рили они, — мы бы остались дома с детьми; в конце концов именно там нам и следует быть».
Но такая позиция противоречит реальному опыту женщин. Женщины работают, писала
политический обозреватель Ката Поллит, «потому что нам
280
1
нравится наша работа, наша зарплата, более интересное и надежное будущее, чем то, которое
было бы у нас с устаревшими навыками, меньшим стажем и меньшим опытом»9.
Сочетание неизменных традиционных тендерных идеологий с изменениями в экономической
и социальной действительности делает сегодня работу особенно спорной ареной для решения
тендерных проблем. С одной стороны, женщины сталкиваются с постоянной тендерной
дискриминацией: им платят меньше, их реже повышают, им реже дают особые задания,
несмотря на их квалификацию и желание; и им постоянно дают почувствовать, что их здесь не
ждали, как будто они вторглись в мужскую сферу. С другой стороны, мужчины говорят, что
их возмущают изменения в политике на рабочих местах, потому что они боятся сделать
женщине малейшее нарекание, чтобы не попасть под суд за сексуальное домогательство.
Структурным фоном этих сложностей во взаимоотношениях служит сильнейшее тендерное
неравенство на работе в индустриально развитых странах. Тендерное неравенство в Америке
противоречит американским идеям свободы и равенства возможностей. Однако это никого
особенно не удивляет, поскольку в Америке к тому же едва ли не самый высокий уровень
неравенства доходов. Согласно исследованию Организации по экономическому
сотрудничеству и развитию, разрыв между наиболее высокооплачиваемыми 10% населения и
самыми низкооплачиваемыми 10% работающих американцев является наибольшим среди
промышленно развитых стран. Во время экономического бума 1980-х гг. 1% самых богатых
людей в США получили приблизительно 60% всех доходов за десятилетие. Еще 19%
получили следующие 25%, так что 85% всех доходов за десятилетие достались одной пятой
населения. У 20% самых бедных американцев доходы снизились на 9%, у следующих 20% —
на 1%. Вот такая нисходящая экономика!
У 80% американцев, составляющих низ пирамиды, доходы достигали максимума в 1973 г., т.е.
их доходы с тех пор или не изменились, или снизились. По данным Бюджетного отдела
Конгресса США, средний доход на семью не изменился: в 1973 г. он составлял 35 474
доллара, в 1990 г. — 35 353 доллара.
Вспомним также, что это — средний доход семьи, а главное изменение на рынке труда за этот
период — увеличение числа женщин. Все это означает, что реальные доходы мужчин
снизились за последнюю четверть столетия. У мужчин, которым в 1949 г. было 30 лет, доход к
сорока годам повышался
281
на 63%. В 1973 г. у того же 30-летнего мужчины через 10 лет доход снижался на \%. Эти
экономические показатели особенно важны, чтобы понять общий контекст тендерного
неравенства, поскольку из них следует, что за прошедшие двадцать лет большинство
работающих мужчин чувствуют все более сильное давление: чтобы свести концы с концами,
они работают интенсивнее и дольше, а их доходы неуклонно падают. Возросшее давление в
условиях экономической нестабильности, вызванной сокращением производства, массовыми
увольнениями и изменениями рыночной конъюнктуры, заставляет американских мужчин
защищать неоспоримую прежде позицию кормильца семьи.
Постоянство тендерной дискриминации на рабочем месте
Многие годы главным препятствием в поиске работы для женщин была дискриминация по
половому признаку. Дискриминация имеет место при неравноценном отношении к людям из-
за их личных характеристик, не связанных с работой. Дискриминация имеет место, когда мы
по-разному обращаемся с подобными друг другу людьми или одинаково с различающимися.