— Просыпайся! Просыпайся давай!
Тито хлопал кандидата по щеке, пытаясь привести в сознание. Виктор стоял рядом и невозмутимо поглядывал по сторонам.
— На вот, водички попей. Всегда прихватываю с собой бутылочку, — Тито заботливо приподнял голову молодого человека и влил ему в рот щедрую струю воды, попутно намочив лицо и волосы.
Холодная жидкость неприятно скользнула за шиворот, но взбодрила. Кандидат откашлялся, открыл глаза и медленно моргнул. Кружилась голова и слегка подташнивало. Дул пронизывающий ветер.
Постепенно картинка начинала обретать внятные очертания. Всё вокруг было усеяно опавшими жёлтыми листьями, хотя и на деревьях ещё трепетало изрядное их количество.
Ухо прорезал электрический визг включенного микрофона и бодрый женский голос начал жизнерадостное вещание:
— Осень! Прохладный, непрекращающийся ветер лишь иногда берёт паузу, чтобы вдохнуть поглубже и подарить природе ещё одно длинное промозглое дуновение. Нарядные дети в выглаженных брюках и белых рубашках толпятся перед школой, со страхом и нетерпением сжимая ладошки своих мам и пап!
«Что происходит? Я всё-таки умер и попал в школу?! Только не это».
Его взгляд заметался по сторонам:
Школа. Самая обычная, знакомая с детства. Пасмурное небо. Вот-вот начнётся дождь. Девочка за партой, имитирующей трибуну, с улыбкой поздравляет детей с первым днём осени, а значит учёбы. Только детей нет. К ступеням серого трёхэтажного здания со всем сторон подтягивались взрослые. Они были разбиты на группы по три человека. Двое, как правило, вели одного, поддерживая под руки, что-то тихонько рассказывали и показывали по сторонам.
— Пойдём быстрее, вставай, ну! Нам пора! Виктор, помогай давай!
Вдвоём им удалось поставить на ноги успешно прошедшего отбор соискателя, и они поволокли его непослушное тело к сцене.
— Мы специально попытались воссоздать подробный, привычный и любимый каждому антураж, чтобы ваша адаптация прошла максимально безболезненно. Вы опять примерите на себя роль учеников, а ваши наставники, словно любящие родители, помогут вам на этом пути.
— Тебя как звать, кандидат-ступор? — вполголоса обратился к нему толстяк, когда они примкнули к толпе человек в тридцать у подножья лестницы, ведущей к школьному крыльцу.
— Где мы и что происходит? Какого чёрта?! — возмутился молодой человек.
— Хватит дёргаться, тише, — зашипел толстяк, — видишь высматривает тут всех, сука! Это наш завуч. Говорят, у неё память фотографическая, не испорть всё в первый же день! Я и так с ней не в ладах. Хотя, по-моему, с ней вообще все не в ладах. Наш директор в отлучке, она наслаждается, командует. Здесь тебе не там! Лучше сразу принять правила игры. Разберёшься что к чему, не отсвечивая, всем легче будет. Думаешь, я вписался сюда по своей воле?!
— Каждая деталь этого места будет напоминать вам о доме, а внутри нашего уютного учебного заведения вы быстро получите все необходимые навыки для выживания и развития. Не беспокойтесь, мы прекрасно понимаем, что в вашем возрасте учёба даётся гораздо сложнее, поэтому нагружать вас слишком сильно никто не будет.
— Тимофей, — кандидат повернулся через левое плечо и протянул руку. — Можно Тим.
— Ага, — быстро и вяло пожал её толстяк, — не повезло. Имя, больше подходящее для какого-нибудь дворового кота, чем человека.
Следом Тимофей пожал руку и Виктору. Тот ответил, продолжая блуждать взглядом по окружающим людям и окнам школы, из которых выглядывали любопытные.
— Почему она такая молодая? — Тимофей кивнул в сторону непрерывно говорившей со сцены девочки, — ей, наверное, и пятнадцати нет, если краску с лица смыть. Лет двенадцать-тринадцать, не больше.
— Она законтрактовалась по глупости, когда мелкой была. Ты на её внешность не ведись, Рикка — старая карга. По возрасту и по характеру. Я тебе всего сразу рассказать не могу, у нас тут программа постепенной адаптации. Чтобы у новичков крыша не поехала.
— Школьный совет и администрация школы каждый день плечом к плечу усердно работают над тем, чтобы наши ученики становились умнее и сильнее, постигали основы мастерства и быстрее начинали приносить пользу нашему немногочисленному сообществу.
Её пламенную речь прервал возмущённый голос из толпы:
— Эй! Ты вообще кто?! Что тут происходит?! Что это за место?!
— Да! Пустите же меня! — смахнул с себя руку наставника ровесник Тимофея, парень лет тридцати, стоявший рядом. — Это что похищение? Верните меня назад!
Их поддержало ещё несколько гневных возгласов.
— Хорошо-хорошо! Не шумите, пожалуйста! Я сейчас всё объясню! — Рикка примирительно развела руками, и её чёрная шляпка-котелок забавно подпрыгнула. Из-под котелка показался зверёк с красными глазками и грязно-жёлтой шёрсткой, похожий то ли на белку, то ли на хорька. Зверёк проворно скользнул по плечу девочки и удобно устроился у неё на руках.
— Сейчас самый мерзотный момент будет, — поморщился Тито. — Я когда пытаюсь поменьше есть, всегда его себе представляю. Отбивает аппетит. Хотя тебе не понадобится, ты тощий.
— Простите, сейчас будет немного неприятно, но уверяю вас, что это лучший способ быстро развеять все ваши мысли о возвращении, побеге и всяческих грёзах о прошлой жизни. Не беспокойтесь, моему питомцу будет почти не больно, к тому же он уже привык. Мы проделываем это не в первый раз. — Девочка перевернула животное пузиком вверх, запрокинула ему голову и поднесла ко рту. Раздался пронзительный писк, переросший в хрип и через несколько мгновений пушистое тельце обмякло.
Кого-то в толпе вырвало. Горло Тимофея тоже сдавило спазмом, он отвернулся.
— Это не настоящая кровь, парень, это часть ритуала, — успокоил его Тито. — Точнее сама кровь настоящая, но этот чёртов хорёк её имитирует, чтобы ритуал состоялся. Это всё их сатанинские штучки! Потом поймёшь.
— Мангуст, Тито, — вмешался Виктор. Его лицо не выражало никаких эмоций, он внимательно наблюдал за происходящим.
— Мангуст, хорёк…какая разница, всё время забываю это слово.
Покрасневшие губы девочки задвигались, беззвучно нашёптывая слова. Мангуста она заботливо спрятала в шляпку, после чего растопырила пальцы, быстро складывая в воздухе сложные, но читаемые геометрические узоры. Глаза её закатились, зрачки исчезли под веками. Её жесты напоминали язык глухонемых, только верхние конечности двигались не отдельно, а синхронно с движениями всего остального тела. Левая рука резко выпрямилась влево, сильно, до громкого щелчка в локте. Пальцы сложились в кольцо. Присела, выпрямилась, замерла.
Тело девочки было напряжено, подрагивая в статичной и неудобной позе. В затихшей толпе был слышен хруст вывернутых суставов. Со стороны действо выглядело довольно жутко. Девочка как будто находилась в гипнотическом трансе.
— Виктор, ты до сих пор так не научился? — ухмыльнулся Тито. — Не повезло мне с тобой! Зря только Гимнастом прослыл. Кольца кольцами, но гибкость поважнее будет.
Тот промолчал.
Девочка продолжала стоять без движения, но держать позу её детскому телу было тяжело. Дрожь становилась всё заметнее. Глаза девочки теперь были закрыты. Губы продолжали двигаться.
— И когда только кто-то додумается до того, как нормализовать весь этот ужас. — От этой странной сцены толстяк стал ещё более болтливым.
Неожиданно, откуда-то сверху послышался шелест. Серое дождливое небо вдруг начало лоскутами осыпаться вниз, как старая штукатурка, неравномерно расслаиваясь, кружась, словно листья и тая в воздухе, не касаясь земли.
— Могущественный ублюдок, этот хорёк, — с восхищением заметил Тито. — Наверняка сбежит отсюда, как только девчонка сдохнет. Ждёт не дождётся, уверен. О! Вдохновение пришло!
Он на мгновение замер, а потом продекламировал:
Дохлым хорьком, словно шпателем,
Содрала она кожу неба.
На месте всех соискателей
Я точно обалдел бы.
Тимофей впервые заметил на безучастном лице Виктора лёгкую улыбку.
Над их головами, словно небесный аквариум, обнажился прозрачный купол. Тимофей почувствовал себя посетителем в стеклянном тоннеле океанариума, только плавали над ним не золотые рыбки и даже не пираньи. Исполинские тени медленно перемещались сквозь мерцающие стробоскопом вспышки света и дыма. Небольшие юркие существа непрерывно набрасывались на более крупные, иногда успешно отрывая бесформенные куски, но чаще сами становились добычей, растворяясь в более громоздких образованиях. Иногда пространство между тенями разливалось красными чернильными кляксами, иногда синими. Щупальца, гигантские пасти, открывающиеся порой слишком уж широко, хвосты и крылья. Хаотичное месиво ужасающего театра теней.
Тимофей сглотнул и прошептал:
— Как она создаёт эту невероятную иллюзию?
— Ты ошибаешься, парень, всё в точности до наоборот. Она развеивает иллюзию. То, что ты сейчас видишь, и есть окружающий мир. Вокруг шум, жар и чудовища, а мы от всего этого прячемся в некоем подобии пузыря. И этот пузырь — твоя единственная новая действительность. И моя тоже. Только для меня она не такая уж и новая. Но не торопи события, обо всём по порядку. В программе сегодняшнего мероприятия ещё столько всего интересного. Впечатлений до конца жизни хватит.
Со стороны школы раздался протяжный трубный вой, пробирающий насквозь. Похожим воем в древности полководцы созывали на бой своих воинов. Рикка, уже оправившись от своих затейливых поз, держала возле рта длинную вертикальную трубу, увенчанную головой какого-то морского чудовища. На кончике трубы виднелся красный отпечаток губ.
— Карникс, — восторженно прошептал Тито. — Труба богов. Говорят, в былые времена от одного звука этого инструмента враги бежали с поля боя.
— Как вы только что смогли убедиться, территория школы — на данный момент единственное безопасное место для вас среди бесконечного простора опасных демонических созданий. Большая удача для всех вас попасть к нам, ведь привычного вам всем мира, из которого вы явились сюда, больше не существует. Он уничтожен вот этими сущностями, которых вы видите снаружи. Пожалуйста, наберитесь немного терпения, и мы поможем вам во всём разобраться. Не совершайте глупостей и не пытайтесь сбежать, так как бежать отсюда просто некуда. После вступительного слова вы пройдёте в классы, где узнаете подробности и сможете задать вопросы.
Тимофей поёжился. Крики негодования уступили место тягостному молчанию.
— Но жизнь, как известно, сменяется смертью, а сегодняшнее поступление новых учеников сменится досрочным выпускным одного нерадивого. Очень жаль, что такие талантливые люди покидают нас раньше времени! Он послужит примером для вновь прибывших. Демонстрацией того, как важно соблюдать устав нашего учебного заведения. Сегодня узник, надменно нарушивший главное правило школы, получит воздаяние. Всё уже решено. Все слова сказаны. Созерцайте и внимайте!
Из здания на ступени школы вывели узника: невысокого человека в серой свободной робе, лет пятидесяти. Его тощую шею обвивал металлический обруч. Короткие цепи соединяли обруч с двумя длинными шестами, которые крепко сжимали обеими руками два надзирателя, идущие позади него. Пленник держался с достоинством. Лицо с небольшой рыжей бородой выражало абсолютное безразличие ко всему происходящему. Его руки были скованы неким подобием кастетов из толстой проволоки, не позволяющих шевелить пальцами. Кисть обвивал тонкий красный поводок, другой конец которого оплетал шею существа, шагающего рядом, словно пёс на привязи.
Существо напоминало человека, однако слишком большие яркие глаза разного цвета и зигзагообразный зубастый рот выдавали в нём создание иной расы. Длинные синие волосы, сплетённые в пучки тугих косичек и закинутые назад, напоминали причудливый индейский головной убор, а драный чёрный плащ, чуть выше колен, выглядел довольно комично.
Создание, в противовес своему хозяину, было абсолютно лишено грации и плавности движений. Оно то и дело спотыкалось и почёсывало свою шевелюру, демонстрируя окружающим нелепые бордовые вязаные перчатки.
— Человек Евклид и его знаменитый Суетящийся демон Павел! Запоминайте, будущие ученики! Человека вы больше не увидите!
За странной парочкой и охранниками на улицу вывалилась толпа людей, в основном одного с Тимофеем возраста. Люди постарше заняли место на подоконниках школы, у распахнутых настежь окон.
Процессия остановилась у импровизированной трибуны девчонки с громкоговорителем.
— Евклид, школьный совет с одобрения Директора приговаривает вас к казни через изгнание. Все формальности и документы были озвучены и переданы ранее. Ваш проступок — двойное убийство, непростителен. Вы имеете право на последнее желание, и покончим с этим.
Она поднесла ему к губам микрофон. Узник прокашлялся и спокойно произнёс:
— Я желаю переговорить с моим другом Тито. Наедине.
— Что ж, молча ты точно не уйдёшь, — она была явно раздосадована, — у вас ровно три минуты. Снимите с его шеи обод! Всё остальное пусть останется при нём. В том числе сатан.
Когда обруч был снят, пленник потянулся и немедленно двинулся вниз по ступеням. Толпа новичков расступилась, во все глаза разглядывая человека в необычных кандалах и его ещё более необычного синеволосого спутника.
— Окажешь мне честь, Тито? — поравнявшись с толстяком, поинтересовался узник, после чего с интересом перевёл взгляд на Тимофея. — Это он? Твой новичок?
Тито кивнул и повёл его прочь от толпы, к школьному забору в пятидесяти метрах от ступеней школы. Старый, покосившийся бетонный забор едва доставал им до пояса. Они присели прямо на него и одновременно взглянули на купол неба, за которым копошились чудовища.
— У тебя получилось, Тито?
Тот сделал несколько едва заметных движений пальцами, активируя заклинание. Пространство вокруг них на мгновенье завибрировало и слова, которые едва доносили до ожидающих казни, порывы пронизывающего ветра, стали совсем не слышны.
— Скорее у него получилось, Евклид. Не знаю как, но получилось. Они были правы. Девятая аксиома нормализована, — он по-дружески похлопал по щеке своего собеседника, незаметно сунув тому в рот скомканную бумажку. — Твой билетик в новую жизнь, мой друг.
— Я больше не Евклид, теперь я опять Павел. Люблю это имя. Хотя и моему гадёнышу оно вполне подходило. Но время меняться обратно. Хорошо, что с пареньком получилось. Постарайся не облажаться и довести до конца то, что мы начали.
— Сделаю всё возможное, Павел, — Тито едва заметно поклонился.
— Кто-то ещё знает об этом? — узник коснулся щеки.
— Виктор знает, но он будет молчать, обещаю. У меня не было иных вариантов.
— Разве не ты всё время повторял, что сатанам нельзя доверять? — усмехнулся Павел и соскочил с заборчика. — Можешь снимать ауру безмолвия. Я сказал и услышал всё, что хотел.
Он повернулся к толпе у школы и громко провозгласил:
— Последнее желание было удовлетворено! Я велел Тито передать Суетящегося демона его новобранцу! Теперь я готов принять казнь!
— Разговор с Тито был твоим желанием! Передача сатана — уже второе…! А, ладно, приступайте, — устало распорядилась девочка. — Главное от тебя мы избавились…наконец-то.
Из-под её шляпки вновь показался мангуст, он был цел и невредим, ловко соскочил на парту-трибуну и обратил в сторону Павла взор своих горизонтальных зрачков.
Суетящийся перехватил его взгляд и закрыл своего хозяина полами плаща. На лице мангуста скользнуло что-то вроде улыбки.
Тимофей отметил, что синеволосый был высок, когда не горбился, возможно даже выше Виктора. Жаль сейчас невозможно поставить их рядом и сравнить.
«Интересно, теперь его ко мне приставят? И почему в такой ситуации это вообще меня волнует? Сумасшедший сон, в который я попал — теперь моя единственная реальность, так сказал Тито?»
Казнь началась. Стражники причудливыми движениями принялись вращать металлическими шестами прямо в воздухе, что-то сосредоточенно бормоча. Тело узника взмыло в воздух и начало подниматься по направлению к разверзнувшемуся куполу. Его синеволосый сопровождающий тоже поднимался следом, не давая зрителям хорошенько рассмотреть происходящее. Их фигурки становились всё меньше и наконец оказались на самом верху, прямо у границы между промозглым осенним днём и ужасающим миром теней. Дважды протрубил карникс. Они остановились и синеволосый резким движением перекусил связывающую их красную нить. Тело узника подбросило и втянулось в купол. На мгновение, всего одно короткое мгновение, гробовую тишину возле школы нарушил громкий звук, доносящийся снаружи. Тимофей сразу узнал тот «задверный» визг с собеседования и поёжился, вспомнив, что меньше часа назад он мог сам легко оказаться по ту сторону.
Синеволосый между тем, беспомощно взмахнул руками и камнем рухнул вниз. Наперерез падающему сатану бросился Виктор. Скорость его перемещения впечатляла, но подхватить Евклида он всё равно не успел, тот ударился оземь и затих.
Силуэт Павла был отчётливо виден. Призраки по ту сторону купола почти сразу заметили его присутствие. Несколько мелких бросились к нему и почти мгновенно растворились, не успев коснуться чужака. Павел сопротивлялся, взмахивая руками, озаряя пространство короткими вспышками своей магии. Ещё несколько мелких теней распались, так и не добравшись до него. Внезапно толстое щупальце отделилось от огромной тени, похожей на гигантского кашалота, и обвило тонкий силуэт человека. Через несколько мгновений всё было кончено.
Ученики зааплодировали, по инерции аплодисменты вяло подхватили и новички.
— Поздравляю вас с первым учебным днём, мои дорогие! С очень важным для всех нас днём! А теперь прошу наставников показать новобранцам их новое жилище и проводить в класс для первого вводного урока.