* Бивуак - место привала, ночлега на пути.
В дикой глуши любое происшествие становится событием. А уж это... Ведь в первой лодке скорее всего находились беглецы, которых пытались захватить любой ценой, поскольку, не колеблясь, применили оружие.
Первая лодка быстро приближалась. Она опережала вторую, но не намного, идя по диагонали к голландскому берегу. Вскоре можно было различить фигуры двух мужчин, которые гребли с отчаянной энергией. Во второй лодке сидело четверо, из них двое вооруженных.
Беглецы направляли свою лодку так, чтобы островок отделял их от преследователей. Это был единственно возможный маневр.
У мадам Робен сжалось сердце. Что за драма разворачивалась при ней на этой злосчастной каторжной земле?
Перепуганные дети примолкли. Никола пытался привести в боевую готовность - впрочем, весьма неумело - свою двустволку, подаренную голландским офицером.
Разгадав замысел убегавших, преследователи устремились им наперерез. Они непрерывно вели огонь. Очевидно, их ружья обладали большой прицельной дальностью стрельбы: в воде возле самой лодки беглецов то и дело вздымались фонтанчики от пуль.
До островка оставалось не больше сотни метров, когда пуля перебила рукоятку весла у первого гребца. Он схватил запасное весло и удвоил усилия.
Мадам Робен видела теперь, что это белый, а позади него сидит негр с непокрытой головой.
Все вдруг поплыло у нее перед глазами, женщина вскрикнула... Пошатываясь, она сделала несколько неверных шагов, и новый отчаянный, безумный крик вырвался из ее груди:
- Это он! Это его... убивают!
И несчастная француженка без памяти упала на песок.
ГЛАВА 6
Пейзажи тропической зоны. - Возвращение "Эсперанс". - Бесполезная пальба. - Ловкий маневр. - Вместе!.. - Преодоление порога. - Водопад Гермина. - Искусство лодочников Марони. - "Папа!.. Я хочу есть!" - Молочное дерево. - Заблуждения природоведа из Сент-Уена. - Растительный "яичный желток". - В стельку пьяные рыбы. - "Робиниа Нику", или пьянящее дерево. Волшебная ловля рыбы. - Электрический угорь. - Робинзоны становятся коптильщиками. - Кому они обязаны счастьем?.. - Что происходит с тигром, наевшимся перца. - Когда смеются над лесным владыкой.
Буквально погребенные под непроницаемым покровом зелени, каторжник и старый негр долго ожидали дня освобождения.
Мысль о погребении, напоминающая о шахтерах, заваленных в мрачных галереях каменноугольных копей, могла бы показаться странной, когда речь идет о лесе. Однако особого преувеличения здесь нет. Самые пышные гиперболы*, самые смелые сравнения, самые энергичные определения не дают достаточного представления о гнетущем чувстве полного одиночества, оторванности от мира людей, которое способны вызывать глухие места бескрайних лесных пространств.
______________
* Гипербола - сильное преувеличение.
Вообразите густолиственные зоны, которые наслаиваются одна на другую, образуя зеленые горы; ряды огромных стволов, которые сдваиваются, удесятеряются, множатся без конца и края, превращаясь в неодолимые стены; добавьте оплетающие все кругом лианы - они окутывают человека, словно плотная драпировочная ткань, - и перед вами предстанет мрачная бездна, черная шахта, влажное подземелье девственного леса.
В старом Париже есть темные улочки с обшарпанными домами, осклизлой мостовой, затхлым воздухом - улица Мобюэ, улица Венеции или улица Брантом. Солнце никогда не осушает бегущих по их мостовым потоков грязи, они днем и ночью погружены во мрак, в котором задыхаются уличные фонари. Если взглянуть с крыши дома в тесные дворы, глубокие и темные колодцы, то увидишь, как на дне их копошатся еле различимые, почти бесформенные существа.
Но всего в нескольких шагах от этих клоак льются волны чистого воздуха и яркого света, блистает великолепие огромного города. Таковы и леса Гвианы, которые таят среди тропической пышности уголки мрака, забвения и безысходности.
Здесь встречаются две мощнейшие созидательные силы природы: экваториальное солнце, круглый год щедро нагревающее жаркую землю, и богатая влагой почва, образованная из многовековых органических отложений, с избытком насыщенная питательными веществами.
Зерно, этот скромный зародыш великана, сказочно быстро прорастает в благоприятной среде. Не по дням, а по часам побег развивается в тропической теплице и уже через несколько месяцев превращается в дерево. Его макушка тянется кверху, тонкий и тугой ствол похож на трубку, через которую солнце вытягивает земные соки.
Молодому дереву нужен воздух. Ему нужен свет. Бледные, анемичные листья, как у растений, не знающих дневного тепла, нуждаются в хлорофилле*, как наша кровь - в гемоглобине**. Только солнце способно помочь выжить дереву. И единственной целью молодой поросли становится стремление вверх, погоня за горячими поцелуями светила. Нет силы, которая могла бы сдержать этот порыв. Деревья пробивают плотный шатер листвы и добавляют новую каплю к зеленому океану.
______________
* Хлорофилл - вещество, которое окрашивает растения в зеленый цвет.
** Гемоглобин - вещество, окрашивающее кровь в красный цвет; переносит кислород из органов дыхания ко всем другим органам. Недостаток гемоглобина свидетельствует о заболевании или истощении.
Чудеса растительного мира впечатляющи, поразительны. Чтобы составить о них представление, нужно побродить под тесными переплетениями ветвей, являющими собой единое и нерасторжимое целое, поглядеть на могучие корни, возле которых беспрерывно происходит зарождение новых жизней.
Ничтожно малым и слабым кажется человек, понуро бредущий по необозримой тропической чаще! Медленно его продвижение среди гигантов, - и, несмотря ни на что, он пробирается вперед, с компасом в одной руке, с крепким ножом - в другой, напоминая муравья, отважно буравящего почву горы своим стрекалом.
Двое наших героев жили после двойного несчастья, которое их постигло, в растительных катакомбах*, утеряв всякий счет времени. Им недоставало воздуха и света. Ни одна птица не нарушала своим пением могильную тишину: пернатые обитатели леса опасаются жить в таких местах, где им труднее уберечься от хищников. Ни травинки, ни цветка на лоснящихся от влаги корневищах, похожих на основания колонн готического собора**. Только зеленоватые мхи, напитанные водой, как губки, а под ними - кишащий мир ящериц, змей, сколопендр, жаб, гигантских пауков и скорпионов.
______________
* Катакомбы - система подземных пещер, естественных или искусственных, в переносном смысле слова - мрачное подземное обиталище.
** Готический собор. - Готические витражи - мозаичные картины из цветных стекол, особенно распространенные в старинных зданиях так называемой готической архитектуры - с высокими остроконечными крышами, башнями и сводами, узкими стрельчатыми окнами.
Робен и Казимир около месяца скрывались в этом рассаднике лихорадки, где жить было необычайно тяжко. Даже пламя костра разгоралось с трудом из-за недостатка кислорода в воздухе.
Раз в два дня парижанин отправлялся за провиантом и приносил с пепелища бананы, маис, плоды ямса, батат. Скудного пропитания хватало только, чтобы заглушить сосущую боль в желудке, приостановить смертельную работу голода. К счастью, человеческий организм таит в себе некий запас прочности, скрытые жизненные ресурсы.
Лесные отшельники с часу на час ждали нужного сигнала, но пока ожидания их были тщетны. Однажды утром Робен вышел по обыкновению постоять возле мутной речки - и вдруг подскочил словно ужаленный. Легкая лодка с четырьмя веслами болталась перед ним на воде, привязанная к толстому корню. Это оказалась та самая пирога, которую построили они с Казимиром и назвали "Эсперанс" и которая так неожиданно исчезла.
Откуда она взялась - и к тому же готовая к отплытию? Большая связка спелых бананов лежала в ней, еще ямс, печеные бататы и - самое удивительное! - сухари и бутылка можжевеловой водки. Стало быть, лодка оставалась затопленной со дня исчезновения... скорее всего так, потому что ее влажные и грязные борта успели обрасти водорослями.
Инженер не стал размышлять о необычности происшествия, озабоченный лишь тем, как вырваться из заточения. Разгадку Шарль отложил на будущее. Бегом он бросился к их с чернокожим убежищу.
- Казимир! Мы едем!
- Куда, друг?..
- Наша пирога нашлась! Она там, совсем близко! Значит, выход через залив свободен, и мы можем покинуть это гиблое место и прорваться к Марони!
- Хорошо, друг, я еду с вами!
Нет возможности воспроизвести здесь восторженные восклицания и поток недоуменных вопросов добряка. Но если Казимир говорил много, то и делал не меньше. Пораженная слоновой болезнью нога, казалось, весила не больше другой. Старик двигался так быстро, так ловко управлялся с последними приготовлениями, что ему удалось занять место в лодке почти одновременно с компаньоном. Детская радость осветила изуродованное лицо негра, когда он крепко ухватился за рукоятку весла.
Челнок, направляемый двумя гребцами, медленно скользил между водорослей, которые с легким шорохом терлись о борта, и устремлял свой бег к широкой бухте.
Ничего подозрительного вокруг, никаких помех. Перед ними снова открылся светлый простор. Зорко глядя по сторонам, навострив слух и напрягая мышцы, беглецы бесшумно погружали весла в воду, стараясь не стучать о борт.
Они миновали место, где велись лесоразработки, теперь совершенно безлюдное. Пирога то и дело проплывала мимо огромных бревен, привязанных к пустым бочкам, по воле волн и течения бревна медленно влеклись в сторону Марони. Все складывалось как нельзя удачнее. Еще несколько минут - и они выйдут из опасной зоны. Спарвайн становился все шире, приближаясь к месту впадения в Марони, которая уже показалась вдали.
Друзья приостановили пирогу, внимательно огляделись по сторонам, осмотрели берег, заводи, торчащие корни, поваленные стволы. Ничто не внушало подозрений.
- Вперед, как можно быстрее вперед! - негромко скомандовал француз.
Суденышко заскользило стрелой по глади широкой Марони; противоположный берег стал виден, хотя до него было километра три, не меньше.