Воспоминания радости не принесли. Каждый раз я удивляюсь — и как только выжила? Как только не откинула коньки от безумной усталости, не прыгнула в колодец и не зарезала этого жирного борова ночью?
Няньку-то он тогда выгнал, а работы меньше не стало. И мне пришлось перетащить колыбельку в кухню и ночевать там же.
Побои были обыденностью. Пересолила суп? Получи по лицу. Ребенок долго плачет? Оплеуха — плохую мать нужно учить. Не так поглядела, не так ответила, не услышала с первого раза? Мог и пнуть, и полотенцем хлестнуть.
Единственное утешение — в постель не тащил. Плевался, что слишком тощая. Раньше было лучше. А с чего бы мне поправиться, если ребенок на груди и поесть не всегда успеваешь? А Август был славный малый, зря не орал, спал по ночам, даже зубы вылезли без проблем. Видимо, жалел меня.
В один далеко не прекрасный день муж отправил меня к мяснику, а ребенка я взяла с собой, примотав шарфом к телу — коляску мне никто, конечно, не покупал. Только вместо мясника я заявилась прямиком в полицейский участок.
— Вы зачем здесь, барышня? — остановил меня молодой парень в форменном кителе.
— Хочу защиты просить. Муж бьет, а защитить некому.
— Бьет, значит любит, — глубокомысленно ответил полицейский. — Просто так разве ударит? Да и не похожи вы на жертву: одеты богато, чистенькая, ребенок вон спокойный.
— Что тут, Иван?
— Да барышня вон какая-то. От мужа сбежала, жаловаться будет.
— Проводи ко мне в кабинет.
Так я впервые встретила Туманова. Было ему тогда к тридцати, но выглядел старше — с той же бородкой, в очках (для солидности), в белоснежной рубашке и форменной куртке с серебряным кантом. Весь из себя важный, надутый. Он тогда только что получил повышение — стал заместителем начальника. Неудивительно, что ко мне он отнесся снисходительно.
— Муж бьет, — повторила я, машинально покачивая сына. — Много. Постоянно. Иногда ногами. Иногда скалкой. По лицу редко, не хочет, чтобы следы оставались.
— Так может, есть за что?
— Нет. Я не гуляю, не пью, за ребенком исправно приглядываю. Не ругаюсь, не скандалю, много работаю.
— Госпожа… как вас там…
— Хмельная.
— Госпожа Хмельная, почему бы вам просто не уйти от него, если все так плохо?
— Куда? На улицу? С ребенком? Я сирота, у меня нет никого.
— Оставьте ребенка отцу. Если у вас нет ни работы, ни жилья, все равно вам его никто не отдаст.
Я ревниво прижала к себе Августа.
— Думайте, что говорите! Это мой сын! Как я его оставлю?
— Тогда ничем не могу помочь.
— Ясно, когда убьют, тогда и приходите, — гневно сказала я, поднимаясь. — Хваленое южное лицемерие! Мы не дадим женщинам никаких прав, только обязанности, пусть будут рабынями. А помрет — так сироток много, найдем еще.
— Подождите, не стоит так переживать. Вы не в самом плохом положении, — попытался утешить меня этот болван. — Вы не голодаете, не ходите в обносках, не просите милостыню, не продаетесь за медяки. У вашего сына есть будущее. А что до господина Хмельного, я с ним проведу беседу. Обещаю. Ну не имеем мы права в семейные дела лезть, это не наше дело!
— Ну да, а он сломает мне шею после вашего визита.
— У меня есть идея, — Туманов вдруг заулыбался. Идиот несчастный, ничего он не понимает! Его бы на мое место на пару дней, смог бы он тогда улыбаться? — Послушайте, ваш муж пьет?
— Конечно. Стакан пива за ужином.
— Алкоголь на него влияет? Какой он, буйный или, наоборот, спокойный?
— Спит он, если напьется, — припомнила я. — Так ведь стакан пива для него ни о чем.
— А вы хитростью его поите. Скажите: дорогой, пиво, кажется, стухло. Или: ой, на дне кувшина осталось, допей. Так он быстро заснет и вас меньше тревожить будет.
Хм. А он дело говорит! План хорош, его несложно осуществить. Но вообще я бы предпочла решить этот вопрос по закону: например, через развод и раздел имущества. Да я столько в этом кабаке вкалываю, что мне не меньше половины полагается!
— Благодарю, — кивнула я Туманову. — Не уверена, что так поступлю, но все равно спасибо.
У выхода из полиции меня окликнул незнакомец, худой юноша с кудрявыми волосами, длинным носом и живой улыбкой.
— Госпожа Хмельная, позвольте я вас провожу.
— Не позволю, — ответила я. — Иначе мой супруг меня вовсе убьет, а мне нельзя умирать, августу нужна мама.
— Именно об этом я и хочу с вами поговорить. Меня зовут Матвей Ковальчик, я — ювелир-артефактор.
Интересным человеком оказался этот Ковальчик. Он сказал, что случайно подслушал разговор и может мне помочь. Есть у него амулет, который усилит склонность Хмельного к пьянству. Да, конечно, это запретная магия, о таком кому попало не говорят, но у Ковальчика жена и дочь, он как представил, что на его девочек кто-то руку поднял… Дорого, конечно, шесть золотых. Но зато результат гарантирован.
Никаких шести золотых у меня не было и быть не могло никогда. Но я задумалась.
Вернувшись домой, я сунула нос в кувшин пива и пробормотала:
— Пахнет странно. Скисло, что ли?
— Дай сюда, дура, — тут же подскочил муж. — Ну, налей, я попробую.
Выдул стакан и крякнул:
— Нормальное пиво.
— Да нет же, кислое. Вы просто так быстро выпили, что не поняли ничего.
После третьего стакана Хмельной захмелел, глазки его заблестели.
— Вы бы поспали немного, дорогой супруг, — сказала я ласково. — Умаялись ведь. Меня долго не было, все сами, сами. Отдохните, я справлюсь.
Уговаривать его долго не пришлось.
Я действительно справилась. Посетители никогда не посмели бы поднять на меня руку, а большего мне было не нужно. В отсутствие мужа я спокойно и твердо выпроваживала пьяных гостей, не стесняясь их слегка обсчитать перед уходом. К вечеру у меня ломило ноги и спину, но зато в кармане приятно звякало несколько медных монет. Я спрятала их в саду под камнем.
Спустя полгода мне удалось накопить нужную сумму. Я понемногу воровала у мужа, отчаянно торговалась с мясником и зеленщиком, частенько обсчитывала посетителей. Было ли мне стыдно? Да, было. Но я так хотела хоть немного покоя!
Однажды я ушла на рынок, оставив Августа с нянькой. Сын уже ходил, неуверенно и неловко, ел с ложки, стал крупным и тяжелым, и таскать на руках его было очень сложно. Поэтому я рискнула и упросила мужа нанять соседскую девочку. Толку от нее было немного, зато она беспрекословно меня слушалась и могла присмотреть, чтобы Август не вывалился из окна и не облизывал уличных собак. Этого мне было достаточно.
Разумеется, перед рынком я разыскала дом ювелира Ковальчика. Мастер был бледен, напряжен и узнал меня далеко не сразу. Начал юлить, ничего мне продавать не хотел, но тут уж я закусила удила. Мне очень нужен был обещанный амулет, и я его получила даже со скидкой. Принесла домой, спрятала в шкафу в спальне. Как пообещал Ковальчик — его хватит метра на три-четыре (как забавно ювелир вытаращил глаза, когда я спросила про радиус действия). Вот и прекрасно, тем более, что я давно ночевала или в детской, или в кухне.