"Понимаешь, Обезьяна должна поддерживать уважение к себе. Если женщины поймут, что она утратила хоть маленькую долю своего авторитета, она не сможет управлять ими. Ведь женщины, с которыми ты спишь в одном помещении, не самые лучшие чада божьи. Три самые отчаянные из проституток Плимута спят через четыре койки от тебя. Одна из них "индианка", а за что ее так прозвали, я тебе потом расскажу. Обезьяна тоже ее довольно сильно боится, но еще больше она боится Билла. Завтра я расскажу тебе подробнее об этом, а теперь постарайся немного поспать".
3
Прошла целая неделя, прежде чем Мэри привыкла к жизни на борту "Повелителя крыс" и к режиму работы на берегу. Однако она быстро познакомилась с другими узницами и поняла, что Бетти совсем не такая плохая, какой казалась вначале. По ее опухшей физиономии можно было судить о пристрастии к джину, но сохранились и следы былой красоты. Бетти была одной из самых популярных "индианок" в известном доме свиданий миссис Хейес, организованном для лондонских аристократов. За эту репутацию она должна благодарить открытие Таити Куком.
Наибольшее впечатление на англичан произвело не открытие Новой Голландии с заливом Ботани, а пребывание Кука на Отахейте (как тогда называли Таити) и особенно составленное Куком и Бэнксом описание нравов местного населения.
Слово "индейцы", применявшееся ко всем аборигенам, кроме негров, по смыслу очень близко соответствовало "благородным дикарям" Жана Жака Руссо. При этом принималось допущение, что, как только люди освободятся от пагубных оков цивилизации, они станут вести райский образ жизни. Чем же отличались индейцы Отахейте от жителей Англии? Они не ведали различий между джентльменом и простолюдином, офицером и матросом. При подходе судна на берегу раздавался барабанный бой, на воду спускали лодки, и гребцы направлялись к большим деревянным судам, чтобы молодые женщины приветствовали чужеземцев. Женщины стояли в лодках, одетые только в лубяные юбки, при этом они вертели задами и кричали от восторга на таитянский манер. Словно молнии, они поднимались на корабль по веревочным лестницам, перебирались через поручни и прыгали прямо в объятия матросов и офицеров, нисколько не думая о том, с кем из них разделить ложе на корме или за мачтой; впрочем, некоторые детали они скоро выяснили. Они не знали власти поцелуя, но прижимали свой нос к носу гостя, не обращая внимание на его сословие и должность. В европейском понимании поведение этих женщин было непристойным: не оставалось никакого сомнения в том, какова была цель их пребывания на борту корабля. Но они предоставляли все, о чем мечтали мужчины, находясь много месяцев в плавании. Врач Джон Хоуксворт живо описывал, как молодые мужчины и женщины открыто совокупляются на глазах у зрителей, которые отпускают им добрые советы. При этом девочки 11 лет получают сексуальное образование. Несколько располневшая таитянская королева Обереа, с которой Джозеф Бэнкс неоднократно разделял ложе из пандануса [17], руководила публичными праздниками, посвященными Венере.
Миссис Шарлотта Хейес, чей элегантный бордель находился на углу площади Кингз-Плейс и улицы Пэлл-Мэлл, стала устраивать таитянские праздники в честь Венеры в зимнем Лондоне. Она направляла своим клиентам приглашения такого рода: "Миссис Хейес свидетельствует свое почтение лорду X и извещает его милость, что в 7 часов вечера 12 прекрасных нимф, все девушки, исполняют знаменитый обряд Венеры так, как его празднуют на Отахейте, под наблюдением и руководством королевы Обереа (роль которой исполняет сама миссис Хейес)".
Двадцать три благородных джентльмена, включая пять членов палаты общин, были настолько привлечены этим отпечатанным приглашением, что все они встретились в доме миссис Хейес. Они присутствовали на представлении, когда двенадцать атлетически сложенных юношей и девушек исполняли желания таитянских богов любви. После этого был устроен роскошный стол.
Бетти была одной из "индианок" в доме миссис Хейес, но в силу разных причин для молодой женщины оказалось нелегко каждый вечер разыгрывать роль девственницы, и на этой почве возник конфликт между миссис Хейес и Бетти. В конце концов королева Обереа обвинила жрицу Венеры в том, что она обсчитала на одну гинею одного из молодых джентльменов из дома лорда Сандвича. Бетти вышвырнули из храма Венеры в Пэлл-Мэлле, и она несколько лет занималась уличной проституцией, скатываясь все ниже по иерархической лестнице публичных женщин. За кражу карманных часов у одного господина ее приговорили к смерти в Олд-Бейли [18], но приговор был заменен пожизненной высылкой из страны.
"Где же находится настоящий Отахейте, - вздыхает она как-то раз на рассвете, когда девушки еще спят на нарах. - Как бы ускользнуть от всего этого и обрести подлинный рай".
"Мы найдем его! - Энн произносит эти слова весьма уверенно. - Петер наверняка узнает, как нам туда сбежать".
"Ну тебя вместе с твоим Петером Лягушатником, даже если бы он и мог вызволить нас отсюда. Ты полагаешь, что рай - это грязные улицы Плимута или Лондона. Или ты считаешь, что рай - это гнуть спину на богатых, на так называемых джентльменов, на благородных снобов, на всех бандитов, облеченных властью. Я бы разбила их мерзкие головы так, чтобы оттуда брызнул мозг".
Однако Энн уверена в том, что Отахейте действительно существует: "Рай находится где-то там за горизонтом, и если мы будем расторопны, то обязательно сумеем его отыскать".
Бетти презрительно фыркает: "Если вообще и есть рай, то он создан для мужчин. А наш рай знаешь где? Это бутылка".
Утром на среднюю палубу приходят две помощницы Обезьяны будить заключенных. Сами они спят в помещении бывшей каюты, отделенном решетчатой дверью от средней палубы. Обезьяна, которая живет на берегу, обычно появляется гораздо позже, когда женщин на четырех баржах привозят в большой каменный дом на пристани, где надо распускать старые тросы. Отсюда нельзя убежать, так как каменный дом окружен железной решеткой и вооруженные солдаты сопровождают каждую баржу так, что тот, кто осмелится прыгнуть за борт, будет немедленно сражен пулей.
Однако на пути в мастерскую и обратно к баржам подплывают торговцы на яхтах и предлагают купить джин, пироги и разные другие продукты. Они также захватывают письма для заключенных, и, когда приходит письмо какой-нибудь женщине на барже, они доставляют его за одно-два пенни. Помощницы Обезьяны и стражники устремляют взоры на грязные дома и портовые сооружения Плимута, пока это происходит, но потом получают несколько пенсов от торговцев и снова приступают к исполнению своих обязанностей. В дни, когда нет продавцов джина, настроение заключенных ухудшается и часто возникают перебранки и скандалы. Работа по разбору веревок грязная и пыльная, но для Мэри и многих других заключенных она не вызывает особых сложностей или неудобств. Незадолго до наступления темноты узниц отвозят обратно на "Дюнкерк".
Некогда корабль его величества "Дюнкерк" считался гордостью британского флота, но это было более полувека назад. Затем оно было признано непригодным к плаваниям и разоружено, и вот теперь оно стоит на рейде Плимута. Судовые палубы изменились до неузнаваемости, мачты сняты, только сам корпус содержался в порядке, чтобы морская вода не просачивалась в слишком больших количествах. Временами раскладывался крысиный яд, но он вряд ли производил сколько-нибудь значительный эффект. Когда на судне появились первые заключенные, крыс настолько приручили, что ради развлечения их подкармливали остатками почти несъедобной еды, заставляя взамен танцевать на задних лапках.
Не только крысы прокладывали себе путь с одной палубы на другую, но также заключенные додумались до того, чтобы общаться между собой таким путем. И крысы и заключенные сотрудничали настолько успешно, что за долгие годы превратили прогнившее нутро "Дюнкерка" в особый мир с многочисленными потайными ходами. В конце 1780-х годов узники носили только кандалы, а ночью их не приковывали к койкам, то есть они могли свободно передвигаться в пределах огороженного помещения, куда стражники никогда не решались заглянуть. Билл Контрабандист почти пять лет находился на средней палубе, которая соседствовала с помещением, в котором жили женщины; без особых трудностей он и его товарищи прорыли к ним лаз, и результаты были очевидны. Об этом знали помощницы Обезьяны и, разумеется, сама Обезьяна, а также начальник "Дюнкерка", пожилой, сильно спившийся унтер-офицер, которого за его маленькую плотную фигуру прозвали Винной Бутылкой. Однако он и его собутыльники вряд ли были заинтересованы в том, чтобы перекрыть потайной ход, так как среди заключенных находился некий Джеймс Кокс, приговоренный к смерти Эксетерским судом 24 мая 1784 года. Его документы по непонятной причине исчезли, но кто бы он ни был, он всегда щедро платил за то, чтобы проход к женщинам поддерживался открытым. Это был сильный человек с пышной копной черных волос, всегда носивший с собой оружие. Возможно, находились и те, кто завидовал ему, но были и заключенные, называвшие его "мистер Кокс". Во время работ на берегу он часто отсиживался в тени, разумеется щедро заплатив за это стражнику. Когда торговцы приближаются к баржам, они направляются прежде всего поближе к Джеймсу Коксу.
Много говорят о том, откуда Джеймс Кокс берет средства, позволяющие ему вести более удобное существование, чем другим заключенным. На этот счет распускают разные слухи: дескать, он был участником воровской шайки, имеющей связи в высших кругах общества, и поэтому может претендовать на известную экстравагантность поведения. Сам он ничего лишнего не говорит, но держится дружелюбно и всегда помогает, если может. Однако он так осторожен, что имеет при себе только ограниченные средства и во время ежедневных переправ на баржах приобретает совсем немного, так что жулики (а их на "Дюнкерке" немало) не решаются его обчистить.
4
Однажды, когда Джеймс Кокс проползал по проходу в женское помещение на средней палубе и поздоровался с Мэри, его сопровождали двое друзей. Один из них, ирландец Джеймс Мартин - долговязый тощий человек, который, похоже, был замешан в воровской компании; его приговорили к шести годам ссылки за кражу одиннадцати железных нарезных болтов стоимостью 4 шиллинга 6 пенсов. Его приятель и сверстник Вильям Брайент, прозванный Биллом Контрабандистом, уроженец Корнуолла, был приговорен к семи годам ссылки в Америку за то, что "оказал сопротивление представителям налогового управления, которые в соответствии с предписаниями закона хотели конфисковать имущество контрабандного происхождения". Оба друга вместе с Джеймсом Коксом занимали определенное положение в кругу заключенных. Джеймс Мартин умел читать и писать, а таких грамотных среди узников было совсем немного. Конечно, он знал далеко не совершенный письменный английский язык, но этого вполне хватало, чтобы сочинять письма для своих товарищей. Они могли сообщить своим родственникам и знакомым, где они находятся, и таким путем иногда получить несколько шиллингов; этого было достаточно, чтобы облегчить свое существование до терпимого уровня путем подкупа нужных лиц. Мартин занимается сочинением писем отнюдь не задаром, но он предъявляет весьма умеренные запросы и является значительным лицом в этом странном обществе, в котором, как в кривом зеркале, отражалась жизнь тогдашней Англии. Здесь тоже выражены классовые различия. К Джеймсу Коксу многие другие узники обращались со словом "мистер", с Джеймсом Мартином разговаривали любезным тоном, а Вильям Брайент среди воров и разбойников на "Дюнкерке" был признан своего рода шерифом, чьим приказаниям повиновались. Он имел определенное влияние на некоторых представителей власти, с которыми общались заключенные. Прошло несколько дней, и Мэри сама убедилась в том, насколько велик его авторитет.
Из Лондона прибывает комиссия для ознакомления с условиями содержания заключенных на "Дюнкерке". Всех узников - мужчин и женщин - выстроили на палубе в два ряда для осмотра, и члены комиссии в сопровождении Винной Бутылки и Обезьяны движутся вдоль рядов. Один из благородных господ, который постоянно достает понюшку табаку и держит у ноздрей шелковый носовой платок, спрашивает несколько экзальтированным голосом: "Если кто-нибудь из заключенных имеет претензии, пусть он спокойно выйдет вперед и скажет, что у него на душе".
Воцаряется тишина. Слышен лишь слабый лязг кандалов. Но вот Вильям Брайент делает шаг вперед: "Сэр, разрешите мне задать вопрос?"
Винная Бутылка подошел к нему, чтобы заставить вернуться в строй, но благородный господин с носовым платком воспрепятствовал этому пренебрежительным жестом:
"Кто ты такой и за что осужден?"
"Вильям Брайент, сэр, приговорен к семи годам ссылки в Америку за контрабанду".
"Ну давай послушаем, что у тебя на душе?"'
"Милорд, многие из нас, приговоренные к ссылке в Америку, давно находятся на "Дюнкерке", но мы слыхали, что североамериканские колонии потеряны для нашего возлюбленного короля, дай бог ему долгие лета, и потому нам, конечно, хотелось бы знать, что с нами теперь будет. Поэтому, сэр, я и рискнул обратиться с этим вопросом к членам комиссии".
"Ты прав, Брайент. Рад, что могу всем вам сообщить, что очень скоро выйдет постановление о том, как с вами быть. В какую страну вас отправить, правительство определит в ближайшие месяцы". Господин снова втянул в ноздри табак и исчез вместе с другими членами комиссии.
Вечером, когда Билл Контрабандист, Петер Лягушатник и Джеймс Мартин навещают Мэри и других девушек, Обезьяна и ее две помощницы внезапно появляются у железной решетки. Трое мужчин бегут обратно к проходу, пытаясь уйти в свое помещение, но вход забаррикадирован досками, принесенными некоторыми женщинами, которые недовольны тем, что Билл Контрабандист в последние дни проявляет интерес к Мэри.
Обезьяна приводит в женское помещение на средней палубе двух вооруженных стражников и подает знак, чтобы они следовали за ней. В руке у нее Резвый Джек.
"Что видят мои скромные глаза, - говорит она, - ведь несколько кавалеров пробрались к моим дамам".
Она подает знак одной из своих помощниц, чтобы та позвала Винную Бутылку. "Разве это не заинтересует старшего сержанта Белфорта!"
Мэри сильно переживает за участь трех мужчин, но те воспринимают ситуацию с величайшим спокойствием. Девица Бетти зычным резким голосом разглагольствует о моральном разложении, о том, что бедные женщины вынуждены быть свидетелями того, что происходит между Биллом и Мэри.
"Да, ты имеешь право осуждать", - холодно замечает Обезьяна.
Спустя некоторое время появляется старший сержант Белфорт вместе с мистером Коксом, и оба как будто навеселе. Вернее сказать, они настолько пьяные, что еле стоят на ногах, поддерживая друг друга. Заключенный и стражник в таком замечательном единодушии.
Вильям Брайент быстро улавливает обстановку. "Дорогая мисс Энн Крофти, разрешите несчастному арестанту сказать несколько слов, прежде чем вы вынесете приговор? Хотя мы, узники, лишены удовольствия слушаться вас, все мы слышали о вашей душевной теплоте и потому надеемся, что вы проявите великодушие и к нам, ведь на этот раз мы нарушили правила. Поэтому, мадам, очень прошу вас перейти в отдельное помещение вместе с мистером Коксом и мной. Там предоставится возможность мне, непосредственному виновнику, понести заслуженное наказание".
"Хорошо, болван", - говорит грозная женщина, но в ее голосе не чувствуется никакого гнева.
Долго потом женщины-заключенные слышат смех, раздающийся из каюты, где обычно спят помощницы Обезьяны. Там Обезьяна, Винная Бутылка, Кокс и Вильям Брайент проводят собрание. После этого разговоры о проходе между мужским и женским помещениями больше никто не заводит. Девица Бетти и ее приятельницы получают большую взбучку от Вильяма за донос. И на этом дело прекращается.
Билл Контрабандист и Мэри Брод быстро находят общий язык. Между ними возникает не просто симпатия, а глубокая взаимная любовь, любовь, которую не останавливают никакие преграды и которая вместе с тем остается земной. Развитие событий приводит к тому, что через несколько месяцев Мэри замечает, что забеременела. Но к этому времени в жизни заключенных происходят большие перемены.
Глава 3
Первая флотилия отплывает в Новую Голландию (Австралию). - Обстановка на борту судна. - Капитан Уоткин Тенч. - О губернаторе Артуре Филлипе. "Бесперспективная авантюра". - На борту транспортного судна "Шарлотта. Драка на палубе. - Мэри рожает дочь, которую окрестили Шарлоттой. - Позади остался мыс Доброй Надежды. - Дизентерия и цинга при прохождении "ревущих сороковых". - После восьмимесячного плавания показался берег Нового Южного Уэльса.
1
3 марте 1787 года у мыса Спитхед собираются суда, предназначенные для перевозки первой партии заключенных в каторжную колонию Ботани-Бей в Новой Голландии. Свыше тысячи людей - заключенные, солдаты и офицеры под командованием капитана Артура Филлипа - должны отправиться на противоположный край света. Они сойдут на берег неизвестной страны и создадут там колонию, которая в течение ряда лет должна обеспечить себя всем необходимым. Это, несомненно, была самая дерзкая из многочисленных попыток колонизации в мировой истории [19].
Страна получила название Новый Южный Уэльс, ее первый губернатор, капитан Артур Филлип, плывет на флагманском военном корабле "Сириус", сопровождаемом вспомогательным судном "Сэпплай" с пушками на борту. Заключенных размещают на следующих транспортных судах: "Александр" (213 мужчин), "Скарборо" (208 мужчин), "Френдшип" (77 мужчин и 20 женщин), "Шарлотта" (88 мужчин и 20 женщин), "Принц Уэльсский" (100 женщин) и "Леди Пенрин" (102 женщины). Три судна, "Голден-Гроув", "Фишбёрн" и "Борроудейл", должны перевезти бульшую часть провизии и имущества для новой колонии в расчете на два года. Группа морских пехотинцев под командованием майора Роберта Росса, которая составит гарнизон колонии, распределена по судам.
Многие сложные проблемы возникают еще до отплытия флотилии, например вопрос о соотношении полов: в путь отправляются немногим более 200 женщин и примерно 800 мужчин. Джеймс Матра, который плавал в качестве мичмана с Куком и участвовал в разработке планов организации каторжной колонии Ботани-Бей, еще на подготовительном этапе обращал внимание на такое неравное соотношение полов и в своем докладе (Proposal for establishment a settlement in New South Wales) и предлагал послать одно из транспортных судов на недавно открытые острова Дружбы (Тонга), в Новую Каледонию или на Таити с тем, чтобы там "без труда набрать достаточное число женщин для мужского населения в Новом Южном Уэльсе и тем самым избежать немалых смут и беспорядков". В официальных инструкциях, переданных капитану Филлипу от имени его величества короля Георга III министром внутренних дел лордом Сиднеем 25 апреля 1787 года, отмечалось канцелярским языком того времени, что при посещении островов Южного океана рекомендуется брать с собой тех молодых женщин, которые пожелают сопровождать транспортные суда к месту их назначения. Однако при этом все же оговаривалось, что не следует применять насилие по отношению к женщинам, если они не захотят присоединиться к флотилии.
Не менее сложно было определить, чем заниматься после длительного плавания. Джозеф Бэнкс при всей своей учености довольно неточно описал условия в новой стране. Он сообщил об "обширных лугах". Но могут ли на этих землях расти зерновые культуры, как в Англии? Можно ли там выращивать картофель? Каковы возможности для разведения скота? Поэтому возникли понятные расхождения в мнениях о том, что надо взять с собой из скота, семян и продовольствия, а в отношении личных вещей высказывались совершенно разные точки зрения. Разумеется, тут речь идет не о том, что заключенные могут захватить с собой еще что-либо, кроме той одежды, в которой они ходят, а также узелка с некоторыми вещами про запас. Если у них есть драгоценности, которые не перешли к государству по решению суда, или деньги, конечно, их можно взять с собой. Но это разрешение практически осуществляется лишь в весьма немногочисленных случаях.
После очень больших хлопот врачу Джорджу Бутье-Уоргену позволили везти пианино, а пастор Ричард Джонсон без осложнений погрузил на борт судна всю свою литературу, состоявшую, между прочим, из 100 экземпляров книги пастора Иджена Уайта "Ты не должен красть" (Отвращение от воровства), "Увещевания тем, кто поминает имя господа всуе" Матильды Блоджет (70 экземпляров), "Сотня слов тем, кто хочет вести праведный образ жизни" (100 экземпляров), 200 экземпляров Нагорной проповеди, всего 25 книг назидательного труда "Откровенные утренние молитвы для заключенных", но целых 200 экземпляров "Назидания против лживости", кроме того, 100 библий, 100 молитвенников, 400 экземпляров Нового завета и 500 псалтырей.
Заключенные мужчины и женщины, солдаты, офицеры, несколько врачей и священник - все отправляются в путь, как по своей воле, так и вопреки ей, для основания новой колонии. Наши современники удивляются тому, что среди вольных людей, посланных правительством, не было ни одного садовника или агронома. Большинство заключенных выросли в трущобах больших городов Англии и никогда не занимались ремеслом, лишь некоторые, особенно осужденные за контрабанду, знали толк в рыболовстве. Как можно было ожидать, что ловкий карманный вор или искусный фальшивомонетчик смогут обрабатывать землю? А многочисленные проститутки, чем их занять?
Возникают некоторые вопросы по поводу точного числа заключенных. При отплытии первой флотилии из Англии всего в ней было 759 заключенных, включая 16 детей и двух женщин весьма преклонного возраста - Элизабет Бекфорд 70 лет и Дороти Хендленд (известной также по кличке Грей), которой было 82 года, когда ее приговорили за мошенничество.