— Слушай, крошка. Я, конечно, самых передовых взглядов. Всякие истории подобные знаю. Мои клиентки во Франции живут и втроем, и вчетвером. Такие шведские семьи.
Я заулыбалась, готовая прыгнуть ему на шею.
— Так ты согласен? — ласково прильнула к нему.
Станислав отстранился.
— Нет.
— Но почему?
— Да, я все это понимаю. Но головой. А как представлю, что такое со мной. Все же нет. Отказывается мое сердце это признавать. Извини, дорогая.
— Но Северинчик, дорогой, а ты подумай получше. Соглашайся. — Даже назвала его именем Хозяина.
— Я подумал. Не хочу. — Он и не заметил, как я его именовала.
— Но ты был согласен…
— Не был.
— Но ты же встречался со мной все это время, а я ведь продолжала быть замужем.
— Да, встречался, но у меня сейчас другие планы.
— Какие же?
— Тина, выходи за меня замуж. Чем я-то хуже?
— Ничем.
— Работа есть. Перспективы. Все есть.
— А мне не хочется замуж. Мне все так, как есть, хочется.
— В смысле? То есть ты хочешь быть и дальше женой Павла, а меня в любовниках оставить? Почему я тоже не муж тогда в тех отношениях, что ты хочешь построить втроем?
— Милый, но в этой стране нельзя иметь двух мужей, — улыбнулась я.
— Тогда разведись с Павлом хотя бы для начала.
— Возможно, ты и прав. И тогда примешь то, что я предлагаю?
— Тина, скорей всего, нет.
Я обидчиво поджала губы.
— А чем ты недовольна? Сама подумай, что предлагаешь, ты бы согласилась?
— Нет, вероятней всего, но все-таки вдруг ты уступишь, у?
— Я же сказал, Тина, что нет.
— Ну и ладно, пойду в магазин тогда, — обиделась я и нахмурила брови.
— Зачем? Что за ребячество, Тина?
— Выполнять обязанности свои, я же на работу приехала.
— Да брось ты, Тиночка, не надо этого всего.
— Надо, — и собираюсь выходить.
— Да подожди, милая, — хватает меня за руку. — Почему ты так ведешь себя? Может, так дуешься из-за того, что я недостаточно нежен с тобой? Поэтому и задумалась о двух мужчинах? Так давай приласкаю.
Он заботливо обнял меня, и его губы коснулись моих. Мы целовались медленно, долго, страстно, сочно.
Станислав придвинул меня к стене. И жарко распахнул на мне кофточку. Его руки стали ласково сжимать мои груди под кружевным лифом. А губы целовать мочки ушей.
А у меня в голове все крутятся в голове слова Павла, мол, делай выбор, ты только моя. И мне стало как-то неловко.
Я мягко оттолкнула Станислава.
— Что-то не так, крошка? — посмотрел он на меня непонимающим и затуманенным от страсти взором.
— Да, не так, милый, у меня месячные, — решила соврать я.
Он нехотя отпустил меня.
— Ты расстроен?
— Нет, в следующий раз, крошка, значит, — хотя в его глазах прочиталось сожаление.
— Извини, Станислав, надо было сразу сказать.
— Тиночка, ничего страшного не произошло.
— Правда? — начинаю снова чувствовать себя виноватой, ведь я обманула его.
— Все нормально, Тина. Может, закажем суши и посидим в обнимку, посмотрим какой-нибудь фильм?
— Давай, милый.
И у меня снова запиликал телефон. Я посмотрела, это звонит Паша.
Нервно взглянула на Станислава и не решаюсь ответить.
— Он звонит? Ну что ж, ответь.
Я нажала на трубку и слышу:
— Что молчишь, Тина? Надеюсь, ты ему все уже сказала? Сделала выбор? Порвала с ним? — недовольно спросил Павел.
Я грустно взглянула на Станислава, который делал вид, что увлеченно смотрит в окно.
— Я жду ответа, Тина, — нетерпеливо вопрошал Паша.
— Мне надо еще подумать.
— И сколько?
— Сколько мне нужно.
— Ты, надеюсь, уже дома, а не у него, милая?
— Даа… — соврала я.
— Это хорошо, дорогая. Я подожду еще. А что делаешь дома? Может, грустишь, Тиночка?
— Паша, нет, дел много, как всегда.
— Ох, знаю я тебя, хозяюшка.
— Ну ладно, пока, Паш, некогда, — немного резко сказала я.
— Хорошо, милая, жду твоего решения. Целую.
— И я, — на автомате ответила я.
Положила телефон.
Станислав отстранился от окна и холодно произнес:
— И что же он хотел?
— Честно?
— Да.
— Он требует, чтобы я сделала выбор между ним и тобой.
— И какие твои выводы?
— Я уже тебе рассказала о них ранее. Я хочу оставаться с вами двумя.
— А он, значит, так же, как и я, не соглашается?
— Пока да.
— И кого выбираешь, Тина?
— Станислав, и ты туда же. Я же говорила тебе, не хочу делать выбор.
— А, видимо, придется. Кого ты больше любишь?
— Милый, тебя.
Он улыбнулся.
— И его, — немного подумав, смущенно добавила я.
Улыбка спала с его лица.
— Станислав, а может, ты все-таки уступишь? Ты же такой современный, любишь оригинальность.
— Тина, мне не нравится этот разговор, если честно.
Я потупила взор и говорю: — И что нам делать теперь?
— Делать выбор, милая.
— Ну чего вы, как два попугая, заладили: выбор, выбор! — злюсь я.
— Не кипятись, Тина.
— А как еще? Знаешь, поеду я лучше домой сейчас, а то у нас не получается говорить нормально.
— А нормально — это значит, делать так, как ты хочешь? Так нельзя, Тина, ведь каждый имеет право на свою точку зрения.
— Да, но я ничего такого страшного не предлагаю ведь.
— Возможно, это и так, Тина. Но тут вопрос в другом. В этой ситуации тебе будет хорошо со всех сторон. А другим не совсем приятно будет принимать такое. Ты эгоистична, Тина.
— Кто бы говорил, Станислав?! Сам сидишь целыми днями в своем компьютере и чертежах и никого не замечаешь.
— Но я делом занят. К тому же и тебе хорошо в этой ситуации тоже. Деньги тебе плачу.
— Не только делом. Но и переписками с девчушками разными.
— Да это по работе, Тина.
— Все вы так говорите.
— Тина, если я не буду вежлив и обходителен с клиентками. Они не станут у меня ничего заказывать.
— Ага, и в постели заодно их приласкать.
— Тина, зачем ты так? Чего завелась?
— Ничего особенного. Вот правильно я сказала Паше, что домой уже уехала, надо действительно так сделать. Всем нужно остыть.
— А кто злился-то? И значит, Павел для тебя ценнее, чем я? Боишься его обидеть, потерять.
— Это не так, милый.
— А почему тогда не сказала ему правду?
— Просто так получилось.
— Ясно, — сухо проговорил Станислав.
— Я все-таки поеду домой.
— Да, Тина, наверное, и правда, так будет лучше.
Приехала на свою квартиру. Плюхнулась на диван с грустным лицом.
— Тиночка, привет, а чего ты не осталась у Станислава? — удивленно спрашивает мама.
— У нас с ним ссора вышла небольшая. Вот и решила уехать.
— А что не поделили?
— Станислав и Павел меня не поделят никак. Потому что я хочу быть с обоими, а каждый из них со мной.
— А что Паша тоже был там?
— Почти. Он писал и звонил периодически. И Станислав ревнует.
— Тиночка, но это естественно, если он тебя любит. Что он говорил?
— Что мозгами вроде и понимает, что можно сделать так, как я ему предлагаю, а сердцем нет. И еще замуж предлагал. А я сказала, что не хочу.
— А Павел что звонил?
— Требовал сделать выбор.
— А ты что, Тиночка?
— А я так устала от этого всего. Не знаю, что делать.
— Может, тогда никого?
— Ну мам, так не пойдет. Я буду думать, как поступить.
— Смотри сама, Тиночка. А мне необходимо сейчас отъехать по работе.
— Нужно кого-то подменить?
— Да.
— Хорошо, мамуль. А я, наверное, тогда уборку затею. Отвлекает от тягостных мыслей.
Мама улыбнулась и ушла.
Я навела кругом чистоту. Все блестит. Решила прилечь. И задремала.
Просыпаюсь. Свет льет сквозь окна.
— С добрым утром, красавица.
Разлепила глаза. А это Велимир.
Мои мысли: «о, как всегда бегство подальше от проблем в моем мире в этот мир».
— Доброе утро. Долго я спала?
— Не очень долго, поверь мне. — Улыбка Велимира мне показалась немного даже злой. Но ладно, что не привидится спросонья.
Стук в дверь.
— Велимир, открывай, это Северин. Есть новости.
Открывается дверь.
— О, Тиночка, ты тут? Не скучала, смотрю.
Я хотела что-то сказать, но Велимир за словом в карман не лезет.
— Некогда ей было скучать. Спала, хоть бы глаз открыла.
— И что, так и спала бревном? — лукаво усмехнулся Северин.
«Кого ты бревном назвал?» — попыталась я вклиниться, но не получилось.
— Да нет, ворочалась. Во сне разговаривала.
— Во сне разговаривала?! — воскликнула я.
— Ага. Ругалась.
— С кем? — спросил Северин.
— С тобой. — ответил Велимир Хозяину.
— С чего взял? — спросила я.
— Так ты по имени называла. Все требовала, чтобы соглашался. — говорит Велимир.
— Согласился с чем? — спросил Хозяин.
— Не знаю. Она не говорила. Может, сам спросишь?
— Так что ты от меня требовала, милая? — спросил Хозяин.
— Да ничего. Все и так хорошо. Это просто сон.
— Хорошо. Тогда я тебя попрошу. Мы с Велимиром покинем тебя, надо боевые действия обсудить. А ты пока прихорашивайся, готовься, у нас последнее выступление осталось. Королева Моего мира должна хорошо выглядеть!
И они ушли. А я приняла ванную. Накрасилась. Адалина принесла мне платья, только с иголки. Примерила, покрасовалась перед зеркалом. Королева Вселенной к выходу готова.
Вскоре меня позвали. Северин, Адалина, Велимир ждали меня в окружении прислуги. Мы прошли по длинному коридору и вышли с другого хода. Перед дверью стояла карета. Только лошадей не было. Мне помогли забраться внутрь.
— А как же карета поедет, без лошадей? — удивляюсь я.
— На канатах, — ответил Велимир.
— А куда мы едем?
— В Великое посольство. Принимать капитуляцию врага. — Ответил Северин.
— Именно поэтому мы так красиво оделись?
— Конечно, — сказала Адалина. Платье апельсинового цвета с узкой юбочкой ей очень шло. Но а мне больше по душе пришлось мое васильковое платье.
Карета мчалась, за окном удалялись дома. А повозка ускорялась и ускорялась, пока не поднялась над горами.
— Это тот самолет, который ты мне обещал? — спросила я Хозяина.
— Ну не совсем. Мы всего лишь едем по канату, протянутому над горами.
— Сам протягивал? — я даже не поняла, шучу или нет. Мне казалось, он меня разыгрывает.
— Нет, зачем же. Когда Велимир есть.
— Велимир, ну ладно Северин на левый фронт гонял. Ты-то когда канаты протянул над горами?
— Рассчитал, начертил чертежи. А дальше наше население все сделает.
— Эксплуататор.
— Нет, всего лишь грамотное использование принципа рычага и расчетов.
— Не кипятись, Тиночка. Оно работает. Чайку, может? — участливо проговорила Адалина.
— Нет.
— Сок?
— Давай, что ли.
Адалина выдвинула из стенки сервиз и налила из краника.
Я выпила. Апельсиновый.
Поставила бокал обратно.
— А теперь, уважаемые пассажиры, пристегните ремни, мы готовимся к посадке. — Промурлыкала Адалина, задвинув сервиз куда-то в стенку.
— Тут еще и ремни есть?
— Конечно. — Адалина показала.
— А где правила безопасности? В самолетах стюардессы объясняют, откуда парашюты падают.
— Не парашюты, а маски, чтобы дышать. Да и не упадем мы. На троссе едем.
Повозка убыстрилась, я это ощутила. Мы словно мчимся с горки в аквапарке. Затем скорость стала снижаться, и наша карета остановилась.
Дверь открыли снаружи.
Сначала вышли мужчины. Велимир подал руку Адалине, а Хозяин — мне.
Красная ковровая дорожка тянулась к зданию, похожему на пирамиду, но обрамленному колоннами.
Вдоль дорожки были выставлены гвардейцы в красной униформе. За ней — простые люди. Коих оказалось так много. Или они собрались со всех уголков страны праздновать победу?
— Город Дьюс приветствует вас! — сказал маленький пухлый человечек с усами на все лицо.
Горожане захлопали.
Мэр, или кем бы там ни был этот человечек, дал знак рукой, и оркестр заиграл торжественную мелодию.
Я уже хотела пойти, но Хозяин удержал меня.
Сначала выступил оркестр, по двое идя по дорожке вперед.
Затем Хозяин дал знак, и двинулись мы.
Мэр и другие чиновники следовали за нами.
— Мы уже победили? — спросила я Хозяина, стараясь говорить ближе к уху.
— Нет еще! — перекрикивал он оркестр.
— А зачем мы сюда пришли?
— Блинки будут сдавать позиции.
— Что сдавать?
— В плен сдаваться. Капитулировать.
— С чего бы, хотя все бывает, — проговорила я.
Может, и правда, переживать не о чем.
— Велимир, ты точно все рассчитал? — спрашиваю.
— Точно все.
— И что, они сдаются?
— Да, будь уверена.
Мы шли по дорожке, я видела, как гвардейцы тоже двигались, но они терялись среди толпы. Шли мамаши с колясками, папаши несли на плечах дочурок и сынишек. Подростки бросали цветы нам под ноги. Подул легкий весенний ветер.
Мои мысли: «Может, я зря себя накручиваю. Может, и правда все хорошо? Но все равно казалось, что-то здесь не так».
— Какие вы молодцы с Велимиром, — шепнула я (точнее прокричала, ибо оркестр гремел сильно) Северину. — Такого противника одолели. Подумать страшно. И когда только успели.
— Подожди, — говорит Северин. — Пока не примем капитуляцию, все же поздравлять рано.
Хозяин переглянулся с Велимиром, тот улыбнулся.
Оркестр расступился перед нами и разошелся по обе стороны. Мы стояли перед арочным входом в пирамиду.
Из нее вышла делегация.
Это были не пришельцы, а самые обычные люди.
Оркестр затих, воцарилось гробовое молчание.
— Час еще не настал! — громко воскликнула женщина с черными, длинными, как конский хвост, волосами.
«Какой у нее хищный взгляд, — подумала я, — брр, мороз по коже.»
— Твои хозяева готовы к капитуляции? — спросил Хозяин.
— Ждите. Сейчас они прибудут. — Ответила женщина и махнула вдаль рукой.
Там показался огненный шар, который медленно плыл в нашу сторону.
Мне стало страшно. Но Северин и Велимир сохраняли спокойствие.
Зато женщина, лидер делегации, похоже нервничала.
— Это заговор, — обеспокоенно шепнула я Хозяину.
— Все под контролем — ответил он мне.
Шар приближался. Теперь можно было разглядеть, что это огромная серебристая посудина, вроде тарелки. Она медленно плыла по небу, пока не зависла над пирамидой. Я увидела четыре полоски на днище посудины, тарелка повернулась, совмещаясь с углами пирамиды. Ближе к нам, в днище открылось что-то вроде люка. Квадратное отверстие, из которого стал спускаться лифт. Как в наших торговых центрах. Прямо на канатах. Людская часть делегации блинков во главе с этой женщиной отошли в сторону, чуть дальше оркестра. Как раз напротив мэра и его свиты, которые оставались со второй частью оркестра, справа от нас.
— Все идет по плану. — Сказал мне Хозяин. — Эта дамочка — пешка из тех, кто согласился сотрудничать с пришельцами. А вот сейчас настоящие блинки пожалуют.
Наконец, кабина лифта опустилась прямо перед нами.
Не успели двери открыться, как заиграл наш оркестр.
Я заметила, что дамочка едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
Двери открылись, и из лифта ударили мощные лучи света. Люди зажмурились, оркестр сохранял самообладание. Я, Адалина, Хозяин и Велимир сияния не испугались.
Но когда свет погас, в кабине лифта никого не было.
«Что происходит? — подумала я. Почему все бездействуют?»
Мне показалось, что время замедлилось. Я слышала, как еле-еле тянутся ноты торжественного марша, подняла глаза вверх, где над пирамидой завис корабль пришельцев. О боже! Я заметила, как из тарелки вылетают призрачные очертания. Блинки. Они устремились вниз. Один из них вселился в черноволосую дамочку. Я видела, как она становится прозрачной, и как уже два блинка разлетаются в стороны. То, что было женщиной, устремилось в сторону мэра, и только немой ужас читается в его глазах, пока тело его тает. И вот уже снова два блинка разбегаются.
Из оркестра начинают пропадать инструменты. Затихли барабаны. Сбиваясь со строя, пытаются играть бодрую мелодию флейты. Но не выходит. Блинки поглотили игроков оркестра.
Прозрачная фигура коснулась Адалины. И я ощутила холодное прикосновение к себе. Морозное и скользкое нечто словно приобняло меня.
— Уйди, медуза противная, — пытаюсь воскликнуть, но не слышу своего голоса.
— Помоги мне, Северин. — следующее, что пытаюсь проговорить, но тоже не выходит.
Я стараюсь в последний раз взглянуть на Хозяина.
Но тот победно смотрит на происходящее, словно не блинки победили, а он сам.
— Велимир, хоть ты помоги. — снова беззвучно.
Но нет, он тоже бездействует и улыбается.
Предатели! — с негодованием думаю я. Говорили о тех, кто пошел в преступный сговор с пришельцами, а сами…