Современный ареал распространения дикорастущих «лилий Мадонны» простирается от пологих холмов Македонии, охватывая Анатолию и нагорья Балканского полуострова, к югу, до гор Ливана и горы Кармель в Израиле. Шауэнберг провел исследование «лилии Мадонны» и пришел к выводу, что этот цветок хорошо себя чувствует только в зонах умеренного климата, в частности, в Европе и Западной Азии. Ученый особо отмечает, что хребет горы Кармель — крайняя южная точка ареала, в котором «лилия Мадонны» еще встречается в дикорастущем состоянии, и то только на склонах гор на значительной высоте. Как я уже отмечал, лилия Мадонны имеет белый цветок, но у нее есть и ярко-желтая разновидность — Lilium Monodelphum. Родиной этой очаровательной лилии является Крым, Кавказ от Черного до Каспийского моря и некоторые районы северной Турции. Этот ареал, естественно, включает в себя и уже упомянутые нами локусы царства Аратты и Эдема.
К сожалению, в наши дни лилии более не встречаются на нагорьях Загрос — регионе, имевшем тесные связи с Египтом в Додинастическую эпоху. Однако, помня о том, что «лилия Мадонны» сегодня размножается и семенами (что указывает на ее выращивание в течение длительного периода), Ф.Фернс высказал предположение о том, что ее могли выращивать в древнем Иране еще до вырубки лесов и чрезмерно интенсивной культивации, изменившей характер ландшафта в этом регионе. Если же допустить существование этих факторов в древности, надо признать, что они были просто идеальными для лилий с высоким стеблем и что они не слишком отличались от условий, существовавших в древности на южных склонах гор Загрос. Сегодня же нам остается лишь вообразить, как живописно выглядели растущие рядом друг с другом оба вида лилий — белые и желтые — высотой более четырех футов, во множестве произраставшие на горных лугах южной гряды гор Загрос, протянувшейся к северу от древних Суз. Как мы уже говорили в этой книге в одной из глав, посвященных Месопотамии, шестилепестковая лилия служила одним из важнейших символов богини Инанны.
Во времена составления текстов надписей пирамид VI династии египетские писцы называли геральдическое растение — символ Верхнего Египта сешен или сешешен (Тексты пирамид, изречение 395), сопровождая этот иероглифический знак детерминантом «цветок с длинными лепестками». Египтологи упорно, но, на мой взгляд, совершенно напрасно отождествляли его с лотосом. Дело в том, что в древнеегипетском языке для обозначения лотоса существовало другое слово — некхебет (Тексты пирамид, изречение 439), детерминантом для которого служил другой цветок, напоминающий чашечку. Представляется маловероятным, чтобы сешен и некхебет использовались применительно к одному и тому же виду растений, и поэтому я пришел к выводу, что «сешен» первоначально означало «лилия», а «некхебет» — собственно «нильский лотос». В этой связи очень интересно одно «совпадение»: на западносемитском слово, обозначающее лилию, звучит как «шошан». Если вас, уважаемый читатель, или, точнее, читательница, зовут Сьюзан, можете не сомневаться, что ваше имя происходит от древнееврейского слова, означавшего «лилия». Дело в том, что лилия была известна всем народам древнего Ближнего Востока под названием «шошан», и, таким образом, более чем вероятно, что знаменитый символ Верхнего Египта — лилия — тот самый цветок, который обозначался иероглифическими знаками, читавшимися как с-ш-н или с-ш-ш-н. Это придает еще более высокий статус формуле «сешен-ваб», которую, следовательно, можно перевести как «священная лилия» — эпитет, использовавшийся применительно к богу солнца, иначе — Атуму-Pa или Ра-Характи.
Учитывая все эти многообразные свидетельства о контактах выходцев из Месопотамии с царями Египта Додинастической эпохи, у читателя вряд ли вызовет особое удивление тот факт, что столица древней Сузианы и один из древнейших городов в мире в далеком прошлом именовалась Шушан (современные Сузы). А из этого следует всего лишь один вывод: геральдический символ первых фараонов имел самое непосредственное отношение к великому городу доэламитского периода — Сузам. Царство Верхнего Египта, по всей видимости, было основано правителями Додинастической эпохи, которые, будучи иноземцами, принесли с собой со своей прародины, где некогда во множестве росли дикорастущие белые лилии, этот привычный царственный символ.
В традициях многих народов мира существуют особые, магические места, чаще всего расположенные далеко за морем, куда после смерти отправляются души героев и праведников, чтобы обрести вечный покой. В традиции Британских островов можно вспомнить Артуровский остров Авалон; у викингов была легендарная Валгалла, у древних шумеров — «Земля Живых» (отождествлявшаяся с землей Дилмун), а у египтян — некое место, именовавшееся «Остров Блаженных», «Обитель Духов» или «Остров Огня», где умерший владыка должен был воскреснуть утром в ипостаси восходящего солнца. Кстати, весьма любопытно, что, как мы уже знаем, мифический Пунт — «Земля Богов» — тоже иногда отождествлялся с островом, попасть на который из Египта можно было, проделав двухмесячное морское путешествие.
Не задумывались ли вы, где же может находиться сказочная страна Нигде-Нигде? Давайте на минутку вернемся в детство. Страна Нигде-Нигде — это волшебный остров, где простые смертные никогда не стареют, то есть, другими словами, это остров вечной жизни, бессмертия. Вождя бессмертных зовут Питер Пан. И хотя эта история возникла в добрые викторианские времена, она стара как мир.
Можно провести целый ряд любопытных параллелей между представлениями о рае в различных культурах мира. Так, например, Авалон имел устойчивый эпитет «Остров Блаженных», и рай совсем иной культуры, земля Дилмун, также именовалась «Островом Блаженных». Поэтому нас не должно удивлять, что и у греков тоже имелись свои «Острова Блаженных», где обитали бессмертные. В египетской Книге Мертвых также упоминаются «Камышовые поля блаженных», а храмовые тексты из Эдфу упоминают Остров Блаженных в связи с именами умерших предков-богов. Усопших обычно ожидал перевозчик, чтобы отвезти умершего героя на остров: в месопотамской традиции этого перевозчика (того самого, который отвез Гильгамеша к Утнапишти, жившему в Земле Живых) звали Уршанаби, а у египтян умершего фараона на Срединный Остров (другое название Острова Огня) отвозил лодочник по имени Анти, которого также называли Махаф («Глядящий назад»).
Согласно представлениям египтян, остров Воскресения представлял собой песчаный холм, окруженный камышовыми болотами и другими мелкими островками. Как мы уже говорили, Книга Мертвых называет обитель загробной жизни «Камышовыми полями» и помещает ее на дальней восточной окраине мира. В самом раннем зарегистрированном религиозном заклинании земли фараонов — Текстах пирамид — постоянно упоминается в качестве родины богов некая страна, лежащая где-то далеко на востоке, где восходит солнце
«Я восхожу у восточного края неба, там, где родились боги».
Еще Петри указывал, что первозданный холм, упоминаемый в египетских креационистских мифах, является синонимом «Чистой Земли» в тех же текстах. Итак, в данном случае параллели можно продолжить, поскольку это один из наиболее часто употребляемых эпитетов земли Дилмун в месопотамской литературе.
Впервые в Долине Царей я побывал несколько десятилетий назад. Было это в 1960 г., и у всех в памяти были еще свежи коллизии Суэцкого кризиса 1956 г. Нечего и говорить, что гостей из Англии и Франции было, мягко говоря, немного. И тем не менее там был молодой английский египтолог, или, лучше сказать, египтофил, лихо взбиравшийся по ступеням, ведущим к скале, прикрывающей узкий вход в KV 39 — усыпальнице фараона Тутмоса III.
Я помню все до мельчайших подробностей, словно это было вчера. День клонился к вечеру, и Долина Царей была пустынна, если не считать охранников Инспектората Древностей. Моя мать, которая, собственно, и привезла меня в Египет, уже порядком устала, накарабкавшись за день по ступеням разных усыпальниц, но я был преисполнен энергии и решимости обследовать самые ранние из открытых погребений в Долине Царей. И вот Хатхор/Изида наконец решила отдохнуть и подождать в тени нависающей скалы, а ее молодой Гор («Младший») дерзко направился прямо во тьму.
До завершения строительства высотной Асуанской плотины Египет постоянно испытывал нехватку электроэнергии, так что электричество постоянно отключали. Мы прибыли к усыпальнице, когда его в очередной раз отключили, и гид-проводник с широкой усмешкой сунул мне в руку масляную лампу, указывая жестами на ступени лестницы.
Ступени эти, круто уходящие вниз, вели к шаткому деревянному мостику, перекинутому через глубокую колодезную яму. Сделав передышку, чтобы заглянуть вниз, в темную бездну, я услышал шага охранника усыпальницы, раздававшиеся шагах в сорока за моей спиной. Он, видимо, хотел дать мне возможность почувствовать дыхание древности, но так, чтобы всегда иметь возможность прийти на помощь, даже в том случае, когда мне куда больше хотелось побыть в одиночестве.
На другом конце мостика находилась камера с двумя колоннами, поддерживавшими свод а сразу же налево — еще одна лестница, уходящая куда-то вниз. Спустившись по ней, я оказался в величественной овальной погребальной камере, тоже с двумя колоннами, в которой находился вытесанный из красного гранита саркофаг фараона XVIII династии. Войдя в него, я оказался в одном из самых магических мест на нашей планете.
Всякий, кому довелось побывать в погребальной камере усыпальницы Тутмоса III, навсегда сохранит эти впечатления, хотя она давно стала настоящей Меккой для туристов. Но остаться там в полном одиночестве в наш шумный и суматошный век — право, это просто незабываемо! С трудом переводя дух после крутого спуска, в неверном свете лампы, с трудом раздвигающей мрак, я постепенно начал различать странные, причудливые образы. Стены картушеобразной[232] камеры были покрыты изображениями таинственных персонажей, выполненными черной и красной красками на желтоватом («папирусном») фоне.
Эти сцены — иллюстрации к «Что такое Подземный Мир» — египетск. Амдуат, — книге, подробно описывающей ритуалы, сопровождающие путешествие умершего фараона, когда он совершает путь из земного мира к восточному краю горизонта, чтобы возродиться в ипостаси восходящего солнца. Замирая от восторга, я проследил путь царя и сопровождавших его богов, ибо картины, развернутые на стенах, складывались в целостную визуальную панораму-повествование. В одном месте на черной панели, расположенной над самым полом, под образами Амдуата, находилась прямоугольная зона, пигмент на которой был утрачен. Было ясно, что покрасить стену в этом месте помешал некий сундук или ларь, стоявший здесь некогда вплотную к стене. И мастер, спешивший поскорее закончить работу, просто покрыл краской все пространство вокруг него! Тогда я удивился, почему слуга фараона дерзнул проявить такую халатность, но глубже проникнуть в смысл этого маленького личного открытия мне не удалось. Теперь же, зная об этом несравненно больше, чем тогда, для меня очевидно, что это небольшой «ключ», свидетельствующий о том, что погребальная камера усыпальницы фараона была заполнена всевозможной утварью еще до того, как завершилась окраска ее стен. Получается, что когда художники писали на стенах картины из Амдуата, готовя для царя Обитель Вечности, его тело уже покоилось в саркофаге.
Да, такова была мрачная магия усыпальницы KV 34. Мумия фараона возлежала на месте своего вечного покоя, и лишь после этого жрецы, служившие в погребальной камере, начинали читать свои магические заклинания. Самое поразительное, что жрецы не только произносили эти заклинания, но и записывали их на стенах, как бы иллюстрируя этапы пути по подземному миру сразу же после совершения основных погребальных обрядов. Царь как бы попадал в огромный магический круг, защищавший его от проникновения враждебных сил, стремившихся добраться до священных останков фараона. Какая мысль! Боже, что за поразительный ритуал!
Вообразите себе необычайную сцену: камера наполнена сокровищами; мумия владыки покоится в своем гранитном саркофаге; жрец, надев маску Анубиса, произносит нараспев заклинания, читая их по длинному папирусному свитку; другие жрецы, слушая его, торопливо записывают на стенах священные магические формулы. После того как все погребальные ритуалы завершены, жрецы-писцы продолжают переписывать текст со священного папируса (уже достаточно древнего), перенося его на стены камеры. Спеша закончить этот долгий труд, один из жрецов допускает ошибку. Он дважды переписывает одну и ту же строку. Заметив свой промах, он быстро проводит папирусной кистью по строке, замазывая ее, и продолжает писать дальше. В одном месте свиток папируса поврежден, и оказывается, что заклинания, написанные на нем, безвозвратно утрачены. Однако писец тщательно переписывает слова, «признанные искаженными» (египетск. гем уш) и продолжает копировать текст после лакуны. К закату весь труд должен быть завершен, чтобы погребальную камеру можно было запечатать. Все вещи и слова должны занять подобающие им места, сопровождая фараона в его путешествии на Остров Огня — путешествии, которое начнется с заходом солнца, когда бог Атум спустится с небес за западный край горизонта.
Чтобы поведать вам историю путешествия усопшего царя на Остров Огня, мне придется воспользоваться заклинаниями и текстами сразу из нескольких священных книг, дошедших до нас и восходящих к разным периодам истории Египта. К числу четырех главных источников относятся:
а) Тексты пирамид (эпоха Древнего Царства), начертанные на стенах пирамид правителей VI династии (начиная с Унаса, последнего царя V династии). Отдельные заклинания называются «изречениями», в отличие от позднейших «заклинаний» из Книги Мертвых.
б) Тексты саркофагов (эпоха Среднего Царства), представляющие собой прямое продолжение Текстов пирамид. Они были начертаны прямо на саркофагах усопших. Наиболее интересная группа заклинаний содержится в своде, известном под названием «Книга о двух путях», который представляет собой настоящий путеводитель для путешествий по потустороннему миру.
в) Священные книги, начертанные на стенах усыпальниц в Долине Царей (эпоха Нового Царства). К ним относятся: «Что такое Подземный Мир» (египетск. Амдуат), известная также под названием «Книга Тайной Камеры», «Книга Врат», «Литания Ра», а также «Книга Пещер».
г) Книга Мертвых (после эпохи Нового Царства), состоящая из перечней заклинаний, написанных на папирусных свитках, которые опускали в могилу вместе с усопшим. Как и у Текстов саркофагов, главная задача этих заклинаний — помочь умершему в его долгом и трудном пути по подземному миру. Название Книги Мертвых было предложено египтологами; сами же древние египтяне называли этот свод заклинаний «Главы идущего вслед за днем».
А теперь давайте поднимемся на борт ночной ладьи Ра (Атума), чтобы сопровождать усопшего фараона Тутмоса III в его путешествии сквозь несколько часов мрака и тьмы на пути к новому рассвету на восточном краю горизонта. Это было извечной и заветной мечтой каждого египтянина: после своей смерти плыть вместе с покойным царем в огромной небесной ладье Ра-Атума.
«..да найдется место и для меня в солнечной ладье в тот день, когда бог переправится в мир иной, и да буду принят и я в бытие Осириса в Земле Оправдания».
Прежде всего важно понимать, что хотя в Текстах пирамид и позднейшей Книге Мертвых имеются ясные упоминания о «плавании» по ночному небосводу, тем не менее царь совершает свое путешествие в подземном мире. Древние египтяне верили в существование громадного подземного пресноводного океана, весьма похожего на водную бездну шумеров. Священную ладью, уносившую в мир иной усопшего бога, обычно называли «лодкой, переправляющей через бездну» [Заклинание 99]. Ночное небо с его загадочным Млечным Путем и сияющими звездами представляло собой всего лишь отражение происходившего внизу, под ним. Поэтому древние египтяне называли подземный мир «Нижним небом» [Заклинание 15]. Плавание ночной ладьи по реке Млечного Пути представляло собой в то же время и мистический путь по темным водам подземного мира. Тело умершего царя пребывало под землей в «сокровенной камере», подобно тому как солнце заходит на западе за край горизонта, погружая мир во мрак. На рассвете же и солнце, и царь, заново родившись, появлялись на востоке. Таким образом, это таинственное путешествие происходило где-то глубоко под миром живых, хотя сакральные тексты описывают его совершающимся на небе.
На стенах погребальных камер Амдуата и Тутмоса III начертаны одни из самых леденящих душу текстов во всей мировой литературе.
«[Это] — письмена сокровенной камеры. [В них указано] место, где обитают души, боги и духи, и чем они заняты [там]. [Там] начало Западного Рога — врат западного края неба. Там заключено знание о могуществе тех [кто обитает] в потустороннем мире… знание о вратах и пути, которым проходит бог».
«Западный Рог» — это священная гора Меретсегер, вечный страж Долины Царей. В наши дни, спустя 3000 лет после того, как недреманному каменному стражу было доверено охранять останки последнего из погребенных здесь фараонов, египтяне называют эту священную вершину эль-Джурн («Рог»).
В самом сердце царской усыпальницы находится символический портал, ведущий в потусторонний мир.
«Это — врата потустороннего мира. Это — двери, которыми прошел мой отец Атум, направляясь к восточному краю неба».
Обратите внимание, что путешествие усопшего царя в его небесные владения непременно включает в себя прохождение через «врата» и «двери», которых было семь — совсем как в шумерской и древнееврейской традиции.
«Двери (Нижнего) Неба открыты тебе, двери свода небесного распахнуты перед тобой, чтобы ты мог отплыть на ладье на Камышовое Поле, чтоб ты мог взрастить ячмень, чтоб возмог ты собрать урожай эммера[233] и добыть себе пропитание, как Гор, сын Атума…лодки для переправы готовы для сына Атума, ибо сын Атума не останется без ладьи.
О Ра, замолви за меня слово перед Махафом (Глядящим назад), лодочником, что перевозит через извилистую стремнину, чтобы он дал мне свою лодку для переправы через извилистую стремнину, лодку, на коей он перевозит богов на тот берег извилистой стремнины, к восточному краю неба…»
Итак, начинаем наше путешествие на «Камышовое Поле», лежащее на «восточном краю неба», в компании богов, восседающих на ночной ладье, чтобы охранять царя-Гора, сына Атума, отправившегося в опасный путь по «извилистой стремнине».
В «вечном мраке» подземных пещер нам предстает странное зрелище. Огромная ладья с высоким носом тихо скользит по глади черных вод. Вокруг — абсолютная тьма, и не видно никаких очертаний горизонта, к которым можно было бы направить путь. Но богиня-кобра Ваджет, «Владыка Всепожирающего Огня» [Заклинание 17], извиваясь на носу ладьи, изрыгает сноп пламени, освещающего путь вперед.
«Снопы пламени, исходящие с носа ладьи, освещают ему [фараону] его таинственный путь. Он не видит их образов. [Вместо этого] он взывает к ним (духам подземного мира), и те слышат слова его».
Под охраной богини огня, Вепваут, бога-волка и «Открывающего пути» ладья уносит свой драгоценный груз на восток. Вполне возможно, что Вепваут — это Махаф-перевозчик, Най («Мореплаватель») текстов храма в Эдфу. На борту ладьи собрались все великие древние божества: Шу, Тефнут, Джеб, Нут, Осирис, Изида, Гор, Хатхор и, разумеется, дух самого царя в образе Атума.
Двенадцать ночных часов истекли, а «экипаж» по-прежнему держит курс на восток, минуя семь врат, охраняемых духами-демонами. У каждых из этих врат царя останавливают, и ему приходится отвечать на коварные вопросы, ибо лишь после этого ему позволяют двигаться дальше.
И здесь выясняется любопытная деталь. Махаф, лодочник-перевозчик наделяется эпитетом «Владыка Красной Мантии» [Заклинание 99]. В этой связи нам будет интересно узнать, что шумерских царей хоронили в роскошных красных мантиях. Месопотамское божество подземного царства, Думузи (аккадск. Таммуз), готовят к погребению, облачив его точно в такие же одежды.
«Ибо Думузи, возлюбленный ее (Инанны) молодости, омыл (его) чистой влагой и умастил его благовонным маслом. Затем завернул его в красную мантию. Пусть играют на флейтах лазуритовые флейтисты, пусть девы-плакальщицы громко возрыдают».
Даже наиболее ранние Последователи Гора предстают «облаченными в красное полотно»:
«Это — знатные избранники богов, друзья богов, опирающиеся на посохи. (Это) — стражи Верхнего Египта; облаченные в красное полотно, вкушая инжир, испивая вино, умастившись притираниями, они дерзают говорить от имени фараона с великим богом и помогают фараону взойти на небо, к великому богу!»
Под «красным полотном» явно имеется в виду самая знаменитая из тканей древности — темно-красная материя, легендарный пурпур, секрет краски для которого знали только финикийцы, готовившие ее из жидкости, добывавшейся из раковин моллюска murex. В полной мере значение этого можно понять только в рамках исторического контекста, особенно если вспомнить о том, что предки финикийцев — это те самые древние мореходы, которые бороздили волны Эритрейского — то есть Красного — моря, раскинувшегося у берегов Аравийского полуострова. Однако связи между красным цветом и телами покойных гораздо глубже: они уходят корнями в эпоху Неолита, когда бытовала практика покрывать тело умершего порошком красной охры — ритуал, от которого происходит имя первого «человека в истории», Адама (что означает Красная Земля).
Еще больше свидетельств о контактах с древними финикийцами можно встретить в целом ряде заклинаний из Книги Мертвых, в которых упоминается таинственная птица бену, или феникс.
«Боевой корабль богов был сделан так, как я (Pa-Атум) повелел. И вот теперь я знаю имя великого бога, пребывавшего там. Я — великий феникс (египетск. бену), пребывающий в Гелиополе, надзирая за всем сущим.
Я прибыл с Острова Огня, наполнив тело свое маслом хике, словно «та самая птица [феникс]», что наполняет мир новым и неведомым».
Здесь феникс, обитающий на Острове Огня, лежащем где-то за пределами этого мира, ассоциируется с самим богом солнца. В Египте появляется священная цапля, перебравшаяся «через океаны, реки и моря», чтобы принести в Черную Землю (Египет) «нечто неведомое». Феникс был носителем высших знаний, как и Династическая раса, преодолевшая несколько морей, чтобы в эпоху Накадского II периода принести в долину Нила секреты ремесел и мистерий Шумера. Священная птица с Острова Огня служила провожатым богам Острова Блаженных, когда те покидали свою прародину, отправляясь в дальний путь.