Адам даже не заметил, что там, за столиком, скрытым от посторонних глаз тенью лестницы, сидел крепкий бородатый незнакомец. Он был один и не выглядел пёстрым петухом, значит, точно пришёл сюда не вместе с крикливым диэрром Бельёмом. Напротив, темноволосый тридцатилетний мужчина был воином, скорее всего, настоящим наёмником.
— Сказочка, конечно, но всем нужна вера в то, что где-то в этом мире ещё помнят про честь и достоинство, а, Вивьен? Эй, наёмник, иди сюда, выпьем.
Мужчина в почти такой же, как у Адама, кожаной куртке с клёпаными наплечниками отсалютовал большой оловянной кружкой.
— Спасибо, я не пью, — хмуро бросил Адам, усевшись на место Анариэль. Он зачерпнул полную ложку пресного рагу, разжевал и запил его из такой же, как у наёмника, посудины. В кружке оказалось кислое дешёвое вино, и Адам скривился.
— А я пью, — воин поднялся, взял с собой бутылку, кружку и спокойно подошел к столу Адама. Под пристальным взглядом Бельёма и его друзей с противным скрипом он выдвинул лавку ногой, занял место напротив. За спиной наёмника висел двуручный меч, перемотанный мешковиной вместо чехла, на бедре пристегнут парой ремешков длинный кинжал. Если в городе и существовал запрет на ношение оружия, то либо требование было чисто номинальным, либо все знали способ обойти его. Например, получив специальное разрешение стражи или дав взятку кому следует.
Адам ждал продолжения выступлений со стороны Бельёма, но холёный диэрр промолчал. Он бросил ещё один неприязненный взгляд на стол наёмников и, как ни в чём не бывало, вернулся к разговору со своими приятелями.
— Не обращай внимания на этого мудака. Меня зовут Юрао. А этот выскочка — Вивьен. Его папаша — крупный барон в Лиронии, занимается перепродажей зелий, артефактов и прочих магических штучек. Сослал он Вивьена сюда на перевоспитание, да, по всему видать, опоздал. Война закончилась, и теперь некому выбить дурь у паршивца из головы.
Воин смочил горло парой глотков из кружки и продолжил:
— Я тут в городе уже неделю, так что знаю многих. Тебя вот впервые вижу. Не армейский? Как звать?
— А тебе не всё равно? Ты сам-то почему не в армии? — не пытаясь казаться дружелюбным, спросил Адам. Настроение и так было паршивым.
— Я свое отвоевал, — пожал плечами Юрао. — Ещё в Лиронии, на границе с северными степями Арринора. Но знаешь, без денег жить — по-волчьи выть. Думал тут наёмником стать, да трудно одному. Ты, смотрю, не очень труслив. Нет желания помочь мне в простом дельце? В смысле, подзаработать хочешь?
Адам усмехнулся. Выглядел собеседник опытным воякой, как и положено, присутствовал недельный перегар, и манерам общения его точно никто не обучал. Трудно даже представить, какого рода работу может предложить такой человек. Варианты могли начинаться от охраны какого-нибудь богатого диэрра и заканчиваться наёмным убийством того же Вивьена, который нет-нет да поглядывал в сторону их стола. И добрыми его взгляды не назвать.
— Что у тебя за дело?
Адам чувствовал, что ничего хорошего этот Юрао предложить не может, но Сэм всю плешь проест, если упустить возможность заработать денег на дорогу.
«Стоп. С какой это стати меня вообще заботит то, что скажет гном? А вот отметина на груди требует лечения, и это тоже деньги», — пока Адам решал для себя, стоит ли вообще связываться с Юрао, наёмник ответил:
— Всё просто. Селяне тут одни жалуются, что им ведьма урожай который год подряд портит. Деревушка совсем недалеко. Полчаса ходьбы. Вы же не вдвоем со скрипачкой путешествуете, есть кто ещё с тобой?
— Есть, — кивнул Адам. — Только у нас и без тебя дела имеются в городе. Не хотелось бы туда-сюда ходить, тем более вход платный. Сколько обещали твои селяне, если ведьма перестанет им докучать?
— Почти сотню, — недовольно скривился воин.
— Ну так и чего ты сам не пошел? Большие же деньги. Думаешь, ведьма эта и впрямь магией владеет?
— Да кто ж её знает. Староста говорит, что раньше-то она в деревне жила, врачевала. Значит, что-то умеет. А потом прогнали её, ну и началось… Недавно проезжали тут одни смельчаки мимо, втроём вместе с деревенским проповедником отправились на болота, хотели прикончить бабку-ведьму да денег по-быстрому срубить. И представляешь, ни один не вернулся. Сгинули вместе со своими топорами и проповедями. Так что даже если и не магия тут замешана, то дело всё равно непростое. Я болот пуще магии боюсь, заплутать в них — что ежа в лесу встретить. Эльфийка твоя в болотах небось ориентируется хоть как-то, да и знает, как по трясине хаживать. Ну так что, подмогнёшь?
— Проповедника, значит… — Адам задумался. Видимо, Бьернольф пропал не просто так. Других проповедников за стенами города вроде бы не водилось. Да и деревня в такой близости тут одна. Вместо ответа он спросил:
— А почему староста аскера городского не нанял? В городе разве нет магов?
— Есть, конечно. Целых три. Самый сильный как раз в южной части и живет. Но ни один из этих кровопийц меньше чем за сто пятьдесят золотых не согласится на болота идти. Деревушка-то хоть и богатая, да сам понимаешь — налоги, поборы. Где им столько взять? Соглашайся, доброе дело сделаем, оно потом зачтётся.
— Убить старушку, куда уж добрее, — кивнул Адам. — Ладно, тридцать золотых тебе, семьдесят нам. Тогда идем.
Дело даже не в деньгах. Адам хотел подробнее узнать, что стало с его старым приятелем, да и до встречи с Ринаэль время скоротать с пользой.
— Э-э-э, нет. Делим поровну. Половина мне — половина вам. Я же договаривался, и дело я нашел.
— Тогда неинтересно. Одарённая убила троих мужчин, один из которых был опытным ветераном, прошедшим войну. Бьернольф не так прост, чтобы сгинуть в болотах ни с того ни с сего, он северянин. Если кто и мог нормально провести отряд через топь, то это Бьернольф. Вдобавок ко всему бабка насылает проклятия на целую деревню и живет в гиблых местах, куда не хотят соваться даже городские аскеры. Я не буду вести своих людей на гибель за жалкие полсотни золотых. Мне одни эликсиры и зелья встанут дороже.
— Эликсиры? — воин удивился. — А вас вообще сколько? Не заметил, чтоб тут было тесно от твоих ребят. На конюшне тоже пусто. Ты вообще кем в армии-то был? Говоришь как сотник, выглядишь как… Как-то похуже…
Юрао уже пожалел, что обратился к первому попавшемуся наёмнику. Раз тот знал, что проповедник был ветераном, и даже имя его вспомнил, то и деревню легко найдёт. А если у них большой отряд, такие легко обойдутся и вовсе без его помощи.
— Нас четверо. А ты один. Можем, конечно, делить оплату поровну, но тогда получится по двадцать золотых на каждого. Такой расклад тебя устраивает больше?
— Иди ты, — Юрао облегчённо усмехнулся и промочил горло. — Ладно, я согласен. Сорок золотых мне, а остальное вам. Но если меня ранят, то вы со мной зельем тоже поделитесь.
— Только если нам самим оно не будет нужнее в тот момент. Ты понимаешь, мне мои люди важнее, так что лучше позаботься о своих припасах сам.
— Ладно, — нехотя согласился воин. — Встречаемся утром у южных ворот. Там, за пределами городских стен, есть таверна «Ржавая подкова». Если меня не будет в зале, спросите у подавальщицы Юрао по прозвищу Длинное копьё, она знает и позовёт. А может, сейчас вместе пойдём туда? Там и жить дешевле, и в целом повеселей. Правда, кормят не так вкусно.
— Ну уж нет. Не зря же я заплатил за комнаты. Встретимся утром. Я Адам, не сказал бы, что сильно рад нашему знакомству, но тебе удалось меня заинтересовать. Мы придём.
Юрао кивнул и, допив своё пойло, поспешил на свежий воздух.
Едва надоедливый наёмник, который ни во что не ставил аристократическое положение собеседников, вышел из зала, на его место переместился Вивьен Бельём. Малолетний выскочка одним своим видом мог выбесить любого. Но он решил пойти ещё дальше и мерзким голосочком произнёс:
— Ну что, наёмник, теперь и мы с тобой поговорим?
— Да чтоб вас, — не выдержал Адам, бросив ложку в чашку. — Вы дадите мне нормально пожрать или у тебя тоже дело на пятьсот золотых?
— Пятьсот? — удивился мальчишка. — А мне этот балабол предлагал всего сотню. Вот же гномья жаба… Ну и ты, конечно, согласился?
— Не твоё дело. Шёл бы уже к друзьям своим. У вас отличная компания, выпивка, чего ещё надо? Мне и без тебя забот хватает.
— Да ты… Да как ты смеешь так со мной разговаривать, безродная тварь? — подскочил мальчишка на месте и выхватил клинок.
Настроение Адама и до того было хуже некуда. Метка на груди ныла, чесалась и ни на минуту не давала покоя. Выспаться из-за неё толком не получилось, а тут ещё весть о гибели давнего товарища… Навалилось всё в одну кучу, так что Вивьен Бельём просто выбрал неудачное время и не того человека для того, чтобы самоутвердиться.
Оловянная кружка с удивительно громким звоном врезалась в лоб мальчишки, прежде чем тот успел сделать неуклюжий выпад клинком. Адам опрокинулся назад, уворачиваясь от укола, и походя перевернул стол. Такая преграда задержит Бельёма на пару секунд.
— Постойте, диэрр! Только не в моём трактире, молю вас.
— Поздно, Варас. Этот ублюдок должен заплатить кровью за оскорбление, — Вивьен брызгал слюной, нервно потрясая клинком и потирая ушибленный лоб, в то время как Адам уже стоял на ногах, сжимая в руке засапожный нож.
— Я не имею ничего против, — трактирщик взмолился, — выбросите его на улицу. Там делайте всё, что вам заблагорассудится, диэрр, но не в моём трактире. Иначе мне придётся вызвать гвардейцев. Он же постоялец.
— К бесам гвардейцев, мы уже выходим. Ведь так, Вивьен? — Адам заметил, что во мраке лестницы виден силуэт гнома, и улыбнулся. Коротышка тащил его дешёвый клинок и наплечник.
— Ну, наёмник, ты сам это предложил.
Вивьен довольно осклабился. Он с пятёркой своих друзей вышел первым, за ними поднялся и седой ветеран. Грустно покачав головой, глядя на Адама, старик предупредил: