По количеству орудий, а также по танкам и самолетам, тактико-технические данные которых были не хуже, а по отдельным образцам даже лучше, чем у противника, мы имели некоторое превосходство над врагом. Поэтому считалось, что оборона советских войск, действующих к югу от Полесья, может быть не только устойчивой, но и активной.
В случае перехода наших войск в контрнаступление (как ответной меры против агрессора) они, говорилось в докладе, нанося главный удар к северу от Полесья, могут встретить главные силы германской армии, вероятнее всего, в районе Свенцяны, Молодечно, Гродно. Если же немцы вступят на территорию Латвии, то, возможно, частью сил они поведут наступление вдоль правого берега Западной Двины. В районе Барановичей, видимо, будут действовать польские войска.
Развертывание нашей армии на главном направлении прикрывали кавалерийские корпуса, которые должны были вести разведку в направлениях Молодечно и Новогрудок. Советские войска, сосредоточенные к югу от Полесья, основными силами должны были перейти к активной обороне. Действовавшие здесь кавалерийские корпуса должны прикрывать развертывание армий, вести боевую разведку на фронте Ровно, Броды, река Днестр.
Предусматривалось, что Финляндия, Эстония и Латвия выступят против СССР; их части и соединения создадут общий фронт с войсками немцев и поляков. В этом случае стратегическое развертывание советских войск на Северо-Западном направлении должно было обеспечить в первую очередь прочную оборону Ленинграда и господство нашего флота в Финском заливе.
По второму варианту (менее вероятному, но возможному) планировалось развернуть наши главные силы южнее Полесья.
Войска, находившиеся севернее Полесья, должны были активной обороной обеспечить устойчивость фронта, прикрывая особенно надежно направления на Великие Луки и Смоленск.
Эти войска по количеству дивизий незначительно уступали противнику, но превосходили его в боевой технике. Это позволяло ставить перед ними активные задачи: наступать из района западнее Минска на Ошмяны и Новогрудок.
Силы и средства, выделяемые для обеспечения Северо-Западного стратегического направления, оставались прежними.
Следует сказать, что сроки окончания сосредоточения наших войск по второму варианту по сравнению с первым несколько затягивались. Это объясняется тем, что железнодорожная сеть на юге и юго-западе СССР была развита недостаточно. При составлении плана обороны границ Советского Союза на западе предусматривалось использовать Военно-воздушные силы и Военно-Морской Флот.
При всех вариантах развертывания Военно-воздушным силам ставились следующие общие задачи: вести борьбу с авиацией противника, наносить удары по его аэродромам, воспретить железнодорожные перевозки противника, наносить удары по крупным группировкам врага и содействовать в бою нашим войскам, производить налеты на важные военные объекты и т. д.
Военно-Морской Флот, активно содействуя сухопутным силам, должен был силами Черноморского флота преградить путь кораблям противника через Босфор в Черное море; активно оборонять наши берега от прорвавшегося в Черное море подводного флота вероятных противников; не допустить высадки десантов на побережья Крыма и Кавказа и др. Силами Северного флота прочно оборонять Мурманск и все остальное побережье Кольского полуострова; вести крейсерские операции подводными лодками на морских коммуникациях противника и др. Силами Краснознаменного Балтийского флота уничтожать боевой флот противника; постановкой мин и действиями подводных лодок закрыть проход кораблям противника в Финский залив; вести борьбу с немецким флотом в случае его появления в Финском заливе; не допускать высадки десантов противника и др.
По плану стратегического развертывания на востоке наши войска должны были не допустить вторжения японских войск в пределы советского Дальнего Востока, нанести им решительное поражение в Северной Маньчжурии и удержать за собой побережье Тихого океана, Сахалин и Камчатку. Особое внимание обращалось на оборону Приморья: удержать его нужно было при любых обстоятельствах. Здесь не допускалось ослабление нашей группировки, поскольку с юга этому району угрожали японские дивизии, базировавшиеся в Корее.
Для своевременной переброски войск и техники предусматривалось увеличить пропускную способность Амурской железной дороги и ускорить укладку второй колеи.
Изложенный выше план стратегического развертывания отражал оперативно-стратегические взгляды руководства НКО и Генерального штаба на характер обороны Советского государства и использование Советских Вооруженных Сил на основных и второстепенных театрах войны.
В то время считалось, что для обороны Советского Союза, как страны неагрессивной, достаточно иметь в мирное время сравнительно небольшую армию прикрытия, богато оснащенную современной боевой техникой и вооружением. Эта армия, по мысли Б. М. Шапошникова, опираясь на заранее подготовленные оборонительные рубежи, могла отразить удары первого эшелона армии вторжения агрессора, обескровить его в приграничных сражениях и с подходом наших главных сил перейти в решительное наступление, с тем чтобы перенести вооруженную борьбу на территорию врага.
Методы и способы стратегического развертывания, принятые в плане, отражали главным образом опыт первой мировой войны, особенно ее начальный период. Учитывалось также все то новое, что в той или иной степени проявилось в боевой практике развязанных империалистами локальных агрессивных войн.
Разгромить первый эшелон главной группировки вероятного противника предусматривалось путем стратегического наступления на одном, решающем направлении в сочетании с активной обороной на других, второстепенных участках. При этом огромное значение придавалось широкому использованию стратегических резервов, военно-воздушных и военно-морских сил.
В плане хотя и не предусматривалось количество фронтовых объединений, однако четко вырисовывались три стратегических направления на Западном театре войны: Северо-Западное, Западное и Юго-Западное. Главным из них считалось Западное. В определенных условиях основные усилия могли быть перенесены и на Юго-Западное направление.
Ядром вражеской коалиции признавалась фашистская Германия, которая на первом этапе агрессивной войны против СССР заинтересована была, сохраняя за собой прибалтийские страны, искать решения своих стратегических задач совместно с польскими войсками на центральном (минско-смоленском) направлении.
Следует признать, что советская военная мысль, ее стратегические взгляды находились в тот период на верных позициях и намечали правильные пути защиты государственных интересов Советского Союза на Европейском континенте.
* * *
Ранее отмечалось, что империалистическая Япония, оккупировав Маньчжурию и развязав войну с Китаем, создала напряженную обстановку на Дальнем Востоке.
Японская военщина не скрывала своих агрессивных намерений. Бывший главнокомандующий японскими войсками в Центральном Китае генерал Мацуи писал: "Значение создания Маньчжоу-Го заключается не только в обороне против расширения влияния СССР с севера, но и далее - в вытеснении его с востока"{96}.
За пять лет Квантунская армия в Маньчжурии увеличила свою численность почти в шесть раз. Она к началу 1938 года имела около 300 тыс. человек, 1200 орудий, 440 танков и 500 самолетов{97}. Готовясь к нападению на СССР, японские войска тщательно учились воевать в горно-лесистой местности с суровыми климатическими условиями.
Наращивание сил в Маньчжурии сопровождалось бесчисленными провокациями японцев на советской границе. Особенно часто они повторялись в Приморье, а также на реке Амур, у Благовещенска и Хабаровска.
Напряженная обстановка заставляла все больше и больше усиливать наши войска на Дальнем Востоке. Много энергии проявил в укреплении дальневосточных рубежей Маршал Советского Союза В. К. Блюхер - известный стране военачальник, бессменный командующий Дальневосточным фронтом. Он досконально знал специфику Дальневосточного театра военных действий, коварство и авантюризм японской военщины, убедительно oотстаивал перед Главным военным советом и перед правительством все свои предложения, направленные на дальнейшее укрепление советско-маньчжурской границы. Когда по плану организационных мероприятий на 1938 год было предусмотрено усилить Дальневосточный фронт всего лишь на 10 тыс. человек, В. К. Блюхер немедленно направил встречные предложения - увеличить войска фронта на 96-103,4 тыс. человек. Отклонив их, Народный комиссар обороны маршал К. Е. Ворошилов разрешил увеличить численность войск на востоке не более чем на 23,5 тыс. человек, мотивируя следующим: "Этого нельзя сделать не только потому, что у нас исчерпан лимит, но и потому, что тов. В. К. Блюхер не сможет и за ряд лет разместить такого количества народа. Для дела этого не требуется". Однако В. К. Блюхер настоял, чтобы этот вопрос был рассмотрен на Главном военном совете при его личном участии.
Тщательно обсудив глубоко аргументированные и обоснованные с военной, экономической и внешнеполитической стороны предложения командующего, Главный военный совет нашел их правильными и принял решение дополнительно усилить советские войска на Дальнем Востоке на 72,3 тыс. человек. Всего за 1938 год войска Дальневосточного фронта должны были увеличиться на 105 800 человек, а на капитальное войсковое строительство получить почти в два раза больше денежных средств, чем в 1937 году.
Дальновидность и своевременность этих предложений В. К. Блюхера были подтверждены всем ходом дальнейших событий.
Японские милитаристы, стараясь угодить европейским союзникам и заполучить от них побольше стратегического сырья, скрытно готовили очередную, более крупную провокацию на советско-маньчжурской границе в районе советского Приморья.
Участок границы у озера Хасан, избранный японцами для нападения, находился в самой южной, наиболее отдаленной части советского Приморья. Местность в этом районе была болотистой, изобиловала речками, ручьями и озерами. К границе с нашей стороны подходила одна гравийная дорога. Морские причалы в порту Посьет были недостаточно оборудованы, аэродромная сеть только налаживалась.
Местность в расположении противника была более доступной для действий войск. Японцы располагали железной дорогой, по которой могли подтягивать к Хасану живую силу, технику, вооружение и боеприпасы. Наступление приурочили к началу периода проливных дождей, превращавших речки и ручьи в труднопроходимые преграды.
В течение июля японцы подтянули в район озера Хасан пехотную дивизию, укомплектованную по штатам военного времени, укрепили в инженерном отношении высоты Пулеметная Горка и Богомольная, расположенные у наших границ, установили заранее на огневые позиции наземную и зенитную артиллерию, привели в боевую готовность части гарнизона Хуньчуньского укрепленного района.
Проводя такую тщательную подготовку, противник не без оснований рассчитывал на безнаказанность своей провокации и полный ее успех. Только этим можно было объяснить наглый характер дипломатической диверсии, предпринятой японскими дипломатами в Москве 15 июля 1938 года. Японский поверенный в делах СССР явился в Наркоминдел с требованием немедленно вывести советских пограничников с высот западнее озера Хасан. Получив отпор, он вынужден был ретироваться. Спустя пять дней был предпринят новый демарш. Японский посол в Москве Сигемицу предъявил нашему правительству ноту, в которой требовалось очистить от советских пограничников высоты Заозерную и Безымянную, являвшиеся якобы частью маньчжурской территории, и говорилось, что в случае невыполнения этих требований Япония прибегнет к применению силы.
В Наркоминделе СССР японскому послу разъяснили, что по хуньчуньскому соглашению, заключенному с Китаем еще в 1886 году, район озера Хасан с прилегающими высотами является исконно русской землей, что угроза применить силу как средство дипломатического запугивания успешного применения в Москве не найдет.
В ночь на 29 июля японцы перешли нашу границу. Завязались упорные бои, длившиеся 14 суток.
События у озера Хасан, несмотря на локальный характер, имели специфические особенности и поучительные уроки.
Задолго до нападения японцев наше командование в ответ на подготовительные меры противника приказало укрепить высоту Заозерную. Одновременно к границе были приближены две роты Посьетского пограничного отряда и 119-го стрелкового полка 40-й стрелковой дивизии.
После же официальных притязаний Японии на этот небольшой участок советской земли дальнейшие меры, направленные на укрепление высот у озера Хасан, не предпринимались.
В первые дни, когда завязались бои, командование 1-й армии выдвинуло к озеру Хасан для поддержки пограничников два усиленных батальона 40-й стрелковой дивизии.
31 июля противник предпринял наступление превосходящими силами и занял высоты Заозерную и Безымянную. Разрозненные контратаки не объединенных общим командованием советских батальонов поддержки, к тому же при слабом взаимодействии с приданной артиллерией и танками, потерпели неудачу. Отбросив наши подразделения, японцы продвинулись в глубь нашей территории на 4 км.
Полки 40-й стрелковой дивизии, совершив 200-километровый форсированный марш, подошли к полю боя к исходу 1 августа. Но артиллерия и минометы почти полностью отстали (из пяти артиллерийских дивизионов к полю боя подошло лишь несколько батарей). Не проведя соответствующей рекогносцировки местности, командир дивизии В. К. Базаров (комиссар дивизии бригадный комиссар З. Ф. Иванченко) назначил на 8.00 атаку двумя группами: одной группой (в составе двух полков) с севера и другой (в составе полка) - с юга.
Не поддержанная огнем артиллерии и авиацией (последнюю нельзя было применить из-за тумана), северная группа сумела пробиться только к северо-восточным скатам высоты Безымянной. Танкисты, не зная местности, увязали в болотах и канавах. Южная группа имела еще меньший успех. Преодолевая плотный огонь японцев с высоты Пулеметной, она сумела к концу дня продвинуться до южных скатов высоты Заозерной.
Наступление северной и южной групп наших войск не было увязано по времени и развертывалось на узком пространстве, ограниченном с востока озером Хасан, а с запада - линией границы. Управление боем было плохо организовано; множество начальников вмешивалось в действия войск. Так, на вопрос начальника Генерального штаба при разговоре по прямому проводу, какова боевая задача 40-й дивизии, ее командир ответил, что получил три задачи - от фронта, армии и корпуса.
Отсутствие, должного руководства, четкости и централизации управления боевыми действиями в районе озера Хасан вынудили Политбюро ЦК и Наркома обороны решительно заняться делами Дальневосточного фронта.
2 августа Политбюро ЦК потребовало от маршала В. К. Блюхера, чтобы он лично руководил боевыми действиями частей в районе озера Хасан и без ведома Наркома обороны не производил перемещения своего командного пункта.
На следующий день, в связи с тем что было принято решение ввести в дело 39-й стрелковый корпус, Нарком обороны и начальник Генерального штаба в своей директиве приказали маршалу В. К. Блюхеру непосредственное руководство боевыми действиями возложить на командира 39-го корпуса. На время операции командиром этого корпуса вместо комбрига В. Н. Сергеева назначался начальник штаба Дальневосточного фронта комкор Г. М. Штерн, который незадолго до нападения японцев вместе с помощником командующего фронтом по укрепленным районам М. М. Поповым прибыл в район озера Хасан для инспектирования укрепленных районов. Комиссаром корпуса оставался Ф. А. Семеновский. Общее руководство действиями корпуса должно остаться либо в руках В. К. Блюхера, либо у командования 1-й армии.
Для пресечения возможных провокационных действий японцев на других участках границы все войска 1-й армии приказывалось привести в полную боевую готовность; в Посьетский район ввести потребное количество сил, необходимых для решения поставленных фронту задач. Для борьбы с артиллерией противника применить всю мощь нашей артиллерии, а также авиации; советским самолетам дальше артиллерийских позиций японцев не залетать. Сделать все необходимое для полного материально-технического обеспечения действующих войск, для чего мобилизовать усилия управленческого аппарата фронта и 1-й армии. Штабу 39-го стрелкового корпуса три раза в сутки (в 8, 12 и 20 часов) направлять в Генштаб оперативные сводки о положении на участке действующих войск.
Директива определяла следующий состав корпуса: 40-я (командир полковник С. К. Мамонтов) и 32-я стрелковые дивизии (командир полковник Н. Э. Берзарин), 2-я механизированная бригада, которой командовал А. П. Панфилов.
Непосредственная ответственность за тыл корпуса возлагалась на Военный совет 1-й армии.