О Египет, Египет! От того, что ты знаешь, останутся одни лишь легенды, которые покажутся будущим поколениям невероятными.
Долговязый молодой человек с черными усиками преградил мне дорогу. «Welcome to Egypt!» — воскликнул он и протянул мне руку. Несколько озадаченный, я ответил на рукопожатие и подумал, что таков, наверное, новомодный обычай приветствия туристов. Затем последовали типичные в подобной ситуации длительные расспросы: кто я, откуда, что собираюсь посетить в Египте. Изо всех сил стараясь казаться дружелюбным, я кое-как избавился от навязчивого парня. Однако радость моя оказалась недолгой. Не успел я выйти из здания Каирского аэропорта, как меня остановил еще один человек — все с тем же «Welcome to Egypt!». И снова рукопожатие — без тени мысли о том, нравится мне это или нет.
Следующие несколько дней я постоянно сталкивался с этим назойливым гостеприимством. «Welcome to Egypt!» слышалось в Египетском музее Каира, звучало из уст продавца папирусов; этими же словами меня приветствовали и юный чистильщик обуви на углу улицы, и таксист, и консьерж отеля, и продавец сувениров.
Поскольку каждый из них непременно хотел узнать, откуда я прибыл, мне быстро надоело каждый раз отвечать одно и то же. После очередного рукопожатия — уже перед ступенчатой пирамидой в Саккаре — я с самым серьезным видом заявил, что прилетел с Марса! Но это заявление не произвело на моего собеседника ровным счетом никакого впечатления. Он лишь схватил меня за обе руки и громко закричал: «Welcome to Egypt!»
Вот такими «продвинутыми» стали египтяне: даже туристы с Марса никого здесь не удивляют!
За свои 54 года я не раз бывал в этой стране на берегах Нила. Здесь изменилось многое: дороги, транспорт, здания отелей. Даже воздух и тот стал другим — более тяжелым, удушливым от выхлопных газов. Но неизменным остался покров таинственности, окутывающий древнейшее государство, и полностью сохранилось многовековое очарование Египта.
В 1954 г., еще девятнадцатилетним, я впервые оказался в подземных лабиринтах под песками Саккары. Впереди шли мой коллега, студент-египтянин, и двое проводников. Каждый из нас держал в руках горящую свечу: в то время, 35 лет назад, под эти своды еще не провели электричество. Эти подземные ходы еще не были доступны для туристов. Я помню все так ясно, как будто это было вчера: один из проводников высоко поднимает свечу, и пламя освещает громоздкий, высотой в человеческий рост, саркофаг. Отблески свечей дрожат на поверхности гранита.
— Что там, внутри? — спрашиваю я с некоторой дрожью в голосе.
— Священные быки, молодой человек, мумии быков!
Еще несколько шагов — и снова под сводами широкая ниша, а в ней — саркофаг. Напротив, в заплесневелой могиле — то же самое. Гигантские чудовищные саркофаги видны повсюду, куда достигает свет наших свечей. Толстый слой пыли заглушает шаги. Новые коридоры, новые ниши, новые саркофаги… На душе делается тревожно, а от мелкой пыли першит в горле. Ни малейшего ветерка в затхлом, застоявшемся воздухе. Все саркофаги приоткрыты, тяжелые гранитные крышки чуть сдвинуты со своих мест. Я хочу-увидеть мумию священного быка и прошу обоих проводников и моего товарища-студента помочь мне. Они подсаживают меня, я взбираюсь повыше, ложусь животом на приоткрытый верхний край саркофага и, дрожа от предвкушения, заглядываю в него, держа свечу так, чтобы свет падал внутрь. Но внутри ничего нет! Я заглядываю во второй саркофаг, в третий, в четвертый… И там пустота. Где же мумии священных быков? Кто-то забрал их отсюда? Может быть, все мумии давно извлечены и хранятся в музеях? Или — у меня возникает смутное подозрение — в этих саркофагах вообще никогда и не было мумий быков?
И вот теперь, 35 лет спустя, я вновь стою под теми же подземными сводами. Сюда уже провели электричество, и группы туристов движутся по двум параллельным ходам. Слышатся восторженные возгласы, мелькают удивленные лица. Уверенный голос гида объясняет, что в каждом саркофаге прежде находилась мумия Аписа — священного быка древних египтян.
Я не пытаюсь возражать гиду, хотя теперь уже наверное знаю, что в массивных гранитных саркофагах никогда не было никаких мумий священных быков!
1850 год, Париж. В Лувре работает ассистентом 28-летний Огюст Мариет. Это маленький энергичный человек, который умеет ругаться не хуже извозчика. За последние семь лет он приобрел обширнейшие познания о Египте. Огюст Мариет бегло говорит по-английски, по-французски и по-арабски, знает иероглифы и как одержимый трудится над переводом древнеегипетских текстов. До французов дошли сведения о том, что англичане, их главные соперники в области археологии, якобы приобрели в Египте какие-то ценные старинные рукописи. «Великая нация» не могла остаться непричастной к такому повороту событий. Парижская академия наук решила послать в Египет молодого ассистента Мариета. Располагая всего шестью тысячами франков, он должен был перехватить у англичан наиболее ценные папирусы.
Огюст Мариет прибыл в Каир 2 октября 1850 г. Уже на следующий день он посетил коптскую патриархию, поскольку надеялся, что коптские монастыри помогут ему добраться до древних египетских папирусов. Однако священнослужители не спешили с ответом. Дни ожидания Мариет проводил в прогулках по Каиру. Он заметил, что почти в каждой антикварной лавке выставлены на продажу фигурки сфинксов — и не какие-нибудь там подделки для туристов, а подлинные, найденные, как правило, в Саккаре. Это заставило ученого призадуматься. 17 октября пришел наконец долгожданный ответ. Увы, коптская патриархия сообщила лишь то, что для решения вопроса о древних папирусах потребуется еще некоторое время. Узнав эту неприятную новость, Мариет поднялся к цитадели и, погруженный в свои мысли, уселся на ступеньки.
Перед ним в вечерних сумерках раскинулся Каир. «Как мачты затонувшего флота, — писал Мариет, — из глубокого моря тумана вздымались три сотни минаретов. На западе высились погруженные в золотую пыль заката пирамиды. Зрелище было впечатляющим. Оно захватило меня, и я с почти физической болью ощущал его прелесть… Исполнилась мечта моей жизни. Вокруг меня — такой близкий и доступный — простирался целый мир захоронений, стел, надписей, статуй. Что там могло быть еще? На следующий день я нанял несколько мулов для поклажи и пару ослов для себя, купил палатку и наполнил несколько ящиков всем необходимым для путешествия в пустыню. 20 октября 1850 г. я поставил палатку у подножия большой пирамиды…» [1][1].
Спустя семь дней энергичный Мариет развил вокруг пирамид весьма бурную деятельность. Со своим маленьким караваном он двинулся на юг и, проведя в пути полдня, разбил лагерь в Саккаре, между руинами древних стен и рухнувшими старинными колоннами. Достопримечательность сегодняшней Сакка-ры — ступенчатая пирамида фараона Джосера (2630–2611 до н. э.), — тогда еще никому не известная, скрывалась в земле. Огюст Мариет не привык сидеть сложа руки. Прогуливаясь по окрестностям своего лагеря, он обнаружил торчавшую из песка голову сфинкса и сразу же вспомнил о сфинксах в антикварных лавках Каира. Те сфинксы тоже были найдены в Саккаре! Пройдя еще несколько метров, он наткнулся на разрушенную каменную плиту, на которой можно было разобрать надпись «Апис». Теперь 28-летний парижанин воспрянул духом. Те, кто бывал здесь до Мариета, тоже видели голову сфинкса и стелу с надписью, но никто не уловил связи между этой головой и стелой. Мариет вспомнил древних авторов — Геродота, Диодора Сицилийского и Страбона — которые сообщали о каком-то таинственном культе Аписа в Древнем Египте. В 1-ой главе своего сочинения «География» Страбон (64/63 до н. э. — 23/24 н. э.) писал:
«Невдалеке находится и сам Мемфис, город правителей Египта; от дельты до Мемфиса всего тридцать тысяч царских локтей [т. е. 16,648 км. — Э.Д.]. Среди храмов этого города первым должен быть назван храм Аписа, бога, равного самому Осирису…
Здесь, как я уже говорил, почитаемого богом быка Аписа… установили в храме. Здесь находится и храм Сераписа. Он стоит на таком песчаном месте, что ветер наметает песчаные холмы, и мы видели сфинксов, засыпанных песком наполовину или даже до самой головы…» [2].
Речь шла о частично засыпанных песком сфинксах, о Мемфисе, об Аписе и храме Сераписа («Серапис» — это греческое слово, которым называли священного быка). Мариет правильно выбрал место! У Диодора Сицилийского, жившего в I в. до н. э. и составившего 40-томную «Историческую библиотеку», Мариет читал: «Остается только добавить к сказанному то, что касается священного быка, которого называют Аписом. Когда этот бык умирает, ему устраивают пышные похороны…» [3].
Пышные похороны? До сих пор никому в Египте не удалось найти захоронения священных быков. Мариет забыл о задании, которое ему поручили, забыл о коптской патриархии, забыл о копиях, которые должен был сделать с папирусов. Его обуял охотничий азарт. Движимый им, он нанял 30 рабочих и велел раскопать маленькие песчаные' холмы, следовавшие один за другим через каждые несколько метров. В результате удалось извлечь на поверхность 134 сфинкса, расстояние между которыми составляло примерно шесть метров. Образовалась целая аллея сфинксов. Древний историк Страбон оказался прав!
В руинах одного небольшого храма Мариет нашел несколько каменных табличек с рисунками и надписями. Здесь было изображение фараона Нектанеба II (360–342 до н. э.), который посвятил этот храм богу Апису. Теперь Мариет не сомневался: где-то здесь должны быть упомянутые Диодором «пышные захоронения» священных быков.
Последовавшие затем недели были заполнены лихорадочными поисками. Одно открытие следовало за другим. Мариет выкапывал из песка скульптурные изображения богов, соколов и леопардов. Внутри сооружения, похожего на часовню, он обнаружил крупную известковую скульптуру — туловище священного быка. Эта находка вызвала удивительную реакцию у женщин окрестных деревень. Как-то во время полуденного отдыха Мариет имел возможность наблюдать странную сцену — полтора десятка девушек и женщин по очереди взбирались на быка, садились верхом ему на спину и принимались ритмично двигать животом и бедрами. Как выяснил немало удивленный Мариет, женщины считали эти «гимнастические упражнения» надежной гарантией от бесплодия.
Разыскивая вход в подземелье с захоронениями священных быков, Мариет откопал сотни всевозможных фигурок и амулетов. По Каиру поползли слухи, что беспокойный французский археолог якобы повинен в исчезновении некоторых золотых статуэток. Вскоре на место раскопок прибыл чиновник египетского правительства в сопровождении солдат на верблюдах и приказал Мариету прекратить работу.
Мариет проклинал все на свете, но не сдавался. Из Парижа, где были весьма довольны его отчетами и находками, пришло еще 30 тысяч франков. Кроме того, французские коллеги сумели договориться с правительством Египта. 30 июня 1851 г. Мариет смог продолжить свои раскопки. От нетерпения он даже использовал динамит и при взрыве старался уловить характер звука, который позволил бы сделать выводы о составе грунта.
12 ноября 1851 г. перед Мариетом наконец открылся вход в подземелье. Когда осела пыль и принесли факелы, Мариет увидел перед собой нишу с массивным саркофагом. У него не оставалось ни малейших сомнений: цель поисков была достигнута! Здесь, внутри саркофага, должна была находиться мумия священного быка. Приблизившись к саркофагу и осветив нишу факелом, Мариет обнаружил, что гигантская крышка сдвинута с места. Но саркофаг был пуст!
В последующие недели Мариет тщательно исследовал загадочные захоронения, буквально «прочесывая» их. Длина главного подземного хода составляла 300 м, высота свода — 8 м, а ширина — 3 м. Справа и слева располагалось по шесть широких ниш, и в каждой из них был установлен гранитный саркофаг, основание которого было надежно вмуровано в пол подземелья. В своде второго коридора, такого же большого, как и первый, зиял пролом. Там также обнаружилось двенадцать точно таких же саркофагов. Их размеры составляли 3,79 м в длину и 2,30 м в ширину (без крышки). Толщина стенок саркофага — 42 см. Мариет подсчитал, что вес саркофага должен был бы быть не менее 70 т, а вес крышки — 20–25 т. Однако все крышки саркофагов оказались либо сдвинуты со своего места, либо совсем сняты. И нигде нет никаких следов «пышных похорон» быков.
Мариет предположил, что. до него здесь побывали какие-то грабители или монахи из расположенного неподалеку монастыря святого Иеремии. Раздосадованный, взбешенный, он, тем не менее, продолжал раскопки с прежней настойчивостью. Его взору открывались новые своды, а под ними — деревянные саркофаги времен XIX династии (1307–1196 до н. э.). Когда на пути встретилось серьезное препятствие — огромная каменная глыба — Мариет, не раздумывая, вновь использовал динамит. Сквозь образовавшуюся дыру в свете факелов стал виден ещё один массивный деревянный саркофаг. Его крышка оказалась повреждена взрывом и сорвана с места. Когда убрали обломки дерева, в саркофаге обнаружилась мумия человека.
Вот как пишет об этом сам Мариет:
«Лицо этого человека покрывала золотая маска. На шее у мумии висел на золотой цепи миниатюрный жезл из зеленого полевого шпата и красной яшмы. На еще одной цепи были два амулета из яшмы, и на них было начертано имя принца Хемуаса, сына Рамзеса II… Саркофаг окружали восемнадцать статуй с человеческими головами и надписями «Осирис — Апис, Великий Бог, Владыка вечности»» [1].
Лишь в 30-е гг. XX в. эта находка, которую Мариет считал мумией принца, сына Рамзеса II (1290–1224 до н. э.), подверглась тщательному изучению. Когда британские египтологи сэр Роберт Монд и доктор Оливер Майерс разрезали окутывающие мумию покрывала, наружу выступила зловонная масса битума с мелкими осколками костей.
Но где же священные быки? Летом 1852 г. Мариет обнаружил новое захоронение, а в нем — еще несколько саркофагов Аписа, вновь с приоткрытыми крышками. Самые древние из них относились к 1500 г. до н. э. Но ни в одном из них тоже не оказалось ни единой мумии священного быка!
Наконец 5 сентября 1852 г. было найдено два нетронутых саркофага. В пыли на земле Мариет увидел следы ног. Три с половиной тысячи лет назад они были оставлены жрецами, которые хоронили здесь священных быков! У входа в нишу, словно охраняя ее, стояла позолоченная статуя бога Осириса, а на земле лежали золотые пластинки, осыпавшиеся за прошедшие тысячелетия с крышки саркофага. На ней были выгравированы изображения двух мужчин, в которых Мариет узнал Рамзеса II и его сына. Они протягивали богу Апису-Осирису (изображенному в виде получеловека-полубыка) жертвенный напиток. С большим трудом, при помощи стамесок и канатных лебедок крышки саркофагов были подняты. Вновь предоставим слово самому Мариету:
«Таким образом, я был уверен, что передо мной должна находиться мумия Аписа, и поэтому удвоил свою осторожность… Моей первой заботой было сохранить голову священного быка. Но я не нашел ее. В саркофаге оказалась лишь зловонная масса битума, которая крошилась при малейшем прикосновении». В этой вонючей массе было множество мелких обломков костей, очевидно растрескавшихся еще в то время, когда совершалось само погребение. Среди мешанины этих костей я нашел пятнадцать фигурок, расположенных без всякой последовательности и, скорее всего, чисто случайно…» [1].
Не меньшим разочарованием для Мариета стало и открытие второго саркофага:
«Ни черепа священного быка, ни каких бы то ни было достаточно крупных костей; наоборот, еще больше мелких костяных обломков».
Подземные ходы под Саккарой, в которых так и не удалось найти мумии священных быков (хотя каждому туристу говорят, что в саркофагах находятся именно эти мумии, и даже в специальной литературе, как правило, встречается эта ошибка), сегодня носят название «Серапеум» — от греческого «Серапис» (объединение слов «Osir» и «Apis»).
Огюст Мариет, неутомимый исследоратель, сумел уладить разногласия с египетскими властями и после недолгого пребывания в Париже вновь вернулся в Египет. Сама мысль о том, чтобы остаться на родине и вернуться к работе в музее была для него теперь невыносима. В 1858 г. по рекомендации Фердинанда Аессепса, строителя Суэцкого канала, египетское правительство доверило Мариету надзор над всеми раскопками, осуществлявшимися в Египте.
Огюст Мариет со свойственной ему энергией развил невероятно бурную деятельность. Под его руководством раскопки велись одновременно в сорока местах. Численность рабочих, участвовавших в этих работах, порой доходила до 2700 человек. Мариет был первым египтологом, составлявшим точные каталоги всех находок. Заслуги Огюста Мариета перед историей огромны, это признало даже египетское правительство, удостоившее его в 1879 г. титула паши. Именно он основал всемирно известный Египетский музей, и даже либретто знаменитой оперы «Аида», сочиненной Джузеппе Верди к открытию Суэцкого канала, обязано своим происхождением Огюсту Мариету. Могила великого французского археолога находится в саду при Египетском музее в Каире, и сегодня тысячи туристов ежедневно проходят мимо нее, даже не подозревая об этом.
У археологов нет сомнений в том, что в массивных саркофагах Серапеума когда-то находились мумии священных быков. «А что еще могло там быть? — фыркнул в недавней беседе со мной один специалист. — Может быть, ядерные отходы?» Ядерные отходы? Едва ли… Но решение загадки может оказаться самым неожиданным. Чтобы провести расследование, я должен сперва изложить некоторые любопытные факты.
Наряду со священным Аписом, египтяне чтили еще двух менее известных быков, которые назывались Мневис и Бухие. Страбон в своей 17-ой книге отмечает в этой связи: «Гелиополь расположен на большом насыпном холме… Там находятся храм Солнца и бык Мневис, содержащийся в крытом помещении.
Быка Мневиса там считают таким же богом, как Аписа в Мемфисе» [2].
Мневис — это бык с торчащими против ворса черными пучками шерсти. Из письма, которое написал жрец храма Солнца в Гелиополисе, известно, что этого быка действительно мумифицировали. В письме жрец подтверждает получение 20 локтей тонкого полотна, в которое обернули мумию Мневиса. В Гелиополе, городе Солнца — Амона-Ра, действительно обнаружено несколько захоронений таких быков. Но все эти могилы до единой были разрушены и разграблены. До сих пор еще не удалось найти ни одного нетронутого захоронения быка Мневиса.
Культ быка Бухиса существовал в центральной части Египта, недалеко от современного Луксора. Открытие катакомб Бухиса — как это нередко бывало в археологии — произошло случайно. Британскому археологу сэру Роберту Монду стало известно, что в нескольких километрах от деревни Армант в песке обнаружили бронзовую фигуру быка. Небольшая деревня Армант сразу же была идентифицирована как храмовый город Гермонтис, который древние египтяне называли также Южный Он (в отличие от Северного; Северный Он — Гелиополь). Сэр Роберт Монд решил, что если культ быка существовал в Северном Оне, то подобный культ был вполне возможен и в Южном. Найденная бронзовая фигура быка до некоторой степени подтверждала это предположение, и сэр Монд начал поиски.
Как и Мариет в Серапеуме, британская археологическая экспедиция также обнаружила под руинами полностью разрушенного храма Гермонтиса подземные места захоронений с громоздкими саркофагами, которые (точно так же как и в Серапеуме) были вмурованы в ниши справа и слева от центрального хода. Поскольку речь шла о священных быках Бухиса, эту находку, насчитывавшую 35 погребальных ниш, назвали «Бухеум» [4].
Невдалеке от этого места сэр Роберт обнаружил следы второго захоронения, названного «Баквария» (Baqaria). Обе археологические находки были в плачевном состоянии.
Как и в большинстве случаев, грабители узнали о них раньше археологов. Кроме того, ниши, в которых находились саркофаги, оказались частично затоплены подземными водами, а мумии — или то, что считалось мумиями, — были изъедены полчищами термитов. Бронзовые фигурки, разбросанные кругом, были испорчены коррозией. Очевидно, когда-то в захоронении были некие железные предметы, но сейчас металл полностью проржавел и рассыпался в пыль. Вот что писал о своих находках сэр Роберт Монд:
«Возможно, лучше всего сохранилась мумия из Бакварии № 32, которую мы нашли лишь в конце раскопок. Мы очень осторожно обращались с этой мумией и зафиксировали каждую подробность… Положение это [мумии. — Э. Д.] было свойственно не покоящемуся быку, а скорее шакалу или собаке… Ни одна кость не была сломана». [4]
Все это звучит странно и как-то неубедительно. Саркофаги быков — единственная реальная деталь, за которую можно ухватиться. Они существуют в Серапеуме, в подземельях под Гелиополем, в Бухеуме, в Бакварии, а также в Абусире, недалеко от Гизы. Но все эти саркофаги либо пусты, либо содержат все ту же битумную массу с осколками костей.
Еще сильнее озадачивает обнаружение вместо предполагаемых мумий быков человеческой мумии с золотой маской на лице. При этом, как позднее выясняется, под оболочкой скрываются вовсе не останки человеческого тела, а опять-таки битум. Наконец, предполагаемые мумии быков оказываются мумиями шакалов или собак.