них романтических партнеров в качестве друзей, чем мужчина. После разрыва мужчины —
якобы менее эмоциональный ген-дер —тяжелее переживают одиночество, чаще впадают в
депрессию и бессонницу, чем женщины. То же относится и к разводу: женатые мужчины
живут дольше и эмоционально здоровее, чем разведенные и холостяки; незамужняя женщина
живет дольше и счастливее, чем замужняя
338
47
Хотя некоторые тендерные различия, как кажется, одновременно и подтверждают
традиционные тендерные стереотипы, и противоречат им, некоторые данные
свидетельствуют, что эти различия значительно уменьшились за последние несколько
десятилетий. В конце 1960-х гг. Уильям Кефарт задал вопрос более чем тысяче студентов
колледжа: «Если у парня (у девушки) есть все качества, о которых ты мечтаешь, ты бы
вступил(а) в брак с ним (с ней), если бы не любил(а) его (ее)?» Тогда Кефарт обнаружил
сильные различия между мужчинами, которые не допускали мысли о браке без любви, и
женщинами, которые чаще говорили, что отсутствие любви не обязательно препятствует
браку. (Кефарт приписал это экономической зависимости женщин, из-за которой мужчины
могли себе позволить «роскошь» жениться по любви48.)
С тех пор социологи не переставали задавать этот вопрос, и каждый год становилось все
меньше женщин и мужчин, которые утверждали, что готовы вступить в брак без любви.
Ксередине 1980-х гг. 85% и женщин и мужчин считали такой брак невозможным; к 1991 г.
86% мужчин и 91% женщин решительно ответили «нет». Более резкое изменение показателей
среди женщин указывает, насколько женское движение преобразовало женскую жизнь:
женская экономическая независимость теперь предоставляет женщинам такую же роскошь
брака по любви.
Однако такие исследования обнаружили значительные различия между разными странами, и
это предполагает, что наши определения любви конституированы культурными различиями в
большей степени, чем тендером. Когда студентам в Японии и России задавали тот же самый
вопрос в 1992 г., их ответы резко отличались от ответов американцев: больше российских
женщин (41%) и мужчин (30%) ответили «да», в отличие от японцев (19% женщин и 20%
мужчин) и американцев (9% женщин и 13% мужчин). Если американские и японские
женщины давали утвердительный ответ чуть реже мужчин, то российские
49
женщины — наоборот, гораздо чаще .
Возможно, есть какие-то другие факторы, которые влияют на то, как женщины и мужчины
любят. Вспомните приведенный выше пример, как супруги говорили, чего они хотят друг
друга, — что может ярче подтвердить значительные тендерные различия? Но их утверждения,
тем не менее, могут сказать нам больше о преобразовании любви в браке, чем об
укоренившихся личностных различиях между женщинами и мужчинами. Некоторые
интересные результаты были получены в исследовании,
339
проведенном социологом Кэти Гринблат. Она задавала женщинам и мужчинам два вопроса
непосредственно перед их вступлением в брак: «Откуда вы знаете, что любите этого
человека?» и «Откуда вы знаете, что этот человек вас любит?»50
Перед браком ответы показали существенные тендерные различия, которые симметрично
дополняли друг друга. Мужчина «знал», что любит будущую жену, потому что готов многое
сделать для нее, пожертвовать всем, сбегать за цветами или продемонстрировать свою любовь
иным зримым образом, например, бросить все и среди ночи помчаться к ней на машине сквозь
снежный буран только потому, что она чем-то огорчена. К счастью, их будущие жены «знали»
о том, что их любят, именно потому, что их мужчины были способны на подобные