- А с дедом твоего отца черт так же пошутил?
- Нет, батоно, тот не в аду был, потому про рай рассказывал, а пока дед моего отца уши развесил, черт всю муку на дорогу из его мешка выпустил.
- Так это ты ностевским дружинникам про рай рассказывал?
- Почему так думаешь, что я?
- Наверно знаю.
- И я наверно! - выкрикнул Элизбар. - Как сразу не узнал?
- Зачем должен узнать, если я первый раз тебя вижу?
- А я, Варам, там в засаде был и собачьим лаем тебя до Тбилиси провожал.
- Неправду говоришь, как может азнаур собачьим лаем кма провожать?
- Не я сам, мои дружинники.
- Ностевцы?!
- Ностевцы.
- Пусть бог пошлет им благополучия, всегда буду помнить. Но если ты ностевец, почему не около Саакадзе?
- Он сейчас воюет.
- Что ж, что воюет, не твоем месте я бы от него даже во сне не отходил.
- Это почему?
- Есть причина...
- Э-э, Варам, чем о чужих чертях заботиться, лучше скажи, как здоровье твоего князя.
- А ты, батоно Элизбар, чем о чужих князьях заботиться, лучше скажи почему от своего убежал?
- А кто сказал, что князя имею?
- Если нет, тогда чем царь Теймураз тебе не угоден?
- Цвет его шарвари мне не по вкусу пришелся.
Вошел слуга и торжественно заявил:
- Батоно Георгий, госпожа просит к полуденной еде.
Старик поднялся, собираясь уходить, "Нет, его нельзя выпустить, он с чем-то важным прибыл, - подумал Саакадзе. - Но какой крепкий на язык! От кого и к кому он?".
- Вот что, Варам, останься. Но раньше чем сядешь за общую скатерть, скажи: другом или врагом в мой дом вошел?
- Батоно, как могу врагом - если первый раз вижу?
- А другом?
- Другом тоже рано. Только, батоно, так бывает, встретишь на базаре человека или черта... сейчас узнал, что это одно и то же... И такое подумаешь: хорошо, больше не встречу. А другого встретишь - нарочно пойдешь назавтра, чтобы еще раз встретить... Если удостоишь, батоно, еще раз приду в твой дом.
- А почему только раз? Разве собираешься скоро вернуться?
- Нет, батоно, дальше поеду. - И снова подумал: "Хоть и похож, все же проверить надо, дело большое". - И громко сказал: - Дальше поеду.
- Значит, больная нога не помешает?
- Не помешает, батоно.
- А послание от мази не испортится?
Старик вытаращил на Саакадзе глаза, но тотчас овладел собой.
- Какое, батоно, послание?
- Которое ты везешь от князя Шадимана... К слову, ты еще кма, или князь в почетные чапары перевел?
- Батоно, послание от мази непременно испортится, потому не догадался на ноге прятать... Когда еще раз приду, раньше проверю, потом на все отвечу...
- Хорошо, тогда я тебе помогу найти Саакадзе.
- Почему думаешь, Саакадзе ищу?
- А кому еще князь Шадиман в Эрзурум может свиток послать?
- Это его дело, батоно. Я кма, потому не смею и тебя спрашивать: кто ты?
Недоумевал Саакадзе. И сколько ни наводили разговор остальные, старик ловко увертывался, но лишь разлили вино, поднялся:
- Батоно, позволь первую чашу за Георгия Саакадзе выпить, так привык. И он внимательно посмотрел на Моурави. И когда все шумно одобрили его пожелание, сказал: - Пусть "барс" Грузии еще сто лет радует людей и шашкой щекочет чертей, особенно главного из них - в Телави.
- А чем тебе главный не угодил?
- Цвет его шарвари мне не по вкусу пришелся.
Под одобрительные возгласы старик осушил и одну чашу, и две. Но напоить "барсам" его не удалось. Он и ночевать не остался.
- Конь в конюшне без корма, проверить надо... Еще приду, батоно.
"Барсы" переглянулись. Саакадзе шепнул Эрасти: