процессе трансформации социальных классов, в условиях городской бедности, безнадежности
и расизма. Но, игнорируя мужественность, позволяя ей оставаться невидимой, мы никогда
полностью не поймем эти проблемы. Не говоря уж об их решении.
Разнообразие и власть
Используя термин «тендер», я определенно намереваюсь обсуждать и мужественность, и
женственность. Но даже эти термины неточны, так как они предполагают, что существует
одно простое определение мужественности и одно простое определение женственности. Если
нашим намерением является декон-струирование идеи о том, что только тендерные различия
имеют решающее значение, тогда социально-конструкционистский анализ должен быть
направлен на исследование различий среди мужчин как группы и среди женщин. Нередко
получается, что именно эти различия оказываются более решающими, чем гендерные.
В любом обществе одновременно сосуществуют несколько значений мужественности и
женственности. Проще говоря,
25
американские мужчины и женщины далеко не одинаковы. Наши опыты структурированы
классом, этничностью, возрастом, сексуальностью, региональной принадлежностью. Каждая
из этих «осей» модифицирует все другие. Видимость тендера не означает, что мы превращаем
все другие организующие принципы социальной жизни в невидимые. Например, представьте
пожилого чернокожего гея, живущего в Чикаго, и молодого гетеросексуального фермера из
Айовы. У них ведь очень разные определения мужественности, не так ли? Или другой пример
— 22-летняя обеспеченная гетеросексуальная американка азиатского происхождения,
проживающая в Сан-Франциско, и 50-летняя белая ирландская католичка, лесбиянка из
Бостона. Наверно, у них будут разные идеи по поводу того, какой следует быть женщине?
Если тендер является переменной категорией для разных культур, в разные исторические
периоды, среди мужчин и женщин одной и той же культуры, в течение одной жизни, то мож-
но ли говорить о мужественности и женственности как о неких константах, универсальных
«сущностях», характерных для всех мужчин или для всех женщин? Если нет, то тендер надо
рассматривать как постоянно изменяемое текучее сосредоточение значений и способов
поведения. В этом смысле нам следует говорить о мужественностях и женственностях,
признавая разные определения мужественности и женственности, которые мы же и
формируем. Используя оба термина во множественном числе, мы признаем, что
мужественность и женственность обладают разными значениями для разных групп людей в
разное время.
Нам не стоит забывать и то, что не существует равных условий для формирования мужествен
ноете и иженственностей. Американки и американцы должны противостоять определениям,
выдвигаемым в качестве неких модельных мерок. Мы должны понимать, что быть мужчиной
или женщиной в нашей культуре означает быть таковым или таковой в соответствии с
определениями, противопоставляющими нас некоему набору «других» — расовых
меньшинств, сексуальных меньшинств. Конечно, для мужчины классическим «другим»
является женщина. Словно жизненный императив большинства мужчин состоит в
доказательстве того, что они навсегда и решительно не похожи на женщин.
Для большинства мужчин «гегемонное» определение мужественности выводится из модели,
предлагаемой всем мужчинам. Гегемонное определение мужественности «формируется отно-
сительно различных подчиненных мужественностей, так же как и относительно женщин», —
пишет социолог Роберт Коннелл.
26
Социолог Ирвинг Гоффман дал еще одно определение гегемон-ной мужественности:
«В некотором смысле в Америке существует лишь один полноценный тип мужчин: молодой,
женатый, белый, горожанин, с американского Севера, гетеросексуальный, протестант, отец, с