— Не надо, Ксандерс. Мальчик прав, — поддержал Лютера Охр, но мастер стоял на своем.
— Некромант уже небось в другой провинции, там есть другие аскеры, есть войска бесполезной армии, они разберутся. Нам нужно доставить эти камни домой. Я вызову лучшего лекаря из столицы, он вылечит Лютера, ну и меня заодно. После этого займемся тренировками. Я научу его всему, что знаю, и пусть уже идет куда хочет, Охр, ты-то меня понимаешь?
— Да к бесам лекаря! — вспылил Лютер. — Некромант будет убивать невинных. Или сводить людей с ума, как в той деревне, где Лерхонд убил жену и своих батраков. Как Элару, в конце концов.
— Выбрось эту чушь из головы, — Ксандерс поднялся и похлопал Лютера по плечу, вручая ему клинок со сверкающим скольдером. — Некроманты они потому и некроманты, что воскрешают мёртвых. Они оживляют трупы, а не убивают людей, понимаешь? Ну даже если и убьёт парочку рабов, кому какое дело. У нас теперь есть свой, можно сказать, источник. Да, он не сравнится с тем, что прячут в недрах академии, но это источник. Поехали в город, начнём зарабатывать. Купим тебе дом. А хочешь целую деревню? Ту, где Лерхонд убил жену, она как раз продаётся. Будешь там людей спасать, как тебе идея? Выплатим твой долг перед Лиронией. Ты будешь моим учеником. Ну или, если хочешь, через пару лет сами вернёмся в Лиронию? С деньгами, силой и скольдом. Возьмём там какое-нибудь баронство и заживём как аристократы. Я уже стар, в одиночку такое не потяну, а так ты станешь моим наследником и продолжишь дело.
— Я так не могу. Вначале я должен разобраться с этим делом до конца, — упорствовал Лютер, не особо веря в рисуемые перед ним перспективы.
— Ой, дурак, — сдался Ксандерс. — Говорил я, что они прислали ко мне какого-то придурка и неудачника. Ладно, дело твое. Но считай, что ты сам виноват. В конце концов, это мы с Охром убили Гул'Драк-Тула и спасли тебя. Так что и камни наши. А ты делай что хочешь, но про источник молчи. Чтоб никому ни слова, понял? Охр, ты же мне поможешь доставить источник до дома? Кстати, скажу Таулине, что ты променял её на некроманта.
Последние слова Ксандерс произнес так язвительно, что Лютер едва не задохнулся от накатившего возмущения.
— Я вернусь, мастер Ксандерс. Разберусь с некромантом и вернусь. Скажите Таулине, что я… что я…
— Всё! Иди, раз так не терпится умереть.
Ксандерс надел на палец свой перстень и сплел руну усиления, после чего, кряхтя, попробовал поднять один из двух осколков источника, но спину всё равно прострелила боль, и он выгнулся, снимая спазм очередным плетением. Не лекарь, но теперь это и неважно. Теперь есть скольд, много скольда, и можно будет нанять приличного врачевателя, чтоб разобрался со старыми травмами.
— Возвращайся, — протянул руку Охр, и Лютер пожал её, после чего развернулся и вышел на свежий воздух.
Глава 22. Серая Падь
— Диэрр Лютер, а мы вот вас приехали спасать. Мастер Ксандерс всех мертвецов в округе опустошил и упокоил! — радостно воскликнул Гард, но замолчал, с опаской глядя на вышедшего из подземелья аскера. Глаза молодого мага выгорели и теперь выглядели отвратно, впрочем, как и шрамы на лице, а ещё волосы, они были просто пропитаны кровью.
Рядом с Гардом на повозке сидел старик-возничий, что отвозил дочь Лерхонда в город. Увидев знакомый мундир, он тоже приподнялся, но тут же сел обратно, огорчённо качая головой.
Лютер не обратил на них особого внимания, он поразился, как много вокруг энергетических струн. Как раньше он мог их не замечать? Мир был буквально пронизан ими, оплетен, подобно тому, как штрихи карандаша составляют рисунок. И пусть такое зрение не могло полностью заменить привычное, но и слепым котёнком он себя совсем не ощущал. Имелись даже преимущества. Например, не придется теперь тратить скольд на активацию плетения взора. Теперь оно вроде как всегда активно и даже сильнее прежнего.
— Отлично, Гард, что вы тут, — Лютер наконец-то посмотрел на молодого орка и попытался улыбнуться. Получилось жутковато. — Можешь привести моего броиля? Я очень спешу.
— Но… Норбан велел привести скотину назад в стойло, — неуверенно начал Гард. — Он обещал выпороть меня, если вернусь без них.
Услышав про скотину, Лютер почему-то вспомнил травницу-орчанку и напрягся.
— Кстати, а где Элара? — спросил он, изучая округу своим новым измененным взглядом. Никого, кроме старика-возничего и Гарда, рядом не заметил.
— Диэрр Ксандерс связал её и отправил на другой повозке в деревню. Он говорит, что травница не в себе, кто-то завладел её головой и телом, а разбираться с этим на месте совсем не было времени.
В голосе Гарда слышалось сожаление, однако сам Лютер вздохнул с облегчением.
— Это хорошо. На Норбана мне плевать. Приведи броиля и найди мою сумку. Там должны быть отрезы чистой ткани, надо перевязать глаза. Лютер отвернулся. Слишком уж неприятным было ощущение, когда в пустые глазницы задувал весенний ветер. — Нагоним некроманта, получим награду и тогда рассчитаемся с вашим старостой.
Для восстановления зрения нужен не только опытный лекарь, но и куча денег. Не Лютеру с его поверхностными знаниями в медицине пытаться вырастить новые органы чувств самостоятельно. Если кто и сможет помочь, то только лучшие эльфийские одаренные, но где взять ту кучу денег, что они запросят за свои услуги?
— Хорошо, диэрр. Я поверю вашему слову, — недовольный Гард метнулся в ближайший темный лес, на опушке которого броили объедали свежий подлесок и траву.
Сам же Лютер подошел к возничему. Старик был искренне рад, что молодой аскер всё-таки выжил, и заметно сочувствовал ему. Дед сообщил, что отвез дочь барона Лерхонда в дом Ксандерса, где Таулина о ней точно позаботится.
При упоминании домохозяйки мастера в груди Лютера что-то тоскливо заныло. Он решил на время задвинуть это тревожное чувство подальше, ведь некромант до сих пор жив. Тем более что Гард уже возвращался с двумя броилями в поводу.
Орчонок помог ему перевязать глаза и забраться в седло.
— Я поеду с вами, диэрр.
— Ещё чего. Тоже хочешь меня прикончить ради своего хозяина?
Лютер зачерпнул немного энергии из источника и укрепил измученное тело, приготовившись к долгой поездке. Боль медленно отступала.
— Да что вы, диэрр. Норбан не желает вам зла. Напротив, он ужасно боится аскеров, и видели бы вы, как он лебезил перед диэрром Ксандерсом, который распекал его за неповоротливость.
— При чем тут какой-то Норбан? — нахмурился Лютер, но потом сообразил. — А, он же ваш староста. Ты, получается, у него в рабстве, что ли? Думаешь, он был не в курсе того, что задумывала Элара?
— Не знаю. А что она задумывала? Элара всегда была отличной травницей и, как оказалось, неплохо владела мечом. Она пришла к нам в деревню пару лет назад, так что мы не сильно хорошо знакомы, но лечила она всех, кто нуждался. И даже недорого. Мне как-то раз с зубом помогла.
— Неважно, — Лютер немного успокоился. Либо Гард и впрямь ничего не знал, либо отлично врет, что у орков, видимо, в крови. — Готовить умеешь?
— Не очень, — признался мальчишка. — Могу мясо на костре зажарить. И всё.
— И всё, — повторил аскер, дёрнув поводья. От одного воспоминания о запахе горелого мяса его начало тошнить. Броиль лениво тронулся с места.
Без помощника первое время придётся трудно, Лютер это понимал, но полного доверия к оркам и раньше не испытывал, а теперь и подавно. При отсутствии других желающих пришлось смириться с компанией Гарда до следующего населенного пункта. Уже там можно найти себе попутчика получше и броиля сменить. А если по дороге мальчишка решит выкинуть что-то из ряда вон, то Лютер решил, что просто свернёт ему шею. Или бросит в него огненным шаром, благо энергии на такого противника теперь точно хватит. Или не хватит?
— Может, я выкуплю броиля, и ты поедешь назад с деньгами? По чём Норбан обычно продает их? — после долгого молчания спросил Лютер, устав слушать молчаливое сопение орка.
— Даже не знаю, диэрр. Не помню, чтоб мы кому-то продавали броилей. Они нам как братья. Теперь кругом в основном кони и лошади, броилей перебили на полях сражения вместе с пастухами. У нас они остались ещё с довоенных времён. В деревне всего семь таких, и они очень дороги для нас. Броили гораздо сильнее и выносливей, чем ваши лошади. Это важно при работе в полях.
Мальчишка явно набивал цену, но конкретных цифр так и не назвал.
— Пять золотых хватит?
Гард рассмеялся и отрицательно покачал головой. Больше Лютер предложить не мог.
***
До смены караула на посту у центральных ворот оставалось стоять минут пятнадцать, когда Хью увидел, как по глинистой дороге едет очередной искатель приключений. Этот молодой кучерявый гвардеец с трудом держался верхом на здоровенном мускулистом броиле. Лицо парня было замотано серой тряпицей так, что и глаз не видно. Некогда синий мундир его покрыла грязь, кровавые пятна и несколько небольших прорех вперемешку с подпалинами. Хью знал, что в округе неспокойно, поэтому и приходилось каждый день стоять по очереди в карауле на въезде в деревню, но о том, чтобы кто-то нападал на городских гвардейцев, он пока не слышал.
Следом за броилем парня, постоянно озираясь по сторонам, ехал зеленокожий орчонок, и вот этого мальца Хью узнал. Картинка тут же сложилась сама собой. Наверняка гвардеец был у лекарки Элары, лечил свои болячки, а в обратную дорогу нанял деревенского конюха вместе с ездовыми броилями, чтобы поскорее добраться до Гортода. А куда ему ещё ехать? В такую распутицу только на орочьих тягловых и можно путешествовать.
Лекари в городе дерут три шкуры за любую царапину, Элара — единственная травница на всю округу, и цены у нее кусаются не так, как в городе. Хью понадеялся, что гвардеец растратил не всё свое серебро на лечение. С самого утра нутро свербило желанием наведаться в трактир и выпить чего-нибудь покрепче, а в карманах, как обычно, голяк.
— Эй, куда прешь, растопыра? Не видишь, что ли, въезд платный? — Хью изо всех сил нахмурился, да так, что аж зубы свело.
— Не вижу, — Лютер ответил предельно холодно, но откровенно. Где-то на стене или на воротах действительно могла висеть табличка с информацией о стоимости проезда. А может, даже имелась доска объявлений, как это обычно устраивают в деревнях Лиронии. На таких вывесках жители через писаря просят о помощи или выставляют записки о продаже скота, припасов… Да чего угодно, только в магическом зрении вряд ли увидишь текст, намалёванный обычными чернилами, а то и углём.
— Двадцать серебряных монет за проезд, извольте. По десятке с тебя и твоего приятеля. Тогда пропущу, а иначе…