Часть 1
Просыпаюсь. Да-а-а! Я дома. Будут еще меня обвинять!
А то видите ли, я еще и виновата в том, что попала в плен к каким-то демонам, которые пытались меня украсть? Я спасалась от них бегством, они хотели меня трахнуть грубо, а Хозяин еще обвинять меня вздумал! Мерзавец.
Подхожу к окну. Привычный, знакомый мир. Гляжу на часы.
Ох, надо собрать Павлика на работу. Открыла холодильник. Картошка, куриные крылышки. Как будто вчера приготовила. А может, мама? Как долго меня не было? Собрала Павлика, поцеловала на прощание. Может, хотя бы он меня любит по-настоящему? Ладно, подожду когда вернется. И тут вспоминаю Рамиреса, который хотел меня купить. Кто он? Слуга Северина? Демон? Посредник. Эх, жаль сразу не спросила. Ну погоди у меня, Павлик, придешь за все ответишь.
Паша-то вот ответит. А Северин нет. А я ведь полюбить успела. Терпела его наложниц. Ведь мог бы меня одну, красивую, выбрать. Все для него старалась, а он — поверил каким-то крысам трусливым. Сволочь!
Но и я хороша. Поверила ему. На распростертых крыльях помчалась в страну снов.
От грустных мыслей отвлекла мама. Вернулась с работы. Я разогрела суп. И вот сидим, а я спрашиваю: Мам, а долго меня не было?
— А ты куда-то ходила?
— В смысле?
— Ну сегодня.
— Нет.
— Ну а что тогда? Ушла на работу — ты была дома. Вернулась — ты здесь.
— А я думала меня несколько дней не было, путешествовала по другим мирам.
— Интересные сны смотрела?
— Эх, если бы это были сны.
Стало быть, моего отсутствия никто и не заметил. Странно. В прошлый раз целый день проспала, а там было всего ничего. Теперь несколько дней там, а тут меньше ночи прошло. Ну, может, и к лучшему. Не хотела, чтобы мама волновалась за мое здоровье.
Неделя медленно подходила к концу. Ох, а скоро мне на работу. Последние свободные деньки остались. Грустно как-то. Смотрели телевизор, мама отсыпалась, я сходила в магазин. День прошел как обычно.
Вернулся Павлик.
— Паша, — спросила я. А кто такой Рамирес?
— Ты читала мою переписку? — удивился он и насупился.
— А ты продал меня неизвестно кому! — перешла я в ответное наступление.
— Так, — сказал Павлик. — Успокоились, садись.
Ладно, присела. Жду объяснений.
— Тип, который подписывается Рамиресом, продает танки. Для игрухи.
— Дальше.
— Он хочет в обмен либо много денег, либо домашнее порно.
— И ты ему отослал ту запись, на которой я тебе минет делала?! — выпалила я.
— Ничего я ему не отослал.
— Как? — удивилась я. — Так ты же писал, что по рукам.
— Написал. А потом зашел в скайп, и говорю, нет, братан, давай деньгами.
— И сколько ты ему заплатил? В какую сумму оценил меня?
— Ну прям оценил?
— Стоимость хоть равноценная мне?
— Я ни копейки ему не перевел.
— А как же танк? Обвес? Все дела? — вспомнила я.
— Танк он предлагал заманчивый. Но я подумал-подумал, не достоин он смотреть на мою жену. Это наша домашняя запись, а не для продажи.
— И?
— Деньгами заплачу, говорю. Он включил экран, показал свою карту, куда надо переводить. Хотел произвести впечатление.
— И что же остановило?
— Потянулся за картой и понял, что он тоже видит все. И карту, и пароль. В общем, послал я его. Поискал в инете, оказалось, известный мошенник.
— А не врешь?
— Ну начала смотреть переписку, смотри. — И самолично показал мне сообщения и ВКонтакте, и в скайпе. Даже почту показал. — Видишь, ничего я ему не посылал.
— Ну ладно, — успокаиваюсь я.
— А ты зачем мою переписку читала?
— Ты, Павлик, такой холодный ко мне стал. Никак любовницу завел?
И вот тут Паша рассмеялся.
— Любовницу? Где? На работе? Думаешь, на складе только женщины в бикини?
— А если?
— Ни одной женщины там нет. Еще бы, тяжести таскать.
— А в социальных сетях?
— Ты сама переписки видела, с женщинами?
— Нет.
— Вот и не переживай.
И я, правда, почувствовала себя как-то спокойнее. Стало быть, зря Павлика обвиняла. Впрочем, и сам хорош, переписывается со всякими непонятными типами. Пусть и на словах, но обещал порно со мной!
— Ну смотри, Паша, — говорю ему, — теперь ко всяким Рамиресам и подобным тоже буду тебя ревновать.
— Да ну их в жопень! — выругался муж. — Хотел меня на бабки развести, козел.
И мы обнялись.
Этой ночью мне не спалось. Значит, Рамирес, вообще, не при делах оказался. Но кто-то же был посредником? И кто тогда продал меня в рабство Хозяину? А еще интересно, почему в прошлый раз, когда я была в другом мире, долго спала в этом, а на этот раз мое отсутствие никто не заметил? Ни то, что мама, она сама на работе была, даже муж!
Затем меня наполнило негодование. Уж, берегись, Северин! Выйду на тех, кто меня продал, и до тебя доберусь. Коварный предатель!
Кое-как уснула, в мир Хозяина не попала, снилась какая-то мутная дребедень. Утром собрала Павлика на работу. А у мамы — выходной.
Обычный день, когда у меня и мамы выходной, а Паша — на работе.
Мы с мамой, как всегда, смотрели телевизор. Впрочем теперь «Как всегда» для меня приобретало совсем другой смысл. Показывали «Воображариум доктора Парнаса»
— Мама, а почему ты такая молодая?
— С чего ты взяла, дочка?
— Такие волосы хорошие. Лицо без морщинок.
Мама улыбнулась.
— Мама, ты специально продала меня в рабство, чтобы навсегда остаться молодой?
Мамину улыбку как рукой снесло.
— Дочка?!
— Доктор Парнас продал свою дочку Валентину, единственную дочь, которую растил один, чтобы стать бессмертным. А у тебя единственная дочка — это я, а ты такая молодая и красивая.
И тут мама рассмеялась.
— Чего ты смеешься? — не понимала я. — Продала меня, а смеешься.
— Таблетки на холодильнике видела?
— Ага.
— По-твоему, стала бы я их пить, если была молодая и красивая?
— Не знаю.
— А волосы зачем крашу? Седеют. И зубы болят.
— Значит, не ты меня продала?
— Уж точно не я. И вообще, никто. Никто никуда тебя не продавал, Тина! — воскликнула мама. Мы живем в XXI веке. Крепостное право давно отменили.
Ох! Зря это я на маму так. Уж она никогда бы так не поступила. Мама — единственный человек, который меня понимает и поддерживает, больше никого у меня нет. С ней можно поделиться абсолютно всем, что тревожит, и она не осудит, успокоит. А я… обвинила ее, глупость да и только. Да… но кто-же тогда был посредником при продаже меня в другой мир? И кто меня так подставил там?
Часть 2
Выходные прошли как обычно. Мама была дома, потому ничего интересного у нас с Павликом не случилось. Я ходила в магазин, стирала, готовила, мыла посуду. Паша играл в танки. Затем началась рабочая неделя. Насколько я любила свою работу за семидневные выходные, настолько же потом ждала этих выходных. Но были и положительные стороны. Не сильно тяжелая работа. Стой себе, да посуду мой. Не то, что официантам, разбирайся с этим R-Keeper, запоминай, где какой столик. Пытались меня научить, но я не способная. Хотя пару раз, когда почему-то в зале никого не было, мне все-таки пришлось принять заказ. Каждый раз, когда я появлялась в зале, гости меня старались позвать.
А я стою, улыбаюсь. Заходите, чувствуйте себя как дома.
Однажды даже говорю: я не официантка и пошла на выход. Подошла наша администратор. А те говорят, мы не хотим другую официантку, позовите вон ту девушку. Так и пришлось обслужить.
Но это все разнообразие будней. Больше всего мне нравилось, что кормили бесплатно. А иногда наш повар Олег и деликатесом угощал каким. Или отказное, или специально для меня, за то, чтобы я ему очередной раз сгоняла за пивом. Готовил он хорошо, жаль, только выпивал много.
Олег был, что говорится, друг, в смысле просто друг. Он делился своими проблемами, а я — своими. Или просто болтали.
— Скажи, говорит, — а твой муж хорош в постели?
— О, он великолепен! — говорю я.
— Расскажи!
И если раньше на такие вопросы просто выдумывала, то в этот раз пересказывала то, что было у нас с Хозяином. И что-то как-то погрустнело. Жизнь дала трещину.
— Ну а чего расстроилась, если все хорошо?
— По-моему Павлика танки больше привлекают.
— Пресыщение? — понимающе хмыкнул Олег.
В тот день мама была опять на смене. Попыталась Павлика соблазнить. Нацепила нарядик, пристаю к нему, шепчу голосом сексуальной кошечки. Паша тоже заводится, пристает с поцелуями, трогает меня за всякие места. Но фейерверка в моем сознании не получилось, я даже расстроилась.
Вот как вы думаете? Паша — хороший муж? Любит, обнимает, целует. На руках таскать любит. Дома, правда, больше в компе сидит, чем со мной. Ну это, наверное, все так. Работает. Ну и ничего, что грузчиком, я сама — посудомойщица. Зато деньги приносит. Квартиру снимаем. На еду хватает. Бывает, накупит Павел мяса и устроит «день шашлыка» — жарит на кухне, что на всю квартиру пахнет. Правда, и съедает почти что сам. Сильно ко мне не придирается. Вот первый парень постоянно ругался, что готовлю неправильно, не так. Сам Дима считал себя отменным поваром. В сексе Паша тоже был лучше, чем предыдущие. Ласкал, пытался как-то прелюдию устроить. Не требовал от меня минета, и тем более анала без смазки. Впрочем анал ему и не нужен был, вы помните. Потом я попросила быть погрубее, и он даже вошел во вкус, но все равно такой откровенной сексуальной эксплуатацией, как Дима, не занимался. Жить можно. Вроде бы и муж есть. И любит. Я не одна. Хорошо ведь? Может, стоило бросить? Но зачем? Другие не лучше живут, а чаще всего и хуже. А тут, ну да, скучновато, но как есть.
Ох! Зачем я встретила Хозяина? Он перевернул мои представления о сексе. И травмировал мою душу. Не хочу вспоминать.
А рассказать, как у нас с Павликом было первый раз?
Тогда мы еще встречались. А он еще у меня даже дома не был. И поехали мы в лесопарк, погулять, поесть шашлыка. И вот, покушали, решили пройтись. Сначала по парковой дороге шли, потом забрели в лесную зону и все дальше уходили туда. Обсуждали всякую ерунду, смеялись.
И тут я споткнулась, он меня подхватил. И получилось так, что Павлик поддержал меня как-то под грудь, и я говорю, «спасибо». Паша меня поставил…и вроде бы надо идти дальше, но мне немного понравилось, что он меня под грудь так взял. А у меня давно уже недотрах, и я говорю: подожди… Поцелуй меня!
Поцеловал меня Паша, и… все. А я ему шею еще подставляю, мол, целуй!
А он: А не расценишь это, будто я тебя домогаюсь? Пошлешь еще, куда подальше?
— Не сочту, котик, — шепчу ему томно, — я сама хочу!
И он стал целовать меня в шею… и остановился, как будто сомневаясь, а точно ли я этого хочу?
А я говорю: ниже, ниже…
Павлик расстегнул рубашку на мне, приспустил бюстгальтер, стал целовать соски.
О, я была сильно возбуждена! Но когда сказала, «давай же, еще ниже!», он не стал.
— День на улице, — говорит, — люди могут пойти.
Эх, а так все хорошо начиналось? И мы отправились к остановке, потому что пора было уже домой мне. Павлик проводил меня до остановки, но когда подъехал мой автобус, сказала я ему вдруг: А поехали со мной?
— Зачем? — удивился Павлик.
— Посмотришь, как живу.
– А мамка твоя?
— Ее сегодня нет, на работе.
Паша согласился.
И вот мы дома. Паша озирается по сторонам. Ну да, живу совсем не богато, старая мебель, телевизор с кинескопом старый. А он смотрит, смотрит.
— Не на то смотришь, котик! — с придыханием шепчу ему.
И толкаю его на диван, а сама медленно снимаю джинсы, а я ведь в стрингах!
Почему-то Паша удивился. Что-то хотел сказать, но я к нему с поцелуем. Он стал меня обнимать, расстегивать рубашку, снимать лифчик, целовать соски. А я у него на коленях сижу и двигаюсь медленно.
А Паша все еще одетый. И держит меня за талию, осторожно так, а я ему: ну смелее же… снимай с меня трусики, котик, а я помогу тебе снять твои!
А Паша все сомневается, а правда ли, я хочу по-настоящему. У меня терпения уже нет.
— Ну давай уже, скорее!
Помогли друг другу раздеться, и он, представляете, еще раз спросил, хочу ли я этого точно? Готова ли? Да чтоб тебя! Да! Да, да!
Дала ему презерватив, легла на спину. Паша целовал меня в губы и стал постепенно входить. А я напряглась немного и быстро отвернулась. Павлик двигался, я ожидала что-то почувствовать, но было немного неприятно. Пришлось задышать глубоко, чтобы он быстрее кончил. И он, действительно, кончил и вышел из меня.
Вот так все у нас и случилось. Можно считать это успехом? По сравнению с моим предыдущим опытом, конечно же, да. Но теперь. Кто лучше? Павлик, который любит меня? Или Хозяин, который удовлетворяет? Удовлетворял. Пока не кинул. Раньше мы с Пашей трахались часто. Постепенно все стало происходить реже и реже. Павлик устроился на работу, купил новый комп, стал играть в танки.
А Хозяин, вы же знаете, просто меня подставил, кинул. И вообще, это мутная история, в которой я ничего не понимаю. Но очень хочу разобраться.
Кто меня отправил туда? Я точно чувствовала, что это устроил кто-то здесь, на Земле. Абсолютно точно это была не мама. Грех было даже заподозрить ее. Паша сказал, что не он. Как думаете? Не он? Мне кажется, все-таки мой муж не причем. Так кто же еще? И тут я вспомнила про свою вторую бабушку, по папе, которая, ни много ни мало, — деревенская колдунья.
Часть 3
Бабушка моя бабушка… баба Тома — она хорошая. Старенькая уже. И если я маму попыталась заподозрить, то мою бабулю — нет, уж точно не она. А вот та, другая. Да, баба Рута… та может все. Вот только зачем? Что во мне такого особенного, чтобы продать и получить что-то взамен. И что именно ей понадобилось взамен?
А познакомилась я со второй бабушкой так. Когда пришла пора получать паспорт, не хотели его выдавать без ксерокопии паспорта папаши. Не знаем, где отец — говорили мы. А они — подавайте в розыск. Но это бы затянуло получение паспорта.
Родилась я в городе. Тогда у нас была трехкомнатная квартира, не то, что сейчас. Жили там мама, папа и папина мама Рута. Меня еще тогда в проекте не было. Как мама говорила, свекровь ее не доставала, некогда было: молодилась, одевалась модно. Очень хотелось ей во второй раз замуж выйти. После работы домой приходила, накрашивалась, прихорашивалась и уходила на прогулки романтические. Таки нашла жениха и вышла снова замуж. Уехала в пригород к мужу. Квартиру оставила папе, а потом появилась я.
Папа мой был большой авантюрист. Челночил, ездил в Болгарию, Турцию, Германию. За шмотками — говорил он. А на самом деле на потрахушки, это я потом, случайно узнала. Когда дела предпринимательские пошли на спад, папа и маму подпряг. Вот она моталась в Турцию уже за шмотками. Но это не спасало бизнес. Отец деньги занимал без меры, думал, все окупится. Несмотря даже на старания мамы и заемные средства, бизнес сильно ушел в минус. Мне уже было четыре года, я помню, как всякие злые дяди по вечерам приходили к нему, угрожали, о чем-то спорили. И русские, и не очень, с колоритным акцентом и не менее колоритной внешностью. Пару раз побили сильно и предупредили: если хочет, чтобы со мной и мамой все было хорошо, пусть возвращает долги. Ох мама и плакала тогда, на папаше живого места не было.
Когда папа поправился, сообщил: придется продать квартиру. Продали. Где жить? К бабушке Томе. В деревне жить оказалось не так радостно. Зимой холодно, побелка осыпается, удобства на улице, попить и стирать — таскали воду из колодца через дорогу.
А папа никак не унимался. Не все деньги, вырученные за квартиру, пошли на оплату долгов. Задумал отец снова бизнес открывать. На припасенные деньги купил киоск и две машины — жигули и пирожок. Возил товары, а мама торговала. Началась инфляция. И баба Тома, и мама, и друзья говорили: да брось ты этот бизнес. Продай. Купи квартиру здесь. Конечно, это не большой город, а так, поселок, но тоже хорошо.
Отец наорал на всех, гордо сообщил: так делать не буду. И, чтобы вы думали? Снова денег назанимал. И в поселке, и в городе. Казалось бы, должны дела в гору пойти? Нет. Папаша запил активно. Ругал почем свет зря и нас, и поселок, и старую избу нашу. Говорит, надоели вы мне все, уеду. Собрал вещи, сел в машину и поехал.
Но далеко не уехал: через три дня вернулся. Какие-то нерусские привезли его, на своей, выбросили у нашего дома. То были лихие девяностые. Когда папа пытался скрыться, его выследили, преградили дорогу, избили, жигули разбили. Ох, уж лучше бы он продал все, долги отдал бы, квартиру купил. Тесно нам всем в маленькой избенке-то было. С нами еще дядя жил. С папашей постоянно ругались. Пили и дрались. Дрались и пили.
Папа — упрямый, своенравный, вспыльчивый — слова не скажи.
Конечно же, он продолжил занимать, мама ему не могла запретить. И назанимал по самое некуда, а возвращать-то надо. Мама целыми днями сидела в киоске, а доходы… нормальные доходы, на чай, хлеб хватало. Если бы долгов не было. А долги были большие. И квартиры у нас больше нет. Бабушкину избушку не продашь. Да и где нам всем жить? Папаша требовал деньги с нас, бил маму. Но где она деньги возьмет, и так вся выкладывалась на этот чертов киоск. Тогда папа продал уцелевшую машину — пирожок, киоск, и все, что смог продать. Пошли в ход и видеомагнитофоны, кассеты, даже одежду и обручальные кольца продали. Ходили занимать к соседям, а те смеялись. Мол, раньше у вас все занимали, а теперь вы — поберушки. Хватило папе расплатиться только наполовину. Бандиты готовы были подождать. Только отдавать было нечем. Работы ни у кого не было. Бабушкина пенсия — маленькая. А ее надо было делить на всех: бабушку, меня, маму, дядю и отца. Очень бедно жили, голодали. Отец и раньше выпивал, а теперь совсем сильно запил. Винил нас во всем, бил маму. Всем был недоволен, слова не скажи, начиналось. Бил посуду, ругался, нас бил. С дядей ругался, бил его тоже. Такие драки были, я убегала из дома. А уже в школу пора идти. У нас в семье постоянно были драки на грани убийства. А мне пора в первый класс уже идти.
— Не пойдешь, — кричал отец. — Денег нет. И действительно, не было ни на портфель, ни на учебники, ни на одежду. Мама пыталась возразить, но не получалось.
— Вы что, с ума посходили, ироды? — возмущалась бабушка. — Чтобы ребенка, да в школу не отдать, где это писано. Бабуля заняла у сестры, отправили меня в школу.
А отец пил и пил. Бандиты нас навещали, напоминали о долге. Жена у тебя, говорили, красивая. Ты, Леша, денюжки нам верни да о процентах не забудь.
А папа еще больше впадал в запой, бесился, крушил все в доме. Мы и летом и зимой, в чем было, бегали по огородам, замерзая, лишь бы не ощутить его гнев. А когда мамы не было, он пьяный меня заставлял на деревья лазить. Залезай, — говорит, — и все тут. Я плакала, а он становился еще свирепее. Приходилось слушаться, лишь бы не побил. В конце-концов, мамке это надоело, и она подала на развод. И папаша съехал от нас, так что мы сами не знали, где он, и что с ним.
А потом к нам наведались братки.
Часть 4
Они долго нас терроризировали. Правда, что с нас взять? Я думаю, они сами это понимали.
— Ну что ты, Светочка, все увиливаешь? — говорили они. — Деньги вы взяли, все честные люди возвращают деньги, ведь так.
— Я у вас деньги не брала, а Леша сам меня уже ограбил. Все, что было, распродал. Он брал, его и ищите.
— И где же мы его найдем, Света?
— А я откуда знаю? Нам самим покушать нечего, алименты не платит, где он — не знаем.
С тех пор бандиты нас не трогали. Да и мы о папе забыли. Потом, позже, он объявлялся несколько раз. Также бесследно и исчезал. Неуловимый был.
Последний раз его видела, когда настала пора поступать учиться. Папа меня в одну странную академию пытался пристроить, и даже у него почти получилось… но это отдельная история.
А тогда мне паспорт получить надо было. Затягивать не хотелось. И вспомнили мы про бабу Руту.
— А что ж зубы-то у тебя такие кривые? — сразу она стала мне зубы заговаривать, как мы приехали к ней. Где папа, бабка не сказала. Но ксерокс паспорта у нее нашелся. Ты, — говорит баба Рута, — к нам почаще приезжай. Здесь клиника хорошая, зубки мы тебе поправим, я даже заплачу. Подивилась я невиданной щедрости, но что делать. Стала наведываться, гостить у новообретенной бабушки.
Конечно, она оказалась не такой щедрой, которой хотела казаться.
Ездила-то я, чтобы брекеты на зубы поставили, и нужно было в стоматологию каждые две недели наведываться. Приезжала за день до похода к врачу, вот и гостевала, так сказать. А нужно было полоть огород, поливать, полы мыть и посуду, отрабатывать. В общем — бесплатная рабочая сила.
И вот однажды, когда я была в очередной раз в гостях, мы ужинали. А я еще не знала, что баба Рута — колдунья. И вот, кушаем, а тут — стук-стук в дверь. Бабка открыла. Женщина и дочка, у которой на щеке — огромный прыщ. Я как увидела, чуть плохо мне не стало.
— Дело не хитрое, — сказала бабка. Коли есть, чем заплатить, вылечим. Ох, лучше бы всего этого я не видела. Бабушка не своим голосом читала заговоры, крестила болячку. Еще у нее была очень большая и старая икона, почерневшая от времени, и бабка усердно молилась перед ней. И клиентов много у бабки было.
Все приходили к ней. И, знаете, что-то недоброе в этом всем ощущалось, не христианское. Даже несмотря на икону.
Пугала меня вторая бабка. Но чувствую, именно она могла дать ответ, почему я встряла в эту историю. Посоветовалась с мамой, та нехотя, но согласилась, что надо съездить. У мамы была смена, поехала я одна. Как раз прошла моя рабочая неделя, и вот — приехала в город, а там на автобус.
Бабушка оказалась дома.
— Тина! — радушно воскликнула она, — Помощница! Я думала, ты забыла уже о нас, стариках. Ничего нового. Погостила я у нее три дня. Так упахалась, как в кафе не вкалывала. Мебель, как она просила, переставила. Посуду перемыла. Полы — до блеска. Золушка, блин.
И все думала, а как все-таки вывести ее на чистую воду. Зачем меня продала в рабство в другой мир? И вообще, что она знает о других мирах?
И вот, ужинаем. Наконец-то, выдалась пора отдохнуть.
— Бабушка, — спрашиваю я, — а что ты знаешь о других мирах?
— Каких мирах, внучка? Есть этот мир, по которому Иисус ходил, а до него Адам, праотец наш. И есть Навь, где бесы да лихорадки обитают. А кто хорошо себя ведет, того Бог на небеса возьмет.
— А другие миры? Как наш, но не наш, как во снах.
— Ничего такого нет.
— Но мне снилось.
— Кошмары снятся? Ну, Тина, с этим могу помочь. Только заплатить придется. Никто не посмотрит, что ты моя внучка, чтобы магия сработала, обязательно надо заплатить.
— Нет, я хорошо сплю. — А сама думаю. Если она уже свою магию готова применить, то не шутит. Здесь она никогда не шутила и не врала. Стало быть, ничего не знает ни про Седну, ни про Адальстейн. Да и зачем ей меня в рабство продавать? Такая рабыня, ей, похоже, сама нужна.
Попыталась тогда узнать, а где же папа. Но бабушка не ответила. Мол, сама не знает. А если вдруг узнаю, просила рассказать.
Вот это странно. Всегда ведь знала, даже когда бандиты за отцом гонялись. А сейчас вдруг.
Пропал без вести? Умер?
— А он жив?
— А я откуда знаю.
— К тебе люди приходят, вопросы задают.
— Ну да, помогаю им.
— А себе?
— Сама не могу. Но вот если заплатишь.
Пришлось заплатить.
— Надо же! — Удивлялась она. — Гляди, как воск в воду капает. Жив сыночек, жив. Вот только где не пойму. Не хотят нам, внучка, говорить. Мол, сам найдется, не переживай, жив твой папулечка!
Да уж! Обрадовала. На этой позитивной ноте мы распрощались.
— Приезжай еще! — говорит. А я вернулась домой, устала. Два автобуса, укачало, эх. Только под вечер пришла в себя, да все вопрос один покоя не дает.
Вот вы как думаете? Папа меня продал? А зачем?
Часть 5* (бонус)
Снилось, что сплю во сне. В своей комнате, дома. А во сне — грущу. Почти плачу, уткнулась лицом в подушку. И как будто кто-то будит меня поцелуем в шею. Просыпаюсь. Кто это? Даже пугаюсь немного. А нежный голос говорит мне: Малышка, ты так сильно тосковала, что я лежа в кровати, в дворце, в другом мире, так явственно почувствовал сильную грусть во сне и резко проснулся. И тогда понял, что нужно делать.
И сделал.
Я здесь, я сейчас с тобой, крошка, чтобы вместе скрасить нашу обоюдную тоску!
Я повернулась, а это был Северин! Повернулась на спину, а Он меня целовал… мои губы, шею, грудь, живот… Как же это возбуждало! Задышала глубоко. А Хозяин — тоже. Каким же большим, напряженным был его член!
— Детка, ты же знаешь, — говорит Хозяин, — я не смогу поласкать клитор в миссионерской позе: тебе не понравится так. Я только глубоко вздохнула в ответ.
А он повернул меня на живот и притянул за бедра к себе. Покрыл чередой поцелуев спину, а потом шепнул на ушко нежно: Крошка, твоя попа самая возбудительная. Детка, признаюсь: очень хочу тебя в попку. Всю неделю думал, как же хочу тебя туда.
А я лишь еще глубже задышала в ответ.
Северин же сместил поцелуи со спины вниз, перешел на ягодицы, стал ласкать клитор и дырочку в попе. Было так приятно, что я не могла сдержать стонов.
Хозяин же вошел мне в киску и сказал: Крошка, прости, я не сдержался.
Я только застонала в ответ и попросила войти в попу.
Северин же вышел из киски, но вместо того, чтобы войти в попу, принялся ласкать клитор. Ласкал и ласкал. И я бурно кончила.
— Ах ты бесстыдничек — только выдохнула я.
– Детка, но я все равно очень хочу тебя в попу. — ответил он.
Я поцеловала его и сказала, что тоже очень хочу этого.
Хозяин же стал ласкать дырочку, а потом вошел. Проникал все глубже. Было так приятно!
— Северин, как же ты чудесен в страстном неистовстве! — воскликнула я и почувствовала теплую волну внизу живота. Испытала оргазм, еще больше разгорячив Хозяина стонами. Он ускорился и тоже кончил… мы упали на кровать. Обнимались, Северин гладил меня по щеке, по волосам, целовал в щеки, в лоб, волосы. И было так хорошо: мы забыли обо всем, обо всех.
— В этом мире есть только ты и я… — шептала я ему, — и наша необыкновенно-нежная звездная близость. Так хорошо было на ее волнах.
А Хозяин сказал: Малышка, а я никогда не оставлю тебя. Очень дорога мне ты. Я буду всегда тебя любить.
И нежно поцеловал в лоб. А я ответила, что тоже очень его люблю. И тут проснулась.
Уже на самом деле. Посмотрела вокруг, никого рядом нет, кроме Павлика, храпящего лицом к стенке. Мамка в другой комнате спит. И так стало мне грустно. Я вспомнила, все, что было с Хозяином на самом деле. И не спалось. Очень хотелось близости. Вот так, как во сне. Мужа будить не стала. Пошла в ванную, решила удовлетворить себя сама. Три раза подряд, я получила оргазм все три раза. Но грустно стало, что лишь сама себя. Вернулась в кровать и провалилась в сон без сновидений.
Глава 7
Иду по улице, думаю, зайду-ка в магазин, продуктов куплю. А магазин — через дорогу. Машины едут. Жду, когда остановятся, перехожу на ту сторону. Зачем-то обернулась. Ни машин, ни перехода. Странно. Пытаюсь зайти, куда хотела. А магазина-то и нет!
Вообще, странно как-то. Не похоже на мой город. Ох! Неужели я снова в другом мире? И не на Седне, вроде бы: в таком еще не была. Оглядываюсь по сторонам. Куда же теперь? В магазин бы зайти да домой. Но как?
Магазина уже нет, ничего похожего на магазин тоже.
А вот, ща, — думаю я, — как перейду обратно. И все станет, как прежде. Хожу туда-сюда, туда-сюда. Как прежде, почему-то не становится. Ладно. Иду вперед. А вокруг аллеи красивые, утопают в зелени, скамеечки узорные, особняки кругом, на улицах очень чисто. Не то, что в нашем мире. То я мир Северина ругала. Не думала, что когда-нибудь чужой мир оценю лучше, чем свой.
А может, Северин постарался? Да ну. Нет, это что-то другое. Вряд ли Хозяин подстроил такое возвращение. Я для тебя сады разверну! Все будет сиять! Да, он мог так сказать. Но не после того, как прилюдно опозорил, обвинил в предательстве. Может, я, вообще, в его мире умерла?
А где я сейчас? Баба Рута… Зря, наверное, я к ней поехала. Уж подумала, что наибольшую ценность для нее представляю как домашняя прислуга. Стало быть, на что-то выменяла. На что? Иду и думаю: И чего я здесь-то найду? Какие еще приключения на свою пятую точку?
И так задумалась, что врезалась в какого-то мужчину. О, приключения, походу, уже здесь. Незнакомец оборачивается. А это…
Часть 1
Мой отец.
— А ты откуда здесь, папочка? — с удивлением спрашиваю я. — И иронично так, добавляю: Так вот, где ты скрывался столько времени? Тебя все искали… точнее, те, кому ты денюжки задолжал. — Тут папа пытался что-то возразить, но я не дала. — Твои бандиты долго нам с мамой покоя не давали, все тебя никак найти не могли. Кто бы мог подумать, а ты здесь. Впрочем, не удивил, это поступок настоящего мужчины прям, такого, как ты.
А он говорит: Ну чего ты завелась, дочка? Не думаю, что нам надо выяснять все это, здесь, на улице, пойдем лучше, дом свой покажу. Может, ты устала с дороги-то.
— А чего это мы такие заботливые стали? — уже с возмущением говорю я. — Никуда я не пойду с тобой. Сделаем вид, будто бы я тебя и не встретила здесь, сегодня.
Папа немного удивленно смотрел на меня, а я как ни в чем не бывало продолжала: Ухожу назад, домой! Вот сейчас перейду дорогу в том месте и забуду о тебе снова, как ты обо мне, даже алименты не платил ты.
И только собралась, гордо вздернула нос, папа мне и говорит: Не торопись, дочка, не выйдет у тебя сегодня назад.
— Это еще почему? — удивляюсь я.
— Да потому что портал, через который ты к нам попала сюда, закрылся на сегодня. — говорит он. — Так что пошли ко мне домой все-таки. Не останешься же на улице.
— А как же мама? Я не собиралась надолго отлучаться, всего лишь в магазин.
— Я предупрежу. Не переживай.
Уж не знаю, как он собирался ее предупредить, если до этого не единой вести не отправил (наверное, так алименты боялся платить), но слишком уж все было необычно. Опять я в новом мире. Только не Хозяин, а папа как-то подстроил, что попала сюда. Ну да. А иначе как я очутилась здесь? Ничего, все разузнаем.
Я хотела еще попрепираться, но уже стало смеркаться.
Может, и правда, зайти домой к нему? Что-то и кушать захотелось вдруг.
— Ладно, — говорю, — давай показывай свой дом. Далеко отсюда?
— Рядом почти.
Идем теми же зелеными аллеями и цветниками. Потом рододендроны сменились на душистые клумбы.
И я увидела дом. Нет, Дом. С большой буквы. Даже не так. Особняк, и не маленький такой. Больше тех, что успела повидать в этом мире.
— Да уж, разжился, я смотрю, ты в этом мире. Папочка, а средств-то хватает? — Сарказма мне не занимать.
— Тина, в этом мире гораздо проще быть богатым, — отвечает он, — здесь цены другие совсем. Все дешевле.
— И кем же здесь работаешь? — спрашиваю. — Бизнесами опять своими тут занимаешься? Может, клумбы с цветами тут разводишь? Или продаешь их кому в другие миры? — немного пошутила я.
— Всему свое время. Расскажу как-нибудь. Тина, и кушать ты, наверное, хочешь? Так пойдем скорее в дом. — Чего это он вдруг такой заботливый? Ну и ладно. И правда, очень хотелось есть.
И вот мы внутри. Красотища неописуемая. Раньше такое разве что в фильмах видела. Лепнина на потолке. Люстры причудливой формы. Даже Северину со своим дворцом по роскоши было далеко до здешних убранств.
— И хочешь сказать, что ты один здесь живешь в этом большущем доме?
— Нет, конечно. Со мной тут еще жена и…
— Лео! А что ты не сказал, что у нас гости? — в комнату вошла женщина.
— Новое имя взял. Всегда Лешей был. А тут Лео! И женился, значит, еще раз. А чего это тебе жениться-то было? — Думаю я. — Ты же любишь свободную жизнь. Любишь разнообразие в женщинах. Или у тебя в других мирах тоже жены есть? — озаряет меня догадка.
Ничего этого я не сказала. Только представилась.
— О, та самая Тина, о которой Лео рассказывал? Хорошо, давайте за стол.
Пойду, сыночка позову.
— Нифига себе, и сын есть. — снова думаю я. — Женился, значит, еще раз, да сына завел. И что, в каждом из миров по женщине, стало быть. И каждой ребенка заделал? Да… — думаю, — Ты всегда такой был и когда с мамой моей жил еще, изменял.
— А сын-то, небольшой еще, да баловник? — спрашиваю. — Просто мне чего-то сейчас не до игр с детишками.
— Да, баловник еще тот, да и не такой уж и небольшой, на год тебя старше.
— Ну нихрена себе ж! Отец мамку мою вон когда еще предавал активно. А еще, оказывается, заделал ребенка, аж двадцать пять лет назад. Еще на моей маме женат был! Да ну его, надоело. Сил нет уже злиться.
— Жена-то твоя нынешняя откуда? — пытаюсь сохранять спокойствие. — Из какого мира? Из моего? Где ты с нами жил?
– Да оттуда, из того мира.
— Изменял и не скрывает!
— И что с того? Ну изменял.
– Ну ладно, надоело про твой моральный облик рассусоливать. Где все?
— Придут. Ты кушай пока.
А мы уже сидели за столом. Стол не бедный. Сыры, колбасы, утка запеченная, икра…
— Что-то Велимир и Инна пропали.
— Велимир? — думаю я. — Где-то это имя я слышала. Неужели тот демон — мой братец? — От таких новостей я, признаться, была немножко в шоке. А еще трахнуть меня хотел! Ну ладно, надеюсь, ничего плохого мне не сделает. Братец…
— Схожу сам. А то заработался он там совсем, книгами обложился.
Отец поднялся по лестнице на второй полуэтаж, где за мраморными колоннами виднелись двери опочивален и кабинетов.
— Велимир, — голос отца доносился сверху.
— Чего тебе? — послышался ответ. — Некогда мне! Занят я. Работаю.
— Знаю, но ужинать пора. Заодно и гостье составишь компанию.
— Какой еще гостье? Ты что, снова привел любовницу? — Возмущался сын. — Я тебя больше покрывать не буду перед мамой, надоело.
Я смеюсь: папаша в своем репертуре.
— Да нет, это не то, что ты подумал. — папа уже возвращался по лестнице в гостиную. — Но в общем, чего я буду орать тебе, давай спускайся.
— Ладно, щас. — послышалось в ответ.
От нечего делать я принялась рассматривать диковинные растения в углу. Такая пышная пальма — заглядение. И слышу, спускается с лестницы братец и говорит: Ну, вот он я.
— А где мама? Она же пошла за тобой.
— Ей плохо стало!
— Плохо? Беременная, что ли? Ох, ну и папочка. Вот герой-производитель! — негодую про себя. — Опять ребенка заделал, стало быть.
Отец скрылся в арках коридоров. Остались мы один на один с его сыном.
И стоит его сын за моей спиной. А я все пальму рассматриваю. И говорит: Ты, та самая гостья? Ну привет, что ли.
Я оборачиваюсь, а передо мной…ох, какой его сын. Прямо невероятный. И это не тот демон! Рубашка полурасстегнута, руки — в карманы джинс. Высокий, волосы темно-русые до плеч. Я б с таким! Ох-ох! Но ведь получается, он мой брат по отцу. А мне все равно прямо душно аж стало. Вожу пальцами себе по горлу, думаю, может, воздуха прибавится, ан нет, не выходит. И говорю ему: Ну привет. А, форточки у вас есть?
— А зачем тебе? — улыбается он. — У нас и двери есть. Я, конечно, понимаю, глава семьи наш может, кого угодно достать, но не до такой же степени, чтобы в форточки убегать.
— А мне подышать чтобы. — Говорю, а сама думаю, блин, чего я несу?
А он, подходя ко мне еще ближе: Ну хорошо, пойдем покажу, подышишь.
— Ды нет, чего-то уже и не хочется дышать как-то. — отвечаю.
Думаю, ох, чего-то меня совсем понесло.
А братец снова улыбается хитро: Интересная ты. Как зовут-то хоть?
— Тина
— А меня Велимир.
— Велимир, — спрашиваю я, — а ты точно не демон? Может, ты блондин на самом деле?
— С чего бы то вдруг? — парень искренне рассмеялся. И еле сдерживая смех, добавил: Никакой я не демон, обычный человек.
— Ага, хорошо это. — стараюсь произнести я как можно отрешеннее.
Велимир что-то еще хотел сказать, но зашел отец и говорит: А, ну познакомились уже, смотрю, вот и хорошо! Давайте за стол, живо! А то сейчас назад все в холодильник соберу, раз не идете.
— Мама-то как? — вместо ответа неодобрительно спросил сынок.
— Уложил в постель, вроде получше.
Поели мы молча. Отец погрузился в какие-то тягостные раздумья, а мне при нем неловко было расспрашивать братца. В конце концов, со словами «ну что, ребятки, развлекайтесь, мне по делам пора» папаша и скрылся.
— И что теперь делать? — спрашиваю я.
— Лично я зайду к маме.
— А потом?
— А потом работать.
— А ты мне покажешь, как ты работаешь?
Велимир ничего не ответил, но мне показалось, что он не против.
Провел к своему кабинету, просил подождать.
— Как мама? — спросила я, когда братец вернулся.
— Лучше.
— Ну покажи, чем ты тут занимаешься.
И Велимир принялся показывать книги.
— Много по государственному устройству и правовым системам читаю, — говорил он. — Все выписываю в блокнот. Здесь таблицы — все, что собрал по нашему социальному устройству.
А я его не слушаю, рассматриваю больше.
— А ты очень, очень се… серьезный молодой человек, — говорю ему я с придыханием.
— Да, пожалуй, — соглашается он.
А я возьми да обними его.
Он не сопротивляется. Но продолжает что-то показывать и рассказывать.
Ух, как же я его хочу! Но нельзя! Он мой брат.
Я отстраняюсь.
Велимир посмотрел удивленно, но ничего не сказал.
Пытаюсь немножко остыть, делаю вид, что с интересом рассматриваю книги, схемы, глобусы.
— А ты тоже серьезная девушка.
— О, да! Я очень серьезная, — говорю. — Папа меня даже как-то устроил учиться. Не доучилась.
— Чего так? Да училась-училась четыре года, а потом думаю, не мое это.
— Интересно как. Ну что же? Смелое решение, тоже достойно уважения.
И брат ничуть не издевался. Он искренне одобрил меня за то, что служило причиной издевок и неодобрения у многих других. Я даже не удержалась и поцеловала его… в щечку.
— А сейчас чем занимаешься? — спросил брат.
— Посуду мою в кафе.
— Ну что же. Тоже нужная профессия. Если вдруг все стали учеными или писателями, кто бы тогда готовил, убирал, посуду мыл. Главное, — говорит, — заниматься любимым делом.
— Ну не то, чтобы любимое, — засмущалась я.
— А что, хотела бы чем-то другим?
— Может, и хотела бы.
— Ну, здесь все возможно. По крайней мере, посуду мыть точно не придется.
— А если захочу?
— Ну если захочешь, никто не будет возражать. Тина, а ты ведь с нами жить будешь, теперь?
— Конечно, братик. Папа же решил, что мне надо пожить здесь.
— Хм, ну хорошо. Но только я не твой брат.
Примечание. Дорогие читатели. Нахлынуло вдохновение, впервые написала кусок, который идет до уже написанной главы 7. Вставила его бонусом — пятой частью главы 6.
Спасибо, что вы со мной и моей героиней!
Часть 2
— Как же так, Велимир? Папа мой гулящий, ты и сам знаешь. Маме изменял еще раньше, чем я родилась.
— Да, это ты верно заметила. Но с мамой-то он познакомился, когда я уже в институте учился.
— Стало быть, он не твой родной отец?
— Именно!
— Ну надо же. Никогда от папочки такого не ожидала. Чтобы взял жену, да с ребенком! Пусть и взрослым почти!
И немного подумав, добавила, — Велимир, а зачем ему тогда жена? Ведь гулять любит, и ты — не его сын, чтобы жениться из-за ребенка.
«Ребенок» внимательно посмотрел на меня и хмыкнул.
— Ну а ты, как думаешь, Алевтина? А кто будет дом в чистоте содержать, да и хорошо, когда приходишь домой, и не один, да покушать всегда есть. И знаешь, не такой и плохой твой папа.
— Да ну! — воскликнула я.
Мой «брат» погрузился в чтение книги, обрамленной тяжелым переплетом, а я от нечего делать сняла с полки атлас и принялась разглядывать.
Адальстейн, Хальдор… какие знакомые названия.
— Велимир! — оторвала его я от чтения книги. — А как называется этот мир?
— Седна!
— Не может быть, как? — удивилась я. — Совсем не похож.
— Этот город не подчиняется Хозяину. Потому мне и друзьям удалось его преобразить.
— И как называется этот город?
– Юфранор.
— Так… — думаю я. — Что там говорил Хозяин, Велимир встречался с Эйрой. Эйра это та сучка, из-за которой меня изгнали.
— Велимир, ты ничего не скрываешь? — спрашиваю его прямо.
— Нет, а что я могу скрывать?
— Кто такая Эйра? Зачем ты с ней встречался?
— Эйра — бывшая наложница Кефеуса, градоначальника Тэйлса. Тэйлс, видишь ли, тоже не подчиняется Хозяину.
— Вот это дела. Но ты не ответил на мой вопрос! Зачем встречался с Эйрой?
— Ревнуешь? — невпопад спросил Велимир.
— Ха! Ха! Ха! — деланно рассмеялась я. — Из-за этой сучки Хозяин выгнал меня. И сказал, что ты тоже причастен.
— Все не так, Тина.
— А как! Ты подставил меня!
— Так, успокойся.
Ох, хотела бы я ему вмазать. Но так точно не узнаю, в чем дело.
Я присела на диванчик.
— Слушаю.
— Ты знаешь, у Хозяина плохо получается править миром. Да и, вообще, он странный. Народ не одобряет его. Вместо жен, Хозяин и его ставленники наложниц заводят. Даже твой папа, и то жену себе взял!
— Это ладно, ты к делу, ближе к делу говори.
— Есть те, кто хотят изменить мир. Такие, как Кефеус и Эйра — пытаются свергнуть Правителя и заново построить мир.
— И ты с ними?
— Нет! Есть и другие. Я, например, считаю, что без Правителя, что создал этот мир, все исчезнет. На его магии и творящей силе держится Седна. Но надо донести до него, как мир преобразить.
— И как? Получилось? — насмехаюсь я. — А ведь Хозяин и до тебя доберется, как узнал, что ты вступил в сговор с Эйрой.
— Не вступил! Мы спорили. Я был против, но Эйре удалось и Юфранор отколоть от державы Хозяина. Я единственный, кто не поддержал раскол. Остальные встали на их сторону.
— Даже не знаю, радоваться или плакать.
— А что плакать? С Хозяином наша затея провалилась. Ты нам нужна. И здесь тебе ничего не угрожает.
— Ка-а-ак! А ну-ка расскажи, что за затея? Зачем я нужна? И какого хрена я оказалась впутана во все эти истории?
— Понимаешь, Тина. Я хорошо знаю наш с тобой родной мир. Седна не лучше и не хуже его. По развитию — значительно хуже, но по потенции…
— Изъясняйся понятнее!
— В общем, этот мир гибок на изменения. Мне удалось преобразить Юфранор, градоначальник ко мне прислушался. Но вот с Хозяином договориться не удалось.
— И что тогда?
— А Леонис говорит, мол, у меня дочка — способная. И в Академии сестер я ее учил, и красавица. Она сумеет повлиять на Хозяина.
— И?
— У нас почти все получилось.
— Сволочь! — я залепила «братцу» оплеуху.
— За что? — Велимир как-то грустно на меня посмотрел, что я даже подостыла.
— Вы впутали меня во всю эту историю, — уже спокойно говорю я, — а меня даже не спросили.
— Я думал, твой папа все обсудил с тобой… — стал оправдываться Велимир, — все схвачено, иди договаривайся с Хозяином, сказал он.
— Понятно… — говорю я. Мне как-то даже стало стыдно перед «братцем». Велимир снова принялся читать книгу, старательно делая заметки в блокноте.
И тут я думаю, Хозяин меня предал. Осталась в этом мире одна. Муж там, на Земле… да ну его. Мама? Папа обещал предупредить. А может, пофлиртовать с Велимиром? Красавчик… обаятельный и такой стеснительный, что прям хочется с ним замутить. И самое главное, он мне не брат!
— Велимир, — говорю я, — ну неужели книги — самое интересное, что есть в этой комнате?
— А?
Ну чего он такой недогадливый?
А ведь так здорово, что он мне совсем не брат. Я как увидела, как узнала, что якобы брат, аж расстроилась тогда. Но если не брат, значит эврика! Можно!
Намеки не понимает, уже не знаю, как отвлечь Велимира от книг на себя.
Юноша вновь углубился в книги, а я брожу по комнате. Взяла и намеренно уронила книгу. Не заметил. В уголке занятная статуэтка, стою, якобы рассматриваю. А сама незаметно лифчик расстегнула под топиком. Впрочем, можно было бы и не шифроваться — Велимир с головой ушел в чтение.
— Ой, — громко восклицаю я.
— Что? — спрашивает он, не понимая, что произошло. А сам все держит листки свои да пишущее перо.
— Ты мне не поможешь, Велимир?
— Чем? — голос его звучит рассеянно.
— Видишь ли, у меня расстегнулся лиф, — говорю я. — А идти вниз, застегивать, не особо хочется. У тебя все тут так интересно, и ты весь такой занятой, интересненький.
Велимир внимательно меня слушал.
А я продолжаю: Вот поэтому не мог бы ты помочь застегнуть обратно?
— Я могу отвернуться, чтобы тебя не смущать.
— Ну Велимир, все равно это неудобно. Лучше ты.
Юноша, уже откладывая свои листки на стол, говорит: А чего это прямо так сразу такие просьбы?
А я стою, невинно вожу пальчиком по статуэтке, что держала в руке.
— Ну просто, Велимир. А что, нельзя?
— Ну почему, можно, в принципе. Что стоишь? Иди сюда, помогу решить твою проблему. — А сам так хитро улыбнулся, будто бы зная, что моя проблема — далеко не лифчике.
Подхожу к Велимиру. Не вставая со стула, говорит: Садись, застегну, — и показывает на соседний стул.
Говорит: Садись — я сажусь. Прямо на его колени, спиной к нему.
Хм. А он невозмутим! Поднимает топик, старается вдеть застежку.
– Знаешь, — говорит, — вообще-то, меня больше привлекает обратный процесс. Расстегивать мне больше нравится, но… — он потянул паузу, — это тоже весьма интересно.
Пытаюсь встать, но он не дает: подожди теперь уж, неинтересно так просто.
И усыпает спину поцелуями.
А я думаю, может, нехорошо поступаю? Так по Хозяину скучаю, люблю его. Еще и сон этот. Но он же меня выбросил! Предал, не выслушал даже. Но а вдруг вернет? Все равно у него наложницы-любовницы. Чем я хуже? Нет, уж точно не должна я корить себя. Северин — сволочь.
Но, вот может поторопилась я? Ведь совсем еще не знаю Велимира. А вдруг он сочтет меня распущенной?
А Велимир уже убрал мои волосы с шеи, целует нежно.
— Велимир… — говорю я. А он не переставая целовать: Да, малышка.
— Наверное, зря все это затеяла. — Говорю. — Не надо, не будем.
— Почему? — удивляется. — Что-то не так, детка? Что не нравится? Ты хочешь как-то по-другому?
— Просто загрустила. — отвечаю.
— А зачем? — продолжает выяснять Велимир.
Я поднялась, встала у стола к нему лицом так, что его ноги оказались между моих ног. Устремила взгляд куда-то позади него и говорю: Мне кажется, я что-то неправильно делаю в этой жизни.
– Тина, никто не идеален. — отвечает Велимир. — Все мы делаем что-то не так.
Подумал немного и добавил: Только иногда все-таки нам доставляет удовольствие, когда что-то пошло не так. — С этими словами Велимир положил руки мне на талию и нежным, но настойчивым движением усадил себе на колени, обнял, провел по волосам и так ласково поцеловал в лоб.
— Крошка, если ты сейчас здесь, со мной, значит, так нужно. Я вижу в твоих глазах необыкновенную тоску и холод зимних стуж. Скажи, Тина, ты хочешь, чтобы я помог тебе справиться с той печалью, что у тебя в сердце и душе?
— Да, Велимир…
— Тогда просто забудь сейчас обо всем, постарайся мысленно отпустить все тяжелое, о чем грустишь, закрой глаза, и полетели со мной по звездным далям.
Я не смогла устоять перед такими словами. Обняла его и поцеловала. А он нежно гладил меня по спине, по волосам, потом стал целовать шею и шепнул на ушко: Малышка, ты такая восхитительная, ты мне сразу понравилась.
Потом Велимир…
Часть 3
Велимир медленно спустил бретельку топика и лифчика и стал целовать плечо. Потом с другого плеча спустил, расстегнул бюстгальтер. Целовал меня в губы, а сам просунул руки под лиф. Обхватил мои груди, стал сжимать соски, целуя в шею со словами на ушко: Крошка, у тебя великолепная грудь, мне очень нравится держать ее в руках.
Я вздохнула, и Велимир, наверное, приняв мой вздох за знак одобрения, полностью снял с меня и топик, и бюстгальтер, стал целовать соски. Я глубоко дышала и постанывала, ощущая, как его упругий член напрягся и сквозь его джинсы упирается мне в попку. О, это было приятно!
Велимир же, не переставая целовать грудь, поднял мою юбочку одной рукой и пальцами через кружевные трусики стал ласкать клитор. Он целовал один сосок, другой сжимал рукой, не переставая ласкать пальцем клитор. Я стала сильнее стонать. И ногтями впилась в его спину со словами: Ах, Велимир, продолжай, ты такой чудесный, ты так мне нравишься…
А он встал, приподнял меня и, прямо как я сидела, точно так же, усадил на край стола.
Залез под юбочку, стащил кружевные трусики (о да! Они были на мне!), принялся ласкать языком мой клитор, а руками сжимал соски.
Я глубоко дышала, постанывая, настолько язык его был таким настойчиво-нежным.
Заоргазмировала, издавая стоны сладострастия, сотрясая криками весь дом.
Велимир поднялся и шепнул мне в ушко: Тина, ты такая необыкновенная, ты мне очень нравишься.
— Да, — полушепотом-полустоном отвечаю ему.
— Ну что, у меня получилось заглушить печаль в душе и сердце твоем? — продолжает бесстыдничек. — Тебе понравилось со мной летать?
— Да, мне очень понравилось, получилось. Давай я тебе тоже помогу заглушить твои грусти?
— Крошка, я бескорыстно это делал для тебя. — говорит он. — Хотел тебе помочь.
— Так дело не пойдет, котик. — говорю ему я. Спускаюсь со стола и мягким движением толкаю его на стул. Расстегиваю ему джинсы. Решительно стягиваю их вниз, а затем его трусы. Сажусь ему на колени, Велимир целует меня в губы. А сама ощущаю, хочет! Член, как будто, еще больше стал, упирается в киску. Я немножко поерзала. Эх! Смазки с собой нет. Попробовала рукой. У меня все мокро. Может, получится. Аккуратно сажусь на него. Не больно. Начинаю двигаться.
А он тяжелее и тяжелее дышит.
— Как же хорошо! — восклицаю я.
— А… да… — что-то невнятное простонал он.
Ой, так дело не пойдет. Я пока еще не готова залететь.
— Велимир, только не кончай в меня, — шепчу я ему.
— А, да, хоо-роо-шоо, — говорит он, и чувствую сейчас кончит. А мне от такого, что он, никак не желавший от книг оторваться, наконец, потерял голову, перестал контролировать себя, аж самой хорошо стало. Прямо-прямо совсем хорошо.
— Не могу больше! — простонал он и вынул член.
Эх, какие двоякие чувства. Так хотелось бы, чтобы он кончил.
Ну ладно, я спускаюсь к его ногам, начинаю ласкать его член. А он: Крошка, а давай я буду стоя.
Пытаемся «стоя», но вижу он устает, не может кончить.
Отрываюсь от занятия и говорю: Велимир, а давай ты станешь к тому шкафчику. Он оперся на шкафчик, и процесс пошел быстрее. Велимир вошел во вкус, ухватил меня за волосы, стал сам двигать мной, задвигал бедрами. Застонал.
— О! О, детка. — И, наконец, бурно кончил.
Я встала, хотела пойти в ванную. А он обнял меня, и со словами: «О, как же ты мне нравишься», поцеловал в губы. Я не успела возразить. Ничего себе. Павлик побрезговал бы.
Мы присели на маленький диванчик в уголке его комнаты, сидим, обнимаемся.
— Да, Велимир, — шепчу ему я. — Ты потрясающий.
— Это ты, Тина, — возражает он, — великолепная. Необычная. Неземная.
— Наоборот. Земная. — Говорю. — Это ты неземной.
И действительно, мы же на Седне. И улыбаемся шутке.
Он что-то шепчет мне на ушко, я смеюсь и шепчу ему.
— О, Велимир! — протянула я.
— Что, крошка?
— Я просто хотела сказать, хотела сказать…
— Что, малышка? — он теряет терпение.
— Так здорово, что ты мне не брат! — говорю я.
В ответ он рассмеялся.
— Да уж, — говорит, — действительно!
Велимир предложил прогуляться. Я нашла в гардеробе легкое платье, и мы отправились на прогулку.
Мы вышли из утопающего в цветах особняка папаши и направились по дороге-аллее в другую сторону, где я пока еще не была. Тротуар был вымощен брусчаткой, особняки уступили место башенкам и часовням. Несколько зданий напоминали наши церкви с колокольнями. Интересно, здесь тоже веруют? — подумала я, но решила отложить вопрос религии на другой раз. Дорожка же спускалась вниз. Мы пересекли по каменному мосту, украшенному рядами фонарей, быстрый, искрящийся брызгами, ручей, а потом по узенькой улочке, увитой пахнущими вишнями и яблонями в самом пике цветения, вдоль старинных домов спустились вниз. Там была полукруглая набережная со скамейками. Мы немножко посидели, разглядывая море, которое переливалось всеми цветами радуги.
– А везде море не такое. — говорю я.
– Оно и здесь не такое. — Это всего лишь залив. — Говорит Велимир. — Мы сумели построить дамбу и подвести родники с гор. Видишь, какие вещи можно сделать, если захотеть.
— Да, — протянула я, обняв спутника за плечо, — Этот мир может быть очень красивым.
— И я всегда мечтал его сделать таким, как только попал сюда.
— А не хотел вернуться домой? — спрашиваю.
— Нам некуда было идти, Тина. — Говорит он. — Папы у меня никогда не было, а когда мама познакомилась с Леонисом, кажется, его тогда Алексеем еще звали? Мы ухватились за этот шанс, как за последнюю соломинку.
— Пройдемся? — предложила я.
И мы направились вдоль побережья. Повторяя очертания самой кромки моря тянулась приятная дорожка, с мраморными колоннами-бордюрами, которые то и дело перемежались клумбами и опрятными южными деревцами.
Некоторое время мы шли молча, а потом я предложила затронутую тему.
— Папа позвал вас с собой?
— Да. Уж не знаю, чем приглянулась ему моя мама, готовить и ухаживать могли многие женщины.
— А ты знал о других мирах?
— Так, немножко, слышал. Но никогда не думал, что есть люди, как твой папа, которые умеют путешествовать по разным мирам.
Конечно, я не думала, что папа такой прям волшебник. Ну да, мама его — деревенская колдунья. А все чудеса, на которые папа раньше был способен, это скрываться неизвестно куда. И то, не всегда удачно, как помните. И вот, скрываясь в столице от братков, занимался установкой электрики в коттеджных домах. И вот, как-то, не знаю что он там наделал, заискрило все. Обжег руки, упал, потерял сознание. Его доставили в больницу, долго лежал в коме, а потом когда откачали, и он прошел реабилитацию, отпустили домой. Тут-то он и обнаружил в себе способности. Утверждал, что умеет руками диагностировать, где, у кого, что не в порядке в организме, а еще лечить. Но, чтобы он новые навыки направил на совершенствование своей суперспособности исчезать из вида, я тогда еще не знала.
Я шла молча, вспоминая прошлое. Даже перестала обращать внимания на красоты мира, едва не пропустив величественный вид: город словно увивал гору, пестря разноцветными домиками и башенками. Некоторые мосты соединяли кусочки города, будучи перекинутыми через пропасти. На уступах и террасах были разбиты сады. И действительно, не знаю, кто здесь градоначальник, но даже если он прислушался к Велимиру, — это хороший пример, что можно сделать со старым и грязным городом. Уверена, для всего этого мира Велимир сделал больше, чем Хозяин. Тот только и стремился что украшать свой дворец, да якобы для меня. А Велимир сделал лучше для всех, для людей.
— Ой, а ты сердишься, что я втянул тебя во все это? — невпопад прервал тишину мой спутник.
— Ну, — может быть, это не так уж и плохо, — игриво отвечаю я.
— Поверь, я не знал, что все было против твоей воли, — пытается оправдываться Велимир, — Леонис говорил, что ты и обучалась, и все знаешь, чуть ли не между мирами путешествовать умеешь, способности есть. Что обо всем договорились.
— Так ты же говорил, что это была твоя идея.
— Да. Как-то Леонис сказал, как здорово преобразился Юфранор под твоим руководством, сынок. Он никогда меня сыном не называл, да и я его — папой. Просто мамин муж, и все. Но что-то он расчувствовался.
— А ты?
— А я и говорю, Леонис, если бы весь мир так сделать.
— И как?
— Я говорил с Повелителем, он меня не хочет слушать. Если бы ему кто смог растолковать.
— Поговорю с ним! — ответил Лео.
— Надо же? — спрашиваю, — Папа умеет вести дипломатические переговоры?
— А то! Он как первый раз попал в этот мир, сразу пошел к Хозяину и говорит, хочу поселиться здесь.
— И что, прямо так и разрешил?
— Нет, конечно. Говорит, за все надо платить.
— А у папы были деньги?
Велимир рассмеялся.
— Тебе ли не знать папу. Назанимал.
— У кого?
— У Хозяина и назанимал. Мол, в долг поживу, потом верну.
— Интересно как… Ну да ладно, папаше не впервой. Так о чем они договорились? Удалось папке убедить, что нужно во всем мире менять?
— Вот и мне было интересно, — говорит Велимир. — Приходит он, и я спрашиваю. Ну как? Убедил.
— Даже не пытался!
— Я бы удивилась с таких слов, — говорю ему.
— Вот-вот и я удивился. А зачем ходил?
— Ты, Велимир, говорит, не понимаешь политики. Он ни тебя, ни меня слушать не будет. Он женщину послушает.
— Ничего себе! — я чуть не подпрыгнула. — Это говорит человек, который ни разу маму не послушал. Только один раз бабушку, и то, как хозяйку дома, в котором жил.
— Да, это было удивительно. Тем не менее говорит, я знаю, кто нам поможет. И рассказал про тебя.
— А ты какое участие принимал? — спрашиваю заговорщика.
— Лео сказал: они с Хозяином договорились, что я найду способ призвать тебя в мир и договорюсь об этом способе с Хозяином.
— Но ты же говорил, что схвачено.
— Папе попасть на Землю — это полдела. Мы, рожденные там, легко это можем. Но вот сюда попасть, тому, кто здесь не был никогда…
— И как же ты это сделал?
— Я изучал карты, справочники. Нашел несколько точек соприкосновения миров и, выяснив, где ты живешь, сумел составить настроечную табличку, которую и передал Хозяину. Оказалось, что как только ты захочешь что-то, что может дать тебе Повелитель, в определенный момент и попадешь сюда.
— Вот оно как. А папа таким же образом сюда попал? Что же ему Повелитель дал? — съязвила я.
— Хорошую жизнь. Новые авантюры. И бегство от долгов.
— Если бы у меня попросили убежище от долгов и сразу же попросили в долг, — я бы не дала, — говорю.
— Ну, — усмехнулся Велимир, — про долги твой папаша разумно умолчал.
Чуть-чуть подуло холодным ветром, едва не сорвав с моей головы шляпку.
— Велимир, — забеспокоилась я, — А не доберется ли Хозяин до нашего городка?
Порыв ветра стих, а спутник мой крепко сжал мою руку, и мне стало спокойнее.
— Не переживай, Тина, — говорит он. — Горы надежно защищают Юфранор с двух сторон, а на корабле сюда не попадешь, дамба не пропустит корабли. Кроме того, магия защищает наш город на подступах. Да и не думаю, малышка, что Хозяину есть дело до Юфранора. Тэйлс — вот, действительно, непокорный город. И если мы просто сделали свою жизнь лучше, те хотят распространить свою власть на всю Седну. Города восстают один за другим. Хальдор уже под властью Эйры. И таких городов вскоре будет еще больше.
Детка, — говорил он, — я думаю, Повелителю без нас есть чем заняться.
И то ли так надежно и крепко он сжал мою руку, то ли твердо и уверенно звучали слова его, но я почувствовала спокойствие. Да, я полностью доверяла этому новому человеку в моей жизни, его словам, объяснениям. Хороший он, заботливый. Поверите, что всю жизнь мечтала о таком?
А мы идем дальше, держась за руки. Я совсем перестала сердиться на Велимира за эти авантюры с Хозяином. Если кто и в ответе за все, так это папа. Да и сам Хозяин, тоже мне, рыцарь в сияющих доспехах. Ох, как же я на него злилась. Но Велимир утешал меня, и я стала забывать о всех горестях, которые Повелитель мне причинил. С моря дул теплый ветер, ласкал волосы, нежно касался лица. Я никогда еще не ощущала такого приятного, радостного ветра.
Я почти забыла обо всем. Со мной был Велимир в этом чудном, прекрасном мире, и я радовалась нашим едва вспыхнувшим чувствам, любовалась Велимиром, живописными окрестностями. В этой части города все побережье утопало в садах, маня изумрудными кронами и яркими красками цветов.
— Интересно, — думаю я, — а птицы там есть? Если нет, то надо бы завезти.
— Стой! — шепнул он. Навстречу нам шли вооруженные воины.
— Гвардия Повелителя! — тревожным голосом воскликнул Велимир.