само собой разумеющиеся. Сюда входят право наследования супругу или супруге при
отсутствии завещания, право на консультации с врачами и принятие важных медицинских
решений при утрате правоспособности партнера; право на воссоединение ссупругом(ой),
подданным(ой) другого государства; право на включение супруга(и) в медицинскую
страховку; право на посещение супруга(и) в государственном учреждении, например в
тюрьме или больнице; наконец, право не свидетельствовать против супруга(и) в суде93.
Верно, что отношения между геями более хрупкие, чем гетеросексуальные отношения, и что
геи менее «разборчивы», чем гетеросексуалы, однако это не относится к лесбиянкам.
Некоторые причины таких отличий можно обнаружить в мужской тендерной социализации,
которая не поощряет мужчин к тому, чтобы ставить частную сферу на первый план; в ис-
ключении возможности для гомосексуалов вступать в законный брак, который цементирует
гетеросексуальные отношения и укрепляет совместную жизнь, несмотря на разногласия; в от-
сутствии детей, которые нередко служат для гетеросексуальных пар поводом продолжать
попытки наладить отношения; наконец, в социальном неодобрении и гомофобии институтов,
которые могут разрушить любую гомосексуальную пару. «Парадоксально, но большинство
американцев считают, что геи и лесбиянки неспособны на длительные отношения, и в то же
самое время отказывают им в институте, который стабилизирует отношения», — писал Крэйг
Дин, руководитель Фонда
94
семейного права .
Брак — это нечто большее, чем юридическое право, большее, чем отношения. Это —
институт, на основе которого выстроен наш идеал семьи. Лишение права на брак законода-
тельно устанавливает, что гомосексуальные отношения менее ценны, менее важны, чем
гетеросексуальные. Такое обесценивание ведет к той самой беспорядочности в связях,
которой прежде всего обосновывают отказ в праве на семью.
233
Многие геи и лесбиянки живут семейными парами. С одной стороны, эти пары «с меньшей
вероятностью будут демонстрировать неравенство», характерное для гетеросексуальных
браков. Принадлежность пары к одному тендеру нейтрализует тендерное неравенство ввиду
отсутствия тендерных различий. По сравнению с гетеросексуальными парами гомо-сексуалы
гораздо чаще совместно делают работу по дому, а лесбийские пары — самые эгалитарные из
всех95. Выходит, гомосексуальные пары часто становятся превосходными родителями. В
конце 1960-х гг. одна женщина оплакивала свое положение — она не была лесбиянкой,
просто не могла родить
ребенка:
«Самым большим разочарованием моей матери было то, что у нее не будет внуков. Я очень
люблю обоих моих родителей и сделала бы все для их счастья, а внуков подарить им не могу.
Помню, я была страшно огорчена, когда... узнала, что у меня никогда не будет детей. А я
хотела бы детей для себя»9б.
Подобно тому как гетеросексуальным женщинам приходится однажды делать выбор между
карьерой и семьей, так и многие геи и лесбиянки вынуждены выбирать между признанием
своей сексуальности и возможностью иметь семью. И как женщины сегодня не желают делать
выбор и стремятся «иметь все», так и гомосексуалы считают, что их сексуальность не лишает
их способности стать хорошими родителями. В 1976 г. в США родителями были от 300 до 500
тыс. гомосексуальных пар; сегодня от 1,5 до 5 млн лесбиянок и от 1 до 3 млн геев
воспитывают детей. В настоящее время от 6 до 14 млн детей (приблизительно 5%) имеют по
крайней мере одного гомосексуального родителя97.
Ни одно из «грозных» последствий воспитания ребенка гомосексуальной парой не наступило.
Нет никаких свидетельств, что отец-гей или мать-лесбиянка оказывают какое-то