своими детьми не общаются. Живущие отдельно от детей матери, однако, почти всегда
сохраняют контакт с детьми после развода и поддерживают семейные узы, несмотря на
возможную занятость на работе и новые отношения. Вдобавок у разведенных мужчин
усиливается психологическое и эмоциональное расстройство. Кажется, женщине развод
наносит больший ущерб в материальном и финансовом плане, а мужчине — в эмоциональном
и психологическом76.
Отцовское участие в жизни детей после развода связано с качеством отношений между
бывшими супругами до этого события. Как ни парадоксально, мужчины, которые до развода
проводили много времени с детьми, чаще всего перестают появляться после расторжения
брака, а те, кто раньше мало ими занимался, склонны к более тесным отношениям после
развода. Эдвард Крук эти неожиданные результаты объясняет тем, что отцы, которые в семье
меньше занимаются детьми, придерживаются «более традиционных» взглядов, и развод
усиливает у такого мужчины чувство ответственности по отношению к семье. А вот
«либеральный» мужчина с большей вероятностью посчитает себя «свободным» от семейных
обязанностей после расторжения брака77.
В дискуссии о разводах в современной Америке, как правило, меньше говорят о самой паре и
больше — о воздействии развода на детей. Психолог Джудит Валлерстайн показала, что
многие дети «в течение продолжительного времени и даже всю жизнь страдают от
последствий развода». Некоторые из них стараются подавить это воздействие, и оно
проявляется спустя годы. Дети теряют те строительные леса, которые необходимы для
построения личности. «Когда эта конструкция рушится, мир ребенка на время оказывается без
опоры. И дети, с их ощущением концентрированности времени, не понимают, что этот хаос не
вечен». Как обнаружила Валлерстайн, через десять лет после развода значительное
количество детей продолжают переживать и достигают меньших успехов, чем от них можно
ожидать. У многих из них возникают трудности в установлении отношений близости78.
225
Однако большинство исследований разводов показывают, что после начального
эмоционального расстройства, которое затрагивает почти всех детей, большинство из них
постепенно «успокаиваются и возвращаются к нормальному процессу взросления».
Большинство детей оправляются от стресса и через несколько лет после развода родителей не
обнаруживают каких-либо неблагоприятных признаков при наличии адекватной
психологической поддержки и экономических ресурсов. (Вал-лерстайн не наблюдала за
определенной контрольной группой, а опиралась на данные по выборке детей, которых по
разным причинам показывали терапевтам79.)
Нет сомнений, что дети трудно переносят развод и что воспитывать ребенка в семье с двумя
родителями, пожалуй, лучше, чем в семье с одним родителем. В семье с двумя родителями
каждый будет уставать и утомляться меньше, и, следовательно, детско-родительские
отношения будут более качественными и на более высоком уровне. И мало сомнений в том,
что, при прочих равных условиях, когда ребенка воспитывают двое, независимо от их
сексуальной ориентации, — это лучше, чем когда ребенок воспитывается в одиночку.
Серьезные споры ведутся о том, что мы понимаем под выражением «при прочих равных
условиях». Если сравнить, например, успехи в учебе, ощущение благополучия, уровень
психологической и эмоциональной адаптации детей, которые воспитывались в стабильных
семьях, и детей из неполных семей, переживших развод, то мы обнаружим, что дети из
неполных семей показывают более низкие уровни ощущения благополучия, самооценки,
успехов в учебе и адаптированное™, чем дети из полных семей.
Но такие сравнения вводят в заблуждение, поскольку сравниваются два типа семей —
пережившие развод и стабильные, — как будто они равнозначны. Развод — не средство от
брака, а средство от плохого брака. И когда исследователи сравнивают показатели детей из