в кабинет-курительную. Там все было из лиственницы — не перепутаешь. И дверь в коридор, откуда был выход в две спальни. Так книги. БСЭ, библиотека приключений, учебники и пособия для ВУЗов, справочники, словари, энциклопедия Британника, подшивки каких-то журналов. Медицинские издания, медицинская энциклопедия, медицинские справочники, латино-русский медицинский словарь, справочник лечащего врача и еще что-то. И отдельно стеллаж с книгами по геологии. Кладезь знаний просто. В спальнях был полумрак. Только узкие полоски света пробивались свозь ставни. Это потом. Макс не стал их рассматривать. Утилитарная функция — сон. Не это важно.

Так у нас есть чердак и выход на него и должен быть подвал. Дом на высоком берегу, так что вода низко.

Пройдя еще раз по дому, он отметил, что все полы были из залаченной лиственничной доски и следов подпола он не увидел.

Вход на чердак он обнаружил в подсобке. Обычная вытяжная складная лестница, но в Грозном такая не применялась. На чердаке ничего интересного не нашел — хлам какой-то. Люк в подвал он нашел случайно под сундуком, который стоял в предбаннике. Сам сундук весил под сотню килограмм. Отодвинув его, Макс нашел крышку ведущую в подвал.

Откровенно опасаясь, Макс тихонько приоткрыл крышку хода и тщательно осмотрел зазор на предмет каких-то тяг или струн-растяжек. Поводив ключом под крышкой, он приоткрыл ход. Нет не сейчас. Надо найти тепловой узел. Выйдя из дома и подойдя к двери в баню, Макс заметил небольшую дверь на задвижке. Вот он тепловой узел — подумал Макс. Да — это сильно. В тепловом узле стоял газовый котел без опознавательных надписей с расширителем и громадный цилиндр для горячей воды где то на 400 литров. Вся разводка была из медной трубы на полдюйма и обратка с небольшими насосами окрашенных красной краской. Прям как в конце 20 века. Вдобавок стояли два тепловых насоса с обраткой на электричестве. И они работали. А дом то обесточен — подумал Макс. Блин они тут что электричество воруют? — откуда питание то?

Подняв личинку выключателя он увидел, что свет зажегся. Лампочка ватт на 40 загорелась. То есть питание идет хрен знает откуда. Хотя могли за бутылку подключится от столба. Кто сейчас электричество считает? Да и моща тут никакая. Два теплонасоса, лампочка, обратка по 40 ватт — под полкиловатта мощность. Фигня для города — даже не заметят. На передаче в 10 раз больше теряют.

Макс скосил взгляд на часы — пора на тренировку выдвигаться. Ну дом не убежит. Замки тут хрен вскроешь. Двинусь. Завтра досмотрю. Тем более там подвал еще смотреть.

Закрыв все двери и ставни Макс захлопнул дверь дома, которая закрылась с каким-то чавкающим звуком. Потом калитка закрылась с примерно таким же звуком. Эге — подумал Макс — тут вам не там. Замочки то хитрые. Скорее всего на электромагнитах, как в наши годы или даже хитрее.

Выйдя на улицу он увидел старичка выходящего из соседнего дома, который пристально смотрел ему вслед. Сосед не иначе — подумал Макс. Но о чем-то говорить он не хотел, да и вышел он после меня. Потом разберусь.

Макс спокойно дошел до дому, взял сумку с причиндалами и пошел в бассейн. Благо он тут рядом.

После переноса он выставил себе четкие ориентиры по тренировкам. В основе он держал норму 3–4 километра в день. Километр — разминочная, потом еще полтора скоростная часть по небольшим отрезкам. Типа 5 по 100, 4 по 200 и под конец 10 по 50 на максимале. Остаток докупывамся, но строго на технику. То есть скоростная часть на минимальных паузах и потом техника. Сегодня у него детской группы не было и можно спокойно проплыть свою программу. Колени уже почти не беспокоили. Все-таки Сулейман волшебник — так выставил физиотерапию, что почти все зажило. Но пока только на руках с доской между ног. Ноги напрягать нельзя.

Проделав всю программу Макс вылез на бортик и пошел в душевые. Дома он почти никогда не купался, давая соседям больше свободы в таком важном деле. Коммуналка, причем с ванной на кухне — это то еще счастье в жизни.

Маман он покупал абонемент в бассейн и она там спокойно купалась и потом мылась душе. Не обращая внимания на неудобства дома.

Соседи были благодарны за это и спокойно купали детей и сами мылись в ванной на кухне, когда маман и Макса не было дома.

Макс спокойно вышел из бассейна и направился домой. Перемахнув забор у запасного выезда из больницы, увидел свою кошку вытянутую из другой реальности и ставшею котенком. Сейчас это уже почти взрослая кошка, редкой тут тайской породы, которая внимательно смотрела на него сидя на скамейке у подъезда. Она была любимица всего дома по многим причинам. Во-первых она мышковала вовсю и вылавливала мышей только в путь. Причем приносила трупики задушенных к порогу подъездов. Во-вторых ее не надо было кормить — ее кормил весь дом. В благодарность за мышкование ей все несли нямку. Но давалась на руки она только Максу и его маман. Но признавала только Макса. Вот и сейчас она спокойно сидела на скамейке и ждала Макса. Он подошел сел рядом и погладил ее по голове. Кошка тут же положила голову ему на колени и заурчала. Закрыв голубые глаза и ее черная мордочка слилась с джинсами Макса. В дворе появилась соседка — бывшая замминистра здравоохранения республики Ираида Степановна Дагаева.

— Надо же какая идилия! — она только у тебя на руках сидит — проговорила она.

— Она меня любит, — ответил Макс.

— Все хотела спросить — откуда такая порода?

— Тайская кошка. Выведена тайскими монахами в монастырях Таиланда. Потом ее с кем-то скрестили англичане и получилась сиамская кошка. Но у нее отвратительный характер и она нестабильна в поведении. Да и с психикой не все порядке. Оригинальная тайская мирная понятливая и доступна дрессировке. Почти как собака. Просто лапы покороче и морда не такая удлиненная. — рассказал Макс. — наша кошка тайская. Мышкует только так — да вы и сами видели. Только вот приходится клещей выводить все время и санировать шкурку. Только вот ей никак не подберем пару. Нету в Грозном тайских котов. Макс еще посидел с кошкой и двинулся домой. Маман приготовила ужин — голубцы с вареной картошкой и чай. Макс поел и стал разбирать диван, готовясь ко сну.

Дом (продолжение).

Утром он проснулся, когда маман уже усвистала на службу. Макс потянулся и глянул на часы — так 9.30 утра. Полно времени, чтобы с домом разобраться. Он умылся на кухне-ванной, почистил зубы и достав из холодильника сырники со сметаной быстро их умял с чаем. Сегодня опять будет жара — подумал Макс. И накинув легкую рубашку с коротким рукавом и шорты вышел из дома.

Путь до дома стал короче. Он уже знал подходы и подошел с другого края. Тем более у дома было два входа с калиткой и с воротами.

Заветный ключ клацкнул и открыл замок. Дом стоял также как вчера.

Обойдя участок по периметру, ничего особенного не заметил. Открыв входную дверь опять зашел в ту же переднюю. Осмотрел счетчик и подходы к нему ничего такого не заметил. Потом начал с разводки электричества. Питание то откуда-то поступает. Вся разводка была собрана на внешних изоляторах. Никакой внутренней разводки не увидел. То есть те же провода скрученные на внешних изоляторах. Отколупал краску с провода он увидел основательный провод в изоляции. Открутив розетку от стены увидел внутреннюю структуру провода. Он был трехжильный и ноль был собран с землей и заизолирован отдельным кабелем с незнакомой изоляцией. Ба так это же полиэфирная оплетка и поверх нее текстильная имитация. Как у него на даче была итальянская оплетка имитация старой открытой разводки. Только там изоляторы были поизящнее. А тут наши кондовые. Но работали исправно и стоили копейки. Закос под бедность — подумал Макс. Провода закрашены — так бы они сверкали ярко синим цветом с золотой прожилкой. То есть конспирация на марше.

Электрощитка так и не нашел. Обследовал и подсобку, и кухню, и баню. Нет щитка. Потом облазил все ящики в столовой, кухне и спальнях с кабинетом. Никаких бумаг на дом или намека на них не было. Должна же быть домовая книга и документы на дом. Так не бывает.

Надо лезть в подвал. С трудом отодвинув сундук Макс открыл крышку хода вниз взяв фонарик полез проверять закрома дома. Осмотрев вход, он увидел выключатель и потянул личинку вверх. Свет в подвале зажегся — пара 25 ваттных лампочек на времянке из алюминиевого провода. Да как-то ненадежно сделано. По сравнению с тем, что наверху.

Спустившись он поразился тому, что подвал был размером чуть ли в треть дома. Очень мал. Обычно подвалы делают даже больше самого дома. На Кавказе никто не выставляет свои возможности напоказ. Все всё прячут. За высокими заборами или глубокими подвалами. Так закатки варенья, огурцов, помидоров, виноградных листьев, компоты, ящички с сушеной зеленью и специями. Ларь с картошкой и ларь с луком. Бастурма связками. Чеснок в чулках. Инструмент в верстаке. Коробка с лампочками и ящичек с обрывками проводов и всяким нужным хламом в виде шурупов, гвоздей, болтов с гайками. Два десятилитровых баллонов с мукой и еще пяток с крупами, закрытых пластиковыми крышками. Тут можно полгода прожить не выходя на улицу — подумал Макс. О вот еще тарашка вяленная и вобла — целый мешок. И еще пяток вяленных кутумов размером с полноги каждый. Вкусная рыба. Осталось найти бочку с пивом и тут и останусь — усмехнулся Макс про себя. Но пиво он не нашел. А нашел еще одну скрытую дверь за шкафом с компотами.

Дверь была хитрая, но он смог понять, как ее открыть. В ней был просвет для ключа. Вставив ключ — он открыл дверь.

Включив фонарь Макс нашел выключатель. Тут свету было вдосталь. Лампы — сотки штук пять зажглись сразу. Точно электричество воруют — понял Макс. Дом же обесточен.

Да блин тут же просто пещера Алладина! Макс тут же метнулся наверх и проверил все замки и ставни. Все было закрыто. Не хватало, чтобы меня тут повязали. Кража со взломом. Сосед увидит и настучит ментам.

На всякий случай он вырубил свет в малом подполе и закрыл дверь в большой. В крайнем случае пересижу — подумал Макс.

Мама-мия! Прям по списку и пойдем — втулка коническая…вспомнил диалог Жванецкого Макс. В закромах дома стоял секретер малый, два сундука восточного типа обитых железом, стул у секретера, кушетка медицинская и шкаф медицинский с стеклянными стенками с какими-то склянками. Бестеневая лампа над кушеткой и какие-то инструменты на нижней полке шкафа.

Так сначала бумаги ищем. Макс открыл секретер и начал поиск. В одном из ящиков он нашел договор подряда с артелью, что строила дом и первичную регистрацию. Домовая книга была на месте. Так владелец — один гражданин — Богдан Иванович Сабо. Сабо же венгерская фамилия, хотя Богдан у венгров цыганское имя вроде, — подумал Макс. Ага вот и договор купли-продажи дома Богданом Ивановичем Сабо у гражданина Пяткина Ивана Семеновича, зарегистрированный в исполкоме города Грозного. Посмотрев домовую книгу — да вот передаточная надпись в домовой книге на Сабо.

Так значит у нас домовладелец гражданин Сабо Богдан Иванович. Ищем его документы. Порывшись Макс нашел диплом Грозненского нефтяного института, выданный гражданину Сабо аж в 1935 году. То есть поступил он него в 30 м. Через год после основания. Сколько же ему лет-то? Поступал условно в 18 — значит он должен быть 10–12 года рождения. Значит ему сейчас 70–72. То есть почти ровесник дедку из морга. Так специальность — геологоразведка нефтяных и газовых месторождений. Ну да геолог — похоже. Геологи дома не сидят. Или сидят, но зимой, когда нет работы в поле. Ищем дальше. Перерыв секретер Макс нашел папку с надписью «Волеизъявление». Расшнуровав тесемки вынул оттуда бумаги. Это у нас завещание, доверенность, еще доверенность, РЭМовские копии каких-то документов и штук десять сберкнижек. Чувак имел доступ к РЭМу. Начал смотреть копии. Мама моя — так это же тот дедок из морга. На копии паспорта явно морда того покойника из морга. Паспорт выдан в Нефтеюганске. Ну да геолог-нефтяник. Тут его карточки сто пудов нет. Место рождения указано город Кечкемет, Венгрия. Ага тогда еще Австро-Венгрия. Блин занесло же бродягу. Значит точно венгр — Сабо. А точно еще был такой игрок в киевском Динамо — Йожеф Сабо. Год рождения 1910-й. Адрес прописки — город Нефтеюганск. Блин. То есть он тут не прописан? Посмотрел домовую книгу. Точно выписан в 1971 году. Прописка в Нефтеюганске совпадает — тоже 1971 год. Тут без поллитры не разберешь.

А вот и загранпаспорт. Отметки о пересечении границы СССР есть в 1978 и 1980 годах. Въездная виза есть многократная и выездная виза — стоит ВНР. То есть только Венгрия. Штампы стоят на въезде и выезде. Паспорт на пять лет и истекает в этом году. Выдан ОВИР города Тюмени. Ну да — Тюменская область. Наверное, по репатриации получал паспорт. Все-таки соцлагерь не Голландия какая-нибудь. Хе-хе. Лагерь — социалистический. Навевает.

Далее Макс достал ветхую бумажку с Гербом Испании. Оппа! Это потом посмотрю. Там вроде как свидетельство о рождении.

Посмотрим завещание. Все-таки сам его вскрывал. Последняя воля — есть последняя воля. Плюс к карме.

Печатный текст. Напечатан в городе Тюмень у нотариуса такого-то. Так квартиру кооперативную в Нефтеюганске завещал своей знакомой с указанием ФИО. С адресом в Нефтеюганске. Обстановку в квартире тоже туда же. Детей видимо у него не было. Детям ничего не отписано. Имена их не указаны. Одну сберкнижку с номером тоже той знакомой — она на ее имя вообще. И все. А как же дом? Он его что вообще не светил что-ли? Зачем?

И вот окончание — завещал его кремировать и прах развеять над водой, будь то река или море, или озеро. А нашедшему его дневник прочитать его и тоже сжечь и тоже прах развеять над водой. Странно. Дневник то тут причем. Ну ладно. Это последняя воля. Надо её исполнить. Грех это — не отдать последние почести мирно ушедшей душе человеческой.

Сегодня подумаю, как все обставить. Светить себя в таком деле Макс даже и не думал. Набегут менты — что да как. Пусть сами ищут. Но Макс точно знал, что они и жопу не поднимут на поиск потеряшки. У них своих дел по горло. А так помер дедок — да хрен с ним. Не убили же. Сам помер.

Макс нашел сберкнижку дамы сердца Богдана Ивановича Сабо — прикрепив к нему завещание положил все в отдельную папку.

Будем разбираться дальше. Пролистав остальные сберкнижки он оторопел. Все они были на предъявителя и на каждой от пяти до 20 тысяч рублей. Пересчитав все получилась сумма под 250 тысяч рублей. Это были сумасшедшие деньги.

Будь Макс в первой ипостаси — у него точно бы голову снесло. Он тогда бы забрал книжки и бросив все просто бы затаился с добычей. Но вторая жизнь дает другие решения. Так вот она точка бифуркации. Тогда он этого дедка не вскрывал. Был в стройотряде на Алтае. Поехал туда чтобы денег заработать — ну и привез под тысячу рублей. Маман тогда все удивлялась — как можно за полтора месяца заработать тысячу рублей. Точно, когда вернулся сразу решил не ехать в стройотряд убиваться на железке. Сразу пошел в морг и получил еще 2 работы. Год почти прошел и у него уже в заначке было около 7 тысяч рублей. И вот на тебе. Семен — который ни фига не Семен говорил, что что-то было упущено по дороге. Не туда свернул. Теперь все по другому. Туда или нет посмотрим. Как сказал классик — пойдем другим путем.

Наверное в дневнике все прописано. В секретере не было ничего похожего. На сундуках врезные замки. Их ломать не хотелось. Так а это что за тубус лежит? Откинув крышку тубуса Макс увидел туго свернутую толстую тетрадь в кожаной обложке. Явно не новодел. Страницы пожелтевшие с ленточкой — закладкой. И кожа старая. Открыв с начала Макс увидел ровные строчки текста. Написано по-испански. В испанском Макс был не очень. То есть поболтать на бытовые темы — пожалуйста или по бизнесу. А вот классический кастельяно без словаря никак. Вспомнив, как пытался одолеть Дон Кихота в оригинале — аж плечами повел. Правда потом вчитался. Это также как иностранцу пытаться прочитать Достоевского. да еще в старой орфографии с ятями и ижицами с ерами в конце слов. Пока прочитаешь и поймешь смысл семь потов сойдет.

Пролистав дальше увидел что почерк стал более неразборчивым и потом вообще пошел венгерский. По-венгерски Макс знал пару фраз типа «спасибо-здравствуйте-до свидания-привет-пока», чего явно не хватало для прочтения текста. Придется пропускать. А вот потом шел русский текст сначала в старой орфографии, потом в новой.

Подвал.

Дневник дома почитаю. Все равно словарь нужен. Это не бытовой испанский — классический. И отложил тетрадь к папке с завещанием.

Итак, по итогу паспорта обычного нет. Загранпаспорт так — фигня. Диплом есть. О доверенности надо посмотреть.

Достав доверенности Макс увидел не их, а сначала договор купли-продажи дома с датировкой на год ранее, где уже стояла подпись Сабо и место покупателя было свободно. То есть вписывай кого угодно и все. Дом его. С регистрацией Макс не совсем был в курсе, но доверенность на проведение регистрацией сделки от Сабо была опять-таки с пропущенным именем того, кому она выдана. Еще расписка в получении денег за продажу дома в сумме 8 тысяч рублей с датой договора и подписью Сабо и Акт приема-передачи указанного дома как часть договора купли-продажи. Опять-таки с подписью.

Посмотрев в конце домовой книги он увидел учетный номер участка, схему и общий метраж участка за подписью землемера. Вот же, кадастровых инженеров же еще не было. Были землемеры. Но площадь описана в квадратных метрах, а не в десятинах. Ну и дата показывает, что сделана схема при советской власти в двадцатых годах, а тогда уже все было в метрической системе. По регистрации не составит труда все узнать в исполкоме. Там девчонки за пару шоколадок все расскажут и зарегистрируют. Непуганое поколение. Макс собрав все бумаги сунул их в большую папку вместе с паспортом и дипломом присоединил ее к папке с завещанием. Книжки от тоже забрал, потому как если менты нагрянут, то все пиши пропало. У себя на чердаке пока полежат — там места полно куда заныкать можно. Теперь пока все. Потому как находиться тут без права собственности было стремно. Закрыв опять подвал и малый подпол Макс вырубил везде свет и решил выйти через баню не засвечивая главный вход и оказался прав. Выйдя с торца он услышал разговоры у ворот. Видимо тот сосед вызвал ментов и они стояли у ворот с калиткой и пытались ее открыть. Какой-то старческий голос говорил:

— Я вам точно говорю, что он отсюда вышел. — молодой такой, наглый в темных очках.

— Так если он вышел, значит у него ключ имелся, — возразил другой голос.

— Нет же, хозяин никого не приводил сюда, — он вообще ученый и работает по нефти, — заскрипел старик.

— Уважаемый, мы ничего тут ломать не будем. Сейчас проведем внешний осмотр и все. Если повреждений нет, то будем считать ваш вызов ложным. — Василий перелезь через ворота глянь там замки и ставни целы.

Раздались звуки сотрясения металлических ворот. Мент в форме перелез через ворота и спрыгнул на участок. Потом подошел к двери посмотрел. Потом проверил ставни и обойдя дом глянул на двери бани.

— Да ни фига тут нет. Все цело. Ставни целые, замки нетронуты. Потом нажал кнопку звонка, — дом обесточен.

Потом полез обратно.

— Уважаемый, мы все осмотрели внешних повреждений нет. Так что все. Мы записываем как ложный вызов. На первый раз мы вам штраф не выписываем так как вы пенсионер. В следующий раз будет штраф в 10 рублей. Будьте аккуратны, — проговорил тот же голос.

— Ну как же, я же сам видел, — проскрипел дед.

— Все, до свидания, уважаемый. Помните о штрафе.

Завелась машина и врубив передачу отъехала.

Блин дедок то чекист хренов — сам он видел. Ничего он не видел. Вышел он после меня, а с того ракурса рассмотреть было меня на участке нельзя.

Макс посидел еще минут 15 в бане и потом тихонько вышел через боковую калитку. Потом пройдя по параллельной улице вышел к Бароновскому мосту.

Решение.

Макс решил сегодня на тренировку не ходить. Надо было все уложить в голове и продумать действия на ближайшие дни. В среду у него последнее дежурство перед отпуском. А в пятницу он уезжает в Новороссийск поездом. Самолеты из Грозного туда не летали. Значит у него четыре дня.

Дома он вынул старую жестяную коробку от конфет, уложил туда книжки, диплом, загранпаспорт и копии паспорта обычного. Потом достал черный матерчатый мешок и уложил туда домовую книгу и все акты и договора с доверенностями. Отдельно папку с завещанием и книжкой закатал в целлофан при помощи утюга. Это может и подождать. Деньги у него были и Макс спокойно спрятав все в шкаф среди своих вещей направился в юридическую консультацию, выбрав ту которая была около Зеленого базара. Не так близко к дому. Тем более он там никогда не был и его там точно не знали. Заплатив за консультацию в кассу он сел в очередь. Ждало двое перед ним. Через полчаса ему удалось войти и пожилой еврей рассказал ему все тонкости регистрации дома. Пришлось соврать, что маман была в Уфе и не смогла вовремя зарегистрировать дом, так как муж пока должен был быть в Уфе. Но акт о получении денег в наличии. Аки о передачи дома тоже. Договор подписан в том году и доверенность на регистрацию тоже имеется.

Адвокат начал объяснять как и что, но Макс его прервал.

— Простите великодушно, но не могли бы вы сами все сделать, так как мама моя занятой человек и я тоже в пятницу отбуду в отпуск на три недели, — мы оплатим все услуги.

— Думаю это возможно, молодой человек. Только мне будет нужна доверенность от вашей матери на все легальные действия, — ответил адвокат.

— Это не проблема. У какого нотариуса мы сможем ее подписать? — спросил Макс. — И когда? Желательно сделать это после шести вечера. После работы.

Например завтра или послезавтра.

Он тут же убежал звонить и вернувшись сказал, что все улажено и завтра в 19.00 мы должны быть у нотариуса тут же около базара, только с другой стороны здания.

Договорившись Макс ушел, думая как это все преподать маман. Она то еще та дама. Ничему не удивится, но потом жилы вытянет. Но это будет потом.

Вернувшись Макс сел за подготовку документов для регистрации и усевшись за столом понял, что заполнять надо тушью, а не чернилами. Вот же блин. Помчался в магазин за тушью и перьями. Хорошо, что рядом почти. Удобно жить в центре. Купив тушь и перья разного калибра уселся и стал пробовать разные варианты почерка. Остановился на стандартном чертежном почерке полупечатными буквами. Так точно не распознают. Таким почерком владеют все чертежники.

Заполнив все недостающие части актов и договора с доверенностью он сложил все в один пакет и достав домовую книгу сложил все в сумку. Туда же он положил сто рублей червонцами и еще пятьдесят пятерками. Мало ли что.

Потом жестяную коробку с документами и книжками вынес на чердак и обернув целлофаном закопал ее в мусор под приметной балкой.

Ну все. Можно что-нибудь приготовить. Маман порадовать, а то она постоянно мне готовит, хотя с временем у нее туго. Дома готовить в жару с ума сойдешь. На улице сварганю — подумал Макс.

Постучал к соседям. Татьяна Львовна — жена Сулеймана была дома. Ему постоянно родственники привозили баранину. Заняв у нее задок барашки отправился на улицу готовить плов. Во дворе было место, специально оборудованное для готовки на открытом огне. Пользовались им все жильцы, но надо было всем по чуть-чуть раздать. Это не проблема. Достав казан на 10 литров Макс поставил треногу и повесив казан развел огонь под ним. Налив масла и разделав мясо поставил на обжарку. Затем нашинковав лук и морковь обжарил и их. Потом долил воды и поставил вариться все вместе. Промыв рис, приготовил его к загрузке. Когда мясо сварилось вынул его и засыпал рис с зирой и черным перцем — горошком и четыре полные головки чеснока. Когда рис взошел уменьшил огонь и закрыв крышку казана стал резать мясо порционно. Ну и заключительно высыпал порционку под крышку и оставил томиться все примерно на час. Как раз маман придет с работы, да и соседи подтянутся. Расслабившись сбегал сделал себе кофе и сел на лавку с сигаретой в руке.

Первая появилась, конечно кошка. Тэсса примчалась на запахи и стала меня тщательно обхаживать. Ей я приготовил обрезки барашки, которые она тщательно стала поглощать. Ну все. Дня два теперь она мышей даже не увидит. Потом она улеглась у меня на коленях и стала работать трактором на холостом ходу. Согнав кошку пошел ставить самовар. Наколол чурочек и раздул самовар, приделав г-образную трубу к топке для тяги. На поднос поставил десяток тарелок и заварочный чайник. Чашек у нас столько не было.

Придут со своими. О, а вот и народ стал приходить. Плов был почти готов и Макс предлагал всем переодеться мыть руки и приходить со своими чашками к чаю. Все пришла маман и ни слова не говоря пошла переодеваться и мыть руки. Набежали соседи принесли помидоры и огурцы, стали резать салат. Кто-то принес вино.

Вышла маман и стала накладывать всем плов, а я наливал чай. Тазик с салатом стоял отдельно и все кто хотел черпали из него давшие сок овощи.

Всем хватило и поблагодарив потихоньку потянулись по домам. Рабочая неделя. Маман вымыла казан и переложила остаток плова на завтра в кастрюлю. Тазик от салата забрали соседи.

Залив костер мы сели на лавку. Я покурить, маман просто отдохнуть.

— Ну и в честь чего такой сабантуй? — спросила маман.

— Завтра домик оформляем на тебя, — сказал Макс, — нам в семь вечера надо быть у нотариуса. Доверенность на адвоката делать. Можно и самим, но я уезжаю, а у тебя вечно времени нет.

— Что за домик? — поинтересовалась маман.

— Так…случайно достался. Считай подарок, — ответил Макс.

— Не криминальный?

— Мам, ну где я и где криминал, — скривился Макс.

— Ты сильно изменился за последний год, — совсем спорт забросил.

— Мам, какой спорт? — ты знаешь мою травму, мастером мне не стать. Так что только в знании сила. Год остался. Потом распределение. Обещали, что на кафедре оставят если оценки сохраню.

— В армию же загребут, — констатировала маман.

— Ну загребут. — Папа всю жизнь в армии и на флоте. Там тоже люди живут.

— Ладно, это я так, для порядка, — пойдем отдыхать, — сказала маман и поцеловав в макушку двинулась домой.

— Я сейчас подойду, — ответил Макс, — завтра надо почитать дневник — и погасив сигарету двинулся домой. Спать.

На утро Макс вскочил и сразу начал расписывать дела. Регистрация на мази. Сейчас заброшу все документы адвокату. Потом надо заскочить в дом. Прибрать там все ненужное. Дежурство завтра. Время терпит.

Тренировка отменяется. В море поплаваю. Вечером нотариус.

Вся исполнил по пятое число. Маман подписала доверенность и тут же была заверена во всех благах. Маман привыкла к такому поведению и попросила сделать все по закону. Мол, зачем нам проблемы — нам они не нужны. Нотариус заверил, что все будет в порядке. Маман кивнула, как только она могла — милостиво и с достоинством. Такому научиться нельзя — это по наследству передается. ДНК память. До дневника так и не добрался. Ничего — вечером докуём.

Вечером добрался до дневника. Начало расстроило. Какие-то детские мысли и рассуждения. Пацан родился в Испании — родители не испанцы, но так как школа, куда он ходил была испанская, говорил на том же языке. Отец у него был геолог и его пригласили что-то там в Пиренеях исследовать. Потом с отцом поехал в горы и нашел там какую-то фигню, по описаниям не понять, типа говорящую фигню, которая пообещала исполнить его заветное желание. Понятно, что пацан был под авторитетом отца и искренне попросил, чтобы он смог стать геологом. На что та фиговина после какого теста сказала, что геолог из него так себе выйдет. Но исполнила желание через укол какой-то жидкости в руку (непонятно почему в руку). После этого папаню отозвали — или контракт закончился и они уехали в Будапешт. Отец мотался по всяким контрактам и в конце концов его пригласили в Советскую Россию на поиск нефти в Грозном и Баку. Оказалось, что его папаня дал наводку на Моздокские промыслы. Сынуля поступил в Грозненский нефтяной институт и папаня купил тут дом за недорого. Бароновский мост уже стоял и идти пешком до института было минут 25. Часть на венгерском Макс пропустил, так как найти знатока венгерского в Грозном задача почти нереальная. Самые интересные записи пошли от 30-х годов. Оказывается, он активно интересовался физиологией высшей нервной деятельности и даже был знаком с легендарным Филимоновым одним из основателем института мозга при ЦК ВКП(б), основанным Дзержинским и Отто Юльевичем Шмидтом. Институт исследовал мозги известных людей, включая Ленина и Сталина. До кучи там были Спендиаров, Маяковский, Малиновский и многие другие. Как Макс понял, то, что парню вкололи как-то подействовало на его мыслительные процессы, но так как мозговая матрица полей мозга была для него бедна, то результат был так себе. И он активно пытался как-то улучшить свою мозговую активность. В конце концов ему пришлось оставить все попытки и материалы, которые он смог вывезти из Пиренеев, наведавшись туда как раз перед отъездом в Россию, хранились у него в сундуках под домом. Потому как потом началась война и всем было не до этого. После войны он пытался выехать на Родину в Венгрию. Там вдруг начался путч. Потом были еще какие-то заморочки и только в 70-х он смог поехать в Венгрию, но и тут облом. Франко, конечно передал власть Королю Хуану Карлосу Бурбону. Но аппарат государства так быстро не смог перестроиться. Поэтому въездную визу ему не дали. Да еще с паспортом СССР. Так он и не доехал до своего тайного места в горах. Хотя описание его оставил подробное. Но так как он подал на восстановление венгерского гражданства, то ожидал решение его вопроса в самом скором будущем. Насколько я понял, он не думал даже вывезти свои вещи из дома в Венгрию. Там таможня бы его тормознула не по детски. Продавать дом он не хотел. Видимо хотел тихой сапой его оставить за собой. Вроде как не прописан, но право собственности не утерял. А что, нормальный план. Это не госквартира. Не прописан так сдай государству. А тут личная собственность. И потом вряд ли он бы отказался от гражданства СССР. Так дом потеряет. Но мог оставить завещание на кого-то из родственников на дом. И оформить его в консульстве Венгрии в СССР. Может из-за этого прокурорские так возбудились. Если пришел запрос на потерю гражданина Венгрии в Грозном, то пипец будет. Всех на уши поднимут. Даже Комитет могут пристегнуть.

Надо в доме все подчистить. Все бумаги всё вынести и протереть от пальчиков все. Пойду в ночь. Один хрен там электричества нет. Верх почти весь осмотрен. Еще пройтись надо. И главное подвал. Там точно надо все досмотреть как следует.

Дневник Макс сунул за ремень джинс и накинув майку и темную ветровку быстро собрался и оставив записку маман вышел из дома. Был тихий летний вечер. Пробежав легкой трусцой до дома он открыл боковую калитку и аккуратно прислушался. Все было тихо. Ставни закрыты. Войдя через баню, Макс прикрыл дверь и задвинул засов. Одев налобный фонарь он потихоньку еще раз проверил все шкафы на кухне, столовой, кабинете и подсобке с чуланом. Ничего. После себя он тщательно вытирал все возможные отпечатки. Даже посуду отодвигал в буфете и кухонных шкафах. Потом перешел в малый подпол. Там тоже все просмотрел и вытер следы.

Теперь второй подвал. Открыв дверь за шкафом с компотами, Макс включил свет. Секретер он уже вычистил. Пройдя по периметру, он осмотрел стены, но ничего не нашел. Осталось два сундука и кушетка с медицинским шкафом. Шкаф ничего не дал как и кушетка. Сев перед сундуком Макс внимательно рассмотрел замки. Не хотелось ломать их фомкой. Замок врезной. Скважина прикрыта язычком. Отодвинув язычок в сторону открылась скважина замка. Не такая как от мастер-ключа. Ага вот оно. Ниже он увидел прорезь как от мастера и вставил туда ключ. Замок сработал и крышка приподнялась на пару миллиметров. Совсем другое дело.

Осторожно приоткрыв крышку сундука посмотрел на предмет растяжек или еще каких-то пакостей. Вроде чисто. И откинул крышку.

Блин это не сундук. Это сейф какой-то. Вся внутренняя часть была отделана металлом, похожим на титан. Это точно не сталь и не цветнина. Дерево сверху было декорацией.

Сундук.

Макса проняло. Все, что там лежало было распределено по своим ячейкам вырезанных из материала, похожим на темный поролон. Так вот шприц-пистолет с ампулами в ячейках. Обычные одноразовые шприцы в упаковке и отдельно иглы к ним, тоже в стерильной таре. Пластиковые баночки с капсулами разного цвета. Не в блистерах а в прозрачных баночках. Все под номерами. Номера арабские. Потом еще какие-то ампулы — тоже под номерами. Мотки трубок с запорными клапанами из силикона или материалом на него похожим. Сняв первый слой и отставив его в сторону Макс увидел ряды каких-то мешков под капельницы с жидкостями под номерами, порошки в таких же банках и электронный прибор похожий на ноутбук без клавиатуры, но с экраном.

Распотрошить сундук у него заняло часа два. На самом дне он нашел какой-то непонятный вариант пистолета из темной керамики. Маленького размера, но очень удобно лежащего в руке. Внимательно рассмотрев, он понял, что такой тип оружия похож на игольник из космических саг. Ствол был очень малого калибра — 2–3 миллиметра, нажав на кнопку у основания рукоятки в руку к нему упал магазин из прозрачного пластика. Вставив его обратно на рукоятке загорелась зеленая лампочка, похожую на светодиодную. Интуитивно понимая как тут все работает нажал на спуск и его укололо в палец. Привязка по ДНК что-ли? Зажегся мини дисплей на рукоятке и он смог прочитать, что заряд батареи 99 % и заполненность магазина полная — 120 игл. Все нелетальные. Парализующие. Блин на русском. Адаптированная версия. Еще бы инструкцию найти. Пистоль себе заберу, подумал Макс. Мало ли что.

Еще нашел три магазина с летальными иглами. Их тоже прибрал.

Закрыв первый сундук принялся за второй. Половина его занимали какие-то настойки с притертыми крышками и лабораторная посуда. Еще мешочки трав и баночки с перетертыми травами и цветами. Отдельно лежал упакованный женьшень огромных размеров еще какой-то корень с острым и необычным запахом. Тот лежал в ящике с землей с прикрытой крышкой.

Это все не вывезти, — подумал Макс.

Закрыв второй сундук стал думать. Тут точно должен быть схрон. Так то стоят себе сундуки и стоят. А вдруг надо все заховать? Будем искать.

Он еще раз все облазил и вскоре нашел скважину куда влез ключ, который открыл комнату метров 20 квадратных с креслом м какой-то установкой у него. Когда дверь закрылась, голос сверху потребовал, чтобы он прошел первичную проверку. Макс — а что делать то нужно?

— Сядьте в кресло и прицепите датчики на лучевой нерв рук. Глаза к векам глаз, сердце, паховая область четыре датчика, стопы два датчика, затылочная и височная часть головы три датчика, область тимуса — один датчик, шейный отдел позвоночника два датчика.

Ну что — Макс все сделал по запросу. Глаза закрывать? — спросил Макс голос.

— По желанию. Удобнее закрыть.

— Ок закрыл, — сказал Макс.

По телу пронеслась маленькая буря. Как будто его встряхнуло, но так слегка.

— Первичная проверка завершена, — произнес голос.

— Жить буду? — спросил Макс.

— У вашего тела есть повреждения, но они устранимы. Неустранимых повреждений нет. Раковых новообразований нет. Вам следует ввести себе препарат индуцирующий повышенный регенеративный эффект за номером 21. Есть отклонение в зрительной функции. Препарат номер 8. Физическое развитие удовлетворительное, но не полностью задействован моторный центр мозга, отвечающий за координацию движений. Препарат номер 5. Для общего соответствия внешности морфогенетическим закладкам рекомендуется принять препарат номер 2. Доклад завершен.

Макс прибалдел. Точно неземные технологии. Но мне то что. Дают — бери.

Вынув шприц-пистолет вставил по очереди все упомянутые ампулы с препаратами и ширнулся от души.

— А ты кто? — спросил Макс, как к тебе можно обращаться?

— Я матрица основного расчетного модуля, который пока не доступен. Мои функции ограничены, — произнес голос.

— Ну так как к тебе можно обращаться? Просто непривычно говорить с кем-то без имени, — вот меня Макс зовут например.

— У модуля нет имени. Есть серийный номер и модификация, — ответил голос.

— А давай я тебя буду звать Док? — спросил Макс, — ты мне помогаешь, а док, это доктор, тот, кто помогает лечить людей.

— Хорошо. Я принимаю вашу версию, — сказал голос.

— Док! А твой предыдущий пациент он как тебе? Он тут умер и зачем-то попёрся к факелу с горящим попутным газом, — он зачем это сделал?

— У Богдана была идея фикс и основной расчетный модуль ее не поддерживал. Он хотел переформатировать свой организм для лучшей функции мозга, но мозг вашего вида конечен. И после вашего рождения переустановить поля мозга нельзя. Можно только увеличивать связи между нейронами. Но поля как есть так вы их и используете.

— Я знаю про что ты. Количество нейронов конечно, но можно составлять новые связи между нейронами. До миллиона на одну клетку.

— Это так. Но если у индивида нет какого-то поля, то ничего не выйдет. Просто нет субстрата. — ответил Док.

— Ну я в курсе такой проблемы. Так что Богдан решил термоударом обрести новые подполя мозга? Это же бред!

— У него были чересчур поверхностные знания проблемы. Его мозг прекрасно справлялся с задачами поиска полезных ископаемых на среднем уровне. Но в физиологии мозга он был профан. — закончил Док.

— Бедный Богдан! — подвел черту Макс.

— Док! Это место я купил у Богдана. То есть наследник, — что-то делать нужно?

— Нет у вас ключ. Он не мог бы попасть к вам пока он жив.

— То есть ты меня признаешь владельцем?

— Ты владелец дома и оборудования. Я подчиняюсь основному модулю. Но в управлении я помогу.

Ну и то хлеб.

— Док, а откуда питание идет? Тут что, где-то врезка есть в сеть помимо официальной? — спросил Макс.

— Нет. Такой врезки нет. Под полом подвала установлен мини-реактор как источник аварийного энергоснабжения. Но его можно использовать и как основной. Тогда время его работы уменьшится на 30 процентов, — ответил Док.

— И каков же срок его работы?

— Стандартные 100 циклов — или примерно 120 лет. На сегодня ресурс выработан на 15 процентов

— Ясно, — задумался Макс.

Ладно работа сама себя не сделает. Макс перетащил оба сундука в комнату и спросил Дока можно ли как обезопасить подвал от проникновения чужих.

Док спокойно доложил, что проникновение невозможно без ключа. Но для меня можно установить систему входа по роговице глаза или ДНК анализу, если ключа нет.

— И что для этого нужно сделать? — спросил Макс.

— Тебе ничего. В следующий свой визит все будет сделано мною. Матрица ДНК у меня есть, скан роговицы тоже, — успокоил Док. — все будет понятно на интуитивном уровне. Для тебя понятно.

— Понял. Я тогда заскочу сюда на пару часов и потом уеду в отпуск. Приеду через три недели или чуть позже, — проинформировал Макс.

— Да совсем забыл, — Док, а у Богдана что-то могут найти, что укажет на его насильственную смерть? — поинтересовался Макс.

— У него скорее всего будут критические изменения головного мозга. Типа вашего инсульта. Но это не инсульт, а критические изменения в виде денатурации белковой основы мозга. Белки могут быть дезинтегрированы, — пояснил Док, — в этом случае трудно будет установить причину смерти. То есть причина — дезинтеграция белковой основы мозгового вещества, а вот что этому способствовало на вашем уровне медицины определить будет невозможно. Эксперт может догадаться, что было какое-то воздействие. Но его природу он не сумеет определить. У вас нет еще таких знаний.

Ну и ладно, — подумал Макс. Будем надеяться, что уголовное дело не заведут. А то в его рамках следаки будут копаться еще долго. Не найдут, конечно, но крови попьют всем.

— Да вот еще что. Док, а ты только в этой комнате говоришь или по всему дому можешь? А то если совет нужен придется сюда лезть каждый раз.

— Нет Макс, можно везде в рамках объекта, — просто до этого Богдан боялся раскрытия и не давал разрешения на вербальное общение по всему объекту.

— Я понял. Пока оставим как было. — решил Макс.

— У меня еще куча вопросов, но надо уходить, — сказал Макс — пока Док!

— Пока Макс, — попрощался Док.

Выбравшись наружу он увидел, что уже наступает утро и спокойным шагом пошел к больнице и придя домой спокойно завалился спать.

Проснувшись поздно и умывшись прикинул расклад на сегодня. Так у него в планах сберкасса, адвокат после четырех будет и потом дежурство. Завтрак немудреный — бутер с маслом и сыром, кофе и булочка с джемом.

Зайдя в сберкассу Макс попросил сделать ему два аккредитива по 500 рублей каждый и передав деньги в кассу уселся ждать.

При СССР этот способ перевозки денег был довольно популярен. Имел явные плюсы, как то, что тебя невозможно было развести на деньги в пути. Только на сумму наличных. Украсть две части аккредитива было нереально так как они всегда хранились в разных местах. А имея только одну его часть денег не получить. А на месте всегда можно было прийти в сберкассу и получить требуемую сумму. Подделать аккредитив было сложнее подделки денег. Там уровни защиты много сложнее. При утере или краже одной части деньги не сгорали и их можно было всегда получить в месте оформления аккредитива.

Забрав аккредитивы Макс забежал в «Столичный» — это кондитерская — кафе в центре, где делали умопомрачительные пирожные, аналога которым потом Макс так и не встретил в Союзе. Что-то похожее было в московской «Праге». Но все равно в «Столичном» было вкуснее.

Сегодня последнее дежурство перед отпуском — надо проставиться. Набрав три коробки пирожных он двинулся к дому, где сгрузил все в холодильник.

Глянув на часы понял, что пора выдвигаться к адвокату.

Адвокат встретил его улыбкой.

— Все сделали, молодой человек, — отчитался он. Что-же сразу не сказали кто ваша матушка? В исполкоме как ее фамилию увидели, так сразу все зарегистрировали. Провели все как положено и вписали в домовую книгу изменения. Открыв домовую книгу он показал мне передаточную надпись с датой год назад и подписями и печатью регистрационного отдела исполкома.

— А почему не гербовая печать? — спросил Макс.

— На регистрацию прав ставится печать регистрационного отдела, — пояснил адвокат, — вот если справку будете получать на ней будет гербовая печать, так как она вносится в реестр справок.

— Тогда закажите, пожалуйста такую справку, она может понадобиться матери для передачи мужу в Уфу. Мало ли что. Вы же сами знаете, как у нас любят справки запрашивать. — хохотнул Макс.

— Это точно, — подтвердил адвокат, — не беспокойтесь — все сделаю. Только там период ожидания — неделя.

— Ничего страшного, — вернусь из отпуска и заберу.

— Прописываться будете? — спросил адвокат.

— Пока нет. Мы сначала выясним что будет с ее служебной квартирой после выписки, — отклонил идею Макс, понимая, что теперь можно будет продать комнату соседям.

— Может вам нужна помощь в продаже комнаты? — навел мосты адвокат.

На ходу подметки режет — подумал Макс.

— Там сложно все, надо, чтобы это был сотрудник республиканской больницы и ордер на вселение подписывает главврач больницы. А вот подпишет Миронова ордер или нет — лотерея, — описал проблему Макс, — давайте все оставим до моего возвращения.

— Как скажете, Максимилиан, — согласился адвокат, — имя у вас красивое.

— Так назвали, — пожал плечами Макс.

Ну все. Осталось прикупить вина — дежурит он сегодня с Тамарой Темировой — единственной женщиной судмедэкспертом — чеченкой. Про нее даже была огромная статья в «Грозненском рабочем».

Освидетельствование.

Макс пришел в Бюро чуть раньше и в комнате приема пищи разложил пирожные и открыл вино. Конечно, чисто символически. На весь состав не хватит, но по пироженке достанется, как вина на полбокала каждому. Традиция. Народ набежал и смел все приготовленное в минуты. Поздравили с отпуском и стали собираться домой. Кстати, еще один миф, что судмедэкперты едят при трупах и чуть-ли не на секционных столах. Наоборот, они как никто другой очень трогательно относятся к приему пищи. Так и у нас в Бюро была специальная комната с двумя холодильниками, где можно было подогреть и поесть свой обед-ужин. Только готовить там было нельзя — по нормам помещение не проходило. Но наш начальник пробил нам микроволновку ЗИЛ для подогрева. Сначала ее чуть не убили, засунув какую-то железную тарелку. После этого на дверце написали «Не использовать металлическую и металлизированную фаянсовую посуду». Народ оценил чудеса прогресса.

Когда все ушли и Макс достал свой талмуд по тибетской медицине и сел читать. Тамара, как обычно сидела у себя и ваяла очередное заключение.

Было тихо. Макс вышел покурить на крыльцо. Наступала летняя ночь. В Грозном ночи были темными, как и положено на юге. Только всполохи факелов подсвечивали небо. Все-таки город нефти и газа. Не думал Алексей Петрович Ермолов, что ставит крепость Грозную на нефтяных полях. До революции сохраняли его землянку, но пришедшие товарищи закопали ее и сковырнули памятник основателю города. Мы все порушим, а потом хрен что построим. Правда потом спохватились и памятник восстановили. Переименовали Дворянскую улицу, как положено в улицу Ленина, а Дундуковскую в проспект Революции. Сами же товарищи уселись в здании Азиатского банка. Потом в пылу разрушения снесли на фиг все церкви, оставив одну маленькую, мечеть и синагогу, что стояла на берегу Сунжи.

Ума хватило не рушить школы и женскую гимназию переименовали в школу № 1, а мужскую в школу № 2, которую Макс и закончил. Потом из его класса почти все поступили в московские и ленинградские вузы и только несколько человек остались в городе или поступили в Ростов или Ставрополь.

Посидев на улице Макс глянул на часы и пошел спать, предупредив Тамару и заперев все двери.

Часа в три ночи раздался звонок в дверь и Макс чертыхаясь пошел открывать. На улице стоял «луноход», а у дверей лейтенант милиции с открытой ксивой в руке. Знает правила, — подумал Макс. Тут быстро учат порядку. То, что ты в форме ничего не значит. Только ксива в открытом виде, тем более ночью. Мало ли кто шарится по ночам.

— Доброй ночи! — поприветствовал мент, — у нас тут насильника бы надо освидетельствовать.

— Живого что-ли? — спросил Макс.

— Ну да. Следователь настоял, — извиняюще сказал мент.

— А почему ночью то? Неужели так срочно, что утра не дождались. Посидел бы у вас до утра — не развалился бы, — и эксперт спит. А если кто-то на происшествие вызовет? — что будем делать?

— Так просьба следователя, — он хочет все зафиксировать и закрепить пока следы свежие.

— Мог бы и позвонить сам. Не перетрудился бы. Неужели так трудно эксперту позвонить и договориться? — скривился Макс. — Сейчас разбужу, но сам говори с ней.

— С ней? — женщина что ли? — недоуменно спросил мент.

— Да женщина, да еще и чеченка. — добил его Макс.

Разбудив Тамару, пошел открывать отдел освидетельствования живых лиц. Тамара высказала все, что думала лейтенанту и позвонив следаку велела выгружать пациента.

Варнак был худ, но жилист и вели его в наручниках. Тамара усадила Макса писать протокол осмотра и приказала злодею раздеваться до пояса. Тот показал скованные руки.

— Снимите с него браслеты, — приказала Тамара.

— Он буйный, — предупредил мент.

— Ну так вы же здесь. Сможете же защитить женщину? — усмехнулась Тамара.

— Вон и пистолетик у вас есть.

Мент вздохнул и начал расстегивать наручники. Неожиданно чувак провел уверенную двойку в голову менту и вырубив на время рванул к двери. Макс на автомате поднялся и встретил злодея уверенным ударом основанием ладони под челюсть и подсечкой опорной ноги, отчего мужик грохнулся на пол спиной со всей дури. У него явно вылетел весь воздух из легких и вдохнуть он не мог. Макс тут же вывернул ему кисть руки и крикнул, — Браслеты давай! Лейтенант встав кинул ему наручники и Макс приковав руку к ноге перевернул беглеца.

— Набегался? — спросил он.

— Ты сука ментовская, — зло выплюнул варнак.

— Неправильно выражаешься, — угрожающе проговорил Макс, — будешь ругаться башку распилю и в Сунжу брошу, а тушку твою как неопознанного похоронят в номерной могилке. Как тебя опознать без башки? И не привозили нам никого. Вон лейтенант подтвердит, что ты убёг. Уразумел?

Тот только зыркал, решив не обострять.

— Давай я смывы сделаю и на экспертизу отправлю. Если изнасиловал там все следы остались, — оживилась Тамара.

Так и сделали. Смывы сняли со всех подозрительных мест и отрезали части одежды на предмет крови жертвы и следов спермы насильника.

Лейтенант подошел потом к Максу и поблагодарив спросил, где он так научился драться.

— Да это не драка вовсе, — ответил Макс, — это система основанная на знании анатомии и биомеханики. Я ведь его не ударил, а просто подцепил основанием ладони челюсть и выбил опорную ногу. Вот он взлетел и, грохнулся. А если бить на противоходе неожиданно в голову, то и убить можно. Во всяком случае сотрясение гарантированно.

— Все равно ловко, — улыбнулся лейтенант, — я такого не видел еще.

Макс только рукой махнул. Занятия с Лавровым давали результат. Иногда он себя ловил на каких-то автоматических движениях. Вот дверь захлопывается перед носом из-за сильной пружины. Обычно человек подставляет руки или редко ногу. Макс же делал шаг назад — автоматически. Чтобы не встречать препятствие. И так во многом. Движения были заучены до автоматизма именно по Лавровской системе.

Наутро Тамара растрепала всему Бюро как Макс тут разделался со насильником. Даже сам начальник Бюро вышел пожать ему руку. Обычно Гаджиев санитаров просто не замечал. Они как мебель. Просто есть. Чего это шкаф какой-то замечать? Ну стоит себе и стоит. Когда нужно его можно открыть. А потом закрыть.

И Макс со спокойной душой отправился домой.

Дома Макс позавтракал и собрал сумку на завтрашний отъезд. Взял ласты, маску, очки для плавания, плавки для пляжа. Спортивные брать не стал. Выгорят мгновенно на солнце. Пляжное полотенце, несессер с причиндалами для умывания, сменку белья и пару простыней односпальных с наволочкой. Кто его знает какое там белье будет. Книжку по физиологии высшей нервной деятельности справедливо полагая, что пляжное чтение можно будет купить и там, оставив его на месте. Подумав, он решил маман пока в дом не вести. Там вход пока не оборудован, а ключ один. После отпуска свожу. Ближе к вечеру пошел в бассейн, где покупался без особой нагрузки около 3х километров. Потом приготовил ужин. Бефстроганов с пюре и соленым огурцом на три порции примерно. Отдав деньги соседке за барашка попросил ее как придет Сулейман меня позвать. Как пришла маман накормил ее и пошел на улицу перетереть с Сулейманом.

Сулейман мечтал об отдельной квартире. Все таки обитать с двумя разнополыми взрослеющими детьми в двух комнатах в коммуналке не айс. Быстро рассказал ему расклад по комнате. Надо будет занести какие-то деньги завхозу больницы, чтобы он признал его вселение в нашу комнату законным. Ну и нам с маман что-то, чтобы мы переехали в дом. О доме я не говорил — сказал, что кооперативная квартира подвернулась в центре. Такая реально была в той жизни и Макс хорошо знал председателя кооператива. Так что при наличии денег можно было там прикупить двушку. Уверен, что Сулейман купит комнату. У своих займет, но купит. Тем более его родственникам будет где остановиться в городе. Отдельная трешка с самом центре, хоть и ванная на кухне. Фиг с ней с ванной. Все дома свои и до работы пять минут пешком. И двор большой и школа рядом. Красота. В общем он обещал подумать и к моему приезду из отпуска дать ответ. Предупредил, чтобы туда маман не втягивал. Её репутация должна быть безупречной. Депутат все-таки.

Рано утром поцеловав маман, уехал на вокзал. Ехать ему до Краснодара и потом на автобусе до Геленджика.

-

* * *

Макс (отступление).

Перебирая в памяти, жизненный путь отца, я знал, как классный фрезеровщик Нур-Али Юсупов — его дед — попал на первую мировую войну, когда его, несмотря на классность отдали в армию по достижению 21 года в январе 1917 года. Тогда считалось, что до 21 года молодые могут жениться и родить хотя бы одного ребенка. Но деду не повезло. Его отец — мой прадед — рано умер после совершения хаджа. Он был хаджи. Муллой в большой татарской деревне. Видимо подхватил какую-то лихоманку. И дед остался один. Мать его тоже прибрала смертушка, а два брата и сестра померли вслед за нею — скорее всего это была испанка. И дед пошел на завод, так как из Уфы в деревню уезжать не хотел. Так как он был грамотный и в добавок закончив медресе знал четыре языка (арабский, фарси, дари и русский), то быстро выучился на фрезеровщика. Стал классным спецом и уже получал приличные деньги. Но по каким-то причинам его отдали на фронт. Отец не знал почему, а дед молчал.

Дед начал воевать в Галиции и быстро получил унтера, так как кадровая армия почти вся полегла и солдатский мусульманский георгиевский крест. После чего случилась революция и их часть долго была в резерве.

Потом их приписали к Красной Армии и бросили на немцев. Дед в итоге потерял ногу, но документ, что он был красноармейцем сохранил. Его списали вчистую и выдали документы на получение пенсии по инвалидности. Добравшись до Уфы он понял, что наступила полная жопа — жрать нечего, продразверстка и только один способ выжить — идти на завод. Там паек давали. Так он три года на одной ноге работал у станка. Потом наступил НЭП и ему предложили пенсию, на которую можно было только удавиться. Но был выход в виде бесплатного патента, как инвалиду Красной Армии.

Он женился и они с бабушкой открыли молочное кафе около одной стройки, где кормили рабочих, а по выходным дед делал мороженное и к ним ходили семьи угощать детей таким редким лакомством. Но как это было принято у большевиков халяву прикрыли. Зачем детям мороженное? Сосульку в зубы и не потей. А в 33 году реально чуть не умерли с голоду. Урожая не было, а то что было забрали в город. Зимой процветал каннибализм. Выжили только благодаря связям деда в деревнях. Он ездил на подводе по деревням и менял вещи на продукты. За время патента он купил маленький домик на Аральской улице в овраге, сам пристроил баньку и в свободное время сапожничал, а бабушка перешивала кому что надо. Швейная машинка Зингер спасла всех.

После такого голода советская власть решила, что не стоит держать инвалидов на пенсии. Пусть сдохнут и отменила пенсии и патенты. Не хочешь жить иди помирай. Тогда дед совсем рассвирипел и пошел торговать на базар. Постепенно он там завоевал авторитет и был типа смотрящим. Принимал крестьян из деревень расселял их и брал на реализацию их товар. Причем платил не деньгами, а вещами. Деньги в деревне редкое явление. На них ничего не купишь. А когда началась война совсем стало плохо. Наехали эвакуированные. Жратвы нет. Если есть рабочие карточки, то выживешь. А по карточкам иждивенца умрешь, но не сразу. Зимой 41 года молоко продавали кусками. Замораживали и рубили топором. Так и прожили до 44 года, когда дед простудился и умер. Ему было 49 лет.

Из троих детей выжил только отец. Остальные умерли. Как и его одноклассники. Из родившихся в 25 году выжило только двое из 10. Он закончил татарскую школу и пошел на завод фрезеровщиком. В войну у него была бронь, но когда дед умер ему сказали, что или ты на фронт или твоя мать санитаркой на поезде поедет. До этого она была непризывная как ухаживающая за инвалидом. Отец поехал сам. Ему повезло, что уже просто так не забривали. Все-таки был 44 год, а не 41й. Послали в интендантское училище в Выборг. Тем более у него была десятилетка, хоть и татарская.

Ускоренный курс был почти год и в мае 45 года он получил предписание на Дальний Восток в бухту Провидения на Чукотку. В Европе война уже все, но Япония не давала спать спокойно. Получив место на американском фрегате третьим интендантом, погрузил шмотки в свою каютку вышел с фрегатом в океан из Петропавловска-Камчатского в Анадырь. Лендлизовский фрегат был полон тараканов и не имел того оборудования, что были приняты на нашем флоте. Например не было хлебопечки. Амеры как то пробавлялись консервированным хлебом, но наши при нашем пятиразовом режиме питания так не могли. В общем интенданты были во всех дырках затычки, так как все зависело от них, начиная от утреннего чая капитану и заканчивая патронами к зениткам. Без интендантов армия воевать не может. Тем более флот.

Представьте себе боевой корабль в море. Запчасти к машинам — интендант, боезапас на все виды вооружений — интендант, еда на 150 человек каждый день 5 раз в день — интендант, топливо — интендант, шкиперское хозяйство — интендант, боцманское хозяйство — интендант. Любой шаг — интендант. Кроме самого боя. Но после боя раненные — интендант. Медикаменты — интендант. Помывка в бане — интендант. Так что войны выигрывают интенданты. Без них маршалы безруки и безноги.

Крутились интенданты как могли. Потому как всего, что было нужно на базах флота просто не было. Например цинга. Витаминов нет ни хрена. Готовили сами капусту с клюквой и брусникой. Заказывали хлебопечки и сами монтировали. Даже китов били по дороге из зениток. Потом матерясь вытаскивали и разделывали, так как тушенка всем уже в печенках сидела.

Чукчи просили забить кита — нет проблем — выходило пара торпедных катеров и били пару китов. Потом чукчи привозили китовое мясо и железы. Хоть свежака поесть. И жир в бочках. Было на чем жарить. Олейну и Золотую семечку туда не завозили.

Так и ходили между Камчаткой и Чукоткой. Типа дозоры от японцев.

В сентябре война закончилась и фрегат стали готовить к сдаче обратно амерам. Все вылизали. Типа не след сдавать захламленный корабль.

И отправили сдаточную команду на Аляску. Амеры просто тупо забрали фрегат и отправили его в утиль. Старье же. Отец тогда сделал гешефт. Сменял бочки с китовым мясом на куртки моряков. Они у амеров были кожаные и теплые. Наши мерзли в бушлатах. Ватники морякам не полагались. И еще взял две бочки витаминов в драже. Всему плавсоставу.

Потом включил все в рацион и морячки перестали цингой мучаться. После сдачи фрегата кораблей не стало. Его оставили в бухте Провидения на постоянной основе. Делать там было нечего. Полгода полярная ночь потом полгода полярный день. Хе-хе.

Ну и от нечего делать (а отец был деятельный офицер), он сначала вызнал, что тут рядом есть горячие источники. Пару раз туда сам прибегал на лыжах. А потом построил избушку типа санатория. Морячкам там скучно. От скуки или пить начинают или буянить. Вот отец им и предложил (командирам) вахтовые пробеги до горячих источников. Правда лес покупали у амеров. На Чукотке как-то леса нет совсем. Но потом это был хит сезона. Даже очередь перекупали на забеги до источников. Чукотка край суровый. А тут прибегаешь и там озера горячей воды. Представляете себе кайф после морозов и зимовки поплавать в горячей воде. То-то.

Ну а жратва была скудная. Держали свиней, но кормили их рыбой. И мясо их пахло рыбой. Не айс. Так и наладили обмен с амерами. Мы им китовое мясо и жир — они нам витамины в драже, куртки и овощи какие есть. Натур-обмен.

Так отец и прослужил там до 52 года. А потом он имел право выбора места службы. Тем более на севере год за два считался.

Так и выбрал Палдиски в Эстонии. Дивизион торпедных катеров. Каплей. И тут умер вождь. Года три шло по накатанной, а потом Никита ибн Сергей сократил Балтийский флот в три раза и порезал все корабли. Даже торпедные катера порезали. Балтика была голой. Увольнения были массовыми. Отца спасло то, что у него за плечами было училище. Фронтовиков списывали пачками. Отца тогда вызвали и предложили на выбор — или типа ракетный секретный крейсер или на сушу. Отец, зная как у нас тогда строили корабли предпочел сушу, но у моря). Да и возраст уже под тридцать. Семья нужна. А в море торчать на секретном крейсере не тема дня.

До этого отец скатал в Уфу. Продал дом отца на Аральской родственникам и купил матери (моей бабушке) дом на Енисейской улице. Другой коленкор. У него тогда денег было много. Служба на Севере. Расходов — ноль. Зарплата с надбавками высокая. Он тогда мог спокойно ЗИМ купить. Но не водитель он был. Остальные деньги скинул матери на книжку.

Тут же мать встретил — она как раз из своего Бурят-монгольского нацокруга приехала. И все — любовь-морковь — ЗАГС — свадьба и увез он маман в Баку. Скандал был жуткий, так мать из касимовских татар и крещенная, а отец из боковой ветви Юсуповых и хаджи. То есть священников. Но отец на все наплевав увез ее с собой. Бакинский округ ПВО ждал пополнение. Тут отец приперся в своей морской форме в полк представляться командиру. А тот его обидел и приказал «переодеть этого клоуна в нормальную форму» о чем потом сильно пожалел. Отец не любил мудаков в хаки и стал все делать по уставу. Кто в армии служил знает, что это такое. Кто не знает — это петля на палочке. Потом полкан матерился в штабе так, что вороны шарахались, но сделать ничего не мог. По уставу не положено — так фиг тебе что-то сверх того. Так он его и выпихнул на Насосную и лишился хорошего интенданта, взяв какого-то прощелыгу, который проворовался и утопил и этого полкана до кучи.

Так я и родился в Баку. А маман в госпитале была старший гинеколог.

На Насосной стояли перехватчики. Вроде недалеко от Баку, но фиг там. Маман осталась в госпитале в Баку, а отец мотался в Баку при любой возможности. Имея морское училище за плечами у отца не было шансов подняться выше. Потом его назначили ревизором округа и он стал мотаться по всем гарнизонам проверять как там у них с коррупционной составляющей. Составляющая была и коррупционная тоже в наличии. Он тогда чуть не спился — так угощали. Кавказ же. Шашлык-машлык и акт подпиши! Маман тогда восстала — тебя там совсем споят. Ваши вояки все уже украли, тебя подставят и посадят. Отец сам понимал и попросился с этой службы куда-нибудь поспокойнее. Воровать он не хотел. Умел, но не хотел. Так его и направили в Грозный в Ханкалу в учебный отряд на должность зам по тылу. И тут же дали квартиру двушку в 15 городке. Машина под ним была, так что доставка тела на службу не составляла проблем. А так-то пешком бы пришлось чапать. Автобусы в Ханкалу не ходили.

Так Юсуповы переехали в Грозный.

Конечно, после Баку — Грозный — деревня. Но что делать. Должность у отца что надо. Все аэродромное хозяйство, вещевая служба, продовольственная и финчасть. Большое хозяйство. Плюс он тут же организовал подсобное хозяйство. Остатки жратвы были большие и выбрасывать рука не поднималась. А так на подсобке и приварок командиру и замам. И если комиссия приедет не надо будет уменьшать пайки пилотам. А пилотские нормы были сродни морским вахтенным. Я частенько в Ханкале зависал в детстве. Нравилось крутиться на тренажерах трехмерных. Летная норма для пацана была просто суперубойная.

Ханкала был учебный полк. Боезапас был мизерный. Летали курсанты на чешских Альбатросах. Иногда туда садились МиГи-25 — вот это машина так да. Ревела аж кости дрожали. А когда на сверхзвук переходила так такой хлопок бил по ушам — я тебе дам. Моща — что там говорить. Тогда я реально увидел настоящих боевых пилотов. На МиГ-25 только такие и были.

Потом отца услали в Египет на войну арабов с евреями. Погоняли их там по пескам. Их полк сбил кучу Фантомов, а когда МиГ-25 поднимались в воздух все еврейские самолеты прятались. Они этот Израиль за пару минут пролетали. Потом боевой разворот над Сирией и обратно в Египет. Скорость то за три маха. Ну и отец там привез чеков кучу и какую-то болезнь, которую в Мацесте лет пять лечил.

В 78 году отца настоятельно стали выпихивать на пенсию. Он как мог отбивался, но в штабах свои причуды. У отца выслуга была с боевыми и северными 35 лет. Мол, дай дорогу молодым. Он аргументировал, что сын в десятый класс идет — дайте год дослужить — сам уйду. Не дали.

Тогда впервые собрали семейный совет. Решили, что отец едет в Уфу (он там призывался и имеет возможность получить квартиру вне очереди так как сдал свою служебную) и получает там квартиру. Маман категорически в Уфу не хотела. Ее тут все знают, она депутат, а в Уфе она никто. А мне тем более на фиг эта Уфа не упала. Там более, что у меня выпускной класс. Чего это я попрусь в Уфу в незнакомую школу и там сдавать на аттестат. Не-не. Нам такого счастья не надо. Мне еще поступать. А тут меня все знают и я точно на 4 и 5 все сдам.

В общем отца выпихнули — но он вытребовал себе все льготы за это и пенсию ему назначили аж 210 рублей. Ну и партийные взносы с них и забирали. Как он тогда матерился. Мало того, что в партию втащили, папаху не дали по выслуге, только подпола так еще этих коммуняк кормить надо на свою пенсию. Хотя полковником бы он получал рублей на 10 больше и только. Но как же — столько лет служить и не заработать папаху — не комильфо.

Так он и уехал в Уфу. Там мать у него жила — квартира есть. А мы с маман переселились в комнату в коммуналке дома, принадлежащего Республиканской больнице. Пока там наш глава решает вопросы по квартире мы тут в уголочке посидим.

Маман возглавила лабораторию больницы, а я окончив школу поступил на спортфак местного универа. Ну а что? Военно-медицинская академия накрылась медным тазом — зрение минус 4. Просто в мед идти я не хотел — там 7 лет до врача учиться. Да и потом врач у меня дома как наглядный пример. Пока ты выйдешь на нормальный уровень жизни лет 15 надо вкалывать и то основные плюшки это у хирургов. А с моим зрением точно в хирургию не возьмут. Да и тогда спорт бы пришлось бросить. А хотелось мастера получить — голубая мечта идиота.

,

• «
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• »