Какой кошмар! Блин! Где это я? Что я здесь делаю?
А вы не удивитесь, если, приняв ванну и основательно профенив волосы, решитесь выйти вечерком на улицу, а там…
Вместо привычного тротуара грязь, зловонные лужи, затхлые переулки, вдоль которых текут канавы с… тем самым. То и дело открывается окошко, и очередной ушат помоев выливается… хорошо, если не на чью-то голову.
И так все в жизни не очень складывается в последнее время, а тут еще я — и не пойми где.
— Эй, парень? Что у вас здесь творится?
Оборванец, бросив на меня взгляд, испуганно скрылся.
Следующий был сапожник.
— Починить сапоги, дамочка?
Я внимательно рассмотрела его, его обувь, затем свою. Стоп. А почему на мне сапоги? Впрочем… самое то. И дело не в том, одета ли я сейчас по сезону. Все, что было на сапожнике — явно в худшем состоянии, чем вещи в моем гардеробе. Ну ладно, — думаю я, — может, он осведомит меня, что это такое творится.
— Ты мне лучше скажи, почему у вас все так плохо вокруг?
Сапожник старательно буравил меня взглядом, словно я пришелец, а не обычная горожанка.
— А ты не из этих мест.
— Допустим. Но почему здесь все так плохо?
— Правитель у нас такой. Не заботится о народе
— Почему?
— Он грубый и злой. Даже жены у него нет. Только тс-с-с, я тебе ничего не говорил. (Интересно, тс-с-с это о том, что злой, или что жены нет? — думаю я)
— Хорошо. Ну а как вернуться-то мне?
— Это только сам правитель знает.
— А как его найти?
— Мы его не ищем. Сам находит. Если будет нужно, он тебя обязательно найдет. — И скрылся.
Иду рыдаю. Вот влипла. Теперь еще и домой не попаду. Не везет, так не везет.
— Чего ревешь? — раздался проникновенный мужской голос позади.
Оборачиваюсь.
Просыпаюсь. Такой храп, с завидностью тарахтелки, кого угодно разбудит.
— Ты дурак? — Кричу ему я на ухо. — Такой интересный сон не дал досмотреть!