— Почему вы не хотите взять нас с собой в герцогство, диэрр? — Анариэль быстро догнала его и задала главный вопрос, интересующий и остальных. Ей, конечно, хотелось узнать и про кладбище, и про то, как Адам связался с таким раздолбаем, как Сэм, ещё послушать, как они встретили и убили шамана в каком-то лесу, как диэрр расправился с предателем Харгом и что в итоге было в подземелье Хайкхура, но всё это волновало чуточку меньше, чем пошатнувшаяся возможность навсегда убраться из Хосдура. — Сэм бы занялся там своей любимой алхимией, я буду играть на скрипке вам и гостям трактира, который мы откроем на ваших землях. А Грыгх… Не знаю, может, следил бы за порядком в заведении. Грыгх, ты хочешь уехать в герцогство Буриоззи вместе с диэрром? — поинтересовалась Анариэль, глядя на орка большими зелёными глазами.
— Хочу ехать, — уверенно заявил тот.
— Вот и славно. Думаю, и ему нашлось бы место в вашем баронстве, диэрр.
— Хватит! Я не барон. Даже не наследный сын барона, — поморщился Адам, который устал повторять одно и то же. — Отец признал меня перед смертью, но ни баронства, ни титула не завещал. У меня три сестры, две из которых старше и наверняка уже выскочили замуж. Сомневаюсь, что после стольких лет моего отсутствия там будут рады видеть меня, а тем более вас…
— Я думал, что вы барон, — расстроился Сэм, у которого были просто грандиозные планы. Кроме производства мыла, он придумал несколько способов, как помочь диэрру разбогатеть, стать полезным, а сам смог бы продолжить эксперименты, но для всего этого надо убраться из Хосдура.
— Нет, Сэм. И я говорил, чтоб ты не звал меня так. Из меня такой же барон, как из тебя кузнец или богатый купец. Кстати, почему бы вам всем также не убраться к себе на родину? Тебя-то, такого умного, точно заждались в Грандионе.
— Нет, — Сэм помолчал. — Я и раньше был никому не нужен, а теперь, после смерти отца, вовсе не хочу возвращаться. Мне кажется, что в герцогстве Буриоззи всё равно получше, чем под горой, даже без собственного баронства. Мы поплывем с вами. Нас четверо, а это, можно сказать, уже команда. Думаю, мы найдём, чем заняться, чтобы заработать.
— Да, везде хорошо, где вас нет, Сэм. Чем заняться, вы найдёте и тут, — ответил Адам, понимая, что, скорее всего, для нелюдей в Хосдуре одна дорога — прямиком в рабство. Почему так не хотелось брать их с собой, Адам не мог ответить даже себе. Скорее всего, дело было в чёрной метке, что оставила на его груди смерть. Не хотелось никого напрасно обнадеживать, а постоянный кашель однозначно указывал на скорую кончину.
— А ты, мелкая, почему ты не хочешь на родину? — Адам заглянул в глаза эльфийке, отчего та смутилась. Щеки её чуть покраснели.
— Не хочу об этом говорить, — тихо ответила Анариэль. — Никто не ждет меня там, диэрр. Этого достаточно.
— Как будто среди людей в Буриоззи нас с вами кто-то ждет, — вздохнул Адам, и дальше они шли молча.
Вскоре увидели знакомую для Адама деревушку с небольшой рощицей кулумальдов на окраине. За ухоженной полоской этих красно-золотых деревьев начинался обычный дремучий бурелом и единственное в здешних краях гиблое болото. А сбоку от деревни раскинулось искомое кладбище.
Обычно после больших сражений людям приходится сжигать трупы в этих землях, чтобы они не распространяли заразу и смрад. Но возле Гортода жизнь уже устоялась, и обряд погребения исполняют, как принято в Лиронии.
К паре сотен старых орочьих погребений, где зеленокожие хоронили самых знатных представителей городского племени, за последний год добавилась целая куча новых могил, а небольшая обитель, что когда-то стояла на самом краю кладбища, теперь оказалась в центре меж поминальных плит. В этом доме жил один из немногих старых знакомых Адама, которому он доверял и не боялся показаться на глаза. Священник с типичным для северян именем Бьернольф осел в этих краях больше десяти лет тому назад в разгар страшных сражений.
До того злополучного дня Бьернольф значился сотником, под началом которого служил, в том числе, сам Адам. В бою северянин всегда был суров и отважен, но потерял правую руку, а потом и глаз. Он стал не нужен армии до тех пор, пока маги Мордреда не научатся отращивать конечности. Поговаривают, что наработки в этом направлении уже есть, но до массового использования столь сильной магии далеко. Зато ветеран внезапно обрел веру. Веру в десяток богов людского пантеона, в душевный баланс и круговорот перерождений.
Бьернольф осел возле деревушки Виндер, где жители быстро прониклись к северянину доверием, поставили для него дом, в котором он иногда читал проповеди, а чаще пил с мужиками, рассказывая им байки о военных походах.
Адам доверял Бьернольфу, если не как брату, то как командиру уж точно. Фамильный же меч и деньги спрятал сам, под полом пристройки, в которой хранились инструменты и прочий хлам. Чтобы не тревожить ветерана, говорить об этом ему не стал.
Адам постучал в запертую дверь. Хозяина дома не оказалось, но заходить и не требовалось. Адам без труда вскрыл пристройку, как и прежде закрывающуюся на простецкую защелку поворотом одной из досок, и быстро отыскал свой тайник. Завернутые в тряпье ножны с клинком и кошель выглядели так, будто и не прошло тех лет, что они хранились под полом.
Нелюди ждали на улице. Гном с эльфийкой давно продолжили препираться о том, кому в Хосдуре жить хорошо, и сейчас это нервировало. В таких местах, как городское кладбище, Адам привык молчать. Не к месту вспомнились похороны отца, и радость от возвращения фамильного клинка быстро улетучилась.
— А я говорю, что нужно выращивать зерно, бобовые, свиней и вообще развивать сельские общины. Без зерна и скотоводства начнется голод, народ быстро свергнет правителя, который всё тратит на войну и железки, — почти кричала Анариэль.
— Ха! Знаешь, сколько зерна можно выменять на один хороший клинок? — горячился Сэм. — Нужны мастера, нужны производства, цеховые артели. В Хосдуре столько руды, столько богатства зарыто в земле. Да если приложить к этому руки, заинтересовать настоящих двернов, то можно такие механизмы и устройства соорудить, что со всех концов мира поползут твои селяне с просьбой обменять их бесполезное зерно на мотыги, сталь и механизмы. Грыгх, ты как думаешь, что важнее: зерно в полях или добыча железа с выплавкой стали?
— Одно и так же. Копаться в земле — грязь. Лучше броили в стадах. Но всё зря, — философски изрёк орк.
— Это ещё почему? — удивился Сэм.
— Броили быстрые, сильные. На них и в бой можно, и поле пахать, и руду возить. И съесть, когда совсем голод.
— Это мне понятно, ты ответь, почему всё зря?
— Придёт человек и начнёт топтать, сломать, убить всех. Нет смысла что-то делать.
— А, вон ты про что, — задумчиво почесал бороду Сэм. — Ну так вы сами виноваты, надо было развиваться, торговать, готовиться к нападению. Была бы у вас обученная и сильная армия, хорошие производства…
— Орки уметь воевать. И лить сталь уметь. Люди это не уметь. Зато люди много. Больше, чем стрел и копий.
— Тогда не стоило нападать на приграничье со своими набегами. Лучше было заключить союз с нами и эльфами против тех же людей, — не сдавался Сэм.
— Так, ну-ка притормози, — Адам вышел из пристройки, и все обернулись в его сторону. — Ты, Сэм, чему это нашего клыкастого учишь? С людьми воевать собрался?
Красивые ножны гномьей работы с магнитными фиксаторами клинка удобно разместились за спиной, и в случае острой необходимости родовой ламборд можно достать, пусть и не очень удобно это делать. Сам меч, рукоять которого теперь торчала из-за плеча, был слишком хорош, чтобы сражаться им против горстки плохо обученных врагов. Для обычных драк на поясе уже висел клинок покороче из паршивой стали.
— Ни в коем случае, диэрр. Люди — это прекрасный рынок сбыта. Людей много, им нужно много всякого. С людьми лучше дружить.
— Вот и я про то. Не знаю, как вам, а мне сейчас для нормальной жизни нужно как раз много всякого. Еда, помыться, чистая кровать и тряпьё. Предлагаю наведаться в город, отдохнуть, купить припасы и коней, раз уж вы решили тащиться со мной до порта.
Все охотно закивали, кроме Сэма. Он бы и рад закупить всего да побольше, только вот денег жалко. Каждая монетка уже распределена.
Осмотрев свой маленький отряд, Адам тяжело вздохнул, после чего забрал у Грыгха одну из сумок. Зеленокожий хоть и был крепким малым, но то, что он нёс все запасы, включая основную часть трофеев, напомнило про рабское положение орков, от этого стало как-то не по себе.
Вины за пролитую кровь Адам не чувствовал, всё-таки это была война. Война против Алояра, против кочевников и хорошо организованных бандитов, разоряющих и уничтожающих деревни приграничья. Теперь же, когда сильный враг, на деле оказавшийся достойным уважения, повержен, Адам не желал глумиться над орками. Он видел, что большинство из них не хотели войны. Особенно те, что жили не в степях, а в лесной местности и на побережье. Они хотели просто жить.
— А вы, диэрр, как считаете, что важно для правителя? — вновь взялся за своё Сэм после пары минут молчаливой ходьбы, и Адам тяжело вздохнул. Шагая меж могил со свежими надгробиями, он вдруг закашлялся.
Когда Сэм уже и не ждал ответа, Адам произнёс:
— Золото, Сэм. Если в казне есть достаточно золота, то правителю больше ничего не надо.
— Я не про это, — гном усмехнулся, приободрившись. — Что надо делать правителю, чтоб всем на его землях было жить хорошо? Чтоб простые горожане и деревенщины не хотели сбежать в другое государство.
— Отдать золото им? — предположил Адам. — Я не знаю, Сэм. Посмотри, где мы и где правители. Пусть Мордред сам решает, как расхлёбывать эту кашу, которую они заварили. Вы лучше думайте о том, как нам прожить эти пять дней без неприятностей, а потом убраться из таверны с деньгами.
— Думаете, эльфийка обманет?
— Думаю, что эльфы до сих пор сидят у нас на хвосте. Да и она клялась лишь в том, что заплатит. Ничего не помешает ей после этого организовать на нас нападение. Кто она вообще такая, Анариэль, ты не знаешь?
— Кто-то из горожан, — пожала плечами эльва. — Они все такие надменные, так что трудно сказать, кто она на самом деле. Поведение дочери самого простого мастера-ткача у них почти не отличается от поведения представительницы богатого рода.
— Сомневаюсь, что за дочерью ткача будет охотиться отряд стражей ветра. Ладно, может быть, нам и не нужно этого знать, чтоб пожить подольше. Грыгх, накинь капюшон. Давайте посетим уже этот знаменитый трактир и как следует отдохнём.
***
Шумный пригород сменили не менее шумные улицы городской окраины. Гвардейцы у ворот не стали тщательно выяснять, что за личности прибыли с Адамом в город. Они просто записали вымышленные имена и сумму уплаченного взноса в большую книгу, выдали расписку, по которой наёмник и его спутники имели право дойти с оружием до трактира. Там они должны были оставить клинки и топоры на хранение в снятой комнате, а на улицах города разрешалось появляться только с короткими кинжалами, длинной не более пары ладоней, или вообще без оружия.
— Такие правила, — пожал плечами стражник. — Время я указал вам точное, так что есть ещё два часа, чтобы добраться до трактира, где вы сможете оставить своё оружие. Не переживайте, гвардейцы следят за порядком. Тех, кто нарушит это правило, ждёт немаленький штраф, а то и застенки.
— Хорошо, — согласился Адам и поспешил отойти от стола, к которому уже выстроилась целая очередь.