Был бы для мальчика переход в бытие девочки таким же легким?
Данные недавнего опроса предлагают несколько иную интерпретацию. Учащихся начальных
классов в средних школах штатов Мичиган, Висконсин, Миннесота, Северная и Южная
Дакота спрашивали, что он или она сделает, если на следующее утро проснется человеком
другого пола. Девочки некоторое
72
время думали над ответом, потом скромно выражали свое разочарование и затем
рассказывали о том, что сделали бы, превратившись в мальчика. Стала бы доктором,
пожарником, полицейским или игроком в бейсбол — таков был типичный ответ. Мальчики,
наоборот, даже не думали, прежде чем дать ответ. «Покончил бы собой» — была стандартная
реакция на возможность жить как девочка60.
Политика биологического эссенциализма
Биологические аргументы о происхождении половых различий обычно были связаны с
политическим консерватизмом, так как предполагали, что социальные отношения между
женщинами и мужчинами, включая социальную, экономическую и политическую половую
дискриминацию, — неизбежный результат действия законов природы, проявляющих себя
своими таинственными способами. Политический процесс законодательных реформ для
изменения гендерного порядка общества, движения за гражданские права для женщин или в
защиту прав геев и лесбиянок всегда сталкивались с биологическим эссенциализмом: не
шутите с матушкой-природой! Джеймс Добсон, бывший преподаватель педиатрии и
основатель правой политической группы «Внимание — семья!», выразился достаточно резко:
«Я думаю, что вмешательство в отточенные временем отношения мужа, любящего защитника,
и жены, нуждающейся в такой защите, является ошибкой... Два капитана топят судно, два
повара портят бульон. Я думаю, что семья должна иметь лидера, решения которого
преобладают, когда мнения в семье расходятся. Эта роль предназначена в доме только
мужчине»61.
Социолога также заскочили в фургончик с оркестром из биологов. Например, социолог
Стивен Голдберг в книге «Неизбежность патриархата» утверждает, что, так как мужское
доминирование является вездесущим и вечным, оно просто обязано иметь биологическое
происхождение. Существует слишком много совпадений, чтобы доминирование могло быть
только социальным явлением. Феминизм, как утверждает Голдберг, воюет с природой:
«Женщины следуют собственным физиологическим императивам... В этом и любом другом
обществе [мужчины] обращаются к женщинам за мягкостью, добротой и любовью, ищут
убежища от мира боли и силы... В каждом обществе основным мужским побуждением
является чувство, что женщин и детей
73
необходимо защищать... Феминистка не может иметь все это одновременно: если она желает
жертвовать всем этим, то получит взамен единственное право — иметь дело с мужчинами на
их условиях. И она проиграет»62.
Такая политическая идеология предполагает, что неравные социальные отношения в
конечном счете предопределены природой.
Но используемые для этого данные, иногда внушительные, но чаще сомнительные, далеко не
убеждают. Если мужское доминирование естественно и строится на биологических
императивах, то почему, спрашивает социолог Синтия Фукс Эпстейн, оно должно быть
связано с принуждением, охраняться законами, традициями, обычаями, почему возникает
постоянная угроза насилия над любой женщиной, посмевшей пересечь разделительную
линию? И почему женщины так стремятся войти в мужские сферы, как, например, колледжи и
университеты, политика и рынок труда, высококвалифицированные профессии и армия, для
которых они являются явно биологически неподходящими?