Банкир грохнулся в яму. Я почувствовал, как ноги становятся ватными, и устало закрыл глаза. Неужели снова?
Искренне надеюсь, что она не оснащена кольями. Я не хочу оказаться свидетелем ещё одной смерти.
Кричит. Значит, всё в порядке. Ох, как же я рад.
— Грехово-о-од! Ты собираешься меня вытаскивать⁈
Боясь увидеть страшное, я приблизился к краю ямы и заставил себя посмотреть на Банкира.
В голове проносились страшные картинки, где у Маркуса повреждены рёбра, сломана шея или где его пронзают острые колья. Хотя со сломанной шеей он бы так противно не орал.
По виду Банкир не слишком пострадал. Испачкался только. Но здесь не заседание модного клуба.
Главное, он жив. Слава Богу. Я перекрестился.
Сзади раздался едва заметный треск. По пути к облюбованной стоянке мы не встретили ни одного животного. Кто может издавать звуки, если Банкир в яме? Ответ на мой незамысловатый вопрос есть только один.
Я вздохнул, резко развернулся, снял с предохранителя пистолет, передёрнул затвор и выстрелил в голову подкравшемуся сзади зомби. Он осел на землю. Обычно после такого они уже не поднимаются.
Приятный был человек. Мы познакомились с Кириллом буквально вчера, он только высадился на Карфаген.
Нелепый оранжевый жилет, татуировки на щеках, дутые штаны. Парень лет двадцати, рэперок. Пытался писать что-то в своей задрипанной комнатушке, записывая на комп речитатив.
Мы нашли его напуганным и трясущимся от холода. Отогрели у костра. Решили взять с собой. Лишние руки для восстановления дома, разрушенного Беловеером, не помешают. Тушёнки Гривер нам выделил с запасом, учитывая, что в Стуже ртов теперь поменьше. Уважаю его и за щедрость тоже.
Несмотря на то, что Кирилл увлекался рэпом, он оказался довольно разносторонним. Быстро адаптировался, смешно шутил несмотря на стресс. Он бы неплохо вписался в нашу компанию. Мне с ним было даже комфортнее, чем с занудой Маркусом.
Только вот Кирилл провалился в такую же яму, в которую сейчас угодил Банкир. Несмотря на мою сверхреакцию, я не успел тогда его поймать. Расслабился. Корю себя за это, пожираю, виню и ненавижу. Но погибшего уже не вернуть. Я видел, как изо рта Кирилла проступала пузырящаяся кровь. Он тянул ко мне руки, пытаясь что-то сказать. Кирилл был весёлым, наверняка хотел обыграть с иронией даже собственную смерть. Не получилось.
Во всём снова виноват я.
Камуфля говорила, что на Карфаген высаживают тех, кто очень нужен на Земле. Конечно, это не более, чем мнение, но звучит фактурно.
Что, если ксеносы просчитывают, кто на любимой планете Земля сможет добиться каких-то успехов в политике, науке, культурной деятельности или медицине, после чего изымают такого человека и выкидывают на Карфаген? Что, если не в их интересах развитие Земли? Вдруг анализ показал, что люди, вследствие технологического прогресса станут угрозой для ксеносов?
С другой стороны, почему тогда не убивают? Наверное, мешают какие-то морально-этические соображения. Мол, сами разбирайтесь, неудачники, со своей жизнью. Нам, важным ксеносам, негоже опускаться до ваших споров и дрязг. А чтобы вы не достигли нашего уровня развития, посидите-ка в Стуже, помочитесь друг на друга.
Зачем я мог понадобиться инопланетянам? Надо порассуждать логически.
Я наверняка стал бы политиком на Земле. Оставил бы криминал в прошлом, баллотировался в Государственный Совет какой-нибудь республики и не знал бы тоски. Других причин похищать меня не вижу.
Теория, озвученная Камуфлёй, убедительна.
Но у меня своя точка зрения. Ничего не происходит без воли Всевышнего. Если я здесь, значит, так нужно. Не сдаваться, нести добро и свет. Так долго, как смогу. У меня какая-то своя задача, которую пока не понял. Что ж, придётся двигаться вслепую. Я справлюсь, потому что Он со мной.
— Грехово-о-од!
— Иду, иду, — буркнул я, скрывая радость, что у меня ещё есть возможность изводить Банкира своим скверным характером.
Как его вытащить-то? Точно, мы же забрали, среди прочего, с руин дома верёвку. К чему бы её прикрепить понадёжнее?
К дереву, куда же ещё. Благо длина позволяет. В принципе, кольев в яме нет, потому если она порвётся, то ничего страшного не случится. Ну плюхнется Банкир ещё разок. Ему полезно.
Что за мерзавцы роют эти ямы? Когда найду их, возьму за шиворот и брошу прямо на колья, чтобы они сдохли так же, как Кирилл!
Стой, Базиль.
Ты совсем ополоумел?
Нельзя желать кому-то зла. Даже в промелькнувших в голове размышлениях. Нельзя!
Наверняка ямы поставлены для поимки животных. Как иначе? На людей люди не охотятся.
По крайней мере, на Земле.
Я кинул кусок верёвки Банкиру, который вылез по ней, не переставая что-то бубнить.
— Надо сжечь тело Кирилла, — примерно представляя реакцию Банкира, сказал я.
— Ты опять? Шило в заднице? Тебе мало прошлого раза? — мой собеседник даже не удивился тому, что я застрелил зомби. Побыв на Карфагане, почти перестаёшь обращать внимание на такое. Гораздо больше в тренде бытовые проблемы.
Например, Банкиру мысль отдать почести телу Кирилла казалось блажью. Мне же — наоборот. Но вот только главный в нашей связке именно я, поэтому Маркусу придётся считаться с моим авторитетным мнением. Хочет он того или нет.
Кто-то должен быть лидером и не сдавать позиции в любой ситуации.
После того как зомби-Беловеер утащил отчаянно сопротивляющуюся и раненую Кассандру, Гривер возглавил Стужу. Несмотря на хейт Банкира, Гривер мне понравился. Толковый, чёткий. Говорит по делу. Поселение в надёжных руках.
Мы с Банкиром решили, что нужно продолжить изучать окрестности, потому что оставаться в Стуже до конца своих дней или пока ксеносам не надоест, нам не улыбалось. Тут я согласен с Банкиром. Тем более, к их Городу у меня какой-то сентиментальной привязанности не было.
Наоборот. Я прикончил там Валдая. Пусть, наверное, хренового, но человека. Итого, только за текущий год я убил двоих людей и упокоил столько же зомби. А, ну ещё застрелил Беловеера. Который, как выяснилось, был разумным. Вовсе не животным, как я думал. Снова облажался. Кто меня за руку-то тянул?
Как-то многовато ошибок для того, кто встал на дорогу исправления.
В Стуже я забрал одежду Валдая, часть выделив Банкиру. Всё же, нам ещё предстоит восстанавливать дом, который мы планировали использовать как убежище, перевалочный пункт. Но основная цель — отыскать других людей.
Беловеер был знаком с Кассандрой. Значит, она не всё время на планете провела в Стуже, как врала остальным. Получается, нужно найти тех, с кем она контактировала. Или, хотя бы подобных Беловееру, раз они разговаривают. Хоть ксеносов!
Я огляделся вокруг. Чистый, яркий снег лежал в лесу, словно окутывал его белым покрывалом. Солнечные лучи пробивались сквозь ветви деревьев. Под каждым шагом — хруст, словно предостерегающий звук полицейской сирены. Перед глазами всплыла картина, как я сбежал, убив Дегу.
На фоне бескрайнего белого полотна торжественно возвышались могучие деревья. Они стояли в сугробах, будто немые охранники снежного царства. На их ветвях покачивались снежные шапки, словно драгоценности, придающие блёклому Карфагену шарм.
Кустарники, украшенные ягодами, прятались от настойчивых глаз.
Здесь снегу нет равных. Он мнит себя неприкасаемым.
Так было, пока сюда не пришёл я.
Банкир, наверное, меня побаивается. Правильно делает.
Честно сказать, я не уверен, что у нас получится снова оказаться на Земле. Но Маркус так верит в счастливый конец, что я не имею морального права портить качество его красочных иллюзий.
Тем более, кроме каких-то искажённых цинизмом предположений, внятные аргументы у меня отсутствуют. А если нечего сказать — гораздо лучше промолчать.
Температура вокруг, кстати, вполне нормальная, где-то ноль градусов, по ощущениям. Удивительно, почему снег не тает.
— Сколько у тебя осталось патронов? — тоскливо спросил Банкир.
— Остались ещё. Не переживай, — надменно произнёс я, почувствовав, как внутри всё сжалось.
Потушив костёр, мы продолжили поиски, периодически перебрасываясь ничего не значащими фразами.
Так легче.
Спустя два дня мы увидели автомобиль «Mercedes-Benz Sprinter». Я такие обычно по старинке называю «Газелью». Авто белого цвета, поэтому не сразу разглядели на снегу. Кто-то высадился прямо с маршруткой?
Боковые стёкла, искрящиеся на солнце, словно приглашали заглянуть внутрь, чтобы узнать, что скрывается за стальной оболочкой.
Настроение сразу поднялось. В таком автомобиле теоретически даже жить можно, если очень утеплить.
Возможно, кто-то прямо сейчас внутри. Я достал пистолет и жестом указал Банкиру двигаться к «Мерсу».
В первую очередь мы искали другое скопление людей. Случайные люди, вроде меня, похищенные инопланетянами, не так интересны. Но, конечно, пообщаться нужно.
А если газелька заброшена, то проверить, на ходу ли она. Если повезёт, эксплуатируем под свои нужды.
Я постучал в дверь. Она медленно открылась, и мы увидели двоих мужчин, одетых в чёрную восточную одежду. Салон «Спринтера» удивил своей просторностью и комфортом. Сиденья, обитые мягкой кожей.
На головах меховые шапки, на ногах берцы. В остальном наряд состоял из каких-то полосок чёрной ткани. Может, у них там свитера снизу поддеты? Что за ерунда? Как им не холодно.
Направив пистолет на того, что открыл дверь, я сказал:
— Мы пришли с миром. Не нужно нас бояться. Оружие — не более, чем мера предосторожности. Мы ищем какое-нибудь поселение. А вы кто?
Несмотря на то, что лица у обоих были закутаны, остались неприкрытыми тканью только глаза, я понял, что незнакомцы улыбаются. Они что, нас не боятся?
— Мы — фирмачи. Ваши друзья. Продаём то, что вам нужно. Я так понимаю, боеприпасы к пистолету Макарова найти здесь довольно трудно, так? В Стуже тоже не нашли, верно?
Я напрягся. Стужей Город называл только Гривер и название не слишком прижилось. Откуда его знают эти странные люди? Наверное, рано опускать пистолет, в котором остался последний патрон.
— Что же вы так долго нас искали? Гезаб, где у нас лежат 9×18 мм?
Второй мужчина зашуршал каким-то грязным мешком, после чего извлёк оттуда пластиковую коробку, открыл её и начал что-то считать.
— Тридцать, — весело произнёс Гезаб.
— Отличное количество! В самый раз для наших уважаемых покупателей. Нужен второй магазин? Наверняка у вас только тот, что вставлен в основание рукояти.
Я растерянно кивнул. Денег-то нет. А если бы были, какая валюта ценится на Карфагене? Чем расплачиваться?
— Если я возьму эти предметы, что вы попросите взамен? — осторожно спросил я. Банкир потянул меня за рукав, от чего-то предостерегая.
— О, в первую очередь еду. Самая дефицитная валюта на планете, — словно не замечая направленного на него пистолета, сказал торговец, который так и не представился.
— А во вторую? Еды не так много, — спросил Банкир, который настолько осмелел, что решил поучаствовать в переговорах.
— А во вторую — приведите нам девушку. Беглянку. Она наша собственность. Честно выменяли её у одного племени в обмен на довольно дорогие товары. Так вот, она сбежала, прихватив с собой вдобавок кое-что, что принадлежит фирмачам. Верните её, и патроны с магазином ваши. Ну и сверху докинете еды. Как вам сделка?
В принципе, информативно. Я уже понял, что есть какое-то племя, соответственно, где-то расположено поселение. Плюс патроны нам пригодятся. К тому же торговцы не выглядели опасными. Отстранёнными, чуть пришибленными, да. Но угрозы не внушали.
— Как мы её узнаем? Есть фото? Подробное описание?
— Фото? Что такое фото? Это можно продать? — заинтересовался Гезаб.
Ох, деревня.
— Она одета в синюю куртку с зелёной молнией, серые джинсы, белые кроссовки. Вряд ли ей удастся за такой короткий срок сменить одежду. Цвет волос — оливковый. Необычный оттенок. Отыщите её, она не могла далеко уйти. Привести живой. Остальное — на ваше усмотрение. Можете поразвлечься, если нужно.
— Что передать? — напоказ ухмыляясь, спросил я.
— Скажите, что она расстроила Заира, — с нажимом произнёс мой неприятный собеседник.
— В какую сторону она направилась? Как её зовут? — поинтересовался Банкир.
— Мы что, спрашивали её имя? Какая разница? Она же товар, — искренне удивился Гезаб.
— Нет. Мы не будем её искать, если вы так относитесь к женщине, — с раздражением сказал я. Они мне напоминают мою бывшую банду. Отвратительно.
Фирмачи расхохотались.
— Мы шутим. Нам нравится амплуа восточных торговцев, которые ни с кем не считаются. Конечно же, мы уважаем каждого человека, его индивидуальность и права. Потребуем вернуть то, что украла, и отпустим, — задыхаясь от смеха, сказал Заир.
Почему-то я ему поверил. Не чувствую подвоха. Они говорят ужасные вещи, но не похоже, что фирмачи настоящие мерзавцы. Может, катушка потекла у них на Карфагене. Не знаю. Дело не моё. Но они нам полезны.
— Расскажете, где племя, где вы её, эм-м-м, выкупили? — задал насущный вопрос Банкир.
Торговцы перестали смеяться.
— Нет. Любая полезная информация только после того, как приведёте девушку. Иначе вы окажетесь меньше заинтересованы и мотивированы. Так, Заир?
Его коллега затряс головой, подтверждая слова Гезаба, после чего захлопнул перед нами дверь «Мерседеса», показав, что разговор окончен.
— Странные они. Даже не сказали, какой срок выполнения задания, — задумчиво сказал Банкир.
— Предлагаю найти девушку. Расспросить её, узнать, чего такого ценного она украла у этих фриков. Потом действовать в зависимости от ситуации. На крайний случай приведём её к фирмачам, получим патроны, затем под стволом заставим её отпустить, — уверенно озвучил я только что составленный план.
— Тебе не кажется, что так делать подло? Мы же их, получается, обманем, — впечатлил меня своими моральными качествами Банкир.
— А торговать людьми и оружием не подло? Ты их видел вообще? Может, что-то о них можешь рассказать? Ел с ними с одной вилки? Ты иногда меня удивляешь, Маркус.
— Если с такой точки зрения, то ты прав.
— Я каждый раз прав, — огрызнувшись, тут же укорил себя за излишнюю грубость. Не зря больше двадцати лет пестовал свой мерзкий характер.
— Прикинь, Греховод. Мы найдём племя. Они же где-то живут? Фирмачи подскажут дорогу. Тогда недоумки из Города поймут, что я не ошибался! Пожалеют о своих насмешках. Зимний лес, укутанный в пушистый снег, станет свидетелем моего успеха!
Я решил не комментировать его тягу к самоутверждению. Наверняка в школе обижали, а девочки не позволяли себя целовать.
Банкир продолжал:
— Как-то в налоговой я сидел за своим столом, рассматривая бумаги, когда вдруг заметил, что на одной из стоек оставили кошелёк. Я взял его и посмотрел содержимое, чтобы понять, кому он принадлежит, и вернуть владельцу. Внутри я обнаружил немало денег и водительские права на имя какой-то женщины. Тогда в голове промелькнула мысль забрать часть денег себе, уйдя за пределы обзора камер. Пусть потом доказывает, сколько у неё там лежало! Но потом я решил, что пойти на воровство могут только самые низменные члены общества! А я определённо не такой.
Я засмеялся, но тут же осёкся и кивнул Банкиру, чтобы он завершил свой рассказ. Даже если он не совсем честен с собой, пусть поверит в то, что может исправиться.
— Как искать эту девушку? Я решил обойти все близлежащие магазины и кафе. Можно, конечно, было посмотреть её адрес по документам, но мне хотелось, чтобы она заметила мой поступок. Вдруг не замужем? Так я около часа бродил в поисках незнакомки. Заглядывал во все возможные места, но так и не смог её найти. Затем я решил вернуться в налоговую службу и подождать её в случае, если она решит прийти и спросить о своём кошельке, — продолжал Банкир.
— Пришла? — перебил я, успев заскучать от его занудства.
— Конечно. Взяла кошелёк, поблагодарила. Я успел разглядеть кольцо на безымянном пальце и не стал развивать знакомство, — его голос стал печальнее.
— Офигенно. А сейчас ты это к чему вспомнил? — не удержался от колкости я.
— Ну так отбить девушку от фирмачей как-то поважнее, чем вернуть кошелёк. Вдруг я ей понравлюсь? — Банкир задрал нос.
Я засмеялся. У каждого своя мотивация для подвига.
Снежная местность окутала лес тихим покрывалом, превращая его в волшебное зимнее царство. Крупные хлопья снега падали с неба, медленно опускаясь на ветви деревьев. Каждый кустик, каждый камешек укутан снежным нарядом, словно мир стоял в ожидании чуда.
Поляна в лесу выглядела неуловимо не так, как на Земле. Она окружена могучими деревьями, украшена снежными узорами. Величественные сосны и ели, словно стражи этого места, хранящие его красоту от посторонних глаз, норовили возмущённо пошевелиться при виде чужаков. Солнечные лучи, рассыпались в бликах на снежной поверхности.
Иногда я думаю о том, как Банкир периодически неуклюж. Он бубнил что-то себе под нос, ворчал, но я видел, как тяжело ему даётся наше странствие. Как же он не адаптирован к жизни! Хотя притом жил же в том доме, который разрушил наш мёртвый приятель. С другой стороны, я привык к Банкиру. Его общество, после того, кем я был на Земле, мне импонировало.
Здесь я чувствовал себя совсем по-другому, наша маленькая группка из двоих человек, в которой я был несомненным лидером, вполне себе процветала.
Иногда Банкир хорохорился, пытаясь показать себя, рассказывал какие-то истории со своей налоговой службы, но мне всё это казалось пустым, потому что какая вообще разниц? Главное — просто понимать, что, почему и как в этой жизни.
Я понимал как, я понимал, что, но почему — оставалось загадкой. Мы двигались к нашей расплывчато сформулированной цели. Но я понимал, что хоть какая-то цель лучше, чем её отсутствие.
Периодически мы останавливались на перекус, Банкир смеялся, травя очередную остроту, и я понимал, что ему действительно не нравились люди там, в Стуже. После того, как Кассандру забрал Беловеер, я всё чаще думал о том, что о её дальнейшей судьбе. Такая сильная женщина, как она, обязана была диктовать свои условия. Но сюжет стремительно развивался у нас на глазах, места в нём для Кассандры не нашлось.
Когда мы проснулись после небольшого отдыха, я увидел перед собой совсем не то, что предпочёл бы лицезреть с утра. Передо мной стояло относительно большое существо, напоминающее зебру, но данная зебра будто сделана из стекла. Шесть глаз, длинный шершавый язык, раздутые ноздри, из которых доносился какой-то непонятный пар. Я, конечно, не специалист, но мне показалось, что зебра дышит стекловатой, что не могло не волновать.
Я ткнул Банкиру в ребро, жёстким жестом показав, что стоит проснуться как можно быстрее. Он тут же заворчал, протёр глаза, желая высказать мне всё, что обо мне думает, но, увидев зебру, осёкся.
Зебра спросила у нас:
— Жик фак шик сик?
Она что, разумна? Или это какой-то брачный танец. Может быть, она хочет взять Банкира в невесты?
Зебра покосилась на нас, после чего срыгнула какого-то маленького, иглистого монстрика. Тот посмотрел на нас и пробурчал:
— Пык, шик, шик, шик.
Ещё лучше. Это её сын? Или она лишь транспорт, подобно Троянскому коню? Иглистое существо, схожее с монстром из фильма «Зубастики», подкатилось к нам, после чего недовольно закричало. Замечательно, природа Карфагена удивительна. Я пнул крепким ботинком недокормыша, после чего неразборчиво рявкнул, предложив Банкиру свалить отсюда как можно скорее.
Зебра, содрогнувшись, изрыгнула ещё одного точно такого же квартиранта.
Интересно, есть здесь какая-нибудь «Красная книга»? Если сейчас всех их на месте поубивать, впают ли за это статью? Аналог «Гринписа» на Карфагене? Не знаю.
Банкир подбоченился и обратился к зебре:
— Ну, лошадка, что ты.
Зебра резко перевела на него взгляд, затем изрыгнула россыпь зелёных камней, похожих на изумруды. Может быть, это карфагенская Сивка-бурка?
Я сказал Банкиру:
— Прекрати дурковать. Сейчас она какую-нибудь инфекцию рыгнёт, что мы будем делать с тобой?
Банкир решил мне не отвечать.
— Тратить на неё ресурсы, время, пытаясь обезвредить, не слишком охота. Конечно, зубы у зебры остры, но, если бы она была хищником, наверняка бы сожрала нас, пока мы спим. Так как правильно действовать? — я не мог отделаться от мысли, что она меня понимает.
— Может быть, это аналог верблюдов? Вьючное животное. Мы сможем покататься и приручить её, — дал мой спутник адекватную оценку ситуации.
— Суетись! — скомандовал я, — Банкир, давай, извлекай провиант, жрать будем.
Он поморщился, но, кажется, понял мою идею. Достав тушёнку, он неумело вскрыл банку консервным ножом и поставил её перед зеброй, догадавшись, не приближаться близко к пышущему из её ноздрей облаку.
Зебра фыркнула, принюхалась к тушенке, после чего резко проглотила её вместе с банкой. Через стеклянное тело я видел, как еда проваливается внутрь. Внутри зебры возник, отделившись от её стеклянной поверхности, ещё один иглистый шарик. Двое монстриков, которые чиллили снаружи, восторженно закричали, после чего запрыгнули в открытый рот стеклянного носителя. Втроём они набросились на лакомство. Получается, у неё автономный желудок? Который иногда гуляет снаружи? Классно.
Рискну. С разбегу я запрыгнул на зебру, уселся на неё сверху. Та посмотрела на меня, как на кретина, но не скинула.
Я, почему-то на грузинский манер, произнёс:
— Впэрёд!
Зебра, словно поняв мою интонацию, двинулась медленно, но процесс пошёл. Когда я хожу не своими ногами, мне нравится гораздо больше. Как бы найти ещё одну такую? Вдвоём не поместимся.
— Банкир, хватай мешки, поехали! — велел я тоном, не терпящим возражений.
— Может быть, положить их на неё сверху? — он не оставлял попыток облениться. Вымотался, конечно, ещё фирмачи эти его напрягли.
— Фиг его знает, ускачет. Если привязать — расценит как акт агрессии. Кто знает, сколько она жрёт? — наверняка меньше, чем мы.
Банкир, поняв моё настроение, пробормотал:
— Слушай, она съест всю нашу еду. Откуда ты знаешь, может, ей каждую минуту нужно есть. Или, может, она после того, как съест десяток банок нам тут нарожает вот таких кругляшков. А может, эти кругляшки питаются, в основном, человечиной? Ты вообще ничего не знаешь о местной фауне! Зачем же нам ввязываться в подобные переделки?
— А ты уже ввязался в переделку, — резонно осадил его я. Сидел бы в своей Стуже и радовался. Так называемая зебра даёт нам тактическое преимущество. Ехать на ней будем по очереди. Первый, конечно же, я. А ты следи, чтобы она меня не сожрала. А то один пропадёшь в этой замёрзшей степи. Понял? — я чувствовал, что моя аргументация хромает.
— Да. Строго говоря, это даже не степь, — парировал Банкир.
— Ой, не нуди.
Я тут же поругал себя, что так надменно обращаюсь с Маркусом, но с Банкиром было трудно строить своё поведение по-другому.
— Слушайте, довольно странно, правда? — сказал Банкир.
— К кому ты обращаешься во множественном числе? — процитировал я известный фильм. Ты думаешь, это зебра и её странные шары?
— Я даже не знаю, как правильно сформулировать, — он выглядел смущённым.
— Слушай, а ты говорил, у тебя есть тоже сверхспособность, которую тебе даровал Карфаген? Так? — пришла мне в голову идея.
— Ну, объекты я вижу детальнее, могу распознавать их размер. Не то, чтобы очень полезно. Я же не в ателье работаю, — посетовал Банкир.
— А скажи-ка, что ты видишь, когда смотришь на эту зебру и её детишек? — я пытался найти здравое зерно в дырявом мешке с гнилым просом.
Банкир внимательно присмотрелся к существу, на котором я ехал.
— По ощущениям она больше, чем кажется.
— В смысле, блин, больше, чем кажется? Ты вообще в Эвклидовом пространстве живёшь, или что? — он не давал мне шанса относиться к нему уважительнее. Или мне пора в дом терпимости?
— Ну, слушай, у тебя вот реакции быстрые. Даже немножко завидую. Но я — счетовод, банкир, — гордо сказал Маркус.
— Тебе же не нравилась твоя кличка, — изумился я.
— Не всё так постоянно, как кажется, разве нет? Сейчас нравится, тогда вот, может, не нравилось. Что поделать такие дела, такие времена, такие нравы, — философски подметил Банкир.
— Нравы у него такие, тьфу на тебя, — я действительно сплюнул.
Зебра обернулась к нам и голосом диктора с центрального телеканала сказала:
— Нравы, тёфу.
— Похоже, она что-то вроде попугая. Вряд ли говорит осмысленно, — тут же изложил своё бесценное мнение Банкир.
— Наверное, она просто воспроизводит услышанные звуки, — мне не хотелось, чтобы существовали такого рода разумные существа.
— Звуки, — согласилась зебра.
Мы замолчали, тишину нарушал скрежет банки из-под тушёнки, которую жрали существа внутри зебры. Интересно, у неё же нет шерсти, как же ей не холодно? И вообще, если она сделана из стекла, то почему оно не такое хрупкое? Или это твёрдое стекло? Горный хрусталь? Горы тут вроде имеются.
— Мы с тобой авантюристы, а не географы, — озвучил я свои мысли.
— Авантюристы. Вот ты как это называешь? Хотя логично. Нам дали задание найти девушку, за это дадут награду, можно сказать, мы типичные авантюристы, — менторски подчеркнул Маркус.
— Понятно, аниме пересмотрел, — поддел я зануду.
— Бывает, — виновато подтвердил Банкир. — Ну а что, нужно как-то развлекаться!
— С женщинами бы лучше развлекался в кровати, — я удержусь хоть одной остроты сегодня?
— И то верно! — не обиделся Банкир.
— Верно, — подчеркнула зебра.
Дальше мы ехали молча. Ну как ехали? Я восседал на стеклянной животинке, опасаясь, что она развалится прямо передо мной, я поранюсь об стекло или меня сожрут её внутренние ценители тушёнки.
Банкир под тяжестью наших мешков почти сгибался. Мы всё-таки решили не вести их на спине зебры. Примерно через час мы поменялись, я шёл с мешками, уставший Банкир ехал на спине нашего транспортного средства. Он напоминал мне шейха или Аладдина из диснеевского фильма, когда обезьянку сделали слоном. Если мы таким караваном найдём девушку, то обратно она поедет на коне. Те двое непонятных опасных торговцев, наверняка барыжащих незаконным скарбом, наверное, возьмут её в жены. Возможно, даже оба. Дело не моё.
— Слушай, а как ты относишься к моральной стороне вопроса? — спросил у меня Банкир.
— Нам нужно доставить деваху. Точка, — процедил я. Ещё давай мне тут разлад внеси.
— А вдруг они её будут пытать, насиловать? Что они вообще могут с ней делать? — похоже, зря я оставил его одного в спарринге с размышлениями.
— Я даже не хочу обсуждать. Маркус, мы сначала её найдём, потом спросим. У неё самой спросим, хочет ли она идти к ним. Если не хочет, то по какой причине и насколько сильно не хочет по шкале от одного до пяти. Мы же с тобой не работорговцы, мы, как ты согласился, авантюристы, поэтому нам нужно просто разобраться и только потом делать какие-то выводы. Разве не понимаешь этого? — я старался говорить ровно и убедительно.
— Надо было разбираться до того, как мы согласились! — возмутился Банкир.
— Мне кажется, если бы мы не согласились, они бы нас там грохнули, а сейчас нас никто не обязывает. Договоры не подписывали. Нормы гражданского права здесь не действуют. Аниме, кстати, я сам смотрел, — неожиданно признался я. — И волосы длинные носил, там, на Земле.
Перед глазами всплыло лицо моей девушки, которую изнасиловал тот урод из банды. Сейчас нужно отыскать и спасти ту, с кем может повториться то же самое. Я могу это устроить. Ведь если есть возможность кому-то помочь, это важно. Несомненно, нужно помогать.
Зебра неожиданно повернула голову чуть ли не на сто восемьдесят градусов. Я вздрогнул. Она сказала:
— Полуденная.
— Что? — переспросил я, тут же отругав себя за картинный жест. Зачем беседовать с животными? Ещё бы с попугаями поговорил, если бы они здесь вводились.
— Полуденная звезда, — проговорила зебра.
Мы вроде с Банкиром такого при неё, и вообще, не говорили. Вряд ли у животного есть своё сознание, значит, остаётся одно. Возможно, она повторяет то, что когда-то слышала. Гипотеза довольно правдоподобна.
Зебра развернула голову и продолжила двигаться. Судя по всему, когда банку с тушёнкой уговорили, она остановилась. Маркус попытался её сдвинуть руками с места, не получилось.
— Да, она килограмм пятьсот весит, — растерянно сказал он.
— Не ной, и так понятно, что пока не пожрёт, с места не двинется. Даже не знаю, насколько она выгодна для нас. Держать при себе затратно. С другой стороны, может быть, она быстро ходит? — спросил я.
— Как узнать, как заставить её быстро двигаться? Может быть, я её садану чем-нибудь? — внёс предложение Банкир.
— Я тебя сейчас приложу чем потяжелее за такие идеи, — беззлобно пошутил я. Или не пошутил?
Итак. Как правильно поступить? Я почему-то вспомнил историю с Земли. Того периода, когда был в составе банды. Однажды мы встретили довольно интеллигентного мужчину, который провожал свою не менее солидную женщину домой. Мы напали на них, Клоп начал своё привычное сатирическое представление. Мужчина прервал его, сказав:
— Довольно этих кривляний и ужимок. Говорите какую-то чушь при барышне. Честно, полная ерунда, совершенно не интересно смотреть за вами. Между прочим, моя Софья не любит пошлости, а всё, что вы тут делаете, несомненно пошло.
— Слышь, ты умник, пробормотал Дега, — пытаясь связать два слова в одно предложение. — Мы тебя побьём, понял?
— Нет, не понял, –передразнил мужчина, и тут же получил от Деги зуботычину.
— Порежу на куски, на лоскуты тебя, шваль, — бурчал дегенерат.
Мужчина вытер кровь, причём не рукавом и не рукой, а белым, как снег платком, и сказал:
— Вот телефон, вот деньги. Софья, дорогая, сними, пожалуйста, бусы, они довольно дорогие.
Глядя мне в глаза, он добавил:
— Кольцо не отдам. Оно обручальное.
Наш угрюмый предводитель хмыкнул:
— Кольцо тогда брать не будем. Идите, аристократы.
Клоп заверещал:
— Почему, почему мы его отпускаем? Пусть кольцо тоже дают.
— Пускай. Интеллигентные люди нужны обществу, они полезны. Если таких не останется, то будут только такие, как мы, — сказал Захар.
Почему-то сейчас зебра вызывала у меня ассоциации с тем мужчиной. В ней было что-то такое правильное, печальное. Честь какая-то. Да, Карфаген сводит меня с ума. Если в голове всерьёз крутятся такие мысли, что в котелке у слабого Маркуса? Я покосился на банкира. Вот он, офисный работник. Собирал налоги. Зачем мы здесь? Что мы ищем на Карфагене, как часто мы должны попадать в передряги и как нам из них выпутываться? Что дарит нам грядущий день?
В любом случае, всё в руках Господа, и только Ему определять наши дальнейшие цели, планы и развитие. Раз мы встретили диковинную зебру, значит, то не случайно.
Черно-белые полоски зебры начали переливаться, меняясь местами. Три шипастых существа на наших глазах изрыгали какую-то траву, которая буквально заваривалась в брюхе. Внутренние стенки зебры резко потели, генерируя довольно большое для размеров животного количество жидкости. Фактически зебра стала выглядеть как самый настоящий чайник. Жидкость коричневого цвета заполнила её почти до середины.
Мы с Банкиром увлечённо смотрели за разворачивающимся действом.
— Что же это такое? — спросил Банкир.
Зебра открыла рот, оттуда повалил пар.
— Что-то горячее, — подчеркнул я.
Банкир посмотрел на меня ошалевшими глазами, после чего заявил:
— В таких холодах мне нельзя мёрзнуть. Я вообще холода не люблю.
Порывшись в рюкзаке, он достал выдолбленную чашку, которую мы забрали из Стужи и тут же зачерпнул жидкость изо рта зебры, который она заботливо открыла, словно специально для этого.
Я осадил его:
— Ты что, совсем больной? Не вздумай сейчас это пить. Это вполне может быть яд. Мы же не знакомы с местной фауной.
Банкир обиженно посмотрел на меня:
— Хватит мне указывать, как жить и что делать. Я хочу согреться, мы постоянно находимся в смертельной опасности. Если ты не разрешаешь мне это выпить, то ты мне, собственно, не надсмотрщик, не преподаватель и даже не жена. Посмотри на них. Это живые существа, максимум, что сделаю просрусь.
Я даже спорить не стал. Закрыв глаза, я помолился, чтобы с ним ничего не случилось. Если Маркус такой окаянный недоумок, то, когда усну, всё равно выпьет, раз хочет согреться.
Банкир хлебнул и завопил:
— Да это ж чай!
— Потише, — снова осадил его я, — Мало ли кого привлечёшь.
— Ты что, мы на Карфагене, а не в театре, — парировал мой незадачливый приятель.
— В театре тоже вопить нельзя, — пробормотал я.
Банкир жадно хлебал. Как он нёбо не обжигает. Вот же неадекват.
Спустя несколько минут Маркус, чавкая, допил угощение из чашки, удовлетворённо облизнулся и начал причмокивать языком.
— Вкуснятина, самый настоящий чай! Это просто не зебра, а подарок, — голос звучал для меня тревожно.
Его взгляд вдруг стал бессмысленным. Посмотрев на меня, он вылил со дна чашки капли жидкости на снег, заорал совершенно безумным голосом и набросился на меня, размахивая руками. Кретин.
Я постарался отреагировать быстро, но Банкир прыгнул, буквально прыгнул, как хищник, повалив меня на снег.
— Ну невменько, — протянул я, как эстонец.
Он ударил меня чашкой по челюсти, было больно. Я пытался скинуть его с себя, но Банкир казался сильнее. Может быть, под эффектом от жидкости из зебры? Гораздо проворнее, чем положено при его комплекции. Вот уж не ожидал от него такой прыти. Что делать?
Я достал из кармана небольшой нож, который носил с собой. Его мне заботливо выдал Гривер. Пригодился. Я пырнул нападающего, постаравшись целиться максимально точно в руку. Банкир захрипел и откинулся на спину. Похоже, боль привела его в чувство, потому что, замотав головой, Маркус сказал:
— Извини.
Он тут же блеванул на снег. Я пригляделся. Коричневая жижа вырывалась из его рта. Ну что ж. Может быть, не отравится. Спутник мне был всё-таки нужен. К тому же, живой человек. Насилие процветает вокруг, но я живу совершенно по другим догматам.
Я вновь корил себя, испытав чувство стыда, оно захлестнуло меня, как удавка. Я покрылся испариной. Как только пытаюсь вести себя праведно, случается вот такое. Это же мой товарищ, мы с ним должны выполнить цель. Решили же вместе странствовать. С ним столько пережили. И тут мне приходится бить Банкира. А если б я промахнулся и ударил в жизненно важный орган? Или он напоролся бы на нож?
Я бы снова стал отнимателем жизни, я снова бы убил. Сколько можно-то?
Дега на Земле. Зомби в лесу, впрочем, к тому моменту мёртвый. Потом Беловеер, по сути, животинка не самая опасная. Затем Валдай, неадекватный самопровозглашённый лидер Стужи. По ощущениям, на мне до сих пор его ошмётки. С мытьём здесь сложно.
Теперь список трупов мог пополнить Банкир. Мало того, что я не спас того парня, который наткнулся на колья.
— Ну что, ещё будешь пить эту дрянь? — спросил я.
— Может, и буду, –огрызнулся Банкир, которого ещё раз стошнило.
— А вот и зря. В следующий раз жалеть тебя не буду, — соврал я.
Конечно буду, каждый человек имеет право на жизнь, ведь на всё воля Всевышнего.
Зебра с интересом смотрела за нашим диалогом, её полоски перестали меняться местами. Я вгляделся в тех трёх существ, которые были внутри, они буквально варились в зебре, но от этого покрытие их тела становилось более твёрдым. Удивительные существа. Интересно, какое вообще их функциональное назначение?
Ростки чая начали шевелиться, элегантно распускаясь. Растительная стеклянная зебра представала перед нами в самых разнообразных красках.
Банкир поморщился и сказал:
— Машина, сюда едет машина.
Я осмотрелся. Никакого автомобиля не было.
— Машина, она такая громкая. Я чувствую её. Джип, — Банкир был серьёзен.
— Какой джип? Ты что, бредишь? — я не очень понимал, о чём разговор.
Приглядевшись, я действительно увидел машину вдалеке. Маленькая точка, которая приближалась к нам.
— Как ты её разглядел? — ледяным тоном уточнил я.
— Я не то, что бы разглядел, — пробормотал Банкир, — Скорее услышал. Голова кругом.
Он лёг на снег и открыл рот, глядя в бескрайнее небо. Машина приближалась, и мне это совсем не нравилось. Откуда здесь джип? Ладно, у фирмачей, но эти-то откуда? Что за бред?
Уже через минуту можно было получше разглядеть очертания машины.
— Эй, ты, глазомер, сколько там человек? — я принял за константу способность Маркуса.
Банкир не поднимал голову и даже не смотрел в сторону машины.
— Двое. Они недовольны, они агрессивны, и мы им не нравимся, — спокойным, меланхоличным тоном ответил он.
Или прикидывается, или действительно что-то понимает и слышит. На расстоянии где-то в пятьсот метров из окна джипа высунулся укороченный автомат и выдал очередь в нашу сторону.
— Ё моё! — крикнул Маркус.
Учитывая мои рефлексы, я рухнул прямо в снег. Банкир и так там лежал. А вот зебра, наверное, должна была пострадать.
Но нет! Возникшая словно из ниоткуда девушка с длинными спутанными тёмными волосами, одетая в какие-то лохмотья, бывшие раньше красивым бальным платьем с блёстками сине-зелёного цвета, приняла сразу несколько пуль на себя. Я увидел, как брызнула кровь. Что за ерунда?
Девушка и не думала безжизненно оседать. Вместо того, чтобы, как и положено в таких случаях обычному человеку, умереть, она довольно быстро, с нечеловеческой скоростью, рванула к машине. Я такого даже у олимпийских спортсменов не видел.
Быстрым движением она выхватила автомат у стрелявшего мужчины, после чего ударила его, разбив чёрные очки и сбив с головы тюрбанчик. Автомат притом она отбросила в сторону. Впечатляет. Неужели он ей не нужен? Ничего, мне пригодится.
Выглядели мужчины, в принципе, примерно так же, как фирмачи, только менее экстравагантно. Но разглядеть их у меня не получилось.
Девушка ударом кулака оставила на машине вмятину. Таким быстрым, что я едва успевал следить за движением. Несмотря на мою реакцию!
После чего она перепрыгнула машину, выдав какое-то невозможное сальто, и вырубила другого мужчину, на ходу вцепившись в дверь и повиснув на ней. Автомобиль немного проехал вперёд и остановилась неподалёку от нас.
— Ты кто? — закричал я.
Девушка в мгновение ока оказалась передо мной, даже не запыхавшись. Вытерев рот обрывком рукава платья, некогда очень красивого и, возможно, дорогого, буркнула:
— Прочь от неё.
Я не сразу понял, что она толкует о стеклянной зебре, но всё же у меня хватило здравомыслия отойти в сторонку.
— Некогда рассусоливать. Я биолог, и у меня достаточно много вопросов по поводу отношения невежд к необычным животным. Я не позволю кому-то причинять им вред, — голос у неё оказался не очень приятный.
— Слушай, а как вот думаешь, мой друг, — я показал на лежавшего Банкира, –тоже заслуживает твоего внимания?
Она бросила на меня свирепый взгляд. Шутка ей не понравилась. Мне, впрочем, тоже. Карфаген не поощряет юмор.
— Как вы посмели положить свои грязные сумки на эту великолепную особь? Быстро снимайте, — не унималась девушка.
— Слушай, если ты так в них разбираешься, прояснишь немножко ситуацию? Вижу, ты не очень приветлива, можешь, не называть нам своё имя. Но вот скажи, мой товарищ выпил чаёчек, который сварился в желудке у этой зебры замечательной. Надо понять, что с ним будет. Не склеит ласты? Его уже стошнило дважды, — я старался построить диалог на этике.
— Зелье. Я пью его каждый день. Эти особи редки, чрезвычайно важны. их меньше десятка в этом ареале обитания. Так вот, оно усиляет сверхспособности, которые дарует Карфаген. Моя –чрезвычайно быстрая регенерация. Пули не успевают пронзить моё тело и поразить что-то, потому что тут же обрастают тканью. Я двигаюсь настолько стремительно, что мои мышцы рвутся и сразу срастаются, позволяя преодолевать короткие расстояния за очень небольшой промежуток времени, — она чеканила каждое слово.
Что, ещё одна Кассандра? — промелькнуло у меня в голове. И с такими справимся.
— Так что же? Для Банкира не опасно? — я ткнул в него пальцем.
— Не очень, только его способность усилится, — ровным голосом ответила девушка.
— Навсегда? — уточнил я.
— Именно. Чем больше пьёшь, тем сильнее становишься, — эффект кумулятивный.
— А почему тогда его стошнило? Он, обезумев, напал на меня, пришлось его ранить, — хм, интересно, как она относится к пырянию компаньонов ножами.
— Да, первые несколько приёмов зелья немного приводят организм в стресс, ничего страшного, — девушка смотрела только на зебру.
— Немного? — удивился я, — Так как тебя зовут?
— Моё имя вам ничего не даст. Говорят за индивида поступки, не прозвища, — неприятно ухмыльнулась биолог.
Она поёжилась.
— Тебе холодно? — участливо спросил Банкир.
— Не видно, что ли? — огрызнулась женщина, — Вы вон какие закутанные.
Я смотрел на её изумительные черные волосы. Они выглядели как иллюстрация на обложке глянцевого журнала.
— Часто ты пьёшь зелье из недр зебры? — мой вопрос должен сгладить возникшее напряжение.
Словно понимая, о чём мы рассуждаем, перед нами невозмутимо стояла зебра, сделанная из прозрачного стекла. Её форма была точной копией настоящего животного, но отличалась своим хрупким и прозрачным обликом. Брюнетка рядом с зеброй смотрелась органично. Не то, что я.
— Я изучала поведенческие особенности животных на Земле. Стеклянная зебра могла бы быть прорывным проектом. Оказавшись здесь, я проводила исследования, пытаясь понять, как животное передаёт свои эмоции и настроения. Для меня это оказалось испытанием. Каждый день я проводила с этой стеклянной зеброй, наблюдая за её поведением, пребывая в поисках тончайших сигналов невербального общения. Я замечала, что, когда зебра спокойна и довольна, её стеклянные уши слегка наклонялись вперед, а глаза сверкали интенсивнее. Когда же животное испытывало беспокойство или страх, оно склоняло голову вниз, а хвост застывал в напряженном положении. Я удивлялась, каким образом стекло могло передавать такие тонкие нюансы эмоций. Проводила различные тесты, изменяя условия содержания и наблюдая, как скачет поведение зебры. Постепенно у меня получилось почти понимать язык этого удивительного создания. Однажды, я заметила, что животное начало медленно раскачиваться из стороны в сторону, словно пытаясь выразить свое беспокойство. Тут же поняла, что что-то не так. Осторожно подошла к зебре и обнаружила, что стекло начало трескаться в одном из мест. Это был неприятный признак. Я не могла понять, как исправить неполадку и облегчить страдания зебры. С каждым днём наше общение становилось всё более глубоким и многогранным. Я начала видеть в зебре не просто объект исследований, а верного соратника, который открывал мне грани эмоций и чувств. И хотя зебра не могла говорить, она умела передавать свои настроения и чувства через тончайшую игру света и стекла.
— И что же, если пить это зелье, способности будут неограниченно усиливаться? — я спрашивал только то, что мне интересно и важно.
— Не знаю, — ответила девушка. — Вам бы лишь бы способности усиливать. Меня интересует, что чувствует животное, а вам, меркантильным, только подавай становиться лучше.
Банкир перебил нас, обращаясь ко мне, говоря о любительнице зебр в третьем лице:
— Может быть, она поможет нам вернуться на Землю? Мы же все трое этого хотим, правда? Я на таком длительном расстоянии смог распознать машины, которые ехали в нашу сторону, может быть, и эта встреча поможет, не знаю. Я не уверен. Не то, чтобы хотел участвовать, но, с другой стороны, разве у меня есть право голоса?
— Дайте что-нибудь тёплое, я не грелась уже месяц, — прервала его укротительница недругов.
— Так как ты ещё жива? — до меня дошёл смысл её фраз.
— Регенеративные навыки позволяют. Не думаю, что это очень уж круто, тем не менее, без этого никак. Зато удобно, — девушка впервые чуть улыбнулась.
— Меня зовут Греховод, а это Маркус, но ты можешь называть его Банкиром, — я прорекламировал кличку моего приятеля.
— Не можешь, — раздражённо сказал Банкир.
У меня возникло ощущение, что зелье даже придало ему какой-то самоуверенности, он сейчас был почти таким же наглым и дерзким, как тогда, когда я его встретил перед знакомством с Беловеером.
— Ну и что дальше? — спросил я девушку, глядя в глаза.
— Что? — она искренне недоумевала.
— Маркус, скажи, едет сюда ещё кто-нибудь? — как-то сразу принял на веру, что компаньон не псих.
Банкир прислушался и даже прислонил ухо к снегу, как индеец из анекдота:
— Никого нет. Можно сделать привал.
— Ты не забыл, что у нас есть задача? — фыркнул я.
— Не забыл. Но нужно же сначала согреть нашу новую знакомую! — он что, решил ухлёстывать за мутантом?
— Вы так говорите, как будто уже убеждены, что я с вами куда-то пойду. Сначала обогрейте, дайте поесть немного. Расскажите о себе. Потом я уже приму решение, что с вами делать, прикончить на месте или составить компанию, — резонно рассудила девушка.
Она мне нравилась. Я понимал, что если бы она хотела нас убить, то сделала бы это как минимум несколько минут назад. Интересная, отважная женщина, которая действительно любит свою работу и конкретно эту стеклянную зебру-чайник. Другой вопрос, не свихнулась ли она после того, как попала на Карфаген? Учёные и так там-то не всегда адекватны, а здесь сама обстановка благоволит немножечко рехнуться. Банкиру она, похоже, понравилась, потому что он пытался ухаживать. Ну, это сильно сказано, так, порылся в мешке, дал ей какую-то рваную кофту. Девушка надела её и стала похожим на кого-то с недели высокой моды.
Я его понимал, потому что мне барышня тоже немного вскружила голову.
Её глаза усталые, но в них ещё жила искра надежды. Лицо было на удивление загорелым. Нос изящный, слегка приподнятый, словно она в любой момент готова ввязаться во что-то интересное, захватывающее.
Губы нежные, словно лепестки розы, окрашенные в натуральный оттенок. Они казались такими манящими, что хотелось прикоснуться к ним, чтобы убедиться, что это не иллюзия. Улыбка на них не появлялась, наверное, она для тех, кто достоин её внимания.
Наша встреча была случайной, но я почувствовал, что это не просто совпадение. Я не знал, что именно готовит нам встреча с ней, но верил, что ответ находится где-то неподалёку.
Конечно, было удивительно понимать, что такое существо, как местная зебра, вообще может существовать. Карфаген каким-то образом наделяет попавших на него способностями, но совсем непонятна их природа.
В магию я не верю и считаю, что магия нарушает законы физики. А поскольку мы просто на другой планете, то и здесь волшебства не должно быть и быть не может. Поэтому нужно разобраться, что и как устроено. Механизм поведения огнебелок явно тянет минимум на Нобелевскую премию.
Но что поделать? Мы сейчас в одной лодке, одной большой раскачивающейся лодке под названием Карфаген. Плывём с замороженной жопой на метафорическом судне.
Наверняка здесь где-то есть тёплое место, туда мы с Банкиром и топаем, чтобы лежать где-нибудь под малиновым деревом, есть бананы и смотреть, как аборигены пытаются купаться дальше косы. Наверное, они будут мочить свои напыщенные шерстяные животики, ожидая, пока кто-нибудь их почешет.
Я ещё раз окинул взглядом женщину, которая спасла нас от тех бандюгов. Хотя, как спасла, спасла она скорее зебру, мы для неё так, балласт, даже не сопутствующие потери. Мы же не потерялись. Мы — сопутствующая обуза
Вообще, я старался не искать в своих действиях признаки фатализма. То, что случилось, на то воля Божия.
Не нужно везде искать сложные причинно-следственные связи. Всё объяснимо, без фантастических допущений. Наверняка есть какие-нибудь вирусы. Вроде вируса гриппа, только даёт носителю возможность двигаться быстрее. Может быть, мы все из-за этого скорее должны отбросить коньки? Чем нам отведено на Земле? Не знаю, но проводить религиозные параллели с тем, что здесь за место, мне решительно не хотелось.
Я могу потрогать снег, не трава, но тоже вполне неплохо.
Морщась, я пытался обнаружить какие-то изъяны в предложенном девушкой плане. Пока не получалось.
Оказывается, для того, чтобы зебра спокойно себя чувствовала и могла продолжать варить в своих недрах чай для усиления способностей, нужно, чтобы сложилось немало факторов. Например, важно чётко понимать, где растёт определённая трава, которая пробивается даже под снегом.
Такая растительность для зебры жизненно необходима, так как содержит специальные витамины. Нужно не очень много — несколько травинок, хотя бы раз в две недели.
Кроме того, зебра оказалась довольно жестоким существом, потому что ей буквально всё равно, что есть, если прижмёт. Она вполне способна пережёвывать плоть зомби. Более того, наша новая знакомая биолог предположила, что чай, сваренный из гнилых останков зомбарей, усилит их же способности. К примеру, оторвать зомби руку, скормить зебре, сварить чай, напоить им подопытного. Вуаля! Он стал лучше. Спасибо за участие в нашем эксперименте!
Если способности, подаренные Карфагеном, у них, остаются после смерти, конечно. Вопрос дискуссионный. Хотя тот же Беловеер, когда умер, мог разговаривать и даже похитил нашу Кассандру. Впрочем, гадать не хочу.
Банкир вёл себя на удивление смирно, видимо, хотел понравиться девушке. Его удивительный характер сочетал в себе как наглость, так и скромность, что в моей голове совершенно не вязалось. Мне было достаточно интересно наблюдать за его попытками привлечь её внимание.
Но внимание привлекал, в основном я. Ну что ж, не скажу, что меня это расстраивало, потому что жизнь движется дальше. Марина, над которой надругался Дега, осталась на Земле. Когда я попаду и попаду ли вообще на Землю, совершенно неясно.
Может быть, попробовать поухаживать за биофифой?
У нас и способности примерно одинаковые! Чем не знак судьбы? Хотя судьбы нет, есть только Божие провидение.
Выбрал я сам себя.
Так вот. Набрать травинок, аки Аленький цветочек, конечно, можно, но есть и другой важный момент. Нужно где-то раздобыть кость шакалопса.
Как биолог нам обрисовала, где-то неподалёку водятся некие шакалопсы. Их название, как обычно, услужливо подсказал Карфаген.
Я задумался. Удивительная планета. Даёт способности. Интересно, здесь повсюду снега? Или тоже где-то есть места потеплее, понадёжнее, где мир чуть добрее? Где принцессы сидят и ждут, пока прекрасный принц их спасёт. Интересно, Банкир тянет на принца?
Не знаю, называть его простофилей мне не хотелось. Он старается как может. Не всем же быть такими крутыми, как я.
Я тут же осёкся. Гордыня и тщеславие. Нельзя себя хвалить лишний раз! Бог всё видит. А я не хочу судить себя сам. Не судите, да не судимы будете.
Учитывая мою прошлую деятельность, судимость мне совсем ни к чему.
Я горько усмехнулся собственной шутейке и, как обычно, побрёл дальше по снежному покрову. Я уже даже забыл, что значит лето. У кого-то тридцать секунд до Марса, а здесь хрен знает сколько дней до Земли.
В шее что-то болело. Глаза саднили, гайморит давал о себе знать, носовые пазухи гудели, особенно при наклоне. Когда я двигался чуть быстрее, боль отступала. Интересно, здесь есть квалифицированные врачи? Чтобы не так, как в Стуже, когда в лучшем случае Модница зашьёт тебе рану своими не очень стерильными иголочками. Как-то всё это тоскливо.
Ладно, что-то я пустился в лирику. Итак, нам нужно поймать некого пса и убить его. Освежевать. Часть костей скормить зеброчке. Зачем? Ну как минимум, потому что мне нужна порция чёткого чая, который без последствий в виде обмороков и помешательства, как было у Банкира, поможет мне усилить рефлексы. Возможно, даже приобрести другую сверхспособность. Так я смогу гораздо увереннее выживать. Способность Банкира, к сожалению, не такая эффективная, хотя в тандеме со мной вполне может пригодиться. Наша молчаливая собеседница тоже обрадуется, её зебра станет здоровее. Всем выгода, у нас у всех одни плюсы.
С другой стороны, вряд ли любой шакалопёс сразу сдастся нам под нож. Биолог сказала, что здешний климат модифицирует животных, адаптируя их под более суровые испытания.
Сама, между прочим, с нами не пошла, сославшись, что кому-то нужно стеречь зебру. Хитрая, но я не осуждаю.
В поисках костей мы встретили несуразно одетого старичка в порванной шапке с помпоном, с которым рядом, к нашему удивлению, плёлся крупный шакалопёс. Хм, ручного-то убить легче, чем дикого. Что нам дед сделает?
Лучше так, чем рисковать жизнью ради зебры.
Удивительно, сколько же на планете людей! Банкир должен быть счастлив. Мы-то думали, что никого, только в Стуже есть жизнь, а здесь вон и фирмачи, и какие-то ублюдки на машинах, которые норовили нас убить. Теперь дедок.
У деда быстро бегали глаза, он посверлил нас замутнённым взором, после чего пробормотал:
— Vermi sota мине льгота.
Или это шифр, или он рехнулся. Разбираться я не хотел.
— Вы говорите на русском? — спросил Банкир.
— Чего надо? Шелупонь, — прошамкал дед.
— Вы давно здесь? Не замëрзли? — вежливо поинтересовался я, с опаской косясь на голубоватого шакалопса, который размерами мог посоревноваться с крупной лисой.
— Тебя не касается, окаянный. Или изволишь скормить себя моему Щарику? — голос мужчины дрожал, — наверное, он нас опасался.
— Может, Шарику? — поинтересовался Банкир.
— Нет. Щарик. Через Щ. В честь некоторых частей тела одного моего знакомого, — неприятно хохотнул дед.
Невнятные у него шутки. Но хотя бы не натравил на нас своего Щарика.
— Ты же почти не одет? Как не мерзнëшь⁈ — продолжал допрос Банкир.
— Как попал на Карфаген ваш, перестал испытывать холод. Чай, на Земле мерзлявым прослыл, люк в маршрутках просил закрывать. Тут же — как рукой сняло. Наваждение какое-то. Не к добру, — дед ворчал, но его напряжённый взгляд скользил по нам.
Мы его мало интересовали. Видимо, рассматривал нас как корм для шакалопса. Но как объяснить, что именно нам нужны кости его животинки? В принципе, я смогу расправиться с ними обоими. Тем более, неподалёку чрезвычайно опасный биолог, который ради зебры растерзает любого человека. Наверное.
— Как-то мимо проскакал остолоп, на вас похожий. Я ещё удивился, обычно тут фирмачи или бандиты, а тут настоящий, русский мужичёныш! — дедок пустился травить байку.
Что за лексикон? Мужичёныш. Интересно, как на карфагенском прозвучит. Я не дал старикану завершить увлекательный рассказ о мужичёныше и достал пистолет.
Дед перестал шамкать, резко поднял руки и сухо щёлкнул пальцами.
Картинно и неуместно пафосно.
Я собирался отпустить остроту по данному поводу, но тут понял, что говорить не выходит: язык не слушался. У меня получалось только мычать, притом к моему стыду, довольно испуганно. Я перевёл взгляд на Банкира. Он тоже мычал и в отчаянии смотрел на меня. Банкир казался мне более храбрым.
Всё-таки неоднозначная личность.
Дед усмехнулся и сказал:
— Вы не волнуйтесь! Так это же моя спецспособность, которую мне дал Карфаген. Я могу на некоторое время ослаблять кому-нибудь мышцу языка. Не самое лучшее, что могло достаться, но не жалуюсь. Не спрашивайте, как я до этого додумался. Что могу именно так. Но тем не менее у меня это выходит, я могу это делать, и это помогает мне охотиться. На самом деле не так уж и сложно без языка, правда? Но ошарашивает! А вы бы ещё подольше на меня посмотрели, постояли. Не подумали, что я ещё чё-нибудь атрофировать могу, а, друзьяшки мои?
Дедан был совершенно прав. Не сговариваясь, мы с Банкиром прыгнули в его сторону. Точнее, попытались прыгнуть. Если быть совсем честными, шагнули чуть вперёд. Голубой шакалопёс резко затявкал. Или залаял? Замес в том, что он угрожающе затоптался на месте.
Мне как-то вообще не понравился расклад. Что за фигня? Как бороться с таким дедом и нужен ли нам его заступник? Может быть, оставить деда в сторонушке, а самим поймать обычного шакалопса, коих тут немало?
— Жалеете, наверное, что на меня напасть решили. Я ваши взгляды быстро распознаю, на земле служил, — сардонически усмехнулся старикан.
Отвечая на мой немой вопрос, дед ответил:
— Да много где служил. В Следственном комитете, например. В основном следаком. Он тогда ещё при прокуратуре был. А как сюда на Карфаген попал, так мозги начали покрываться снегом. Ты уж прости, милок. Я тут лет пятнадцать. Но талант процессуалиста не пропить! Тем более бухать-то особо нечего. Так, иногда меняю вещички тех, кто на меня посягает на выпивку у фирмачей, да и то не сказать, что конский ценник. Потому что тут рынка нормального нет.
Он засмеялся.
— Представляете, мировая экономика Карфагена! Валовый внешний продукт. Мы даже не знаем, в какой звёздной системе находимся! О чём тут говорить, о чём я вообще с вами разговариваю? Вы же подонки, которые хотели меня обуть. Таких, как вы, за версту чую.
Я подумал, блин, самого-то его трогать мы не собирались. Нам нужен был только его пёс, чтобы покормить зебру, чтобы она усилила наши способности, чтобы мы нашли ту девушку, чтобы обменять её у фирмачей на нужные нам вещи, в том числе патроны, может быть, оружие. А затем, чтобы добиться чего-то. Выжить, просто выжить. С другой стороны, собачонка у деда та ещё, преданная. Пожалуй, лучше не ввязываться и уходить побыстрее.
В голове всплыли картины, как мы на Земле нападаем на людей в составе банды. Как я наношу удары человеку, которого вижу впервые. Как отнимаем цепочки, телефоны, чувство достоинства. Один парень так расстроился, что мы забираем у него большие американские наушники. Он искренне просил нас оставить их. Даже предлагал встретиться на другой день, и принести нам другую модель, похуже. Я единственный тогда поверил, что в полицию он не обратится. Но большинство решило иначе, потому наушники парня уже через несколько часов лежали в скупке.
Получается, я снова подвёл свои идеалы? Попрал мораль? Издаю одни пустые звуки? Как только представилась возможность, снова взялся за старое? Неужели так сложно вытравить из себя преступника?
В этот момент из-за заснеженного холма выскочила наша новая знакомая. Она же должна охранять зебру, что биолог здесь делает?
— Шамус, ты что, снова за своё? — весело спросила девушка.
— А что, нельзя, дорогая? — сварливо отозвался дед.
Они что, знакомы? Может, сейчас я услышу, как её зовут?
— Ты зачем нападаешь на моих приятелей? Слушай, они обознались. Тебя-тоне собирались обижать, — впервые слышал её интонацию такой мягкой.
— Что ты мне рассказываешь! Скормлю их собаке, одежду поменяю у фирмачей, — дед не поддался на уговоры.
— Нет, Шамус, ты не понимаешь. Это я попросила их убить какого-нибудь шакалопса вроде такого, но попроще и не такого умного. Ты им без надобности, — продолжала убеждать биолог.
— Точно? — он прищурился, — Собачка, что ли, вам нужна была? Только нет, собачку не отдам. Извините, но ей — он ткнул пальцем в девушку, — верю.
Дед потряс головой.
— Нас с ней многое связывает!
Биолог поморщилась.
— Любишь ты навести пурги! Сейчас ещё скажи, что ты мой любовник.
— А то как же! Каждый день ты у меня в хижине. Что сегодня, я сверху? — дед засмеялся.
— Я, собственно, на лай пришла, честно говоря, думала, что Шамус сейчас в другом месте, — она с нажимом это сказала, и странно на него посмотрела, — Да, Шамус, ты ведь не здесь должен быть.
— Ну что ты опять за работу начинаешь! — несколько встревоженно, но в то же время осторожно сказал дед.
Он ведь боится её до усрачки, понял я.
А зачем она вообще отправила нас на охоту? С её скоростью реакции и слухом биолог может пробежать немножко и сломать шею любому животному, кого увидит вдалеке. Зачем мы ей? Может быть просто потому, что ей не нравится, что женщина делает всё сама?
Она не похожа на феминистку
— Ладно, так и быть, ради неё, — дед округлил глаза, — Я вас пожалею, не буду убивать. Давайте, мчите своей дорогою, а я своей! Загляни в хижину! — он послал воздушный поцелуй нашей незнакомке.
— В жопу тебя, — меланхолично ответила девушка.
Дед засмеялся и побрёл куда-то в сторону горизонта вместе со своим животным.
Говорить причём мы так и не смогли.
— А что ты смотришь-то обиженно? — удивилась девушка, — Я не умею возвращать речь. Поправитесь где-то через час. Отпустит. А пока погуляйте с вислыми сосисками внутри ртов. А⁈ Нравится?
Она разозлилась на что-то своё. Причину возмущения выяснять я не хотел, а если бы и хотел, то сейчас бы не получилось.
Из кармана биолога выпал какой-то конверт. Она, не заметив, раздражённо жестикулируя, смылась к зебре. Ни тебе здравствуй, ни тебе до свидания. Воспитание так и прёт.
Везёт нам с Банкиром на письма! Я поднял конверт, внимательно осмотрел его, достал содержимое.
Написано недавно. Почерк женский. Бумага твёрдая. Конверт не заклеен. Внутри сложенный пополам лист бумаги, сгиб неровный. Открывали несколько раз.
Так как вслух прочитать бы не получилось, ознакомившись, я дал прочитать Банкиру.
Изумительно, что ещё сказать.
Я очень надеюсь, что передо мной какая-то зарисовка. Что наша биолог с дедом Шамусом разыгрывают сценки или пишут друг для друга тексты.
Что я сейчас прочитал не страницу из чьего-то дневника, которую зачем-то с собой носит любительница зебр.
'Уютно макнул нож в рану жертвы, намазал кровь на добрый ломоть хлеба из пекарни, как в детстве, заглядываясь, как корочка хлеба вступает в синтез с корочкой запёкшейся массы, совсем недавно циркулировавшей в убитой
Она сама виновата, что отказалась посещать с ним булочную. Он ведь не просил чего-то дикого. Не требовал заполнить за него налоговую декларацию, не спрашивал рецепт чахохбили, не просил прочитать книги ксеносов.
Теперь он показал ей и всему городу, из какого слеплен теста. Кому-нибудь хочется заварного крема?'.
Интересно, как часто можно найти записки от лиц, страдающих желанием кого-то убить? Или описывающих в подробной и довольно самодовольной форме совершенное преступление? Мне кажется, что такого, по крайней мере, на Карфагене, не должно быть. В идеале и на Земле тоже. Шанс, что именно из штанов нашей биоженщины выпадет письмецо такого содержания, чрезвычайно мал.
Я даже не ожидал, что с такой регулярностью буду встречать на чужой планете бумажные письма.
Банкир отнёсся холоднее. Возможно, его сердце было разбито или он не до конца понял серьёзность ситуации. Мне не хотелось внушать ему, как жестоки бывают homo sapiens. С другой стороны, чего опасаться маньяческих наклонностей любительницы зебр, если она может просто добежать и порвать нас на куски. Пребывание на Карфагене — феерия смыслов.
Шакалопса, кстати, мы нашли довольно быстро. Он был буквально в двух километрах, чуть замёрзший, немного уставший. Я просто вырубил его рукоятью пистолета, он даже поскулить толком не успел. Не такие они и опасные, как казалось.
Про письмо говорить биошке мы не стали. Ну, правда, зачем это нужно? Так себе затея. Грубо говоря, если надеяться, что ситуация разрешится сама, коли есть на это шанс, то лучше не лезть. Она же не знает, кто именно записку подобрал, значит, нужно пробовать чувствовать себя в безопасности.
Когда Банкир увидел, как женщина разделывает шакалопса, он поведал нам следующее:
— Знаете, я как-то это. Увидел на дороге собаку, которую сбила машина. Она была ещё жива, но мне казалось, что вот-вот умрёт. А я терпеть собак не могу, не люблю. Их кормить дорого. Тратиться, ухаживать за ними, какашки убирать. Зачем мне это нужно? Потому собирался пройти мимо. Но что-то удерживало меня. Уколы сострадания. Вдруг я мог облегчить её боль? Надеялся, что она не умрёт. Не знаю, что на меня тогда нашло. Поднял её на руки, провонял псиной. Была зима, и моя меховая куртка вся смешалась с шерстью этой собаки. Хрен вычешешь. Я понёс её на руках в ближайший ветеринарный пункт, который был, к счастью, недалеко. Было здорово. Испытал себя настоящим героем. Даже врач ветеринарки смотрел на меня с уважением. Затем я подождал, пока её прооперируют. Оказалось, была сломана лапа, но в целом жизни собаки ничего не угрожало, ей оказали помощь. Вопреки моим убеждениям, решил взять собаку себе. Мне казалось, что это поступок совершенно правильный.
Банкир морщился, разглядывая, как женщина орудует самодельным ножом, разрезая животное.
— Ну так вот. Взял её домой, стала она жить у меня, было здорово. Конечно, траты на «Pedigree» и прочее. Но мой поступок оказался не таким обоснованным, как может показаться. Ведь потом, через какое-то время, я понял, что собака не испытывает ко мне тех же чувств, что испытывал к ней я. Как вам объяснить? То есть я заботился, выходил её, когда ей было сложно. Но как вела себя она? Ждала, когда я её покормлю? Что давала мне взамен? Виляла хвостом, иногда преданно на меня смотрела. Разве этого достаточно? — сказал Банкир с нажимом, — Разве этого достаточно для того, чтобы называть нормальным сосуществованием⁈
Его затрясло мелкой дрожью. Банкир снова рухнул на снег.
Зебрин чай проявляется по-разному.
— Я не могу назвать тебе своё имя, — сказала биолог, чтобы сгладить неловкий момент, — Да и ему тоже.
— Почему? — спросил я.
— Потому что, если назову, есть подозрение, что мои способности пропадут.
— С чего ты это взяла? Суеверия какие-то, — засмеялся я.
Она серьёзно ответила:
— Ты думаешь, есть место суевериям на Карфагене? Неужели ты думаешь, что планета настолько лояльна к суевериям?
Я замялся. Она продолжила, глубоко вздохнув. Я отметил, как поднимается её великолепная грудь.
— Так вот, после чая мне приснился сон, — как-то виновато сказала она.
— Я увидела кого-то похожего на тебя, покрасивше, конечно, — усмехнулась девушка, — Но в целом есть что-то общее между вами. Я представилась ему, после чего стала обычным человеком, без способностей.
— Это же просто закрученный сон. Он не означает, что на Карфагене функционируют торсионные поля, — хохотнул я.
Женщина обиделась и разговор предпочла не продолжать.
В общем, совершенно непонятная ситуация. Как этот чай использовать? В каких целях я должен его пить? Уподобляться наркоманам-уродам? Их и так на Земле больше чем нужно. Я помню, как Клоп угорал по различным наркотическим приблудам. То есть увлекался их коллекционированием, сам не употреблял, Он собирал различные вещи. Ему нравилось грабить наркоманов. Клоп избивал их, пинал мыском ботинка, с особым удовольствием смеясь, издевался над их мучениями. Осуждаю его тягу к насилию. Наркоманов тоже осуждаю.
Если мы здесь убиваем шакалопсов по просьбе какой-то женщины, которая боится назвать своё имя, не значит ли, что мы становимся частью преступного сообщества? Эти фирмачи выглядят довольно подозрительно. Происходящее мне нравилось всё меньше и меньше, хотя ещё недавно я не сомневался в плане нашей биологини. Но её отношения с этим дедом, как его там, Шамусом, очень, очень напрягали. Мне показалось, что слишком уж у них зашкварно. Наверняка спят вместе. В принципе, не мне их судить. Тут даже нечего добавить.
Спустя несколько дней после того, как зебру накормили костями со специальными травами, внутри неё всё начало бурлить. Весёлые, круглые существа с шипами продолжали недовольно клокотать, что-то бормотать в её брюхе. Позванивало стекло, и мне даже казалось, что оно чуть треснет. Всё это сопровождалось какими-то совершенно пришвинскими описаниями, аллегорически врывающимися в мою голову.
Очнувшийся Банкир степенно ухаживал за женщиной. Всё шло своим чередом, я даже как-то расслабился. Это казалось чем-то приятным, интересным, насколько вообще возможно в нынешней ситуации.
Так вот, самым необычным здесь было почувствовать почти домашний уют. Мои постоянные потные воспоминания о жизни на Земле совершенно не вязались с теми событиями, в которые нас погружал суровый Карфаген. Вот, казалось бы, я был каким-то анимешником, потом стал гопником, затем ударился в религию. Кто я сейчас, какое место занимаю в этом мире? Есть ли вообще этот мир? Почему вокруг всё так реалистично? Неужели тут какое-то подобие эксперимента. Что здесь происходит? Почему над нами кто-то так издевается? Кто-то же нас сюда высадил, тот, кто заставляет играть в дурацкие игры на своей планете. В игры, которые нам совершенно не по нраву. Тот же Валдай. По сути, я убил его, участвуя в чьей-то борьбе за власть. Но! Настоящая ли это власть или мнимая? Что могла сделать Кассандра, которую тоже ранили, что сделает Гривер, который сейчас возглавил Стужу? Я понятия не имею и даже не могу вообразить. Всё это настолько не вяжется с чем-то для привычным, обычным. Например, когда я ел вместе с Мариной, потом мы занимались сексом. Я ехал на работу. Ну, на работу это сильно сказано, скорее на изъятие у других ценностей. В какой-то степени это и была моя работа
Что ж, теперь нужно приобрести некоторый буст у фирмачей, чтобы мы чувствовали себя с Банкиром более защищённо. Идея постоянно тусоваться рядом с гипотетической маньячкой меня совершенно не прельщала. Хотя, может быть, это у неё вообще чьи-то мемуары, откуда мне знать?
Так или иначе, когда зебра изрыгнула из себя заветный чай, мы стали его с опаской, но пить. Приятная, чуть горчащая жидкость. Может быть, даже где-то терпкая, иногда солёная, вязкая, кисловатая на послевкусии. Чай уютно провалился в желудок.
Я почувствовал бодрость. Кофе с некоторых пор терпеть не мог, но чай зебры лучше повышал настроение. Такое нужно продавать в бургерных! Тогда у них не будет отбоя от клиентов.
Ощущения от чая необычные. Напиток придавал не только бодрость, но и покалывание в пальцах. Некое умиротворение. Я воспринимал себя совсем иначе. Взглянул на Банкира. По его блаженному выражению лица было понятно, что ему тоже по кайфу. Даже наша биолог выпила и растянула губы в чарующей улыбке.
Мне кажется, ещё немного и она со мной потрахается. Ну или с Банкиром. Кто больше её очарует.
Это было нечто. Действительно! Я попробовал свои рефлексы. Чай подействовал. Наверное, не сразу, но ощущались некоторые изменения в теле. Я рванулся вперёд, чувствуя себя Усэйном Болтом.
Банкир же посмотрел вдаль и сказал:
— Я могу сосчитать, сколько там деревьев.
Мы двигались всё больше вглубь леса. Куда идём, было непонятно. Всё-таки где точно искать пропавшую девушку, которая так нужна фирмачам, мы не знали. Вместе с тем со способностями Банкира и моими рефлексами мы могли больше не бояться.
Оставив зебру и биолога с её удивительным письмом маньяческого содержания, мы шли дальше. Я разглядывал свои руки, которые казались мне теперь гораздо сильнее и уверенней, вспоминал свой дом, вспоминал поездку, где меня кинули на сумку с деньгами. Ту отчаянную молитву, которую вознёс к небесам. Вспоминал себя, когда я ещё не назывался Греховодом, наверное, тогда я был совсем другим юношей. Раз я молод, значит, рано ставить на себе крест. У меня ещё есть возможность исправить те ужасные поступки, которые успел наворотить.
Теперь нужно придумать, как нам лучше поступать со способностями. Разбазаривать их понапрасну совершенно точно нельзя.
По дороге мы увидели вдалеке ещё одно существо. Сначала я подумал, что это очередной шакалопёс, но Банкир с его зрением и чувством пропорций, взглянув на животное, сказал:
— Больше всего смахивает на инопланетного кабана, обитающего среди снежных ландшафтов.
Фига себе он пафосный!
— Его тело покрыто густым и тёплым мехом серебристого цвета. Мех помогает удерживать тепло в холодных условиях. Крупная голова животного оснащена тупыми наростами, которые служат ему как оружие в борьбе за территорию и пищу, — не унимался Банкир.
— Пока мы спали, ты нашёл в сугробе Малую Карфагенскую энциклопедию? — съязвил я.
Он проигнорировал мой выпад.
— Глаза инопланетного кабана большие и ярко-бежевые, что обеспечивает ему неплохое зрение даже в условиях низкой освещённости. Нос животного имеет необычную форму, с длинными бородавками, которые, вероятно, помогают слышать запахи на больших расстояниях.
Интонация Банкира звучала увереннее, голос — напористым. Неужели чай зебры так подействовал?
— Маркус, этот кабан опасен? — спросил я, всматриваясь в мимические жесты собеседника.
— Мне кажется, да. Более того, он нас чует. Я не уверен. Как тебе объяснить? Я чувствую. Мне кажется, он ядовит. Или его зубы ядовитые. Он весь ядовитый! Не слишком большой, то есть размером даже меньше шакалопса. Но кабанчик должен как-то выдерживать конкуренцию. Сам Карфаген подсказывает мне, что он ядовитый. Даже несмотря на твою реакцию, возможно, яд убьёт тебя сразу, Греховод. Поэтому я бы лучше с ним не связывался. Есть у тебя ещё патроны в пистолете?
— На вас не напасёшься, — проворчал я.
— Я спросил, потому что оцениваю шансы выжить, — резонно ответил Банкир.
— Даже если есть, тратить их не нужно. Только привлекать сюда кого-то ещё. Мало нам внимания бандитов и деда с синей псиной. Не слишком ли много социального для тебя? Я всё-таки отношу себя к интровертам, — пробурчал я.
— Тогда нужно как-то отсюда уйти. Подальше.
Тут Банкир резко развернулся, а потом ткнул пальцем куда-то вдаль, за деревья. Я, естественно, ничего там не увидел.
— О чём ты?
Банкир радостно зашептал:
— Модница, там Модница! Я говорю тебе, она! Я слышу её, чувствую!
Я сначала собирался сказать, что никого там нет, и на него так воздействует чай зебры. Но, учитывая новые способности Банкира, даже не удивляясь, подтвердил, что, если у нас выбор направляться к кабану или к Моднице, лучше к ней.
Банкир нахмурился:
— Кабан чует нас, но не приближается. Я так думаю, он боится, что справится только с одним из нас, а второй его убьёт. Потому нам решительно не нужно разделяться.
— Умный кабан, умнее многих из тех, с кем я знаком, — подытожил я.
Через метров семьсот где-то вдалеке стал различим женский силуэт. Ничего себе! Банкир гораздо, гораздо полезнее, чем мне казалось, до этого момента. С таким можно и в разведку. Я начал проникаться к нему чуть ли не дружескими чувствами. Слабеешь, Базиль, слабеешь. С неким удивлением я покатал своё имя на языке. Редко обращаюсь к себе, тем более не своим самовыданным прозвищем, а тем, что меня назвали при рождении.
Кричать не стали. Темп она держала довольно быстрый, и мы даже немного удивились, потому что Модница чуть ли не бежала. Дорогу, значит, явно знала.
Подумав, жестами я велел Банкиру остановиться, а сам рванул к Моднице. Не то, чтобы это было нужно. Мы бы и так её догнали. Просто мне хотелось почувствовать, на что способно моё обновлённое тело, а способно оно оказалось на многое. Я двигался и удивлялся, как не рвутся мои мышцы. Недавно я так же думал о женщине-биологичке. Неужели здесь всё так работает? Да будь у меня тогда в Стуже такие способности, я бы Валдая без всякой гранаты просто разорвал двумя руками на куски, и всё.
— Модница! — окликнул я знакомую.
Она резко обернулась и направила на меня пистолет.
Я присвистнул. Она недоверчиво посмотрела на меня, огляделась и опустила оружие.
— Что тебе нужно? В смысле, хотела сказать, какая приятная встреча. Греховод, — её голос звучал ровно.
— Даже не знаю, приятная она или нет. Ты мне лучше скажи, как там в Стуже дела? Что ты здесь делаешь? Мы, наверное, в нескольких днях пути от вашего Города, — мне даже не нужно имитировать радость от встречи.
— Ну, не нескольких, но идти неблизко. Я по заданию, — на её лице мелькнула тень сомнения.
— А оружие у тебя откуда? Не припомню, я такой пистолет у кого-то из жителей вашего посёлочка, — не заметить его опасно.
— Не твоё дело, — огрызнулась Модница, что совсем не вязалось с её привычным для меня поведением. — Ладно, я тебе доверяю. Хотя об этом пожалею. Фирмачи дали мне задание. Сказали, неплохо подсобят нам с провизией, которую я смогу доставить с их помощью в Стужу, а также с тканями и нитками, если я найду для них некую девушку.
— О, интересно. Нам тоже дали примерно такое же задание. Возможно, мы даже ищем одну и ту же девушку. И что, как поделим награду? Или будем друг друга устранять? Что скажешь? — я приблизился к ней так близко, что мог поцеловать.
Модница молча смотрела на запыхавшегося Банкира, который только подошёл.
— Не знаю. Вот Маркус добрый, пускай решает. А мы пока с тобой обнимемся, наверное, да? — она улыбнулась, метнув на меня игривый взгляд.
Я засмеялся.
— Давно пора.
С удовольствием погладил её жёсткие волосы и посмотрел в глаза. Мы не успели много пообщаться в Стуже, но тут быстро привыкаешь к кому-то. Её лицо потрескалось от климата, вместе с тем Модница всё ещё была красивой. У меня что-то кольнуло внутри. Хотя мне сейчас любую женщину покажи, и я, наверное, так же буду реагировать.
Банкир смотрел на нас, но когда Модница потянулась обнять его тоже, он отстранил её рукой, сказав:
— Мы тут кабана видели. Так вот. Мне кажется, он нам нужен. Нам троим. Я даже успел сочинить небольшую оду.
Маркус прокашлялся и продекламировал:
Неужели после чая зебры он тронулся? Банкир начинал меня напрягать.
Земля. Около года назад.
Я чётко помню тот зимний вечер, мы шли мимо обычных высоких уличных столбов. По улице Декабристов было тяжело пробираться сквозь снег, который доставал до щиколоток. В три часа ночи его нападало довольно много, рыхлого и холодного. Расчищать дороги начнут только часа через два. Мы были уже пьяны, наш начальник, я, Клоп и Дега. В общем, шайка-лейка. Алкоголь почти закончился, но мы требовали продолжения замечательного вечера. Хотя какого вечера? Мы уже три дня отмечали успешное ограбление какой-то конченой старухи, которая так визжала, что обмочилась. Она не хотела отдавать свои драгоценности, только вот зачем они ей? Старая и некрасивая, к чему ей настоящие бриллианты? В жопу пихать? Зато мы с парнями сможем направить деньги в ценное русло, например, на поднятие собственного настроения.
И вот уже три дня мы пили сначала в ресторанах, потом в кабаках подряннее. То был единственный раз, когда мы так сильно забыли о конспирации и позволили себе веселиться, как захотели. Из последнего кабака нас выгнали, потому что он закрывался в три ночи, Дега же норовил устроить дебош. В кармане у Клопа ещё побулькивала четвертинка коньячка, который он загодя с собой принёс, что совсем мало для воплощения наших фантазий. Нам в ту ночь требовалось отведать как можно больше весёлых ситуаций.
Навстречу шла девушка, скромная на вид. Именно так, я даже со ста метров разглядел, что она скромняжка. Плечики поджала, смотрит вниз, будто рубль потеряла, светлые волосы выбивались из-под шапки. Она шла и боялась встретить кого-то вроде нас, она просто хотела дойти домой, но в ту ночь ей не повезло, потому что мы оказались её воплощённым кошмаром.
Когда я изрядно выпивал, то чувствовал в себе ту власть, которая превалировала надо мной самим. Я становился будто сам себе не хозяин. Мысль о том, что женщина, возможно, ни в чём не повинная, идёт сама в мои руки, и я могу с ней сделать всё что угодно, пьянила меня сильнее, чем многие рюмки выпитого виски внутри. Я чувствовал вожделение.
Я ведь могу её убить, лишить жизни, просто приставить нож к её горлу и вонзить его, и ничего мне не будет, потому что я член нашей банды. Ничего.
Мне почти физически нужно было ощущать, как она сопротивляется. Хватать, показывать свою силу. Разве не так поступают настоящие мужчины? Когда ты держишь её за руки, она пытается вырваться, но не может, потому что ты сильнее. Разве есть что-то приятнее? Я шёл в ту ночь и помню, как снежинки падали на мою любимую зелёную шапку с помпоном.
Дега тоже поливал её сальным взглядом. Я невольно почувствовал укол ревности, хотя в ночь празднования мы в нашей банде все равны. Всем достанется. Мы никуда не спешим, не торопимся. А если негде будет купить алкоголя, разобьём какую-нибудь витрину, заберёмся в магазин, возьмём то, что нам нужно. Потому что мы всегда берём то, что нам нужно. И будем брать. Я часть банды, и только вместе мы сильны. Мы не шакалы. Мы величественные и неподражаемые хищники.
Первым, конечно, к ней подкатил Дега со словами:
— Эй, красавица, куда идёшь? Куда?
Девушка старалась не обращать внимания на хулигана и двигалась вперёд.
— Да не обижу. Ну что ты, мы, наоборот, проводить хотим! Столько вокруг гопоты. Ну, пойдём, пойдём с нами, погреемся, пойдём в кабачок, заскочим, куда ты спешишь? — Дега хохотал.
— Извините, мне не по пути, — сказала она.
— Не по пути тебе с нами. Слышь, Клоп, чё она говорит? — возмутился Дега.
Клоп пискляво начал поддакивать:
— Да, да, да, да, да, да, не по пути ей. Так она перепутала берега! Пошли, киса, хватит.
— Я не пойду, — тихо сказала девушка и попыталась ускорить шаг.
Я схватил её за руку.
— А ну, стой. Ты будешь здесь столько, сколько мы захотим. Ты будешь говорить то, что мы захотим, ты будешь вести себя так, как тебе скажут, иначе ты пожалеешь. Ясно?
Она быстро-быстро закивала.
— Ясно, конечно, ясно. Отпустите, пожалуйста.
Я разозлился.
— Ты что, тварь, не поняла? Ты будешь говорить то, что я хочу, то, что мы хотим. И мы не хотим, чтобы ты говорила «отпусти, пожалуйста». Ясно? Ты будешь говорить, когда мы тебя попросим. И трижды подумай, что хочешь сказать? Ты меня поняла, сука?
Вместо ответа она начала кричать и плакать. Клоп ударил её в солнечное сплетение, девушка согнулась, продолжая ронять слёзы на глубокий снег.
— А ты сегодня в ударе, — сказал мне наш начальник. — Мне нравится, когда ты так себя ведёшь. Прикольно.
— Чё прикольно? — не понял я.
— Когда ведут себя так. Как не надо, — поощрил меня организатор банды.
Я не слушал, что говорил начальник. Кому это нужно? Я, сука, её заставлю быть послушной.
Под восторженный рёв нашей банды мы завели девушку в комнату. Нам по дороге удачно подвернулся вьетнамский хостел, где за три тысячи рублей хоть впятером ночуйте.
Дега дрожал, он видел, что перед ним беззащитная женщина, довольно хрупкая, весом, думаю, не больше ста пятидесяти пяти килограммов. Клоп навис над ней и сказал:
— Да, детка, ты будешь моей!
Наш руководитель расставил ноги и приспустил штаны. Я через трусы увидел его эрекцию.
Твари, хотелось бы сказать мне, но я испытывал то же самое. Она была такой доступной, она была такой близкой, она была такой нужной, и я с удовлетворением отметил, что красивее женщин я не встречал давно, даже в сериалах и кино.
Клоп, причмокивая от удовольствия, скинул одежду, подбежал к ней и сказал:
— Ну что, сука, оголяйся, я тебе присуну.
Она, медленно раздеваясь, тихо плакала, уткнувшись в кровать, потому что отчётливо понимала, что находится во вьетнамской гостинице, где можно было заткнуть рот девушке и буквально пронести её в комнату удовольствий. Паспорт спросили только у одного из нас, Дега любезно, но, скорее, из-за отсутствия мозгов, показал свой. В принципе, мы могли привести сюда трёх негритянок, жонглирующих факелами, и ситуация бы не изменилась. Пустили бы за три тысячи рублей ночь.
Нарыдала, похоже.
Во мне что-то перемкнуло, и я закричал:
— Парни, а ну-ка, стоять.
Все обернулись на меня. Взгляды были непонимающие. Я сказал: слушайте, ведь наша жизнь зависит от обогащения, зачем нам тело этой девушки? Она стуканёт в полицию, искать начнут. Дега документ вон предъявил. Как-то рискуем мы. Тут слышимость о-го-го. Вдруг вышибала есть какой? Давайте просто её отпустим, заберём серёжки, банковскую карту и прочее, потом отпустим. Я не хочу участвовать в этом корпоративном изнасиловании.
Клоп удивлённо сказал:
— Но она же уже здесь, ты что, не хочешь хотя бы немножко присунуть?
Дега расплылся в дебильной улыбке:
— Я бы точно ей сейчас напихал и кончил внутрь шлюхи.
На меня что-то нашло, и я резко прохрипел:
— Я вам всем сломаю носы сейчас. Тебе, тебе.
Обернувшись на нашего начальника, добавил:
— И даже тебе, если мы не отпустим эту даму. Драгоценности забирайте, а на её невинность и на целомудрие посягать мы не будем. Ясно?
Не знаю, что я такого сказал, может, в голосе что-то прорезалось, но все они просто покивали и ретировались.
Возможно, стоит тренировать интонации.
— Как тебя зовут? — стараясь говорить ровным тоном, спросил я.
Девушка хныкала, не поднимая головы. Надо заказать ей такси, но, во-первых, я не намерен палить свой девайс, во-вторых, её нужно вывести из злачного места. Не оставлять же одну не пойми с кем?
— Я стараюсь помочь. Вдруг мои друзья вернутся? Я не очень желаю стоять и караулить тебя тут до утра, — голос становился мягче.
Моя взбудораженность потихоньку уменьшалась, сексуальное возбуждение тоже. Нужно помочь несчастной. Которую, впрочем, таковой сделали мы сами.
— Олеся, — пробормотала девушка. — Оставьте меня тут, пожалуйста.
Как же ей пояснить, что здесь не лучше, чем со мной.
— Олеся, у меня есть девушка, изменять не в моих правилах. Прозвучит дико для бандита, но у меня тоже есть принципы, — как приятно не врать!
Она шмыгала носом, но рыдать перестала.
— Расскажи о своей женщине. Так, чтобы я поверила, что ты не врёшь! — излишне сердито для её отчаянного положения сказала Олеся.
Но я понимал, к чему она клонит. Пробует проверить, иду ли я на контакт.
— Мою девушку зовут Марина. Она великолепна. Естественно, не знает о том, чем я промышляю. Она любит лежать на диване в шортах, болтая ногами в носках, — не буду говорить, что Олеся красивее Марины.
Олеся встала. Я попытался взять её за руку, но она отдёрнула еë.
— Я выведу тебя отсюда и дождусь, пока за тобой приедет такси. Вызывай сама. Куда поедешь — спрашивать не буду. Не появляйся тут в окрестностях минимум две недели, даже если живёшь здесь. Ты меня не знаешь, мы не виделись. В полицию не обращайся. Инструкции достаточно доступны для твоего понимания? — иногда нужно вести себя грубо.
Она обречённо закивала. Еë милое лицо вдруг скривилось.
— Телефон-то вы тоже забрали, — прошептала Олеся.
Блин. Она права.
Заказывать такси из мотеля опасно. Лишний след.
На другой стороне улицы шёл какой-то парень, который с кем-то разговаривал по телефону, жестикулируя свободной рукой.
Я схватил Олесю за руку и потащил к нему.
— Молодой человек, у нас с девушкой у обоих сели телефоны, вы не могли бы помочь нам с такси? — я сама вежливость.
Он раздражённо отмахнулся.
Я схватил парня за рукав куртки.
Он обернулся, его толстое лицо исказила злобная гримаса.
— Пошёл ты, — низким голосом рявкнул парень.
Я ударил его кулаком в челюсть, вырвал из руки наглеца телефон, который тот неаккуратно успел забрызгать кровью, и передал его Олесе.
— Пригоняй такси, я не хочу знать твой адрес, — рыкнул я.
Дрожащими руками девушка заказала машину.
— Приедет через семь минут, — протянула она мне телефон, тревожно косясь по сторонам. Как бы не драпанула.
Мобильник я экспроприирую за дерзость толстячка. Он, кстати, даже спорить не стал и поковылял по улице в другую сторону от нас.
— Когда такси подъедет, я отойду на семь шагов, чтобы ты не решила, что я собираюсь затолкать тебя в салон и довершить начатое там, — объяснял я план.
И ещё, чтобы водитель не разглядел моё лицо, пронеслось у меня в голове.
— Но вообще, размышляешь ты в верном направлении. Вдруг я сам таксист, и из-за мужской солидарности мы друг друга не сдаём? Кто тебе сказал, что на районе не орудует синдикат водил-насильников? — как тут удержаться от шутейки?
Её глаза расширились от ужаса. Я почувствовал стыд за свою садистское чувство юмора. Нужно контролировать то, что говоришь. Каждую фразу. Любую букву.
Иначе в лучшем случае столкнёшься с буквой закона.
Автомобиль вальяжно развернулся возле Олеси, я, как и обещал, стоя в отдалении, помахал ей рукой, развернулся и быстрым шагом отправился прочь.
Когда я вернулся домой, Марина, хоть и ждала меня, не обернулась. Она смотрела какой-то фильм о спуске в шахту. Мне такие совсем не нравились.
— Милая, я вернулся! Встречай с распростёртыми объятиями! — крикнул я с порога.
Марина напоказ пискнула, но всё же с удовольствием обняла.
— Как дела на работе? — проворковала она.
— Вполне неплохо, — честно ответил я. — Возникло некоторое недопонимание с коллегами, но мы его преодолели.
Когда я выпивал, то говорил уверенно.
У Марины очень слабый нюх, потому она почти не чувствовала запаха алкоголя, если, конечно, не поднести бокал ей к носу.
— Я рада, что ты дома! Принёс поесть? — она делала вид, что не заметила пакета с фаст-фудом у меня в руке.
Я поднял его и зашуршал.
— Нельзя же оставлять тебя голодной.
Марина улыбнулась, начала снимать с меня куртку. Из кармана выпал окровавленный телефон.
Вот попадалово!
Она подняла мобильник.
— Чей он? Почему на нëм кровь? — терпеть не могу, когда у неё такой голос.
— Нашёл. Он лежал у подъезда. Выставлю в соцсети объявление, вдруг владелец откликнется, — не моргнув глазом, соврал я.
— Не лги мне! — она отшатнулась. — Если ты его нашёл, почему графический пароль на нём такой же, как на всех твоих устройствах.
Марина показала разблокированный экран.
Ох, так нелепо попасться.
— Ты мне изменяешь? — на глаза Марины навернулись слëзы.
— Нет, что ты! — тут я не врал.
Даже отказался от сочной клиентки, которую посадил в такси. Надо было записать номер такси.
И зачем я только решил разблокировать телефон? Зачем мне это понадобилось? Такая профанация. Вот что делает алкоголь.
Телефон, как в дрянном фильме, зазвонил в руке Марины.
— Алло, кто говорит? — она, наверное, подозревает, что у меня любовница. На деле значительно хуже.
— Если ты, мразота, не вернёшь мне мобилу, к тебе сейчас такие люди приедут. Ты пожалеешь, что ешь не через трубочку. Вот же позёр, даже не выключил телефон, не выкинул симку, — Марина поставила на громкую.
С плаката на стене меня виновато глядел Жан-Клод Ван Дамм.
Я выхватил у Марины телефон и продолжил разговор с законным владельцем похищенного мной устройства связи:
— Салат, прекрати прикалываться. Не смешно, напугал мою девушку. Ну, забыл телефон, забыл. Ладно, что ты. С кем не бывает, напился, — я говорил посмеиваясь.
Марина непонимающе смотрела на меня. Я сделал характерный жест ладони, прикрывающий рот, и сказал:
— Мы с другом после работы немножко посидели в кабаке, он перепил и собирался позвонить бывшей, я сказал, что не отдам ему телефон, пока не протрезвеет. Ну и пароль на свой сменил от греха, вдруг разжалобит меня или возьмёт телефон со стола, когда пойду к писсуару. Не брать же с собой в туалет его телефон.
Марина улыбнулась, но тут же нахмурилась.
— А кровь почему?
— Да об стойку головой ударился, когда задремал. Не зря мы его Салатом кличем, — я не переставал искать отмазки на ходу.
— Понятно, — Марина успокоилась. — Я уж подумала, что ты врёшь. Ты напугал меня. Ты же знаешь, не люблю тех, кто врут. Ты же не врусилиск?
Занятная интерпретация термина.
— Нет, я самый честный человек в этой комнате, — засмеялся я, обнял и поцеловал свою девушку.
— Эй, даже честнее меня? — хихикнула Марина.
Утром мне позвонил Клоп.
Мы с ним крайне редко разговаривали по телефону, да и вообще члены банды не должны были друг другу звонить лишний раз.
Но он наяривал раз за разом. Я продрал глаза и поднял трубку.
— Что тебе надо? Что-то срочное? — сонно пробормотал я, встав с кровати.
— Чё, на ней написано, что она твоя? Почему её пожалел? Так сказал уверенно, типа давай без секса, вмешался. Отдохнуть не дал! Мразь ты, а не друг! — судя по голосу, Клоп всё же нашёл, где догнаться алкоголем.
— Кто тебе сказал, что я твой друг? Мы партнёры. Не какие-то там коллеги, с которыми можно сыграть в боулинг. Ещё раз мне позвонишь по пустяку, я тебе руку сломаю, — искренне пообещал я идиоту и бросил трубку.
Я снова улёгся на удобный матрас. Хотя кому-то он мог не показаться таковым. Пружины премило колыхали моё тело.
Пробовал уснуть, размышляя, где же пролегает граница между подонком и рыцарем.
Ограбил девушку? Подонок. Спас её от изнасилования? Рыцарь.
Оберегал её от подобных себе, пока не приедет такси? Молодчина.
Отнял телефон у прохожего и стукнул его? Негодяй.
Наврал своей девушке? Врусилиск.
Сделал так ради её комфорта и нашего счастья? Значит, правильно.
Может, найти ту Олесю? В целях её же безопасности. Провести с ней ликбез по поводу правил поведения. К примеру, объяснить, что лучше не шляться по ночам одной. Ночью надо дома спать.
Пригласить её в кафе? Вряд ли согласиться. Хотя, может, так как раз начинаются отношения.
О чём я говорю вообще? У меня есть Марина. Она мне нравится и устраивает, так зачем же ценное место в голове занимает какая-то Олеся?
Надеюсь, я больше рыцарь, чем подонок.
Карфаген. Наши дни.
— Что ж ты так и не рассказала, как в Стуже дела? — невинно поинтересовался я.
Модница погрустнела.
— Многое произошло, долго рассказывать, честно говоря. Давай как-нибудь чуть позже? Потому что мысли путаются. Сумбур.
— Но там всё совсем иначе? Кассандра не вернулась? — спросил я.
— Пока нет, там и без Кассандры дел хватает.
Она многозначительно посмотрела, как бы сквозь нас.
Банкир холодным спокойным голосом спросил:
— В целом, как ты считаешь, самому существованию Стужи как административно-территориальной единицы что-то угрожает?
Модница с удивлением перевела на меня взгляд.
— Ты стал ещё более занудным, чем раньше, — улыбнулась она.
Я усмехнулся.
— Ты тоже не спрашивай, у нас тут кое-что, так сказать, произошло.
Она пожала плечами. Я продолжил:
— Вот такие мы скрытные. Ну так что, будем решать? Вместе вызволяем девушку или по отдельности? Какая у тебя выгода помогать незнакомке?
— Может быть, мы её не вызволяем, но похищаем? — степенно произнёс Банкир.
— Какая разница, какая формулировка? «Вызволяет» — звучит более благородно, люблю словесную эквилибристику, — парировал я.
У меня возникло ощущение, что Банкир неудачно пошутил. Странный он какой-то.
Я чувствовал, что после небольшой пробежки по лесу моё тело почему-то начало ныть. Есть ли побочные эффекты у эликсира зебры? Об этом женщина-биолог ничего не говорила. Может, она нас намеренно отравила, а потом будет, как указано в том письмеце, уютно макать нож в нашу кровь.
— Хей, Маркус, а ты чувствуешь себя как-то не так?
Он посмотрел на меня внимательно. Даже оценивающе. Такого взгляда я у него ещё не видел.
— Никогда не ощущал себе лучше, — ледяным голосом ответил Банкир.
Я пригляделся, он даже моргал медленно. Не знаю. Может, зебрин чай сделал его поумнее. В одном флаконе дал ему храбрость, сердце и мозги. Хотя нет, учитывая, как он говорит, сердце скорее забрали.
В любом случае разбираться нам придётся втроём, раз Модница теперь движется с нами. Женщина с прошлым, о котором не говорит. В Стуже со мной поделились слухами о том, что торгует она не только с фирмачами. Говорили даже, что она поддерживает связь с Кассандрой.
Она, конечно, не раскрыла мне, сколько у неё патронов. Наверное, сейчас ни к чему, чтобы не расшатывать хрупкое доверие, которое сформировалось между нами. Вроде как мы мало знакомы, но в невыносимых условиях Карфагена, где убитый становится зомби, а зебра внутри себя варит чай, все межличностные отношения приобретают совершенно другой оттенок.
Тем не менее я всё больше волновался за своё здоровье. Кости ломило, сосуды будто сузились, я ощущал себя совершенно иначе. Всё тело перманентно кололо, что мне решительно не нравилось, но сделать сейчас я ничего не мог. Противоядия у меня нет, но никто не говорил, что нас потчуют отравой. Ядовитым заявлен только кабан.
К тому же я обнаружил ещё одну неприятную особенность. Я чересчур быстрый. То есть, когда я пробовал бежать вперёд, то понял, что быстро затормозить не могу.
Там на Земле, я ненавидел самокатчиков, которые едут, не останавливаясь, даже не сигналят на тротуаре и запросто могут сбить какого-нибудь прохожего в наушниках, отклонившегося от своей ничем не регламентированной траектории буквально на несколько шагов. А теперь я сам своего рода самокатчик. Иронично, но неприятно.
Прошло несколько дней. Я не мог нормально заснуть, руки и ноги сразу же спазмировались. Плохо. Мне бы не хотелось, чтоб так было всегда. Скорость у меня с общечеловеческой точки зрения непревзойдённая, так что надо использовать способности или хотя бы не применять их во вред.
Банкир заморачивался меньше меня, он внимательно смотрел по сторонам, извлёк какой-то блокнот (я даже не ожидал, что он в суматохе захватит канцелярские принадлежности), и регулярно что-то туда старательно записывал. Я не спрашивал, что, а Маркус, в свою очередь, не рассказывал.
Его поведение заметно изменилось с тех пор, как он испил того чая. Тут шутки шутками, а компот совершенно другой
В целом Банкир меня даже немного напрягал после того, как сочинил стих про поцелуй кабана.
Модница, конечно, смеялась. Но я-то понимал, что мне с этим человеком придётся ещё какое-то время странствовать, и если он несколько переосмыслил систему ценностей, то что от него можно ожидать? Вдруг Банкир свихнулся? Наверняка у него произошли процессы какие-то в головном мозге. Если даже я так себя чувствую, то у него всё могло на фиг переклинить.
С другой стороны, Банкир говорил вещи довольно здравые. Если кабан ядовит, из него можно сделать оружие. Он предложил нам изготовить какое-то подобие толстенных отравленных перчаток.
К счастью, Модница дала нам обрезки ткани, негодные для шитья цельной одежды. Она неизменно носила с собой всё, что, могло пригодиться, потому что не выкидывала вообще ничего.
По замыслу Банкира, я обмотаю ими руки, чтобы как можно эффективнее защититься от яда. После чего, используя сверхскорость, я должен добраться до ядовитого кабана, сломать ему шею или просто убить быстрыми ударами, чтоб он не мог ударить в ответ, а я не успел отравиться.
Потом, аккуратно используя все те же защитные ткани и нож, разрезать пасть и сделать из клыков кабана какое-то подобие ядовитого кастета или отравленных перчаток.
Вся затея казалась одновременно неплохой и тупой, но Банкир с серьёзным видом кивал.
На мой вопрос, точно ли кабан ядовит, он, насупившись, бормотал:
— Я знаю, о чём говорю, просто чувствую. Я же не спрашиваю, почему ты бегаешь, как кузнечик.
В принципе, в его тезисах был резон, поэтому я согласился провернуть операцию с кабаном. Зато мы были бы неплохо вооружены. «Кабаний отравленный кастет», как в какой-нибудь RPG-шке.
Я раньше любил играть в компьютерные игры, например, в «Star Wars: Knights of the Old Republic». Некоторые игровые издания даже ставили игре 10 из 10. Как-то я сломал ногу и не мог ходить в школу, поэтому сидел и проходил «KotOR», переключаясь между сопартийцами, прокачивая параметры. Теперь мы сами в каком-то подобии ролевой игры. Или, может быть, чего-то похуже.
Интересно, если сварить из яда кабана чай в зебре, получится что-нибудь ещё более монструозное? Чувствую себя вивисектором. Наверное, где-нибудь в тайных лабораториях Лаврентия Берии мне бы нашлось место.
Может, весь Карфаген — какой-нибудь жестокий эксперимент, начавшийся в те времена? Русские на Луне, куда не добрались американцы, основали лабораторию. Перемещая туда людей с Земли нуль- пространственным способом, они выращивают идеальных солдат. И теперь весь Карфаген — не более чем декорация. Нужно вырастить как можно больше генно-модифицированных огурцов-молодцов.
Звучит бредово, но, знаете, если вы хотите что-то спрятать, прячьте на поверхности. На поверхности Карфагена. Я засмеялся собственным мыслям. Иногда моя гениальность шокирует даже меня самого.
Модница посмотрела на меня и сказала:
— У тебя всё в порядке? Смеёшься сам с собой. Вспомнил что-то весёлое? Как в первый раз потрахался?
— Да, — я скривился, — ну и шутки у тебя. На Земле мне шили дело, а ты пришей что-нибудь пополезнее. Откуда, кстати, ты берёшь ткань?
— Очевидно же. У фирмачей. Без моей одежды Стуже хана, — мелодично проговорила Модница.
— Если не секрет, на что они с тобой меняются? — спросил я.
— Не секрет. Когда Гривер возглавил Город, в палатке Кассандры нашли сто банок тушёнки. Похоже, она их запасла на случай голода. Разумно. С его разрешения часть консервов я меняю на ткань и лекарства у фирмачей. Но тушёнки мало. Потому та девушка мне так нужна. Если вам её заказали те же фирмачи, что и мне, поделим вознаграждение на троих.
— Но, если нет? — осторожно уточнил я.
— Тогда убьём ваших и отведём девушку к моим, — безразличным тоном ответила Модница.
Кабан поджидал меня, естественно, заметив приближение сразу. Он рыл задними ногами снег и недобро смотрел на меня, но нападать почему-то первым не решался. Мне же легче.
Я рванулся вперёд, в мгновение ока очутился возле животного и попытался свернуть ему шею. Получилось так себе, потому что она оказалась очень прочной и толстой. Более того, кабану определённо не понравились те манипуляции, что я решил с ним провести. Он начал мотать головой, пытаясь стряхнуть меня, как надоедливое насекомое. Я замолотил замотанными в тряпки Модницы кулаками по твёрдой шкуре, но вышло всё-таки не очень. Как-то не спешил умирать этот кабан. Он утробно зарычал, и я даже почувствовал страх. Не стрелять же в него, не тратить патроны!
Ох уж этот Банкир. Как он мог не понять, что шея не сломается? Что же делать? Я отскочил в сторону, чтобы отдышаться. Кабан, видимо, определив меня в слабые соперники, побежал, пытаясь насадить меня на свои острые ядовитые кинжалы. Такое себе удовольствие. Наверное, со стороны это выглядит романтично. Схватка с ядовитым кабаном на чужой планете с греческим названием. Когда-то я был бандитом, а теперь укротитель. Разве что женские сердца пока не покоряю, но это вопрос времени.
Я увидел, как Банкир приближается, расстояние между нами около ста метров. Но ему же нельзя сюда! Он не сможет увернуться от кабана, будет только обузой и помехой. Бежать до него и обратно — устану вдвое больше. Может, пускай кабан его прикончит? Меньше возни с остолопом.
Мы продолжали танцевать с кабаном. Я провернул ещё серию попыток проломить его голову ударами кулаков, но не получилось. Что ж. Придётся использовать план «Б». Он мне не нравился, потому что я плохо себя контролировал на скорости. Если орудовать ножом, есть неиллюзорный шанс порезать себя самого, чего мне делать ой как не хотелось. Поэтому я, недолго думая, перевернул нож рукоятью вверх и, не вытаскивая из ножен, начал лупить кабану по глазам. Мне удалось их выбить, такой прыти он от меня не ожидал, и подлянки, очевидно, тоже.
Банкир всё ещё приближался. Наверняка хочет покрасоваться перед Модницей, нанести последний удар и сказать, что именно он убил кабана, пока Греховод джигу отплясывал. Хренушки. Банкир был уже в пятидесяти метрах. Так, кабан всё ещё жив, разъярён, возможно, даже теперь ещё опаснее. Интересно, какое у него чутьё? Нос залит собственной кровью, которая текла из глазниц. Офигенно. Ладно, надо с этим кончать. Я вытащил нож из ножен и глубоко пихнул его прямо в глазницу животному. Ничего себе! Металл зашипел и начал менять форму. Я же его проел ядом, блин, что я наделал? Сам себя лишил оружия. Банкир остановился на таком расстоянии, чтобы я мог услышать его голос:
— Собственно, это я и хотел тебе сказать: не повреди нож. До меня дошло слишком поздно. Извини.
— Раньше надо было думать, умник, — огрызнулся я.
Что ж, не каждому дано быть таким смышлёным, как я.
Кабан сдох. Всё-таки нож успел что-то порезать жизненно важное у него в голове. Так вот, теперь затея вскрывать его шкуру оказалась довольно бессмысленной. Банкир, подойдя ближе, произнёс:
— В принципе, кастет теперь нам и не нужен. Я так думаю, что остатки ножа достаточно ядовиты, чтобы, даже мельком соприкоснувшись с кожей, им можно убить большинство живых объектов на Карфагене.
— Что ты мелешь? Откуда ты знаешь? Может быть, у них тут обмен веществ совершенно другой. Шаришь за метаболизм больше, чем местные карфагенцы?
— Просто знаю, — спокойно ответил Банкир. — Сам ножа не касайся, всегда держи в ножнах. Пока внутрь не клади, пока яд хоть немного не засохнет.
— Воздушно-капельным он не передаётся?
— Ты мыслишь верно, но тогда мы бы уже оба были мертвы. Что будем делать с Модницей? Ты доверяешь ей?
— Я даже себе не доверяю, — честно ответил я. — Ты мне говоришь о женщине, которую я видел полтора раза. Но если у нас одна цель, то преследовать её логично вместе. Предвосхищая твои вопросы: ты ведь стал такой суровый, правда? Убивать мы её не будем.
— Не будем, так не будем. Нам нужно найти девушку. Поселение других людей.
— Сейчас мы уже встретили фирмачей и женщину-биолога. Кого ты ищешь дальше-то? Может быть, ты на самом деле хочешь кинуть нас? Найти место, где живут те, кто эту девушку увёл, похитил или заманил, и остаться там жить?
— Может, и так. Я же не всевидящий, — ответил Банкир, — Мне интересно, чем обусловлена жизнь на этой планете? Почему всё именно так? Считай меня естествоиспытателем.
— Мне кажется, если ты вернёшься на Землю, то сразу станешь начальником, налоговой, будучи таким занудой.
— Не уверен, что мы вернёмся на Землю. Но шанс заслужить неплохое положение здесь у нас вполне есть, — безэмоционально ответил Банкир.
Ещё через несколько дней пути по белым полям наш живой гироскоп остановился и сказал:
— В паре километрах от нас небольшое поселение.
— Как Стужа? — взволнованно спросила Модница.
— Поменьше, человек десять. В основном мужчины. Несколько женщин. Биологички нет. Возможно, среди них есть та, кого мы ищем, — Маркус не переставал удивлять своими способностями.
— Что будем делать? Трое против десятерых, — продолжала Модница.
— У нас есть Греховод, он быстр и сможет справиться. Я чувствую их размеры, физическую форму, биение сердца, волнение. Я думаю, что Греховод разберётся где-то с половиной из них. Но если накинутся все, сразу убьют его. Возможно, шансы меньше, — ему бы озвучить криминальную сводку.
Модница поджала губы и сказала:
— Я, если надо, дам отпор. А ты-то что умеешь? Кроме того, что анализировать? Ты же не особо боец, не в обиду, Маркус.
— Я да. Но с тем ножом, который мне выдаст Греховод, я сам сдамся в плен. Обнажу его, буду держать на вытянутой руке, коснусь кого-нибудь, смогу убить ядом нескольких. План видится мне действенным, — он не шутил.
Модница произнесла:
— Почему мы вообще рассматриваем только агрессивный вариант? Вот вы, мужчины, милитаристы, лишь бы, блин, кому-нибудь моську начистить. Может быть, цивилизованно поговорим?
— Она права. Нужно приблизиться и подслушать их разговоры. Но так, чтобы они нас не заметили. Иначе примут за шпионов, — согласился Маркус.
— А как они нас не заметят-то? Где они вообще? Там, за небольшим скоплением деревьев? Хорошо. Ну тут же поля одни. Они увидят три фигуры, выйдут нам навстречу, — я вклинился в их диалог.
— Значит, поползли. Аккуратно.
Чувствуя себя Джоном Макклейном, я выдвинулся по снежному покрову ближе к незнакомым людям.
Спустя минут десять Банкир сказал:
— Так. Здесь я уже могу более-менее слышать, о чём они говорят. Буду произносить вслух. Так я думаю, мы поймём хоть что-то. Они смеются, обсуждают какую-то ерунду. Мужчина спрашивает другого, что сегодня на ужин. Тот отвечает: «шакалопёс». «Неплохой вариант», — говорит первый.
«Кто готовить будет? Чья очередь?».
«По графику моя, но мы попросим Перчёную».
«Ооо, значит, приготовит она вкусно».
«Очередь, конечно, моя. Но у нас настолько день похож на другой, что можно её обмануть. Ты же знаешь, у неё проблемы с памятью, зато готовит она отменно. Нам будет сытно и вкусно».
«Эй, Перчёная. Ну-ка сюда».
Приятным голосом говорит девушка:
«Что, мальчики?»
«Слышь, сегодня твоя очередь стряпать. У нас тут шакалопсятина, на, сделаешь нам вкусную нямку».
«А точно моя очередь? Мне кажется, я недавно готовила».
«Ну что ты, мы не обманем, мы же свои».
«Так не хочется. У меня портятся руки, когда снимаю шкуру. Но я вам верю, вы же не врусилиски какие. Вечером вас ждёт ужин».
Я сел на снег и обхватил голову руками. Неужели?
— Что с тобой? — встревоженно спросила Модница.
— «Врусилиск». Я не знаю ни одного человека, кто так бы говорил, кроме моей бывшей девушки, которая осталась на Земле, — отрешённо ответил я.
— Интересно. Ты думаешь, это она? — в голосе Модницы сквозило напряжение.
— Вполне возможно. Мы же не знаем принцип отбора людей на Карфаген, — ещё не осознавая, к чему может привести моя откровенность, промямлил я.
— Если она, то будет шанс возобновить ваши отношения, — спокойно сказал Банкир.
— Мы расстались не очень хорошо. Её… её обидели, но я постоял. Что стало основополагающим элементом моего становления тем Греховодом, которого вы знаете сейчас, — мне не хотелось рассказывать подробности. К тому же вроде бы Банкир был немножко в курсе.
— Ты уже говоришь, как Маркус, — хихикнула Модница, — Мне с занудами дорогу коротать неохота.
— Ну, что будем делать? Я предлагаю встать, взять в руки пистолет и двинуться навстречу. Так, чтобы они поняли — мы не самая лёгкая мишень. Но притом готовы к диалогу, — я решил сменить тему.
Они могут воспринять это как угрозу, — сказал Банкир, — Но одобряю твой план. Тоже возьму в руку нож. Модница?
— Я ничего демонстрировать не буду, — сухо ответила она.
Каждый раз, когда речь касалась её вещей, тон у Модницы существенно менялся.
— Остановимся где-нибудь на середине, скажем, что с миром. Попробуем поговорить, поделимся едой, спросим про твою бывшую.
Банкир смотрел на меня с сочувствием. Что он вообще понимает в сердечных делах?
— Ладно, решено, двинулись, — скомандовал я.
Через какое-то время мы увидели десять человек. Банкир не ошибся. Они смотрели на нас, но не реагировали. Как будто их совершенно не напрягало присутствие посторонних. Мне кажется, для Карфагена такое поведение излишне легкомысленно.
Перед нами не предстало поселение вроде Стужи.
Ближе к палаточному лагерю. Как они там жили? Видимо, временная стоянка. Спали, наверное, рядом. Так же, как мы, согревая друг друга. Сидели местные на каких-то пеньках. Я обратил внимание на металлический контейнер, который напоминал тот, что в Городе мне показал Гривер. Возможно, у них есть еда и оружие, значит, чувствуют они себя вполне неплохо.
Наша задача — выяснить, есть ли там девушка, которую мы ищем, или нет? Моя персональная цель — разобраться, Марина тут или случилось диковинное совпадение. Чем ближе мы приближались, тем меньше сомнений оставалось.
Я не знал, что сказать Марине, сердце забилось быстрее. У меня что, паническая атака? Кажется, ухожу глубоко внутрь себя. Затошнило, почки резко начали выбрасывать адреналин. Возьми себя в руки, Греховод. Не будь тюфяком. Уже даже Банкир — не тюфяк, а ты позволяешь себе так страдать из-за женщины. Прекрати. Ты ведь почти защитил её тогда. Ну, по крайней мере, она отомщена. И вот, живая, она здесь, на Карфагене. Мы почти встретились. Может быть, удастся всё с ней наладить.
— Похоже, нас совершенно не боятся. Может быть, они пьяны? — сказал Банкир.
— Нельзя быть настолько легкомысленными, — подчеркнула очевидную вещь Модница.
— Мы не желаем вам зла! — крикнул я. — Можно подойти? Чувствуйте себя в безопасности.
Люди рассмеялись и закивали. Их лиц особо я с такого расстояния не разглядел, но Марину, конечно, опознал безошибочно.
Мы аккуратно двинулись дальше. Пистолет на предохранитель я ставить не стал. Начнут идиотию — сразу застрелю смутьянов.
— Вы так не переживайте, — когда мы поравнялись с местными, сказал мужик с белыми усами и длинными чёрными волосами. Его карие глаза внимательно меня разглядывали. На вид ему лет двадцать восемь. — Мы знали, что вы придёте и что не будете нападать на нас. Что намерения у вас самые хорошие. Не волнуйтесь, мы тоже вам вреда не причиним.
— Откуда вы знали-то? — поинтересовалась Модница. — Может, познакомимся? Я Модница.
— Маркус, —сказал Банкир.
— Греховод, — буркнул я.
— Я — Лезной. Фамилия такая — Лезной. Как прозвище вполне сгодилось, почему бы и нет? Остальные наши, наверное, назовут себя сами.
— Как вы узнали всё-таки, что мы придём?
Я внимательно смотрел на Марину. Она не реагировала на меня. Настолько сильная обида, что даже здесь не хочет видеться?
— Да как же, вот, наша гордость, Перчёная, — Лезной ткнул пальцем в Марину. — Способность у неё на Карфагене, проявилась. Она как уснёт, то видит вещи, которые сбываются почти сразу. Мы сначала, когда её подобрали, скептично-то отнеслись. Так вот, когда Перчёная предсказала ночное нападение шестнадцати огнебелок, мы проверить решили, спать не ложились. И действительно, ночью прибежало их шестнадцать. Ни больше, ни меньше, хищные, злые, быстрые, еле от них отбились. Так что с тех пор верим ей.
— Про нас что Перчёная, — с нажимом произнёс я, — предсказала?
— Ну как? Что сегодня придут трое: двое мужчин, одна женщина. Они-то и помогут нам найти убежище, где есть тепло и еда, где мы останемся жить и где спасём какую-то женщину с белыми волосами и зелёной татуировкой.
Меня аж передёрнуло. Она что, о Кассандре?
— Вы нам поможете найти определённое место. Я так понимаю, по описаниям Перчёной, речь о каком-то большом помещении. Что-то вроде базы. Которая по-настоящему укрывает от холода. То есть нам не придётся мёрзнуть. Ещё там есть запасы еды, и именно вы нас туда доставите. Поэтому убивать мы вас, конечно, не будем. Вроде больше ничего она важного не сказала.
— Я вообще-то здесь, — возмутилась Марина, — И не нужно говорить обо мне в третьем лице, пожалуйста. В принципе, Лезной верно передал суть моих видений. Разве что добавлю, что один из вас, возможно, окажется предателем. Меня разбудили, поэтому я не могу утверждать достоверно. Но что-то такое чувствовала. Я пока ещё не умею управлять своим талантом.
— Перчёная, мы можем поговорить минуту наедине? — спросил я.
Марина нервно огляделась и сказала:
— Валяй.
Мы отошли в сторону.
— Ты помнишь меня? — с надеждой произнёс я.
— Нет, а должна? — она чувствовала себя неуютно.
— Мы были знакомы. Там на Земле, — я боролся с желанием погладить её изумительное лицо.
— Возможно, — сказала Марина, — У меня большие провалы в памяти, я не знаю даже своё имя, очень смутно помню предыдущую жизнь. Амнезия, кажется, так называется.
Я ведь могу воспользоваться ситуацией и снова быть с ней. Только спустя месяцы я понял, как та плачущая на кровати в отеле девушка нужна мне.
— Марина, мы встречались, любили друг друга. У нас есть все шансы начать заново. Должен же Карфаген хоть что-то нам дать нормальное?
— Я сейчас не очень склоняюсь кому-то доверять. Тем более, возможно, предатель ты. Нельзя говорить о каких-то чувствах, когда, с моей точки зрения, я вижу тебя в первый раз. С другой стороны, ты красавец. Возможно, я действительно на Земле на тебя запала, но здесь совсем другие условия. Другие обстоятельства. Нам нужно сначала найти ту базу.
— Почему? Разве мы не можем обсудить наши гипотетические отношения сейчас? — нетерпеливо спросил я.
— Ну, во-первых, где комфортнее ночевать, на снегу, или же в тепле? Во-вторых, во сне я чувствовала какой-то подвох. Давай чуть подождём.
Она говорила убедительно, но не лишала меня надежды.
— Эй, ну вы скоро там⁈ —закричал гнусавый парень. — Иди к нам, новенький!
Я подошёл к кричавшему, протянул ему руку.
— Фёдор, — сказал он.
Меховая шапка из огнебелки, выглядящая так, будто её сшила Модница, красные щёки, нос с горбинкой, гнилые зубы. Отторжения он не вызывал.
— Я чё, смеяться люблю. Весёлый я паренёк, сам понимаешь, нужно добавить какой-то элемент юмора в жизнь. Тем более вы наши поводыри. Нам обещают тепло. Я греться ой как люблю.
— Так, задам риторический вопрос: правильно я понимаю, что вы нас ждали? Если говорите, что есть какое-то надёжное место, куда мы можем вам помочь добраться, то надо следовать пророчеству. Мы понятия не имеем, куда нужно двигаться, но раз Перчёная сказала, что именно мы приведём вас, логично, что мы должны идти куда глаза глядят, а вы за нами. Если её предсказания не врут, то окажемся именно там, где нужно.
— Похоже на правду, —сказал Лезной.
Ещё один парень в зимней кепке с ушами, которую носят либо интеллигенты, либо гопники, визгливо затарахтел:
— Я против. Вы, небось, тоже шмару сдать хотите, туда и отведёте? Что, я не знаю, что ли? Что за неё награда?
Он указал рукой на Марину и продолжил:
— Куда вы сейчас нас поведёте? Сусанины хреновы! Потом нас фирмачи положат, да и вас. А я лично награду хочу. Им жадно будет на всех её делить, а мне одному — дадут. Поэтому давайте, не обессудьте, суки, слишком вас много. Слишком. Когда нас было десять, я держался из последних сил, но теперь тринадцать. Давайте ещё? Ещё двадцать каких-нибудь дармоедов позовём⁈ В жопу.
Он развязал небольшую сумку, которая лежала у него в ногах, достал оттуда сигнальный пистолет и выстрелил вверх. Рaкета разорвалась. Мы увидели небольшой салют.
— У меня с фирмачами условлено. Сейчас они приедут. Не пытайтесь убежать, может быть, тогда сохраните свои жизни, суки.
— Шова, ты чё делаешь? — закричал Лезной.
— А чё вам, что ли, охота умирать просто так? Врёт все, девка, совпадения это всё. Ссыт нам в уши, чтоб мы её фирмачам не сдали.
— Так, — сказала Модница, — Вы всё же говорите про женщину. Я попрошу повежливей.
Фёдор засмеялся:
— Какую ты тут вежливость на Карфагене видела? Тут каждый сам за себя. Только временные коалиции бывают, как у нас сейчас. Вот до базы дойдём, там можно будет уже чуть ли не семью делать, а здесь, здесь главное — выжить.
— Мы уже сталкивались с местными бандитами, у них есть автомобили. Я так думаю, что условный знак из сигнального пистолета вполне себе сориентирует фирмачей. Они приедут и будут стрелять. Я, используя способность, ориентируюсь в пространстве, определяю объекты, их размеры и количество. Улучшенные слух, зрение. Возможно, интуиция, — сказал Банкир.
— Ты чё, индеец Большое ухо, что ли? — хохотнул Фёдор.
— Так, мразь, понятно всё с тобой. Ждём фирмачей, — прорычал Шова, непонятно к кому обращаясь.
— Извините, что вторгаюсь в ваш милый разговор, — сказал я, — Но мне совсем не нравится происходящее.
Я кивнул на контейнер.
— Оружие есть? Интересует огнестрел.
— Нет. Не завезли, — издевательски произнёс Лезной.
— Главный-то кто у вас?
— У нас нет главного. Мы обычные кочевники.
— Значит, главным буду я, — решил Греховод. — В конце концов, я должен привести вас к теплу. Что в контейнере?
— Сам посмотри, — прогнусавил Фёдор.
Я подошёл, открыл контейнер. Внутри десять мечей. Чего не ожидал увидеть, так их. Не зря я вспоминал о компьютерных играх недавно.
— Кто-нибудь вообще здесь умеет управляться с мечами? Я вот нет. Вы понимаете, что мечи, которыми вы не можете нормально владеть, опасны для вас самих же?
— Ты чего умничаешь? Грамотный самый? Чего ты тут выступаешь-то? Главным назвался, значит, в руки меч бери и защищай нас, — встрял какой-то грузный мужик, который лежал на локтях на дублёнке.
— Едут, —сказал Банкир. — Четыре автомобиля. В каждом по пять человек. Мужчины. У них крупное автоматическое оружие. Минут через пятнадцать будут здесь.
— Точно? — напряжённо спросил Лезной.
— Точно, — кивнул Банкир.
— Хреново. Все берём в руки по мечу. Пытаемся не умереть. У меня способность, которая даст нам шанс выжить, несмотря на наличие в наших рядах подлеца с сигнальным пистолетом. Ты тоже бери меч, трус, — рявкнул я.
— Меня-то они не тронут. Я же им бабу сдам.
— Никого ты не сдашь. Или я сейчас тебя застрелю. Ты понял?
Шова закивал головой, поняв, что я не шучу и его положение не самое выгодное.
— Ладно. Мне тоже меч дайте, — сказала Модница. — Берегите Перчёную, охраняйте её, не отдавайте фирмачам.
Я посмотрел на неё. Она ведь сама хочет сдать Марину. Ведь, наверное, догадалась, что именно «Перчёная» — моя бывшая девушка. Как минимум потому, что я с ней отходил в сторону. Как же ненавижу свой поганый язык, которому лишь бы потрепаться. Вот зачем мне нужно было говорить лишнее? Зачем, зачем, зачем, зачем, зачем? Вот я тварь, конечно. Взял, сам себя спалил. Теперь Модница с Банкиром будут знать, что фирмачам я выдавать Марину не намерен.
Мы неумело взяли в руки мечи. Повезло, что не двуручники. Но, не умея с ними обращаться, одноручные тоже мало помогут. Тут тебе не нож, которым ткнул и доволен. Машины приближались.
— Я так думаю, фирмачи не будут стрелять издалека. Они же могут задеть Перчёную, — сказал Банкир.
— Зачем она им нужна? — спросила Модница, напоказ округлив глаза.
— Ну как зачем, — ответил Лезной. — Если девушка достоверно знает, что будет завтра, то поможет решить многие проблемы. Такой ручной предсказатель.
— Они держали тебя в плену раньше? Расскажи, — сказал я.
— Я не помню. Очнулась, когда меня подобрал Фёдор.
— Да, я помню этот день, — осклабился Фёдор. — Идём такие, и тут она валяется.
— Прозвучит цинично, товарищи, — прервал его Банкир, но, я думаю, что фирмачи приедут с минуты на минуту. Знакомиться я с вами, с остальными, с кем не успел, не буду. Потому что, если вас убьют, мне будет легче переживать вашу смерть.
— Фига ты сентиментальный, —прыснула девушка, которая нам не представилась.
— Шова, ну ты подлюка, конечно, — нервно ругнулся Лезной.
— Чё сразу подлюка, вы не понимаете ничего, — огрызнулся Шова.
— С тобой мы разберёмся позже. Я не думаю, что после того, как вы увидите мои возможности, кому-то захочется связываться со мной или моими друзьями.
Я напоказ быстро метнулся к стоящему в десяти метрах дереву.
— Вух, ты как ёж, нахрен, Соник, — воскликнул Фёдор.
— Да. Если мне кто-то не понравится, я вырву его язык быстрее, чем он скажет «Жопа».
— П-п-понял, — заикаясь, сказал Шова.
— Ну вот и молодец.
Зато я не молодец. Кичусь своей скоростью, но предотвратить сигнальный выстрел сноровки не хватило. Только хвастаться и могу.
Нужно покрасоваться перед Мариной.
Четыре автомобиля неумолимо приближались. Я ещё не определился, что буду делать, если в них окажутся те фирмачи, которые наняли нас с Банкиром.
Может, передо мной вообще не Марина, но какая-нибудь её сестра-близнец. Хотя нет, у Марины был шрам на шее. Надо проверить.
— Марина, можешь показать мне шею? — на ухо прошептал ей я.
— Ты, как никто другой, должна понимать важность мелких деталей. Нужно кое-что проверить.
Она поколебалась, но подняла импровизированный шарфик из какой-то плотной ткани. Шрам на месте. Сука.
— Так, нам нужно занять позицию, — объявил я. — Мы должны сделать всё, что в наших силах. Если не получается, значит, ты слабак, а слабых Карфаген не жалеет.
— Кроме мотивационных речей есть предложения? — спросил Лезной.
— Способность позволяет мне двигаться настолько быстро, что, возможно, я даже смогу отбивать пули мечами.
— Как Нео, — провёл параллель Банкир.
— Маркус, подслушай их разговоры. Ты сможешь? Что они говорят?
— Да. В трёх машинах молчат. В четвёртой общаются с каким-то тюркским акцентом. Фразы отрывистые. Цитирую:
«Девушку живой. Сразу не стрелять. Лишних смертей не надо. Пригодятся всем».
Банкир помолчал, потом продолжил:
— Один из них, похоже, болен. Кашляет, чихает. То, что другие молчат, настораживает. Либо они профессионалы, либо им привычны подобные заварухи. Что мне совсем не нравится.
Я наклонился к Марине, посмотрел ей в глаза и пообещал:
— Я больше не дам тебя в обиду.
Она вяло улыбнулась:
— У тебя есть шанс завоевать моё сердечко.
— За мечи! — выкрикнул я.
Равнины Карфагена простирались белой пустыней, где каждая снежинка казалась застывшей угрозой. Мой взгляд скользил по горизонту, впитывая малейшие движения в безмолвном мире.
Я так и не научился читать язык, на котором общалась данная планета — язык тишины и ожидания.
Но он мне не нужен, ведь моя сверхскорость — способ существования, метод выживания в суровом мире, где каждое мгновение могло стать последним.
Позади сидела Марина, закутавшись в тёплое одеяло. Её глаза были широко открыты, девушка дрожала от предчувствия надвигающейся опасности.
Меня тоже потряхивало. Вооружённые фирмачи сейчас вылезут из машин, вооружённые до зубов, Перчёная — их добыча, мы — не более, чем помехи.
Помощники из Фёдора, Шовы, Лезного и остальных, имена которых мне неизвестны, не очень. Как сражаться рядом с теми, кого знаешь меньше часа? Тем более, учитывая поведение Шовы, который как раз добавил нам проблем.
Размышлять оказалось некогда, автомобили, одинаковые «Нивы» остановились. Из них вышли двадцать фирмачей, одетые в плотные термокостюмы, каждый с оружием наготове. Я узнал среди них знакомые лица — тех, кто заказал нам с Банкиром найти Марину.
Получается, настоящая политическая сила на Карфагене — фирмачи? Они могли за минуту захватить весь Город, если бы им он зачем-то понадобился. На фоне нынешнего конфликта возня с Валдаем — детский лепет.
Только вот не нужна, похоже, на Карфагене Стужа никому. Как и мы не нужны. Марина — другое дело. Ради неё можно потратить патроны.
Неужели население Карфагена, когда меняется чем-то с фирмачами, не осознаёт, что делает их правителями планеты?
Или их снабжают необходимым пришельцы? Чтобы они регулировали процессы, не позволяя умирать подопытным, но поддерживая относительную чистоту эксперимента?
Перчёная подошла ко мне, её рука легла на плечо.
— Они не остановятся, пока не получат то, что хотят.
Я повернулся к ней. Я помнил, как быстро можно потерять дорогие отношения. И сейчас готов за них сражаться.
— Я не позволю им тебя забрать, Марина.
Фирмачи не слишком переживали, двигались расслабленно. Для них стычка с нами — очередная точка на карте, место, которое нужно быстро пересечь и так же быстро забыть.
Лезвие моего меча блеснуло, отражая белизну снега. Я знал, что сейчас начнётся битва, которая либо позволит мне продолжить отношения, либо поставит в них точку. О людях, которые могут пострадать от выстрелов фирмачей, я не слишком заботился. Тяга вернуть отношения с девушкой вытолкнула из сердца эмпатию и сострадание. Где-то внутри я успел сделать себе нравственный укол. Нельзя так поступать!
Но сейчас не время рассуждать.
Банкир занял позицию сбоку. Толку от него не так много, но у Маркуса есть отравленный нож.
Модница спряталась за пень. Похоже, планировала отстреливаться. Я не спрашивал чем.
Перчёная стояла позади всех, её взгляд был устремлён в неизвестность, туда, где переплетались настоящее и будущее.
Остальные девять вынужденных поселенцев похватали мечи, не совсем понимая зачем. Строго говоря, я тоже не понимал. Но может уверенности добавит.
Умирать с оружием в руках не так стыдно.
Двое торговцев выступили вперёд. В их глазах горел холодный огонь.
— Мы пришли за девушкой, — произнёс высокий фирмач со шрамом на левой щеке, обращаясь непосредственно ко мне. — Ты знаешь условия контракта.
Марина отступила. Её взгляд метался между мной и торговцами, в глазах появилось подозрение.
— Никому её не отдам, — твёрдо ответил я.
Банкир, стоявший сбоку, напрягся. Его острые глаза внимательно следили за каждым движением фирмачей. Он, как никто, понимал, насколько опасна ситуация.
— Ты забыл наш договор? — прошипел фирмач. — Доставка особенного груза. Так дела не делаются.
В этот момент Перчёная резко оттолкнула меня:
— Значит, именно ты предатель! Ты хотел меня сдать⁈ Потому нашептал о своих чувствах?
Я попытался что-то сказать, но боль отчаяния помешала. Я подвёл её, когда она была Мариной, когда мы были вместе. И сейчас повторилось то же самое.
— Мы не знали, что речь о тебе, — тихо произнёс Банкир. — Когда брали задание.
Нетерпеливо взвизгнув, Шова, худощавый и рассерженный, вонзил меч в спину Лезного. Тот осел на снег, ничего не сказав.
— Прекращайте болтать! Забирайте девчонку, в меня не стреляйте, я условия контракта соблюдаю!
Провокация удалась. Фирмачи начали стрелять, целясь в жителей импровизированного поселения. Только вот Шову они не пожалели, застрелив чуть ли не первым.
Обидно ему, наверное.
Снежинки повисли в воздухе, торговцы словно замедлились, и я начал двигаться с невероятной скоростью, готовый защитить ту, кого не получилось в прошлый раз.
Битва за Перчёную началась.
Сверхскорость позволяла видеть каждую каплю крови, каждое движение врага. Мой меч стремительно взрывал артерии.
Первый фирмач даже не успел понять, что происходит. Я перерезал ему горло, прежде чем тот успел моргнуть. Второй попытался выстрелить, но меч уже разрезал его руку по локоть.
Кровь смешалась со снегом. Тела торговцев падали один за другим. Я двигался настолько быстро, что казалось — мой силуэт везде, где фирмачи. Меч был продолжением тела, он выручал меня, поддерживая смертоносным танцем среди красноснежного поля.
Банкир успел поднять чей-то автомат, отстреливая атаковавших. В меня попасть он не боялся. Надо, кстати, потом поговорить с ним, может, он тоже хотел меня убить.
Одним Карфагенским убийцей больше.
Через несколько минут всё было кончено. Двадцать фирмачей лежали мёртвыми. Я тяжело дышал, мои руки были по локоть в крови, а глаза — холодны, как Стужа.
Банкир и Модница ожидаемо выжили. Не первая передряга, не последняя.
Как я не старался, но фирмачи перестреляли почти всех местных поселенцев. В живых остались только Марина, Фёдор и та язвительная девушка. Я протянул ей руку.
— Греховод. Приятно познакомиться.
Она в шоке ответила на рукопожатие.
— Бетон. Называй меня Бетон.
— Мы должны уезжать. Скорее! — излишне эмоционально для него сказал Банкир.
Я посмотрел на Перчёную. Взгляды встретились. Между нами повисло молчание, полное невысказанных обвинений и непонимания.
— Оружие, патроны, еда, любые вещи, которые могут пригодиться! — деловито выкрикнула Модница. — Хватаем и везём.
Автомобили фирмачей казались безмолвными свидетелями неравного сражения. Остывающие трупы торговцев нелепо раскиданы вокруг. Я отбросил окровавленный меч.
— Живые ещё есть? Мне обе ноги перебили — спросил Фёдор оглядываясь. Он выглядел менее весёлым.
Марина зарыдала. Меня словно током ударило, я вспомнил, как она лежала на кровати, после изнасилования Дегой.
Я попытался взять её за руку, но она отдёрнула кисть.
— База, — прошептала она. — Вы трое, ведите нас! Тогда мы отыщем место, где нас ждут. Где всё замечательно и нет тревог.
Один из фирмачей, которому я вроде бы перерезал горло, неожиданно застонал.
— Если поедете на базу, — прохрипел фирмач, — Вас убьёт Чернильная клякса.
Я наклонился к нему:
— Ты о чём?
— Местный монстр, — пробулькал фирмач. — Она уничтожает всех, до кого дотянется. Жрёт мозги изнутри. И вас туда сейчас заманивает. Через девку.
Я ударил его по щеке.
— Не смей называть её так.
Банкир быстро осмотрел рану фирмача:
— Похоже, ты промахнулся. Рана не очень глубокая. Жить будет, наверное, но нужно подлатать.
— Ну извини, — огрызнулся я, — В следующий раз сам с ними разбирайся.
Используя аптечку из ближайшей машины, мы перевязали раненого.
Хоронить мы тут никого не будем. Я вспомнил, как ещё недавно сжигал зомби, а теперь… Да, Греховод, вот что с тобой не так? Время тратить нельзя. Над каждым телом я прочитал по молитве, остальные мне не мешали.
— Я предлагаю не совсем очевидный план, но за неимением лучшего, думаю, вы меня поддержите, — сказал Банкир. — Сейчас я закрою глаза, а вы раскрутите меня руками несколько раз в разные стороны, чтобы я был дезориентирован. Затем, не открывая глаза, я укажу пальцем направление. Именно туда мы и поедем. Если верить предсказанию Перчёной, так мы доберёмся до базы.
— Я в восторге! Ничего лучше за сегодня не слышала! Офигенная идея, — воскликнула Бетон.
Я посмотрел на неё с пренебрежением. Так себе попутчик, но что поделать. Ладно, продолжая повышать градус абсурда, мы раскрутили Банкира.
Теперь нужно распределиться по автомобилям. Четыре «Нивы». Нас, включая раненого фирмача, которого мы решили захватить с собой из сострадания, семеро.
У Фёдора повреждены ноги. Фирмач ранен, да и доверять управление мы ему не будем. Получается, я, Банкир, Модница и Перчёная должны сесть за руль. Бетон будет следить за фирмачом (Марину я с ним оставлять не хотел). Только вот Перчёная не умеет водить.
— Так, смотри, это педаль газа, это тормоз, это сцепление.
— Нельзя, чтобы меня учил кто-то другой? — она обиженно смотрела мне в глаза.
Да над доверием тут ещё работать.
Кое-как мы показали ей, как ехать. Несколько раз Марина глохла, но у нас не хватало ресурса искать другой вариант.
Мы начали движение, каждый в своей машине. С Мариной ехал Фёдор, который ей подсказывал. Бетон посадили за руль в автомобиль с раненым фирмачом сзади, которого мы предусмотрительно связали.
Ехали мы около часа, периодически опуская стёкла. В машинах тепло, мы перекрикивались. Я постепенно успокаивался, хотя отчётливо чувствовал кровь на руках в буквальном и переносном смысле. Но радость от того, что Марина осталась жива, я не поступился совестью, не отдал её, превалировала. С другой стороны, получается, я обманул тех, у кого принял заказ? Хреновый из меня наёмник.
Главное, есть шанс наладить отношения с самим собой, со своей духовной составляющей и с Мариной.
Машина под управлением Бетон резко начала крениться. Мы услышали крик, все остановились и увидели, как она рубит мечом фирмача.
— Что случилось? Зачем ты это делаешь? Остановите её! Он же не опасен! — кричала Модница.
Я открыл дверь её «Нивы» и направил на Бетон пистолет.
— Ты что, очередная маньячка?
Она непонимающе смотрела на меня и плакала.
— Я не знаю. Не понимаю. Голос в голове. Он сказал мне убить его. Я увидела чёрную, текущую, — она замялась, подбирая термин.
— Кляксу? — спросил Фёдор, — Как говорил почивший торговец?
— Она велела мне убить его. Не хотела, чтобы мы его слушали. Ей нужно, чтобы мы добрались до цели, — голос Бетон дрожал.
Мы скинули труп фирмача из машины.
Но продолжить движение у нас не получилось. Все четыре двигателя не заводились.
— Приехали, похоже, — сказал я. — Здравствуй, база. Мы тебя нашли.